– Да, торговля в этих краях не особенно процветает, – кивнул я. – А уничтожение монастырей только ухудшило ситуацию. Раньше большая часть здешних земель принадлежала монастырям. Окажись мы здесь года четыре назад, наверняка увидали бы в толпе множество монахов.
– С этим покончено.
Сказав это, Барак отправил в рот последний кусок пирога, так что я не понял, что именно он имел в виду.
– Идемте отыщем брата Ренна, – сказал я, с усилием поднимаясь со скамьи. – Он даст нам необходимые указания.
– Как вы думаете, нам удастся увидеть короля? – неожиданно спросил Барак. – Рассмотреть его как следует?
– Это вполне возможно, – ответил я.
Барак надул щеки. Я с удовлетворением отметил про себя, что подобная перспектива внушает благоговейный трепет не только мне, но и моему острому на язык помощнику.
– Кстати, короля сопровождает один из наших давних врагов, встреча с которым нам вовсе ни к чему.
– О ком это вы? – резко повернулся ко мне Барак.
– О сэре Ричарде Риче. Он прибудет сюда вместе с королем и Тайным советом. Об этом сообщил мне Кранмер. Так что, повторяю, будьте осмотрительны. Старайтесь не привлекать излишнего внимания. Помните, по возможности нам следует держаться в тени.
Мы отвязали лошадей и, взяв их под уздцы, подошли к воротам. Очередной стражник, вооруженный копьем, преградил нам путь. Я вновь извлек из кармана письмо, и бдительный охранник опустил оружие, пропуская нас. Мы оказались за стеной, и величественный собор открылся нам во всей красе.
ГЛАВА ВТОРАЯ
– Ну и громадина, – выдохнул Барак.
Перед нами расстилалась просторная площадь, окруженная зданиями, которые в сравнении с собором казались маленькими и жалкими.
– Это самый большой собор на севере, – пояснил я. – По высоте он почти не уступает собору Святого Павла.
Взглянув на исполинские двери, увенчанные затейливо украшенной готической аркой, я увидел на крыльце несколько человек, по виду состоятельных купцов, которые оживленно о чем-то разговаривали. Ниже, на ступеньках, устроились многочисленные нищие с чашами для подаяния. Мне не терпелось заглянуть внутрь собора, однако прежде всего необходимо было отыскать брата Ренна. Мы и так слишком задержались в пути. Припомнив данные мне объяснения, я направился прямиком к дому, над дверями которого красовался королевский герб.
– Это где-то рядом, – бросил я, обернувшись к Бараку. Стараясь не поскользнуться на опавших листьях, мы пересекли соборную площадь.
– А что за птица этот брат Ренн? – поинтересовался Барак.
– Мне известно лишь, что он – один из самых уважаемых стряпчих в Йорке и в ведении его находится немало официальных дел, – ответил я. – Полагаю, что это человек весьма почтенного возраста.
– Надеюсь, не настолько почтенного, чтобы впасть в старческое слабоумие, – усмехнулся Барак.
– Уверен, ваши опасения безосновательны. В противном случае брату Ренну не доверили бы разбирать прошения, поданные королю.
Мы подошли к ряду старых домов, теснящихся вплотную друг к другу. Следуя полученным указаниям, я подошел к тому, что стоял на углу. Дом оказался высоким и очень древним на вид. Я постучал. Раздались шаркающие шаги, дверь распахнулась, и перед нами предстала женщина довольно преклонных лет. Круглое морщинистое лицо ее обрамлял белоснежный чепец. Она неприветливо уставилась на незнакомцев.
– Что вам угодно?
– Это дом мастера Ренна? – спросил я.
– А вы что, из Лондона?
Я слегка вскинул бровь, давая понять, что не привык к столь неучтивому обращению.
– Да. Меня зовут Мэтью Шардлейк. А это мой помощник, мастер Барак.
– Мы ждали вас вчера. Бедный мой хозяин очень беспокоился.
– Мы сбились с пути, когда ехали через лес.
– А, понятно, – протянула она. – Вы не первые, с кем случилась такая беда.
– Мы очень устали. И наши лошади тоже, – добавил я, указывая на понуривших головы животных.
