Я бы сам рад рассказать еще что-нибудь, но клянусь, больше рассказывать нечего.
Парнишка с тяжелым стуком грохнулся на колени и взмолился, простирая руки к Малевереру:
– Сжальтесь надо мной, мастер, не посылайте меня в тюрьму. Богом клянусь, я ничего от вас не скрыл.
– Так и быть, я тебе поверю и отпущу тебя восвояси, – бросил Малеверер. – Но если ты хоть словом обмолвишься о том, что здесь происходило, мигом окажешься на дыбе. Уяснил?
– Да, мастер. Клянусь, я…
– Стража! – крикнул Малеверер.
В комнату вошли двое солдат.
– Возьмите это вонючее отродье и выбросите за ворота!
– Может, прежде разрешить ему помыться и переодеться?
– Не стоит, – с коротким смешком заявил Малеверер. – Выставите его на дорогу во всей красе, с голой задницей, перемазанной в дерьме. Пусть весь город на него полюбуется. Это послужит ему хорошим уроком. Он наверняка зарубит себе на носу, что всякий, кто узнал о заговоре, должен немедленно сообщить властям, а не трястись за свою шкуру.
Солдаты увели несчастного мальчугана прочь. Несколько минут спустя он появился во внутреннем дворе. Сопровождаемый громовым хохотом работников, он помчался к воротам, отчаянно пытаясь натянуть рубашку на свой голый зад. Малеверер наблюдал за этой сценой с довольной ухмылкой. Когда подмастерье скрылся из виду, он повернулся к нам.
– Я прикажу проследить за этим недоумком, – сообщил он. – Кстати, судя по всему, высокий и тощий малый, о котором он говорил, – не кто иной, как Томас Таттершелл, торговец тканями. В июне ему отрубили голову, так что он, дьявол побери его душу, ничего нам не расскажет. Кем был второй гость стекольщика, я не имею понятия. Заговорщики были чертовски осторожны – каждый из них знал лишь двух или трех своих сообщников и лишь несколько деталей общего плана. Но в бумагах, которые вы позволили умыкнуть, наверняка содержалась самая суть заговора.
Малеверер метнул на меня взгляд, в котором откровенная злоба мешалась с глубоким презрением.
– Каким же надо быть болваном, чтобы выпустить из рук эти бумаги! – процедил он. – Если бы вы не сунулись не в свое дело, я узнал бы о тайнике от мальчишки и сейчас отправился бы за шкатулкой.
Мне оставалось лишь покаянно пробормотать:
– Я очень сожалею о своей оплошности, сэр Уильям.
– Похоже, по голове вас огрел именно тот, кто убил Олдройда, – изрек Малеверер. – Не вспугни злоумышленника Крейк, вам пришел бы конец. Если только Крейк сам не был этим злоумышленником. Но если не он, кто тогда на вас напал?
– Тот, кто хотел во что бы то ни стало получить документы, хранившиеся в шкатулке, – предположил я. – Возможно, он уже требовал их у Олдройда, но стекольщик отказался отдать бумаги. Кем бы ни был преступник, он имеет доступ в монастырь. И ему удалось завладеть ключами от ризницы.
Малеверер повернулся ко мне. Впервые за все время нашего знакомства взгляд его был скорее заинтересованным, чем надменным.
– Э, да вы кое-что соображаете, – усмехнулся он. – Но все, что вы говорите, указывает на то, что преступник – именно Крейк.
Малеверер принялся расхаживать по комнате взад-вперед, половицы жалобно скрипели под его огромными ногами, обутыми в тяжелые сапоги.
– Когда я сообщил герцогу Суффолку о смерти Олдройда и о том, что тот упомянул о некоем Блейбурне, поднялась настоящая буря. Я получил от Тайного совета приказ лично возглавить расследование и держать его в строжайшем секрете. При этом я знать не знаю, кто такой этот Блейбурн. Мне известно лишь, что он каким-то образом связан с арестантом Бродериком.
– А Редвинтеру сообщили о случившемся?
– Нет. Обо всех обстоятельствах смерти стекольщика знает лишь Тайный совет и архиепископ Кранмер в Лондоне. Да, мастер Шардлейк, я вижу, вы из тех, кто умеет искать неприятности на свою голову. Узнав о том, что вы проворонили столь важные документы, Тайный совет вряд ли станет рассыпаться перед вами в благодарностях. Я так полагаю, вас ждет хорошая головомойка, – заверил он, грозно сверкнув глазами.
