Ошибся. На конвейер не захотел. Вскрыл вены. А вот
борзой майор Анатолий Филатов конвейера не побоялся. И я не побоюсь.
А вообще-то, черт его знает. Хорошо зарекаться сейчас. И все же я не
пойду через окно. Я встаю и решительно его закрываю. Это не для меня.
На конвейер я не пойду и через окно тоже. Когда постучат, я открою дверь
и вцеплюсь кому-то в глотку зубами.
Глянул на часы. Похолодел. Уже за полночь! Тактику Аквариума я знаю.
Эвакуация обычно начинается в 4.00. Аквариум свои удары на рассвете
наносит. Самое время сонное. Могут, конечно, и раньше начать, и для этого
расстановку людей они должны начать еще раньше. Так что я уже, наверное,
опоздал. Вполне возможно, что двое уже ждут своего часа на лестничной
площадке этажом выше. Еще пара где-то у входа. Кто-то, конечно, и в гараже.
Основная группа ждет где-то рядом.
Сейчас у меня только одна возможность - осторожно выйти из квартиры,
спуститься на два - три этажа вниз и только тут вызвать лифт, а лифтом
прямо в подземный гараж, а из гаража выезжать не через выходные ворота, а
через входные, если, конечно, их удастся открыть изнутри...
Замок я открыл неслышно.
Тихо жму на ручку двери, главное, чтоб не скрипнула. Я вздыхаю глубоко и
тяну дверь на себя. Полоса света из коридора на полу моей комнаты
становится все шире. Затаив дыхание, я потянул ее сильнее, а она заскрипела
тихо, тоскливо и протяжно.
Моя машина на солидном расстоянии от дома. Моя машина в тени, в гуще
других машин на большой стоянке. Но свой дом я вижу отчетливо. Пока ничего
подозрительного вокруг не происходит. Всё спит. Все спят.
Вдруг в 3.40 во всех окнах моей квартиры вспыхнул свет. Что ж, это именно
то, что я предвидел.
Я в лесу. Холодный серый рассвет. Клочья тумана. Ледяная роса. Я еще
никуда не бегу. Я тут только для того, чтобы подумать. Я не люблю, когда
мои мысли прерывают внезапным настойчивым стуком или звонком в дверь.
Прежде всего мне предстоит выбор: вернуться, сдаться, добровольно пойти
на конвейер или... В самый последний момент, оказавшись один на один с
системой, миллионы людей такой вопрос себе задавали. Мне совсем не
интересно, что подумают обо мне другие сейчас и позже. Посторонние меня все
равно осудят, как осудили миллионы моих предшественников. В самом деле,
если люди шли под коммунистический топор, не протестуя, - то их сейчас
осуждают: рабские души, не способные протестовать, туда вам и дорога. Но
если люди не шли добровольно на убой, они должны были или убегать или
драться. Этих тоже осуждают: изменники, предатели, пособники врага! Если я
добровольно сдамся - дурак, холуй, раб. Если не сдамся - предатель.
Считайте меня, братцы, преступником, холуем не считайте. Но и
преступником меня считайте не очень большим. Все, кто окружал Ленина,
оказались изменниками, предателями и шпионами иностранных разведок, включая
Троцкого, Зиновьева, Каменева, Рыкова, Бухарина и прочих. Кто же тогда
Ленин? Ленин - главарь шайки изменников, шпионов и террористов. Как же
назвать всех тех, кто верой и правдой Ленину служил? Кто ему сейчас
поклоняется? Со Сталиным то же самое получилось. И он был окружен врагами,
шпионами, развратниками, антипартийцами. И сам оказался уркой. Как же
назвать тех, кто выполнял приказы этого урки? Рано или поздно все наши
лидеры войдут в число предателей, волюнтаристов, проходимцев, болтунов и
развратников. Убежать от них - конечно, преступление. А оставаться и
выполнять их приказы?
Холодно в лесу, зябко. Не привык я долго думать. И философия - не моя
область. Но на один вопрос я обязан ответить сам себе: бегу я потому, что
ненавижу систему, или потому, что система наступила мне на хвост? На этот
вопрос я даю самому себе совершенно четкий ответ: я ненавижу систему давно,
я всегда был против нее, я готов был рисковать своей головой ради того,
чтобы заменить существующую систему чем угодно, даже военной диктатурой.
