Напротив, на крюке, вбитом в стену, висел слабо мерцавший масляный фонарь. Старухи молчали и не шевелились: то ли задремали, то ли погрузились в раздумье. Около ног одной из них, свернувшись теплым комочком, слала рыжая кошка.
Перехватив поудобнее веревку, Головин сделал еще несколько шагов и очутился у последнего окна. Лишь только заглянул в него, как сердце радостно екнуло: наконец-то!
Посредине комнаты, спиной к нему, стоял Иляс-мурза в отороченной мехом степной лисы красной шапке. Наверное, ее сшил искусный мастер: у заднего шва положенная по околышу лиса держала в зубах свой хвост, спускавшийся на спину мурзы пушистой рыже-серой косичкой. Вместо глаз у лисицы вставлены зеленоватые камушки, отражавшие свет горевшей в комнате свечи. И казалось, что зверь зло смотрит на внезапно появившегося за окном казака. Вчера, провожая взглядом скакавшего по дороге Алтын-каргу, Тимофей подивился хитрому умению скорняка, выделывавшего шкурку степной хищницы.
Напротив мурзы, судорожно сжав в левой руке платок, стояла девушка в роскошном татарском одеянии. Правую руку она спрятала за спину На ее бледном лице лихорадочными пятнами горел румянец, а большие глаза были подобны звездам, излучающим убийственно-холодный свет. Такой красавицы Головину не приходилось видеть. Неясное, тоскливое предчувствие на мгновение сжало ему сердце, когда он заглянул в эти глаза. Кто она? Жена или наложница мурзы?
— Уйди добром! — неожиданно по-русски сказала девушка, и звук ее голоса заставил Тимофея слегка вздрогнуть. Сколько боли и муки слышалось в ее словах!
В ответ мурза только тихо рассмеялся и сделал шаг к ней, но девушка проворно отступила:
— Не подходи!
Почувствовав легкий толчок в бок, Головин обернулся — рядом, поблескивая белками глаз на черном, вымазанном сажей лице, радостно скалился Брязга. Держась одной рукой за веревку, он показывал другой на спину мурзы, то сжимая, то разжимая увесистый кулак, словно хотел сказать: чего ждем, надо хватать его и уносить ноги!
Тимофей словно очнулся от колдовского сна, навеянного чарами неизвестной красавицы. Он натянул веревку и уперся подошвами сапог в стену. То же самое моментально проделал Афоня. Головин показал ему растопыренную пятерню, потом ткнул себя в грудь. Брязга понимающе кивнул.
Оттолкнувшись, Тимофей, как маятник, качнулся и, снова приблизившись к стене, оттолкнулся еще, уже сильнее. С другой стороны окна, в такт с ним, раскачивался Афоня Брязга.
Раз, два, три… Пора! Казаки с маху ударили по деревянной решетке ногами, вышибли ее и влетели в комнату. Перекувырнувшись, Головин тут же встал на ноги и от души врезал мурзе в ухо. Не успев даже обернуться на шум, татарин рухнул лицом вниз.
Сдавленно вскрикнула девушка, а Брязга уже сорвал с шеи запасную веревку и спутал мурзе ноги. Сноровисто действуя, он захлестнул ему шею, подтянул руки бесчувственного татарина к затылку и связал запястья. Тимофей сорвал со стены тонкий ковер с яркими узорами и накинул на пленника. И тут распахнулась дверь.
— Шайтан!..
Афоня метнул нож, и черная фигура, возникшая в проеме двери, захлебнувшись криком, кулем осела на пол. Кто-то с воплем покатился по лестнице, где-то внутри дома бухнула дверь, послышались возбужденные голоса.
Но Головин уже спеленал мурзу и легко вскинул сверток на плечо. Шустрый Брязга пританцовывал от нетерпения на подоконнике, держа в руках веревки.
— Уходим!
Тимофей шагнул к помертвевшей от испуга девушке, выхватил у нее из рук платок:
— На память!