– Я очень сожалею о своей оплошности, – тупо повторил я.
– От ваших сожалений мало проку, – в досаде махнул рукой Малеверер. – Лучше бы вы не были таким разиней.
Подойдя ко мне вплотную, он вновь устремил на меня пристальный взгляд. Для того чтобы смотреть ему прямо в лицо, мне пришлось изогнуть шею самым неудобным образом. В нос ударил запах пота, вполне естественный для человека, который несколько часов провел в седле.
– Скажите, вы передавали кому-нибудь последние слова стекольщика? – вопросил Малеверер. – То, что он говорил о короле, королеве и некоем Блейбурне.
– Я не обмолвился об этом ни одной живой душе.
Малеверер подошел к столу и принялся вертеть злополучную шкатулку, которая казалась миниатюрной в его огромных волосатых ручищах.
– Вещь старинная, сделана не менее ста лет назад, – заметил он. – И сделана весьма искусно. Но годится только для побрякушек. Странно, что кому-то пришла мысль использовать подобную шкатулку для хранения секретных документов. Кстати, кто знал, что вы оставили шкатулку в конторе Крейка? – спросил он, нахмурившись. – Кто видел, как вы туда направляетесь?
– Многие могли видеть, как мы несем шкатулку, – ведь во дворе всегда полно народу. Но кто именно знал, что мы оставили ее в конторе мастера Крейка? Он сам, разумеется, ведь он дал нам ключи. Леди Рочфорд и мистрис Марлин тоже видели, как мы шли в контору. Они стояли в холле в обществе некоего бородатого молодого человека, который, по всей видимости, обладает весьма веселым нравом. По крайней мере, его немало позабавило то обстоятельство, что я испачкал в извести свой плащ.
– Наверняка это был Франциск Дерем, секретарь королевы Кэтрин, – проворчал Малеверер. – Редкостный осел.
– Еще шкатулку видел сержант Ликон, который стоял в карауле у ворот. И конечно, о ней знали мастер Ренн и мальчик, его слуга.
Я замешкался, не зная, стоит ли упоминать об истории с Тамазин, – произнеся имя мистрис Марлин, я сразу вспомнил о странной выдумке ее подопечной.
– Что еще? – вопросил Малеверер, который, при всей своей грубости, был не обделен наблюдательностью. – Вы о чем-то умалчиваете?
Я посмотрел на Барака, набрал в грудь побольше воздуха и произнес:
– Сегодня утром мы выяснили одно любопытное обстоятельство, сэр. Думаю, нам следует поставить вас в известность.
Я снова посмотрел на Барака, но он отвел взгляд в сторону.
– Это касается мистрис Ридбурн, молодой особы, которая служит на кухне королевы.
Барак, понурившись, прикусил губу. Я рассказал Малевереру все, что нам удалось узнать о фальшивом ограблении, которое подстроила Тамазин.
– Мы должны немедленно выяснить, что за этим скрывается, – непререкаемым тоном заявил Малеверер и вышел в коридор, дабы отдать приказ стражнику.
Барак бросил на меня укоряющий взгляд. Вероятно, он, как и я сам, опасался, что Малеверер подвергнет Тамазин столь же суровому обращению, как и Грина. В том, что грозный вельможа не проявит снисходительности к представительнице слабого пола, можно было не сомневаться.
– Обстоятельства складываются так, что мы не можем ничего скрывать, – прошептал я, обращаясь к Бараку. – Это не в наших интересах. Разве вы не видите: над нами нависла серьезная опасность?
– Сейчас ее приведут, – сообщил Малеверер, вернувшись в комнату. – И эту мистрис Марлин тоже.
Мы ожидали в напряженном молчании. Наконец в коридоре раздались шаги, в дверь постучали, и два стражника ввели бледную от страха Тамазин Ридбурн, в скромном платье и рабочем переднике. За ней следовала Дженнет Марлин. На Малеверера она бросила взгляд, исполненный столь откровенной ненависти, что у меня дух перехватило от удивления. Малеверер ответил ей косой ухмылкой. Тамазин в ужасе уставилась на мою голову, покрытую запекшейся кровью.
