- Вообще-то они сейчас сидят в моем кабинете, а я отлучился в конференц-зал, чтобы позвонить вам. Дело в том, что я занимаюсь её завещанием и… словом, речь идет об очень крупных деньгах. Говорят, вы пытались изменить её завещание.
- Да, это верно. Несколько месяцев назад я приготовил черновой вариант, но она так и не настроилась на то, чтобы довести дело до конца.
- А почему? - Голос Райса звучит вполне дружелюбно. Адвокат выполняет свою работу, и не его вина, что они нагрянули к нему всей гурьбой. Поэтому я в нескольких словах излагаю ему желание мисс Берди оставить все свое состояние преподобному отцу Кеннету Чэндлеру.
- Неужто она и в самом деле так богата? - спрашивает Райс.
Не могу же я выложить ему правду. Да и вообще неэтично без согласия мисс Берди приоткрывать какие-либо касающиеся её сведения. Тем более, что добыты они довольно сомнительным, хотя и не вполне противозаконным способом. Словом, руки у меня связаны.
- А что она сама вам сказала? - в свою очередь спрашиваю я.
- Не слишком много. Что-то про состояние в Атланте, доставшееся в наследство от второго мужа. Но, стоило мне только копнуть чуть глубже, как она тут же забилась в раковинку.
Что ж, очень знакомая картина.
- А зачем ей понадобилось изменить завещание? - интересуюсь я.
- Она хочет оставить все своим наследникам - детям и внукам. Мне просто хотелось бы знать, есть ли у неё эти деньги.
- Я об этом ничего не знаю. Копия завещательного распоряжения, утвержденная судом, хранится в Атланте. Доступа к ней нет, а больше мне ничего не известно.
Райс не удовлетворен, но добавить мне нечего. Обещаю только отправить ему по факсу имя и номер телефона адвоката мисс Берди в Атланте.
* * *
Когда в десятом часу вечера я возвращаюсь домой, то вижу, что число взятых напрокат автомобилей, выстроившихся гуськом на нашей подъездной аллее, стало ещё больше. Я вынужден оставить машину на улице, отчего настроение мое сразу портится. В темноте я крадучись пробираюсь в свою берложку и достигаю спасительного убежища, не замеченный компанией, собравшейся во внутреннем дворике.
Должно быть, это уже следующее поколение. Внуки. Сидя в темноте у оконца крохотной кухоньки, я уплетаю куриное фрикасе и прислушиваюсь к голосам. Делберта и Рэндолфа я узнаю легко. Время от времени влажный воздух полнится кудахтаньем мисс Берди. Остальные голоса значительно моложе.
Наверное, детки обставили эту сцену наподобие звонка в скорую помощь или в службу спасения. «Приезжайте скорее! У старухи денег куры не клюют! Мы то думали, что она бедна как церковная крыса». И - начинается цепная реакция. «Срочно приезжайте! Ваши имена упомянуты в завещании, и напротив каждого из них красуется миллион баксов. А Берди спит и видит, как перепишет свою последнюю волю. Занимайте круговую оборону! Пора окружить бабульку любовью».
Глава 31
Следуя совету судьи Киплера и с его благословения, мы собрались взимать свидетельские показания у Дот прямо в зале суда. После того как Драммонд, даже не соизволив проконсультироваться со мной, назначил допрос Дотти в моей конторе, я наотрез отказался играть под его дудку. Вмешался судья Киплер, позвонил Драммонду, и дело было улажено в считанные секунды.
Во время допроса Донни Рэя каждый из нас имел возможность вволю налюбоваться на Бадди, пока тот торчал в своем драндулете. Я пояснил Киплеру, а потом и Драммонду, что, на мой взгляд, допрашивать Бадди не стоит. Он и в самом деле не в себе, как не раз говорила Дот. Бедняга совершенно безобиден и ведать себе не ведает обо всей этой заварухе со страховкой. Ни в одном из относящихся к делу документов нет и намека на Бадди. За все время я ни разу не слышал, чтобы он произнес хоть одну законченную фразу. Я даже представить не могу, как Бадди выдержит долгую процедуру взимания свидетельских показаний. Кто знает, а вдруг он начнет буянить и намнет бока паре-тройке адвокатов?
