Брюзер очень умно инвестирует свои капиталы, объясняет мне Принс, и уже владеет всем этим коммерческим объединением. Напротив через улицу круглосуточная закусочная, а рядом с ней ночной клуб «Амбра» с дешевым стриптизом и с неоновой рекламой, словно в Лас-Вегасе. Все это находится в промышленном районе города, рядом с аэропортом. За исключением слов «Адвокатская контора», написанных черными буквами на стеклянной двери посредине длинной белой полосы, ничто не указывает на то, чем здесь занимаются. Секретарша в туго натянутых джинсах, с большим ртом в ярко-красной помаде приветствует нас зубастой улыбкой, но мы не сбавляем шага. Я иду за Принсом через приемную.
- Она раньше работала напротив, - бурчит он. И я надеюсь, что он имеет в виду закусочную, хотя вряд ли.
Кабинет Брюзера удивительно напоминает принсовский - без окон, без единого лучика солнечного света. Он большой, квадратный, показушный, с фотографиями важных, но неизвестных персонажей, которые цепко обнимают Брюзера и усмехаются нам в лицо. Одна стена зарезервирована под оружие, тут висят всевозможные винтовки и мушкеты и разные награды за меткость стрельбы. За массивным крутящимся креслом Брюзера на возвышении стоит большой аквариум, и там видны какие-то рыбы, похожие на миниатюрных акул. Они скользят в мутной воде.
Брюзер висит на телефоне, поэтому машет нам, чтобы мы садились напротив за длинным и широким рабочим столом.
Мы устраиваемся. Принсу не терпится мне сообщить:
- Это настоящие акулы, вон там. - Он указывает на стену за головой Брюзера. Живые акулы в кабинете адвоката.
Принс шутит, конечно. Он хихикает.
Я смотрю на Брюзера и стараюсь не встречаться с ним взглядом. Телефонный аппарат кажется совсем крошечным рядом с его необычно большой головой. Длинные полуседые волосы падают на плечи неопрятными прядями. Козлиная, совсем седая бородка такая длинная и густая, что телефонной трубки из-за нее почти не видно. Глаза умные и живые, смуглая кожа вокруг глаз вся в морщинах. Я не раз думал, что в роду у него есть выходцы из Средиземноморья. Хотя за время своей работы в «Йогисе» я подал ему тысячу стаканчиков, я никогда, в сущности, с ним не говорил, да и не стремился к этому. И сейчас не хочется вступать с ним в общение, но, по всей вероятности, этого не избежать.
Он делает несколько отрывистых замечаний и вешает трубку. Принс быстро представляет нас, но Брюзер говорит, что хорошо меня знает. Ведь мы же давно знакомы.
- Руди, так в чем проблема?
Принс смотрит на меня, и я опять повествую о случившемся.
- Видел сегодня в новостях по телику, - вставляет Брюзер, когда я начинаю рассказывать о пожаре. - Мне уже звонили насчет этого раз пять. Немного надо, чтобы юристы начали разносить слухи.
Я улыбаюсь, киваю, потому что, наверное, этого от меня ждут, и затем перехожу к визиту полицейских. Я заканчиваю рассказ без помех и жду слов участия и совета от моего адвоката.
- Вы работали помощником? - спрашивает он очень удивленно.
- Но я был в отчаянном положении.
- А где вы работаете сейчас?
- Нигде. Но сейчас меня больше беспокоит то, что каждый момент меня могут арестовать.
Услышав это заявление, Брюзер улыбается.
- Я позабочусь, чтобы не арестовали, - заверяет он самоуверенно. Принс уже успел несколько раз повторить, что Брюзер знает больше полицейских в городе, чем сам мэр. - Только позвоню куда следует.
- Ему надо сейчас залечь на дно, правда? - спрашивает Принс, словно я мошенник, бежавший из мест заключения.
- Ага. И лежать тихо. - Почему-то мне кажется, что эти стены много раз слышали такой совет. - Что вы знаете о поджогах как юрист? - спрашивает меня Брюзер.
- Совсем ничего. Нас в колледже этому не учили.
- Ладно, у меня была пара дел о поджогах. Обычно проходит несколько дней, прежде чем полицейские удостоверятся, что имел место именно поджог. В старых зданиях, как этот склад, возможны всякие случайности. А если это поджог, то они тоже не сразу будут кого-то арестовывать.