Бросив пренебрежительный взгляд на Тамазин, Малеверер уставился на ее хозяйку.
– Я так полагаю, вы мистрис Марлин? – осведомился он.
– Да, сэр, – ледяным тоном проронила она. – По какому праву нас привели сюда? Леди Рочфорд будет весьма…
– Плевать я хотел на леди Рочфорд, – отрезал Малеверер и повернулся к бледной как смерть Тамазин. – А это, значит, мистрис Ридбурн, – изрек он, скрестив руки на груди. – Вам известно, кто я такой?
– Да, сэр, – едва слышно выдохнула девушка. – Вы – сэр Уильям Малеверер.
– Насколько мне известно, вас и мистрис Марлин послали в Йорк, дабы вы произвели необходимые приготовления к прибытию королевы. Вы ведь служите на кухне?
– Да, сэр. Я пеку сладкое печенье и прочие лакомства.
– Превосходно. Вы состоите под началом мистрис Марлин?
– Да, она состоит под моим началом, – подала голос Дженнет Марлин. – А сама я состою под началом леди Рочфорд и…
– Придержите язык, леди, – бесцеремонно перебил ее Малеверер. – Пока что я вас ни о чем не спрашивал. Эти джентльмены только что поведали мне весьма странную историю, – произнес он, вновь поворачиваясь к Тамазин.
В глазах Барака, неотрывно устремленных на Тамазин, мелькнуло виноватое выражение. Девушка, над которой возвышалась массивная фигура Малеверера, казалась особенно хрупкой и беззащитной.
– Они сообщили, что вы, дабы иметь повод свести с ними знакомство, подговорили уличных мальчишек утащить у вас корзинку. Один из юных бездельников сам признался им в этом. Да будет вам известно, мастер Шардлейк имеет отношение к важным государственным делам. В это трудно поверить, судя по его наружности, однако же это так. И сейчас вы должны сообщить мне, какие причины побудили вас затеять столь рискованную игру. Меня также интересует, действовали ли вы по собственному разумению или же выполняли приказ вашей хозяйки.
Несколько мгновений Тамазин хранила молчание. Наконец ей удалось справиться с испугом, дыхание ее выровнялось, а бледные щеки слегка порозовели.
– Я вовсе не искала повода свести знакомство с мастером Шардлейком, – произнесла она довольно спокойным голосом. – Меня занимал лишь мастер Барак. Я видела, как он скачет верхом по городу, и он очень мне приглянулся. И когда я вновь его увидала, я решила как-то привлечь его внимание. В этом городе полно нищих бродяг, которые за шиллинг сделают все, что угодно.
Она повернула к Бараку лицо, пылающее возбужденным румянцем, потом вновь обратилась к Малевереру.
– Я заплатила мальчишкам шиллинг, – сообщила она, и в голосе ее послышались вызывающие нотки.
Малеверер, мгновенно уловив это, ударил девушку по лицу. Барак сделал шаг вперед, но я крепко вцепился ему в рукав, хотя голова моя закружилась от усилия. Тамазин прижала руку к щеке, но не проронила ни звука. Содрогаясь всем телом, она уставилась в пол.
– Не смей говорить со мной подобным тоном, дерзкая девчонка! – рявкнул Малеверер. – Значит, ты хочешь сказать, что затеяла представление лишь потому, что тебе приглянулся этот смазливый молодчик?
– Клянусь, сэр, это чистая правда.
Малеверер взял девушку за подбородок и грубо поднял ей голову, чтобы взглянуть в глаза.
– С первого взгляда видно, что ты хитрая и распущенная особа, – заявил он. – Мистрис Марлин, вам следует сообщить леди Рочфорд о недостойном поведении этой скверной девчонки. Думаю, ее следует незамедлительно отправить в Лондон. Судя по твоим нахальным манерам, ты родом именно оттуда? – обратился он к понурившейся Тамазин.
– Да, сэр.
– Вот и возвращайся туда, к своим подругам – кухаркам и судомойкам. А вы, мистрис Марлин, лучше смотрите за своими слугами. Вижу, вы забываете о своих обязанностях и думаете только о своем преступном женихе. Ваши сетования о том, что он арестован без всякой вины, уже успели всем осточертеть.