Дот решает, что Бадди нужно оставить дома. Накануне я натаскивал её целых два часа, пытаясь предвосхитить возможные вопросы Драммонда. Позже, в ходе судебного процесса, ей придется выступить уже официальным свидетелем, тогда как предстоящий сейчас допрос будет носить лишь предварительный характер. Первым начнет Драммонд, руки у которого полностью развязаны, и он будет иметь право расспрашивать свидетельницу буквально о чем угодно. Это может продолжаться несколько часов.
Киплер хочет присутствовать и при этом допросе. Мы все рассаживаемся за одним из адвокатских столов перед судейской скамьей. Судья сам дает указания видеооператору и стенографистке. Тут его вотчина, и он волен делать все, что ему заблагорассудится.
Лично я убежден, что Киплер просто опасается оставить меня один на один с Драммондом. Их же неприязнь друг к другу настолько очевидна, что бросается в глаза. Меня это только радует.
Бедняжка Дот сидит одна во главе стола, руки её заметно дрожат. Я устраиваюсь неподалеку, но от моего соседства она, похоже, нервничает ещё больше. На ней парадная блузка и почти новые джинсы. Я пояснил ей, что специально разодеваться ни к чему, так как эту видеозапись демонстрировать присяжным не будут. Зато во время самого судебного процесса ей необходимо появиться в платье. А вот что нам с Бадди делать - одному Богу известно.
Киплер сидит по мою сторону стола, но довольно далеко, рядом с женщиной, которая снимает все происходящее на видеокамеру. Напротив расположился Драммонд со своей командой. Сегодня ему помогают трое - Б.Дьюи Клей Хилл-третий, М.Алек Планк-младший и Брэндон Фуллер Гроун.
Дек сейчас тоже в здании суда; он шныряет по коридорам, подлавливая возможных клиентов. Обещал заглянуть попозже.
Итак, на глазах у пяти адвокатов и судьи Дот Блейк воздевает правую руку и присягает говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Да, окажись я на её месте, я бы тоже дрожал мелкой дрожью. Драммонд сверкает ослепительной улыбкой, для протокола называет Дот свои имя и должность, и затрачивает целых пять минут, с подчеркнутым дружелюбием поясняя ей цель данного допроса. Все хотят только выяснить истину. Он даже пытаться не станет сбивать её с толку или запутывать. Дот вправе консультироваться со своим замечательным адвокатом и так далее и тому подобное. Драммонд не торопится. Время ведь идет.
Первый час потрачен на выяснение фактов биографии Дот. Драммонд, как обычно, безукоризнен. Он медленно и плавно переходит от одной темы к следующей - образование, работа, домашний обиход, увлечения, - задавая при этом вопросы, многие из которых мне бы и в голову не взбрели. В основном, это попытки половить рыбку в мутной воде - именно так действует опытный адвокат на предварительных допросах свидетелей. Вникай, раскапывай, долби, копай ещё глубже и, кто знает - вдруг улыбнется удача? Впрочем, наткнись Драммонд даже на такую лакомую тайну, как беременность в девическом возрасте, никакого проку она бы ему не принесла. На суде подобные сведения использовать нельзя. К делу они, ну никак не относятся. И тем не менее правила позволяют такие игры, а клиент платит Драммонду бешеные деньги за подобные блуждания во тьме.
Киплер возвещает, что настало время перерыва, и Дот опрометью несется в коридор. Еще в дверях в зубах её появляется сигарета. Мы пристраиваемся у фонтанчика.
- Вы держитесь молодцом, - говорю я ей от чистого сердца.
- Гаденыш, небось, будет про мою половую жизнь спрашивать? - свирепо рычит она.
- Не исключено. - В голове моей вихрем проносится образ Дот и Бадди, барахтающихся в постели, и меня едва не выворачивает наизнанку.
Дот ожесточенно затягивается, словно это её последняя в жизни сигарета.
- А вы не можете остановить его?
- Если он переступит черту дозволенного, непременно остановлю, - обещаю я. - Однако закон позволяет ему задавать практически любые вопросы.