- Но я очень не хочу, чтобы арестовали меня, понимаете?
Тем более что я не виноват. И мне совсем не надо огласки в прессе.
- Не бойтесь, это вам не грозит, - отвечает он сурово. - Когда у вас экзамены на адвоката?
- В июле.
- А потом что?
- Не знаю. Я сейчас навожу справки.
И тут внезапно вмешивается мой дружок Принс:
- А ты не можешь использовать его, Брюзер, на какой-нибудь работенке? Черт возьми, ведь у тебя целая шайка адвокатов. Какая разница, если станет одним больше? Он отличный студент, умница, трудяга. Я могу побиться за него об заклад. А парню нужна работа.
Я медленно поворачиваюсь и смотрю на Принса, который улыбается мне так, будто он Санта-Клаус.
- Это будет отличное место для тебя, - произносит он превесело. - Ты узнаешь, чем занимаются настоящие адвокаты. - Он смеется и хлопает меня по коленке.
И мы оба смотрим на Брюзера, который стреляет по сторонам глазами. Я вижу, как он бешено подыскивает в голове предлоги, чтобы отказать.
- Э… да, конечно. Мне всегда не хватает талантливых юристов.
- Вот он - перед тобой, - говорит Принс.
- Вообще-то сейчас двое моих служащих ушли, чтобы открыть собственные фирмы. Так что у меня есть два свободных кабинета.
- Я говорил тебе, Руди, что все устроится, - радуется Принс.
- Но дело в том, что это не обычная, оплачиваемая должность, - продолжает Брюзер, потеплев и принимая идею Принса. - Нет, сэр. Я не так работаю. Мои сотрудники сами себя содержат, они ищут и сами себе выбивают гонорары.
Я слишком потрясен, чтобы отвечать. Мы с Принсом не обсуждали проблему моего трудоустройства, и мне его помощь в этом деле не нужна. Я совсем не хочу, чтобы Брюзер стал моим хозяином. Но я не могу оскорбить этого человека отказом, особенно учитывая, что вокруг шныряют полицейские, делая довольно прозрачные намеки относительно высшей меры наказания. И я не в силах набраться мужества и сказать Брюзеру, что меня устраивает его пронырливость в роли моего адвоката, но он чересчур пронырлив, чтобы стать моим боссом.
- А как это все выглядит на практике?
- Очень просто. И этот способ действует, во всяком случае, в том, что касается меня. У меня есть кучка партнеров и десятки служащих. Единственно эффективная система - та, при которой служащий должен обеспечить фирме достаточно гонораров, чтобы общая их сумма покрывала расходы по их жалованью. Вы сможете так?
- Я могу попытаться. - Я пожимаю плечами совершенно без всякой уверенности.
- Ну конечно, ты можешь справиться, - обнадеживает Принс.
- Вам причитается тысяча долларов в месяц и треть всех гонораров, которые вы обеспечиваете фирме. Но эта треть идет в погашение аванса. Вторая поступает в фонд фирмы, из нее оплачиваются аренда помещения, жалованье секретарям и прочие подобные расходы. Третья треть идет мне. Если вы не погашаете аванса ежемесячно, вы мне остаетесь должны и разницу. Я веду этому учет и подбиваю бабки, когда вам удается сорвать большой куш. Понимаете?
Я несколько секунд размышляю над этой дикой системой.
Единственное, что может быть хуже безработицы, так это работа, при которой вы не зарабатываете, а теряете деньги, а ваши долги увеличиваются с каждым месяцем. В голову мне приходят некоторые весьма острые вопросы, на которые Брюзер не смог бы ответить, и я уже открываю рот, когда вмешивается Принс:
- По-моему, все справедливо. Чертовски выгодная сделка. - Он опять хлопает меня по колену. - Ты сможешь очень неплохо зарабатывать.
- Я только так и веду свои дела, - повторяет Брюзер уже второй или третий раз.
- А сколько в месяц зарабатывают ваши служащие? - спрашиваю я, не надеясь на честный ответ.
Длинные морщины на лбу Брюзера, кажется, сливаются в одну глубокую борозду. Он глубоко задумывается.
- Бывает по-всякому. Зависит от того, как человек подсуетится. В прошлом году один из моих парней отхватил почти восемьдесят, другой двадцать тысяч.
