Ах,
какой хороший бой был! И вот солдатик этот передо мной. Чему-то он меня
обучать будет?
Вот достает он из ведра маленькую зеленую лягушку и объясняет, что лучше
всего привыкать к ней, играя. С лягушкой можно сделать удивительные вещи.
Можно, например, вставить соломинку и надуть ее. Тогда она на поверхности
плавать будет, но не сможет нырнуть, и это очень смешно. Можно раздеть
лягушку: стриптиз сотворить. Солдатик достает маленький ножичек и
показывает, как это нужно делать. Он делает небольшие надрезы на уголках
рта и одним движением снимает с нее кожу. Кожа, оказывается, с нее
снимается так же легко, как перчатка с руки. Раздетую лягушку Кипа пускает
на пол. Видны все ее мышцы, косточки и сосуды. Лягушка прыгает по полу.
Квакает. Такое впечатление, что ей и не больно совсем. Солдатик запускает
руку в ведро, достает еще одну лягушку, снимает с нее кожу, как шкуру
банана, и пускает ее на пол. Теперь вдвоем прыгайте, чтоб не скучали.
- Товарищ старший лейтенант, полковник Марчук приказал мне показать вам
все мое хозяйство и немного вас к этим зверюшкам приучить.
- Ты и со змеями так же легко обращаешься?
- С ними-то я и обращаюсь. А лягушки в моем хозяйстве - только чтобы
змеюшек кормить.
- Ты и этих к змеям отправишь?
- Раздетых? Ага. Зачем добру пропадать?
Он берет двух голых лягушек и ведет меня в змеиный питомник. Тут влажно и
душно.
Он открывает крышку и опускает двух лягушек в большой стеклянный ящик,
где застыла в углу серая отвратительная гадина.
- Ты с какими змеями работаешь?
- С гадюками, с эфами. В разведке Туркестанского округа мы кобру просили,
но она еще не прибыла. Такая чепуха, но дорога перевозка. Ее в пути греть
нужно, кормить, поить. Существо нежное, нарушишь режим - непременно
окочурится.
- Тебя кто этому ремеслу обучал?
- Самоучка я. Любитель. С детства увлекался.
- Любишь их?
- Люблю. - Сказал он это буднично и совсем нетеатрально. И понял я - не
врет солдатик. Любитель худев со своими змеями!
В этот момент обе голые лягушки пронзительно закричали. Это толстая
ленивая гадина наконец удостоила их своим вниманием.
- Садитесь, товарищ старший лейтенант. - Глянул я на стул. Убедился, что
не свернулась на нем прохладная скользкая гадина. Сел. Передернуло меня.
Кипа улыбается:
- Через десять уроков вы сюда сами проситься будете,
Но не сбылось его пророчество. Змеи мне все так же отвратительны. Но все
же я могу держать змею в руке. Я знаю, как хватать ее голой рукой. Я знаю,
как потрошить ее и жарить на длинной палочке или на куске проволоки. И если
жизнь поставит альтернативу: съесть человека или змею, я сначала съем змею.
5.
Вертолет оставил нас на заболоченном острове. Кравцова вертолет скоро
заберет, а я останусь один на контрольной точке.
- Если группа начнет входить в связь, не организовав наблюдение и
оборону, такой группе, штрафной час прибавляй...
- Понял.
- За любое нарушение в подготовке шифрованного сообщения с соревнований
снимай всю группу.
- Понял.
- Смотри, чтобы пили воду правильно. Воду глотать нельзя. Нужно немного в
рот набрать и держать ее несколько секунд во рту, смачивая язык и гортань.
Тот, кто воду глотает, тот никогда не напьется, тот потеет, тому воды
никогда не хватает, тот из строя быстро выходит. Увидишь, неправильно воду
пьют, смело по пять штрафных рисуй, можешь и по десять.
- Я все понимаю, товарищ полковник. Не первый раз на контроле. Вы бы
поспали немного. Вертолет через час вернется. Самое время вам. Вы уж
сколько времени не спите...
- Да это, Виктор, ничего. Служебные заботы я и за заботы не считаю. Хуже,
когда партийное руководство донимает. Везет нам: во Львове между партийным
руководством и командованием округа хорошие отношения. А вот в Ростове
командующему Северо-Кавказским военным округом генерал-лейтенанту танковых
войск Литовцеву несладко приходится. Местные партийные воротилы вместе с
КГБ ополчились против него. Жизни не дают. Жалобы в Центральный Комитет
пишут. Уже написали жалоб и доносов больше, чем Дюма романов...
