– На дальнем поле пасется несколько сотен великолепных суффолкских лошадей, – сообщил Барак. – Никогда я не видел такого множества.
– А мне удалось окинуть взглядом всю панораму, – похвастался я. – Мастер Крейк водил меня на колокольню. Там устроили смотровую площадку, дабы чиновники могли в любой момент удостовериться, что в лагере все в порядке.
– Наверняка старина Крейк сто раз повторил, что все это настоящий кошмар, – ухмыльнулся Барак.
– А как же иначе, – со смехом подтвердил я.
– Простите за то, что я вышел из себя, – буркнул мой помощник, и лицо его стало серьезным. – Общество этих продувных бестий, Малеверера и Рича, кого угодно доведет до помешательства.
– Причины вашей вспышки мне вполне понятны. Но и вы поймите – я не могу бросить дело, пока у нас остается хотя бы малейший шанс выиграть процесс.
– Да, ваши принципы мне известны.
Барак немного помолчал и резко сменил тему.
– Я тут разговаривал с одним клерком, который тоже был в Фулфорде.
– И что же он вам рассказал? – спросил я, метнув на него быстрый взгляд.
– Рассказал, что мастер Ренн серьезно захворал сразу после церемонии.
– Вот как?
– Да, по его словам, старикан рухнул на землю без сознания. Пришлось отвезти его домой в карете.
– Так вот почему он исчез так внезапно. Я-то думал, он от меня скрывается. Ваш клерк не знает, как он чувствует себя сейчас?
– Ему известно лишь, что старика отвезли домой. Думаю, он не так уж плох, иначе к нему вызвали бы лекаря.
– Завтра я непременно его навещу. А вам с Тамазин удалось увидеть короля?
– Удалось. Господи боже, ну и здоровенный же он. Рядом с ним королева кажется крошечной, точно мышь рядом со слоном. Король вовсю улыбался и махал рукой, делал вид, что у него прекрасное настроение. Да только лица у горожан были довольно злые, и от короля их отделяла цепочка солдат.
– Да, жители Йорка настроены не слишком радушно, – кивнул я.
Жар, идущий от костра, становился невыносимым.
«Любопытно, как это поварам удается подолгу вращать ручку вертела, не изжарившись заживо?» – подумал я.
– Идемте, – повернулся я к Бараку. – Иначе тоже превратимся в жаркое.
Мы неторопливо обошли лагерь. К этому времени темнота сгустилась окончательно, хотя костры и факелы, установленные перед палатками, давали достаточно света. Холодный ветер доносил до нас запах дыма, заставляя беспрестанно покашливать.
– Сегодня у меня с Редвинтером вышла драка, – сообщил я. – Думаю, вам стоит об этом знать.
– Ну уж и драка? – недоверчиво протянул Барак.
Я рассказал ему о том, как у нас дошло до рукопашной. Выслушав, он одобрительно присвистнул.
– Честно говоря, у меня тоже руки чесались дать ему пару оплеух. После того, что он сказал о евреях Йорка. Богом клянусь, эта каналья умеет довести человека до белого каления.
Он вперил в меня пронзительный взгляд.
– Как вы думаете, он намеренно пытался вывести вас из себя?
– В этом у меня нет ни малейших сомнений. Он надеется, что сможет держать меня в узде. Скажите-ка, а о прибытии шотландского короля вам ничего не довелось услышать?
– О короле Джеймсе никто не говорит ни слова. Что до обитателей лагеря, то, насколько мне удалось выяснить, они рассчитывают отдохнуть здесь несколько дней. Сами видите, устроились они неплохо – разумеется, если не зарядят проливные дожди. Будем надеяться, местные фермеры в состоянии обеспечить всю эту прорву съестными припасами. По рассказам, в Понтефракте королевская свита опустошила все окрестности и слугам пришлось довольствоваться весьма скудными порциями.
– Сейчас время урожая, так что, думаю, с провиантом не будет больших затруднений, – заметил я, подумав о том, что местным фермерам выпала возможность неплохо нажиться.
– Да, и платят поставщикам по весьма высоким ценам, – вторил моим мыслям Барак. – Это еще один способ, посредством которого король намерен завоевать расположение жителей Йорка.
Я окинул взглядом лагерь. Некоторые его обитатели прогуливались взад-вперед, другие сидели возле своих палаток с мисками в руках, ожидая, когда и для них наступит время обеда.