– Так, значит, причина подобного обращения с нами – в моем арестованном женихе? – вспыхнув, спросила мистрис Марлин. – Вы решили, что я вовлекла Тамазин в заговор?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Парнишка с тяжелым стуком грохнулся на колени и взмолился, простирая руки к Малевереру:
– Сжальтесь надо мной, мастер, не посылайте меня в тюрьму. Богом клянусь, я ничего от вас не скрыл.
– Так и быть, я тебе поверю и отпущу тебя восвояси, – бросил Малеверер. – Но если ты хоть словом обмолвишься о том, что здесь происходило, мигом окажешься на дыбе. Уяснил?
– Да, мастер. Клянусь, я…
– Стража! – крикнул Малеверер.
В комнату вошли двое солдат.
– Возьмите это вонючее отродье и выбросите за ворота!
– Может, прежде разрешить ему помыться и переодеться?
– Не стоит, – с коротким смешком заявил Малеверер. – Выставите его на дорогу во всей красе, с голой задницей, перемазанной в дерьме. Пусть весь город на него полюбуется. Это послужит ему хорошим уроком. Он наверняка зарубит себе на носу, что всякий, кто узнал о заговоре, должен немедленно сообщить властям, а не трястись за свою шкуру.
Солдаты увели несчастного мальчугана прочь. Несколько минут спустя он появился во внутреннем дворе. Сопровождаемый громовым хохотом работников, он помчался к воротам, отчаянно пытаясь натянуть рубашку на свой голый зад. Малеверер наблюдал за этой сценой с довольной ухмылкой. Когда подмастерье скрылся из виду, он повернулся к нам.
– Я прикажу проследить за этим недоумком, – сообщил он. – Кстати, судя по всему, высокий и тощий малый, о котором он говорил, – не кто иной, как Томас Таттершелл, торговец тканями. В июне ему отрубили голову, так что он, дьявол побери его душу, ничего нам не расскажет. Кем был второй гость стекольщика, я не имею понятия. Заговорщики были чертовски осторожны – каждый из них знал лишь двух или трех своих сообщников и лишь несколько деталей общего плана. Но в бумагах, которые вы позволили умыкнуть, наверняка содержалась самая суть заговора.
Малеверер метнул на меня взгляд, в котором откровенная злоба мешалась с глубоким презрением.
– Каким же надо быть болваном, чтобы выпустить из рук эти бумаги! – процедил он. – Если бы вы не сунулись не в свое дело, я узнал бы о тайнике от мальчишки и сейчас отправился бы за шкатулкой.
Мне оставалось лишь покаянно пробормотать:
– Я очень сожалею о своей оплошности, сэр Уильям.
– Похоже, по голове вас огрел именно тот, кто убил Олдройда, – изрек Малеверер. – Не вспугни злоумышленника Крейк, вам пришел бы конец. Если только Крейк сам не был этим злоумышленником. Но если не он, кто тогда на вас напал?
– Тот, кто хотел во что бы то ни стало получить документы, хранившиеся в шкатулке, – предположил я. – Возможно, он уже требовал их у Олдройда, но стекольщик отказался отдать бумаги. Кем бы ни был преступник, он имеет доступ в монастырь. И ему удалось завладеть ключами от ризницы.
Малеверер повернулся ко мне. Впервые за все время нашего знакомства взгляд его был скорее заинтересованным, чем надменным.
– Э, да вы кое-что соображаете, – усмехнулся он. – Но все, что вы говорите, указывает на то, что преступник – именно Крейк.
Малеверер принялся расхаживать по комнате взад-вперед, половицы жалобно скрипели под его огромными ногами, обутыми в тяжелые сапоги.
– Когда я сообщил герцогу Суффолку о смерти Олдройда и о том, что тот упомянул о некоем Блейбурне, поднялась настоящая буря. Я получил от Тайного совета приказ лично возглавить расследование и держать его в строжайшем секрете. При этом я знать не знаю, кто такой этот Блейбурн. Мне известно лишь, что он каким-то образом связан с арестантом Бродериком.
– А Редвинтеру сообщили о случившемся?
– Нет. Обо всех обстоятельствах смерти стекольщика знает лишь Тайный совет и архиепископ Кранмер в Лондоне. Да, мастер Шардлейк, я вижу, вы из тех, кто умеет искать неприятности на свою голову. Узнав о том, что вы проворонили столь важные документы, Тайный совет вряд ли станет рассыпаться перед вами в благодарностях. Я так полагаю, вас ждет хорошая головомойка, – заверил он, грозно сверкнув глазами.