- И никто генералу Литовцеву помочь не может?
- Как тебе сказать... Друзей у него много. Но ведь как поможешь? Люди мы
подневольные. Уставы, наставления, военное законодательство чтим, не
нарушаем... Как ты ему в рамках закона поможешь?
- Товарищ полковник, может, я чем помочь могу?
- Чем же ты, Витя, старший лейтенант, генераллейтенанту поможешь?
- У меня впереди ночь длинная, я подумаю...
- Думать вообще-то много не надо... Все уж продумано. Действовать надо.
Кажется, вертолет гудит... Это за мной, наверное. Вот что, Виктор, тут на
учениях присутствует мой коллега, начальник разведки Северо-Кавказского
военного округа генерал-майор Забалуев. Он хочет лично посмотреть
прохождение диверсионных групп, но диверсантов своим званием смущать не
желает. Завтра он тут с тобой на контрольной точке будет сидеть. Форма у
него наша, обычная: куртка серая без знаков различия. В действия групп он
вмешиваться не станет. Просто хочет понаблюдать да с тобой потолковать...
Если ты и вправду помочь желаешь, попроси...
- Вы думаете, товарищ полковник, что после окончания соревнований мне
придется заболеть?
- Я тебе такого приказа не давал. Если сам чувствуешь, что надо, то тогда
конечно. Но помни: в нашей армии так просто не болеют: нужно справку от
врача иметь.
- Будет справка.
- Только смотри, бывают ситуации, когда человек чувствует себя больным, а
врач - нет. Это нехорошая ситуация. Нужно так болеть, чтобы у врача
сомнений не было. Температура действительно должна быть высокой. Знаешь,
как бывает, сам чувствуешь себя больным, а температуры нет.
- Будет температура.
- Ладно, Виктор. Успехов тебе желаю. У тебя есть, чем генерала накормить?
- Есть.
- Только с водкой не суйся... если сам не попросит.
6.
Через девять дней являюсь к полковнику Кравцову доложить, что после
соревнований заболел, но теперь себя чувствую хорошо. Он улыбается мне и
журит слегка. Тренированный разведчик никогда не болеет. Нужно себя
контролировать. Нужно гнать болезнь от тела. Наше тело подчинено нашей
воле, а усилием воли можно выгнать из себя любую болезнь, даже рак. Сильные
люди не болеют. Болеют слабые духом.
Он ругает меня, а сам цветет. А сам улыбку свою погасить не в силах. Он
улыбается ярко и открыто. Так солдаты улыбаются после штыкового боя: не
тронь наших! Только тронь, кишки штыками выпустим.
7.
Много у тебя, брат-диверсант, врагов. Ранний рассвет и поздний
закат-против тебя. Звенящий комар и ревущий вертолет - твои враги. Плохо
тебе, брат, когда солнце в глаза. Плохо тебе, парень, когда ты попал под
луч прожектора. Плохо тебе, когда сердце твое галопом скачет. Плохо тебе,
когда тысячи электронных устройств эфир прослушивают, ловя твой хриплый
шепот и срывающееся дыхание. Плохо тебе, брат, всегда. Но бывает хуже.
Бывает совсем плохо. Совсем плохо - это когда появляется твой главный враг.
Много еще против тебя придумают всяких хитростей: противопехотных мин и
электронных датчиков, но главный враг всегда останется главным. У главного
твоего врага, мой друг, уши торчком, желтые клыки с каплями злой слюны,
серая шерсть и длинный хвост. Глаза у него карие с желтыми крапинами и
рыжая шерсть под ошейником. Главный твой враг быстрее тебя. Он твой запах
носом чувствует. У главного твоего врага прыжок гигантский, когда он на
твою шею бросается.
Вот он. Вражина. Главный. Наиглавнейший. У, гад, как клычищи-то оскалил.
Шерсть дыбом. Хвост поджал. Уши прижал. Это перед прыжком. Сейчас, зараза,
прыгнет. Не рычит. Хрипит только. Слюна липкая вокруг пасти. Точно бешеный.