Но. Если бы система мне на хвост не наступила, я бы не убежал. Я бы
продолжал ей служить верой и правдой и достиг бы больших результатов. Не
знаю, начал бы я протестовать позже или нет, но в данный момент я просто
спасаю свою шкуру.
Ответ на главный вопрос получился четким и для меня неутешительным. Надо
было, Витя, раньше начинать! Надо было бежать при первой возможности. А еще
лучше, встретить западную разведку и передавать ей материалы об Аквариуме,
как делали Пеньковский, Константинов, Филатов. Не очень хорошо, Витя,
получилось. Можно ли ситуацию исправить? Нет. Поздно. А может быть и не
поздно. Если мне удастся вырваться из Аквариума, я буду жить тихо, не
рыпаясь, или я могу... Что же я могу?
Я сижу неподвижно несколько минут, а затем формулирую сам для себя вывод:
я предатель и изменник. Я заслуживаю высшей меры за то, что самовольно
покидаю систему. Я заслуживаю той же высшей меры за то, что не боролся
против нее. Сейчас я спасаю свою шкуру, но, если я вывернусь из этого
переплета, я начну борьбу против нее, рискуя спасенной шкурой. Если мне
удастся бежать, я не буду сидеть молча. Я буду упорно работать. По многу
часов в день. Если мне не удастся сделать что-либо серьезное, я хотя бы
напишу несколько книг. По 15 часов в день буду писать. По одной книге в
год. Но это второстепенное. Кроме этого я попытаюсь нанести им настоящий
серьезный урон. Я знаю как. Они меня учили - как. Я буду смелым. Я буду
рисковать. И шкурой своей я не очень дорожу.
Остается последний вопрос: куда бежать? Вопрос легкий: в Британию.
Британия выгнала однажды 105 советских дипломатов. Резидентуры КГБ и ГРУ в
полном составе. На такое никто, кроме Британии, не отважился. Раз они свои
интересы могут защищать, может, они и мои смогут защитить. 1051 Статистика
в пользу Британии.
Теперь нужно решить, как связаться с правительством Великобритании. Путь
один - через представителей этого правительства. Чем меньше бюрократических
ступеней, тем решение будет принято быстрее. Но к послу меня не пустят.
Итак, я иду к любому высокопоставленному английскому дипломату. У
британского, американского, французского посольств меня наверняка ждут
ребята из Аквариума. Значит, надо идти в частный дом. Лукавый, конечно, и
это предусмотрел, но контролировать подходы к домам всех западных
дипломатов высокого ранга он не сможет. Кроме того, я пойду пешком, спрятав
машину в лесу.
7.
Дом у английского дипломата большой, белый, с колоннами. Дорожки мелкими
камешками усыпаны. Сад роскошный. Я не брит. Я в черной кожаной куртке. Я
без машины. Я совсем не похож на дипломата. А вообще-то я уже и не
дипломат. Я больше не представляю своей страны. Наоборот, моя страна сейчас
ищет меня везде, где только возможно.
В доме английского дипломата все не так, как в обычных домах. У него
звонка нет. Вместо звонка на двери-блестящая бронзовая лисья мордочка. Этой
мордочкой нужно об дверь стучать. Мне очень важно, чтобы появился хозяин, а
не кто-то из его слуг. Мне везет. Сегодня суббота, он не на работе и слуг
его в доме тоже нет.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте.
Я протягиваю свой дипломатический паспорт. Он полистал его и вернул мне.
- Заходите.
- У меня послание к правительству Ее Величества.
- В посольство, пожалуйста.
- Я не могу в посольство. Я передаю это письмо через вас.
- Я его не принимаю. - Он встал и открыл дверь передо мной. - Я не шпион,
и в эти шпионские трюки меня, пожалуйста, не ввязывайте.
- Это не шпионаж... больше. Это письмо правительству Ее Величества. Вы
можете его принять или нет, но сейчас я буду звонить в британское
посольство и скажу, что письмо правительству находится у вас... Я оставлю
его тут, а вы делайте с ним что хотите.
Он смотрит на меня взглядом, в котором нет ничего для меня хорошего.
- Давайте ваше письмо.