– Я очень сожалею о своей оплошности, – тупо повторил я.
– От ваших сожалений мало проку, – в досаде махнул рукой Малеверер. – Лучше бы вы не были таким разиней.
Подойдя ко мне вплотную, он вновь устремил на меня пристальный взгляд. Для того чтобы смотреть ему прямо в лицо, мне пришлось изогнуть шею самым неудобным образом. В нос ударил запах пота, вполне естественный для человека, который несколько часов провел в седле.
– Скажите, вы передавали кому-нибудь последние слова стекольщика? – вопросил Малеверер. – То, что он говорил о короле, королеве и некоем Блейбурне.
– Я не обмолвился об этом ни одной живой душе.
Малеверер подошел к столу и принялся вертеть злополучную шкатулку, которая казалась миниатюрной в его огромных волосатых ручищах.
– Вещь старинная, сделана не менее ста лет назад, – заметил он. – И сделана весьма искусно. Но годится только для побрякушек. Странно, что кому-то пришла мысль использовать подобную шкатулку для хранения секретных документов. Кстати, кто знал, что вы оставили шкатулку в конторе Крейка? – спросил он, нахмурившись. – Кто видел, как вы туда направляетесь?
– Многие могли видеть, как мы несем шкатулку, – ведь во дворе всегда полно народу. Но кто именно знал, что мы оставили ее в конторе мастера Крейка? Он сам, разумеется, ведь он дал нам ключи. Леди Рочфорд и мистрис Марлин тоже видели, как мы шли в контору. Они стояли в холле в обществе некоего бородатого молодого человека, который, по всей видимости, обладает весьма веселым нравом. По крайней мере, его немало позабавило то обстоятельство, что я испачкал в извести свой плащ.
– Наверняка это был Франциск Дерем, секретарь королевы Кэтрин, – проворчал Малеверер. – Редкостный осел.
– Еще шкатулку видел сержант Ликон, который стоял в карауле у ворот. И конечно, о ней знали мастер Ренн и мальчик, его слуга.
Я замешкался, не зная, стоит ли упоминать об истории с Тамазин, – произнеся имя мистрис Марлин, я сразу вспомнил о странной выдумке ее подопечной.
– Что еще? – вопросил Малеверер, который, при всей своей грубости, был не обделен наблюдательностью. – Вы о чем-то умалчиваете?
Я посмотрел на Барака, набрал в грудь побольше воздуха и произнес:
– Сегодня утром мы выяснили одно любопытное обстоятельство, сэр. Думаю, нам следует поставить вас в известность.
Я снова посмотрел на Барака, но он отвел взгляд в сторону.
– Это касается мистрис Ридбурн, молодой особы, которая служит на кухне королевы.
Барак, понурившись, прикусил губу. Я рассказал Малевереру все, что нам удалось узнать о фальшивом ограблении, которое подстроила Тамазин.
– Мы должны немедленно выяснить, что за этим скрывается, – непререкаемым тоном заявил Малеверер и вышел в коридор, дабы отдать приказ стражнику.
Барак бросил на меня укоряющий взгляд. Вероятно, он, как и я сам, опасался, что Малеверер подвергнет Тамазин столь же суровому обращению, как и Грина. В том, что грозный вельможа не проявит снисходительности к представительнице слабого пола, можно было не сомневаться.
– Обстоятельства складываются так, что мы не можем ничего скрывать, – прошептал я, обращаясь к Бараку. – Это не в наших интересах. Разве вы не видите: над нами нависла серьезная опасность?
– Сейчас ее приведут, – сообщил Малеверер, вернувшись в комнату. – И эту мистрис Марлин тоже.
Мы ожидали в напряженном молчании. Наконец в коридоре раздались шаги, в дверь постучали, и два стражника ввели бледную от страха Тамазин Ридбурн, в скромном платье и рабочем переднике. За ней следовала Дженнет Марлин. На Малеверера она бросила взгляд, исполненный столь откровенной ненависти, что у меня дух перехватило от удивления. Малеверер ответил ей косой ухмылкой. Тамазин в ужасе уставилась на мою голову, покрытую запекшейся кровью.
Бросив пренебрежительный взгляд на Тамазин, Малеверер уставился на ее хозяйку.