- Вот назойливая скотина!
Второй час тянется столь же медленно, как и предыдущий. Драммонд интересуется финансовыми делами семейства Блейков, и постепенно мы узнаем о подробностях приобретения Блейками дома, автомобилей, в том числе злополучного «ферлейна», а также мебели, утвари и прочей всячины. Киплеру это надоедает, и он просит Драммонда не тянуть резину. Мы выясняем многие подробности из жизни Бадди, про его ранения на войне, работу и выход на пенсию. А также про его любимые занятия и обычное времяпрепровождение.
Киплер сухо напоминает Драммонду, что неплохо бы задавать вопросы по существу.
Дот заявляет, что ей нужно в туалет. Я посоветовал ей прибегать к этому трюку всякий раз, когда она чувствует, что устала. Дот одну за другой выкуривает три сигареты, а я беседую с ней и отмахиваюсь от дыма.
Наконец, уже в разгаре третьего часа допроса, мы подбираемся к сути иска. Я заранее подготовил копии всех, хоть мало-мальски относящихся к делу документов, включая историю болезни Донни Рэя, которые аккуратной стопкой высятся на столе перед Дот. Киплер их уже просмотрел. Нам выпала редкая и завидная удача: все документы наши хороши и надежны как на подбор, Скрывать нам нечего. В том числе от Драммонда.
И Киплер, да и Дек говорили мне, что при подобных тяжбах нередки случаи, когда страховые компании утаивают кое-какие факты даже от собственных адвокатов. Более того, когда компании есть что скрывать, такая практика очень даже распространена.
В прошлом году, когда нам преподавали курс судебного производства, мы с изумлением разбирали многочисленные дела, в которых недобросовестные страхователи терпели полный крах исключительно потому, что скрывали важные документы от собственных защитников.
Наконец доходит черед до наших бумаг, и меня охватывает волнение. Киплера, кажется, тоже. Драммонд уже давно запросил все имеющиеся в моем распоряжении документы, но у меня в запасе остается ещё неделя, поэтому я и не спешил с ними расстаться. Я хочу видеть его физиономию, когда он будет читать письмо с троекратной «дурой». Киплер мечтает о том же.
Очевидно, что большую часть бумаг, лежащих перед Дот на столе, Драммонд уже видел. Все имеющиеся в нашем распоряжении документы, переданы нам нашими клиентами. «Даром жизни» и Дот, соответственно. Многие из них перекрываются. Более того, в ответ на письменный запрос Драммонда, я подготовил встречный запрос на все относящиеся к делу документы, которые находятся в распоряжении ответчика. Удовлетворяя мой запрос, Драммонд вскоре направит мне копии документов, которые и без того находятся у меня уже целых три месяца. Бумажная волокита, ничего не поделаешь.
Позднее же, если все пойдет по плану, мне пришлют свежую пачку документов из Кливлендского офиса «Прекрасного дара жизни».
Начинаем мы со страхового заявления и самого полиса. Дот вручает его Драммонду, который пробегает его глазами и передает Хиллу; Хилл, ознакомившись с документом, передвигает его Планку, после чего бумаги оказываются у Гроуна. Эти орангутаны изучают полис от корки до корки, на что уходит уйма времени. А ведь заявление с полисом находится в их распоряжении черт знает сколько времени, едва ли не от царя Гороха. Однако для этой компании время - деньги. В конечном итоге стенографистка приобщает эти бумажки к делу в качестве вещественного доказательства номер один по допросу Дот.
Следующий документ - это первое письмо, в котором «Дар жизни» извещает Дот об отказе в оплате страховки. Письмо медленно переплывает над столом из рук в руки. Такая же участь ждет и остальные «отказные» письма. Я с трепетом жду.
Вот наконец и письмо с «дурой». Я посоветовал Дот молча вручить его Драммонду без каких-либо комментариев. На случай, если письмо это явится для адвоката сюрпризом, не хотелось бы его упреждать. Видно, с каким трудом дается Дот выполнение моего поручения - от одного лишь вида письма она просто сатанеет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93