- А ты сам сделал триста, - добродушно смеется Принс.
- Я к этому и стремился.
Брюзер внимательно за мной наблюдает. Он предложил мне единственно возможную для меня сейчас работу в городе Мемфисе и, по-видимому, подозревает, что мне не слишком хочется за нее браться.
- Когда я смогу начать? - спрашиваю я, неуклюже разыгрывая непреодолимую готовность.
- Прямо сейчас.
- Но у меня еще экзамен…
- Об этом не беспокойтесь. Вы уже сегодня можете приступить к выколачиванию гонораров. Я покажу, как это делается.
- Ты многому здесь научишься, - вновь вмешивается Принс, вне себя от чувства удовлетворенности своим поступком.
- Сегодня я плачу вам тысячу баксов, - говорит Брюзер, как щедрый денежный магнат. - Это для начала. Я покажу вам рабочее место, куда-нибудь воткну.
- Здорово, - отвечаю я, улыбаясь через силу. В данный момент ничего другого мне не остается, как принять предложение. Мне бы здесь вообще не следовало быть, но я напуган и нуждаюсь в помощи. Мы пока и словом не обмолвились, сколько я буду должен Брюзеру за услуги адвоката. Он не относится к числу добросердечных дядюшек, которые могут время от времени оказывать безвозмездную помощь беднякам.
Мне немного нездоровится, может быть, от недосыпа, может, сказывается шок от встречи с полицейскими. А возможно, так повлияло сидение в этом кабинете, вид плавающих акул и то, что на меня наседают два самых отъявленных мошенника в городе.
Не так давно я был способным, румяным третьекурсником юридического колледжа с перспективной работой в настоящей фирме, стремящимся поскорее овладеть профессией, много трудиться, активно работать в местной ассоциации адвокатов, начать делать карьеру, заниматься всем тем, чем будут заниматься мои друзья. А теперь я сижу здесь настолько уязвимый и слабый, что согласен продать себя с потрохами за какую-то призрачную тысячу долларов в месяц.
Брюзер отвлекается, чтобы ответить на срочный телефонный звонок, возможно, какой-нибудь стриптизерки, попавшей в тюрьму и умоляющей помочь, и мы встаем. Он шепчет поверх трубки, чтобы я опять пришел во второй половине дня.
Принс так гордится своим успехом по моему трудоустройству, что вот-вот лопнет от самодовольства. Дело нешуточное - он спас меня от смертного приговора и нашел мне работу. Но, как ни стараюсь, я не могу развеселиться, пока Файрстоун, ловко изворачиваясь, преодолевая мощное уличное движение, мчит нас обратно в «Йогис».
Глава 15
Я решаю скрыться на время в подземельях юридического колледжа и провожу пару часов, слоняясь между стеллажами, просматривая папки с делами клиентов, чье доверие обманули страховые компании. Убиваю время, попросту говоря.
Потом сажусь в машину и медленно направляюсь в район аэропорта. Я приезжаю к Брюзеру в три тридцать. Окрестности кажутся еще непригляднее, чем несколько часов назад. На улице в пять рядов движутся автомобили, и по ее сторонам я вижу небольшие предприятия, склады, маленькие неосвещенные бары и клубы, где обычно по вечерам расслабляются рабочие. Здесь совсем рядом аэропорт, и реактивные самолеты ревут прямо над головой.
Коммерческое предприятие Брюзера расположено на Гринуэй-плаза. Пока я сижу в машине на грязной парковке, замечаю, что вдобавок к химчистке и видеопрокату здесь же находятся винная лавочка и маленькое кафе. Наверняка трудно сказать, потому что окна зашторены, а двери заперты, но сдается, что сама юридическая контора занимает шесть-семь помещений в центре здания. Сжав челюсти, я рывком открываю дверь.
Секретарша Дрю сидит за перегородкой высотой ей по грудь. Она в джинсах, у нее крашеные волосы и умопомрачительная фигура, все линии и выпуклости выставлены напоказ самым откровенным образом.
Я объясняю, почему я здесь, и жду, что она встретит меня в штыки и велит убираться, но она вежлива. Томно, но довольно толково она, совершенно не удивляясь, предлагает заполнить необходимые для приема на работу документы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93