– Откровенно говоря, мы с ног валимся от усталости, – вставил Барак.
– Входите в дом. Я прикажу мальчику отвести лошадей в конюшню, почистить и покормить их.
– Это весьма любезно с вашей стороны.
– Мастер Ренн ушел по делам, но он скоро вернется, – сообщила старуха. – Я так думаю, вы не прочь перекусить.
– Вы совершенно правы, – сказал я.
Пирог, который я проглотил, действительно был недурен на вкус, однако лишь распалил мой голод.
Старуха повернулась и, медленно шаркая, провела нас в гостиную, обставленную в старинном стиле. Очаг, в котором горело несколько поленьев, находился прямо в центре комнаты; дым лениво поднимался к отверстию, зиявшему посреди черных стропил. Серебряные тарелки, красовавшиеся на буфете, были начищены до блеска, однако занавеси на окнах и скатерть на столе посерели от пыли. На жердочке поблизости от огня восседал серый сокол, скосивший на нас свой хищный взгляд. Повсюду: на стульях, на дубовых шкафах, даже на полу – высились груды книг, готовые вот-вот обрушиться. Ни в одном доме, за исключением, разумеется, библиотек, мне не доводилось видеть такого количества книг.
– Вижу, ваш хозяин любит читать, – сказал я.
– Что верно, то верно, – откликнулась старая служанка. – Пойду принесу вам похлебки.
Она зашаркала прочь.
– Мы не отказались бы выпить пива! – крикнул я ей вслед.
Барак меж тем плюхнулся на скамью, покрытую толстой овечьей шкурой и заваленную подушками. Я взял в руки один из увесистых томов в кожаном переплете и, открыв его, удивленно вскинул брови.
– Госпожи боже! Это одна из старинных книг, переписанных монахами. С иллюстрациями, сделанными вручную.
Я пролистал несколько страниц. Передо мной и в самом деле была старинная копия «Истории» Вида, переписанная каллиграфическим почерком и снабженная восхитительными иллюстрациями.
– А я думал, все монастырские книги оказались в кострах, – протянул Барак. – Этот ваш Ренн напрасно держит их на виду. Так можно навлечь на свою голову крупные неприятности.
– Да, ему следует быть осторожнее, – согласился я, опуская книгу на место. – Итак, мы с вами выяснили, что брат Ренн не относится к числу сторонников реформы. И держит у себя домоправительницу, которая явно пренебрегает своими обязанностями, – добавил я, закашлявшись от пыли.
– Да, старушенция не слишком утруждает себя уборкой, – заявил Барак, удобно устраиваясь на подушках. – Но как знать, может, она не просто служанка. Если это так, Ренн обладает довольно странным вкусом.
Я опустился в кресло и вытянул усталые ноги. Глаза мои закрывались сами собой. Но тут в комнату вошла домоправительница с подносом, на котором стояли две дымящиеся тарелки с похлебкой и две кружки пива. Мы с Бараком с пылом набросились на еду. Гороховая похлебка оказалась пресной и невкусной, но тем не менее нам удалось наконец утолить голод. Насытившись, Барак вновь развалился на скамье и закрыл глаза. Я уже хотел растолкать его, ибо спать в гостиной чужого дома было верхом неучтивости. Однако у Барака был такой утомленный вид, что я отказался от своего намерения. В комнате было тепло и уютно, огонь тихонько потрескивал, уличный шум почти не проникал сквозь застекленные окна. Веки мои налились неодолимой тяжестью, рука вновь потянулась к карману, нащупав печать архиепископа Кранмера. Мысленно я унесся на две недели назад, к самому началу той цепи событий, что привели меня в Йорк.
В последний год на долю мою выпало множество бед и неприятностей. После падения Томаса Кромвеля водить знакомство с бывшими его сторонниками стало небезопасно; именно поэтому многие клиенты сочли за благо отказаться от моих услуг. К тому же я нарушил давнюю традицию, ибо, представляя интересы лондонского Городского совета, выступил в суде против своего собрата по корпорации. Стивен Билкнэп по праву заслужил звание величайшего мошенника из всех, кого когда-либо носила земля, тем не менее многие законники сочли подобное нарушение сословной солидарности недопустимым и более не желали со мной сотрудничать. Положение усугублялось тем, что Билкнэп имел весьма влиятельного покровителя. За его спиной стоял сам сэр Ричард Рич, глава Палаты перераспределения монастырского имущества.