- Дайте мне конверт, пожалуйста.
- У вас даже нет конверта, - возмущается он.
- К сожалению...
Он кладет передо мной пачку бумаги, конверты, ручку. Бумагу я отодвигаю в
сторону, из кармана достаю пачку карточек с адресами кафе и ресторанов.
Каждый шпион всегда имеет в запасе десятка два таких карточек. Чтобы не
объяснять новому другу место встречи, проще дать ему карточку: я приглашаю
вас сюда.
Я быстро просматриваю все. Выбираю одну. И несколько секунд думаю над
тем, что же мне писать. Потом беру ручку и пишу три буквы: GRU.
Карточку вкладываю в конверт. Конверт заклеиваю. Пишу адресат -
"Правительству Ее Величества". На конверте ставлю свою персональную печать
"173-В-41".
- Это все?
- Все. До свидания.
Я снова в лесу. Вот моя машина. Я гоню ее дальше и дальше. Теперь встреча
с местной полицией тоже может быть опасной. Советское посольство могло
сообщить в полицию, что один советский дипломат сошел с ума и носится по
стране. Могут сообщить в Интерпол, что я украл миллион и убежал. Могут
заявить протест правительству и сказать, что власти Австрии меня захватили
силой и что меня нужно немедленно вернуть - иначе...
Они умеют делать громкие заявления. Теперь мне нужна телефонная связь с
британским посольством. Я должен объяснить ситуацию, пока какой-нибудь
деревенский полицейский пост не остановил меня и не вызвал советского
консула. Тогда будет поздно объяснять что-нибудь. Тогда после первой встречи
с консулом у меня вдруг пойдет обильная слюна, я начну смеяться или плакать
и за мной пришлют специальный самолет. Пока слюна еще не пошла, я буду
пытаться... Укромные телефоны у меня на примете есть.
- Алло, британское посольство, я направил послание... Я знаю, что меня не
соединят с послом, но мне нужен кто-то ответственный... Мне не надо его
имя, вы сами там решайте... Я направил послание...
Наконец они кого-то нашли.
- Слушаю... кто говорит?
- Я направил послание. Тот, с кем я его направил, знает мое имя...
- Правда?
- Да. Спросите его.
Трубка молчит некоторое время. Потом оживает.
- Вы представляете свою страну?
- Нет. Я представляю только себя.
Трубка снова молчит.
- Чего же вы хотите?
- Я хочу, чтобы вы сейчас вскрыли пакет и послание передали британскому
правительству.
Трубка молчит. В трубке какое-то сопение.
- Я не могу вскрыть конверт, так как он адресован не мне, а
правительству...
- Пожалуйста, вскройте пакет. Это я его подписывал. Я так подписал, чтобы
его содержание не стало известно многим. Но вам я даю право его вскрыть...
Далеко в телефонных глубинах какое-то шептание.
- Это очень странное послание. Тут какой-то ресторан...
- Да не это... Посмотрите на обороте...
- Но и тут странное послание. Тут только какие-то буквы.
- Вот их и передайте...
- Вы с ума сошли. Послание из трех букв не может быть важным.
- Это будет решать правительство Ее Величества: важное послание или
нет...
Трубка молчит. Какое-то потрескивание, не то шипение... Потом она
оживает:
- Я нашел компромисс. Я не буду посылать радиосообщение, я перешлю ваше
сообщение дипломатической почтой! - в его голосе радость школьника, который
решил трудную задачу.
- Черт побери вас с вашими британскими компромиссами. Сообщение может
быть важное или нет, не мне решать, но оно срочное. Через час, а может, и
раньше - будет уже слишком поздно. Но знайте, что я настойчивый, и если
начал дело, то его не брошу. Я буду вам звонить еще. Через пятнадцать
минут. Пожалуйста, покажите послу мое послание.
- Посла сегодня нет.
- Тогда покажите его кому угодно. Своей секретарше, к примеру. Может, она
газеты читает. Может, она подскажет вам решение...
Я бросаю трубку.
Я меняю место. Я обхожу деревню. Я обхожу людей. Во мне звучит жутким
ритмом страшная песня "Охота на волков". Совсем недавно я чувствовал себя
затравленным зверем, но силы вернулись ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54