– Я так полагаю, вы мистрис Марлин? – осведомился он.
– Да, сэр, – ледяным тоном проронила она. – По какому праву нас привели сюда? Леди Рочфорд будет весьма…
– Плевать я хотел на леди Рочфорд, – отрезал Малеверер и повернулся к бледной как смерть Тамазин. – А это, значит, мистрис Ридбурн, – изрек он, скрестив руки на груди. – Вам известно, кто я такой?
– Да, сэр, – едва слышно выдохнула девушка. – Вы – сэр Уильям Малеверер.
– Насколько мне известно, вас и мистрис Марлин послали в Йорк, дабы вы произвели необходимые приготовления к прибытию королевы. Вы ведь служите на кухне?
– Да, сэр. Я пеку сладкое печенье и прочие лакомства.
– Превосходно. Вы состоите под началом мистрис Марлин?
– Да, она состоит под моим началом, – подала голос Дженнет Марлин. – А сама я состою под началом леди Рочфорд и…
– Придержите язык, леди, – бесцеремонно перебил ее Малеверер. – Пока что я вас ни о чем не спрашивал. Эти джентльмены только что поведали мне весьма странную историю, – произнес он, вновь поворачиваясь к Тамазин.
В глазах Барака, неотрывно устремленных на Тамазин, мелькнуло виноватое выражение. Девушка, над которой возвышалась массивная фигура Малеверера, казалась особенно хрупкой и беззащитной.
– Они сообщили, что вы, дабы иметь повод свести с ними знакомство, подговорили уличных мальчишек утащить у вас корзинку. Один из юных бездельников сам признался им в этом. Да будет вам известно, мастер Шардлейк имеет отношение к важным государственным делам. В это трудно поверить, судя по его наружности, однако же это так. И сейчас вы должны сообщить мне, какие причины побудили вас затеять столь рискованную игру. Меня также интересует, действовали ли вы по собственному разумению или же выполняли приказ вашей хозяйки.
Несколько мгновений Тамазин хранила молчание. Наконец ей удалось справиться с испугом, дыхание ее выровнялось, а бледные щеки слегка порозовели.
– Я вовсе не искала повода свести знакомство с мастером Шардлейком, – произнесла она довольно спокойным голосом. – Меня занимал лишь мастер Барак. Я видела, как он скачет верхом по городу, и он очень мне приглянулся. И когда я вновь его увидала, я решила как-то привлечь его внимание. В этом городе полно нищих бродяг, которые за шиллинг сделают все, что угодно.
Она повернула к Бараку лицо, пылающее возбужденным румянцем, потом вновь обратилась к Малевереру.
– Я заплатила мальчишкам шиллинг, – сообщила она, и в голосе ее послышались вызывающие нотки.
Малеверер, мгновенно уловив это, ударил девушку по лицу. Барак сделал шаг вперед, но я крепко вцепился ему в рукав, хотя голова моя закружилась от усилия. Тамазин прижала руку к щеке, но не проронила ни звука. Содрогаясь всем телом, она уставилась в пол.
– Не смей говорить со мной подобным тоном, дерзкая девчонка! – рявкнул Малеверер. – Значит, ты хочешь сказать, что затеяла представление лишь потому, что тебе приглянулся этот смазливый молодчик?
– Клянусь, сэр, это чистая правда.
Малеверер взял девушку за подбородок и грубо поднял ей голову, чтобы взглянуть в глаза.
– С первого взгляда видно, что ты хитрая и распущенная особа, – заявил он. – Мистрис Марлин, вам следует сообщить леди Рочфорд о недостойном поведении этой скверной девчонки. Думаю, ее следует незамедлительно отправить в Лондон. Судя по твоим нахальным манерам, ты родом именно оттуда? – обратился он к понурившейся Тамазин.
– Да, сэр.
– Вот и возвращайся туда, к своим подругам – кухаркам и судомойкам. А вы, мистрис Марлин, лучше смотрите за своими слугами. Вижу, вы забываете о своих обязанностях и думаете только о своем преступном женихе. Ваши сетования о том, что он арестован без всякой вины, уже успели всем осточертеть.
– Так, значит, причина подобного обращения с нами – в моем арестованном женихе? – вспыхнув, спросила мистрис Марлин. – Вы решили, что я вовлекла Тамазин в заговор?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115