В начале сентября я получил известие о смерти отца. Несколько дней спустя, пребывая в состоянии самой глубокой печали и мучаясь сознанием собственной вины, я вошел в свою контору и встретил обеспокоенный взгляд Барака.
– Сэр, мне надо безотлагательно с вами поговорить.
Джек многозначительно посмотрел на моего клерка Скелли, который, посверкивая очками, сосредоточенно переписывал бумаги. Барак кивнул в сторону моего кабинета. Войдя туда вслед за ним, я плотно закрыл дверь.
– С утра пораньше сюда приходил посыльный, – взволнованным шепотом сообщил Барак. – Из дворца Ламбет. Архиепископ Кранмер желает вас увидеть. Сегодня, в восемь часов вечера.
– А я-то надеялся, что сильные мира сего более никогда не заинтересуются моей скромной персоной, – вздохнул я, тяжело опускаясь в кресло.
Беспокойство Барака передалось мне в полной мере. Ни для кого не являлось секретом, что прежде мы оба работали на Кромвеля и ныне не испытывали недостатка в могущественных врагах.
– Как вы полагаете, какими последствиями чревато подобное приглашение? – обратился я к Бараку. – Возможно, до вас дошли какие-нибудь слухи?
Мне было известно, что помощник мой по-прежнему поддерживает связь со многими придворными осведомителями.
– Я ничего не знаю, – покачал головой Барак. – За исключением того, что никакая опасность нам не грозит. Так, по крайней мере, меня заверили.
В тот день мне так и не удалось сосредоточиться на делах. Я рано оставил контору и направился домой, намереваясь пообедать. Я уже подходил к воротам Линкольнс-Инна, когда заметил, что навстречу мне движется какая-то высокая тощая фигура в шелковой мантии и круглой шапочке, из-под которой выбиваются светлые кудри. То был Стивен Билкнэп, самый алчный и бесчестный законник из тех, кого мне когда-либо доводилось встречать. Он отвесил мне преувеличенно почтительный поклон.
– Приветствую вас, брат Билкнэп, – ответил я, не считая нужным нарушать бытующие в нашей корпорации правила учтивости.
– Я слышал, брат Шардлейк, что дата слушания нашего дела в суде лорд-канцлера еще не назначена, – произнес Билкнэп. – Они не слишком торопятся.
Пройдоха сокрушенно покачал головой, хотя я прекрасно понимал, что проволочки ему только на руку. Дело касалось имущества небольшого монастыря, расположенного неподалеку от Крипплгейта. После упразднения монастыря Билкнэп приобрел его здания и превратил их в дешевое жилье, лишенное устроенных должным образом выгребных ям. В результате нестерпимая вонь досаждала не только обитателям бывшего монастыря, но и жителям соседних домов. В судебном порядке нам предстояло решить, имел ли Билкнэп право на приобретение монастырских зданий или, согласно существующим постановлениям, они являются собственностью Городского совета. Изворотливого стряпчего поддерживал сам Ричард Рич, который, являясь главой Палаты перераспределения монастырского имущества, был весьма заинтересован в исходе процесса. Если бы мне удалось доказать, что Билкнэп нарушил закон, продажная цена бывших монастырских владений неминуемо упала бы.
– Я обращался в контору Шести клерков с просьбой объяснить, в чем причины подобной проволочки, однако не сумел добиться вразумительного ответа, – сообщил я Билкнэпу.
В контору Шести клерков я посылал Барака, который при желании мог нагнать страху на кого угодно. Помощник мой ходил туда несколько раз и, вне всякого сомнения, проявил всю свою напористость, но не сумел добиться результата.
– Возможно, ваш друг Ричард Рич знает, в чем дело.
Сказав это, я тут же пожалел о своих словах, ибо открыто выступать против всесильного главы Палаты перераспределения отнюдь не входило в мои планы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115