– Люди здорово устали, – заметил Барак. – Подумать только, они в пути почти три месяца!
Я кивнул, мысленно позавидовав той легкости, с которой Джек вступал в разговоры с простонародьем.
Мы подошли к кругу, где проходили петушиные бои. Зрители громко подбадривали двух черных петухов, которые с остервенением набрасывались друг на друга, нанося удары железными крючками, прикрепленными к их когтям. Перья обоих бойцов покраснели от крови.
– Ваш петух опять проигрывает, – донесся чей-то голос с жеманной растяжкой. – Лучше вам не вступать со мной в пари на петушиных боях, мастер Дерем. Все равно я окажусь в выигрыше.
Оглянувшись, я увидел смазливого щеголя, которого леди Рочфорд называла Калпепер. Рядом с ним стояли еще несколько придворных. Все прочие зрители старались держаться от них на почтительном расстоянии. Свет костра выхватывал из темноты самодовольное лицо Калпепера. На лице Дерема, стоявшего рядом, играла саркастическая ухмылка.
– Я тоже не останусь внакладе, сэр, – сообщил он. – Ведь я поставил не только на своего петуха, но и на вашего.
– Но как же так… – в замешательстве пробормотал Калпепер.
Дерем лишь усмехнулся.
Про себя я отметил, что, при всем успехе, которым красавчик Калпепер пользуется у дам, умом он явно не блещет.
Тут Дерем увидел меня. Нахмурившись, он сделал шаг вперед.
– Эй, вы! – крикнул он с чванливой развязностью. – Вы ведь стряпчий Шардлейк?
– К вашим услугам, сэр.
– Сэр Уильям Малеверер расспрашивал меня о какой-то расписной шкатулке, которую вы якобы притащили в королевский особняк несколько дней назад. Какого черта вы впутали меня в свои махинации, грязный крючкотвор?
– Я никуда вас не впутывал, сэр, – ответил я ровным голосом. – Сэр Уильям пожелал узнать, кто мог видеть, как я пронес в дом шкатулку. Я вспомнил, что вы и леди Рочфорд стояли в холле. Вне всякого сомнения, вы меня видели. Мой плащ, запачканный известью, весьма вас позабавил.
– Да что это за шкатулка такая? – процедил Дерем. – Малеверер не счел нужным мне сообщить. Сказал только, из нее что-то украли.
Я в растерянности огляделся по сторонам. Люди, привлеченные пронзительным голосом секретаря королевы, уже начали на нас оглядываться. Малеверер, разумеется, пришел бы в ярость, узнав, что пустоголовый повеса разносит по лагерю государственные тайны.
– Из шкатулки пропали бумаги, сэр, – вполголоса произнес я. – И сэр Уильям намерен отыскать их во что бы то ни стало.
– Это я без вас знаю, невежа! – Лицо Дерема побагровело от злости. – Вам известно, кто перед вами?
– Мастер Дерем, секретарь королевы.
– Да, и я не советую вам передо мной забываться, – угрюмо буркнул Дерем.
Внезапно по губам его скользнула издевательская ухмылка.
– Кстати, не тот ли вы горбун, которого сегодня утром поднял на смех король?
– К вашим услугам, сэр, – устало проронил я.
В том, что мне придется запастись немалым терпением, дабы смиренно переносить выходки высокопоставленных грубиянов, я уже имел возможность убедиться на опыте.
– Э, да вы стали знаменитостью. О вас говорит весь город, – с хохотом заявил Дерем и презрительно отвернулся.
Барак схватил меня за руку и оттащил прочь.
– Канальи, – процедил он сквозь зубы. – Тамазин уже пожаловалась мне, что этот мерзавец Калпепер пытался к ней приставать. Он не пропускает ни одной хорошенькой женщины, и ему, как одному из королевских камердинеров, все сходит с рук.
– Этот шалопай прав, я и в самом деле стал знаменитостью, – усмехнулся я. – Не знаю только, куда скрыться от свалившейся на меня славы.
– Не переживайте, ваша слава недолговечна. Завтра в аббатстве состоится медвежья травля, на которую приглашена вся местная знать. Наверняка вечером только и разговоров будет, что об этой забаве. А о том, как король проехался на ваш счет, никто и не вспомнит.