В КГБ для таких собак особая графа в персональном деле предусмотрена.
Называется "злостность". И пишут умудренные специалисты в этой графе
страшные слова: злостность хорошая, злостность отличная. У этого пса
наверняка в графе о злостности одни восклицательные знаки. Зовут зверюгу
Марс, и принадлежит он пограничным войскам КГБ. Не скажу, что огромен пес.
Видел я псов и покрупнее. Но опытен Марс. И это все знают.
Сегодня не я против Марса. Сегодня против Марса Женя Быченко работает.
Прокричали мы Жене слова напутственные, мол, держись, Женя, мол, всыпь ты
ему, мол, продемонстрируй хватку диверсантскую и все, чему тебя в Спецназе
учили. Советы в таком деле кричать не положено, не принято. Совет, даже
самый расчудесный, в самый последний момент может отвлечь внимание бойца, и
вцепится ему свирепое животное прямо в глотку. Оттого советчиков в такой
ситуации посылают - ...за горизонт,
Нож Женя в левой руке держит, а куртку - в правой. Но не обмотал он руку
курткой. Просто ее на весу держит, на вытянутой вперед руке. Не нравится
это псу. Необычно это. И нож в левой руке не нравится. Почему в левой? Не
спешит пес. Взгляд свой звериный бросает с ножа на глотку и с глотки на
нож. Но и на куртку пес смотрит. Почему ее человек вокруг руки не обернул?
Знает серый своим песьим разумением, что у человека только одна рука
решающая, вторая только дополняющая, только отвлекающая. И надо ему, псу,
не ошибиться. Надо ему на ту руку броситься, которая страшнее, которая
решающая. А может, все же за горло? Бросает свой взгляд пес, выбирает.
Когда он свое песье решение примет, то остановится его взгляд, и бросится
он. И человек на арене, и мы, зрители, ждем именно этого момента. Перед
прыжком у собаки взгляд останавливается, у человека будет короткое
мгновение для встречного удара. Но опытен Марс. И бросился он внезапно, без
рыка и хрипа. Бросился он, как другие собаки не бросаются. Бросился Марс,
не остановив своего взгляда, не сжавшись перед прыжком. Его длинное тело
вдруг повисло в воздухе, его пасть, его страшные глаза вдруг полетели на
Женьку, и не крикнул никто, не визгнул. Момент прыжка не уловил никто. Мы
прыжок ожидали секундой позже. И оттого в тишине пес на Женькино горло
летел. Только Женькина куртка стегнула по глазам. Только черный его сапог
подковой сверкнул. Только взвыл пес, отлетев в угол. Взревели мы от
восторга. У-у-у-у-у-у... Зарычали мы, как кабаны дикие. Завизжали от
радости.
- Режь его, Женька! Режь серого! Ножичком его, ножичком! Топчи серого,
пока не встал!
Но не стал Женька топтать пса скулящего. Не стал резать задыхающегося.
Перемахнул Женька через барьер прямо в объятия ликующей диверсантской
братии.
- Ну, Женька! Как ты его сапожищем-то! На выходе поймал! На излете. В
полете прямо! Женька!
- А на арене, в опилках, возле издыхающего пса плакал солдатик в
ярко-зеленых погонах и зачем-то совал в окровавленную звериную пасть
кусочек замусоленного сахара.
8.
- Товарищ старший лейтенант, вас вызывает начальник строевого отдела.
- Иду.
Из всех отделов штаба строевой отдел самый маленький. В штабах военных
округов отделами обычно командуют полковники, управлениями -
генерал-майоры, и только в строевом отделе начальником - майор. Но когда
офицера в строевой отдел вызывают, он подтягивается весь. Что же, черт
побери, ждет меня? Строевой отдел - это небольшой зал, в котором старый
седой майор, крыса канцелярская, да трое ефрейторов-писарей. Мурашки по
коже бегут у любого, когда в строевой отдел вызывают. Неважно, старший
лейтенант ты или генерал-майор. Строевой отдел - это учреждение, в котором
воля командующего округом превращается в письменный приказ. А что написано
пером... Строевой отдел - это канал, по которому Верховный
Главнокомандующий, Министр обороны, начальник Генерального штаба доводят
свои приказы до подчиненных. Строевой отдел эти приказы доводит до тех,
кому они адресованы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54