– Надеюсь, вы правы, – кивнул я. – Вы собираетесь пойти на травлю вместе с Тамазин?
– Она заявила, что подобные зрелища не по ней. Видно, она тоже излишне чувствительна. Но в отличие от вас она хотя бы женщина.
– Вы намерены продолжать встречи с Тамазин, вернувшись в Лондон? – с улыбкой осведомился я. – Или ваша привязанность к ней так же недолговечна, как и моя слава?
– А почему это вас заботит? – удивился Барак. – Мне казалось, Тамазин вам не по нраву.
– Возможно, я был к ней несправедлив.
– Что ж, посмотрим, как все сложится, – проронил Барак, загадочно улыбаясь. – Не люблю загадывать наперед. К тому же сейчас мне кажется, будто мы никогда не вернемся в Лондон.
– Представьте, мне тоже. Идемте, на свежем воздухе у меня разыгрался аппетит. Как вы думаете, сегодня нам, как обычно, подадут ужин в трапезной?
– Наверное.
Мы двинулись по направлению к аббатству. Около одной из палаток я заметил сержанта Ликона, стоявшего в окружении солдат. Он поклонился мне, и я кивнул в ответ. Проходя мимо площадки, где намертво сцепились два огромных мастифа, я увидел рослого человека, стоявшего в задних рядах возбужденной кровавым зрелищем толпы. Он одобрительно кивнул, когда один пес разорвал другому брюхо, выпустив наружу окровавленные кишки.
– Редвинтер, – сказал я на ухо Бараку. – Давайте обойдем толпу стороной, у меня нет ни малейшего желания с ним встречаться.
Однако недруг мой, как выяснилось, обладал отличным зрением. Прежде чем мы успели свернуть в темноту, он бросил на меня насмешливый взгляд.
– Что это он здесь прохлаждается? – удивился Барак. – Я думал, он ни на минуту не оставляет Бродерика.
– Наверное, Малеверер позволил ему ненадолго оставить свой пост. В любом случае, пошел он к чертям. Осторожнее, здесь грязно.
Мы миновали лагерь и оказались на лужайке, за которой возвышались деревья. Высокие стены аббатства смутно белели в лунном свете.
– Завтра суббота, – заметил я. – Вы можете развлекаться, как вам заблагорассудится. Что до меня, я навещу мастера Ренна, узнаю, как его здоровье. К тому же необходимо сделать кое-какие приготовления к судебному слушанию прошений. Если мастер Ренн не в состоянии этим заниматься, я справлюсь и один.
– Медвежья травля намечена на утро, – сообщил Барак. – А после кое-кто из клерков собирается на соколиную охоту. Я бы не прочь к ним присоединиться.
Он немного помолчал и добавил:
– Думаю, Тамазин подобное развлечение тоже пришлось бы по душе.
– Вполне одобряю ваше намерение. Свежий воздух пойдет вам на пользу. Как там говорится в старинном стихотворении? Сокол для короля…
– Кречет для леди, – с готовностью подхватил Барак.
– Ястреб-тетеревятник для фермера, ястреб-перепелятник для священника…
– Пустельга для мошенника, – со смехом заключил Барак. – Надеюсь, кто-нибудь одолжит мне пустельгу.
– Тамазин поделилась со мной некоторыми соображениями относительно своего отца, – внезапно перевел я разговор на другую тему.
– Вот как? – удивленно вскинул бровь Барак. – А когда вы виделись с Тамазин?
– Мы встретились случайно. И разговорились. Полагаю, прежде я был не вполне справедлив к этой девушке.
– Рад, что вы это поняли.
– Она уверена, что ее отец занимал высокое положение при дворе.
– Думаю, ее покойная мать выдумала эту сказку в утешение дочери. В положении незаконнорожденного дитяти мало приятного.
– В точности так же подумал и я, когда услышал рассказ Тамазин.
На память мне пришел Малеверер, надменный и самоуверенный. На нем тоже лежало клеймо незаконнорожденности. И он из кожи вон лез, чтобы заставить людей об этом позабыть.
– Тэмми – на редкость сметливая и сообразительная особа, – заявил Барак. – Но, по-моему, она слегка сдвинулась на своем отце. Точнее, на его благородном происхождении. Таковы уж все женщины, – изрек он с тяжким вздохом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115