Подскочил к. окну, принял из рук Афони веревку, оттолкнулся и скользнул по ней вниз, прижимая к себе драгоценную добычу, завернутую в ковер. Следом выпрыгнул Брязга, а сверху уже летел во двор сидевший на крыше казак.
— Меня возьмите, меня! — подбежав к окну, что было сил, закричала девушка, но ее голос заглушил переливчатый, разбойный посвист, от которого заложило уши.
И тут же поползли в стороны створки ворот, в них влетели оседланные кони, дробно стуча копытами по плитам двора. Дворец ожил. В окнах замелькали яркие огни, на разные голоса завыли перепуганные женщины, послышался топот многих ног.
А казаки уже поймали коней, на ходу вскочили в седла и рванули через ворота к дороге. Впереди, бросив поперек седла завернутого в ковер мурзу, скакал Тимофей, крепко зажав в кулаке девичий платок.
На двор кучей высыпали полуодетые вооруженные татары. Вслед похитителям бухнул запоздалый выстрел, раздались яростные проклятия. Но было поздно. Как черный смерч, пронеслись всадники и исчезли за оградой. Только раскачивались, тонко поскрипывая, створки распахнутых ворот да серебристым облачком повисла над освещенной луной дорогой поднятая копытами пыль.
В бархатном темном небе над острыми кронами кипарисов и пирамидальных тополей равнодушно сияли низкие крупные звезды. Легкий ветерок прошумел в густой листве сада и улетел прочь, наверно, решил догнать лихих наездников, чтобы вместе с ними долететь до синего моря и надуть парус их струга, помогая плыть к родным берегам…
Вдруг вновь раздался цокот копыт. В распахнутые ворота въехали несколько верховых. Первый всадник привстал на стременах и громко спросил:
— Что тут происходит? Почему шум? Вы что, оглохли, правоверные? Отвечайте! Я начальник ханской стражи Азис-мурза!..
Глава 4
Сотник Ахмет приехал поздно вечером, когда Азис-мурза уже собирался отойти ко сну после вечерней молитвы. Слуга робко постучал в дверь покоев господина и доложил о прибытии сотника. Мурза недовольно поморщился: вечно этот Ахмет выберет самое неподходящее время. Наверняка опять заявился с какой-нибудь ерундой, лишь бы только показать свое рвение и услужливость: вот, мол, я какой, не знаю ни сна, ни отдыха.
Азис накинул халат и вышел в комнату для гостей, шаркая по коврам домашними туфлями без задников, надетыми на босу ногу. Ахмет был уже там. Он низко поклонился мурзе и начал извиняться, что обеспокоил высокородного в неурочное время, но Азис прервал его:
— Говори короче. В чем дело?
Глаза сотника победно блеснули:
— Я нашел их, высокородный!
Мурза зевнул и недоверчиво посмотрел на подчиненного: опять только зря отнимет время дурацкими россказнями и пустыми домыслами. К сожалению, это уже не в первый раз.
— Да, да, — подойдя ближе, заверил Ахмет. — Но я счел своим долгом поставить в известность об этом тебя, высокородный, чтобы ты мог сам схватить врагов.
«Неужели он действительно нашел, где спрятались разведчики Паршина? — подумал Азис. — Если так, то понятно, почему он здесь. Испугался! Нет, не чужих клинков и свиста пуль, а гнева хана Гирея. Хочет, чтобы я взял на себя ответственность, особенно в случае неудачи. А подает все так, будто всей душой ратует о моем благе и желает подарить мне всю славу победителя. Лукавый раб!»
— Ты уверен? — спросил мурза. — Уверен, что нашел? Смотри, я не люблю, когда меня попусту тревожат.
— Нет, все точно, — понизил голос сотник. — Верный человек рассказал мне, что несколько ночей назад по дороге, недалеко от имения Иляс-мурзы, промчался конный отряд. Всадники остановились у дома греческого купца Спиридона, спешились, а лошадей кто-то погнал дальше.
Азис опустился на подушки и начал массировать пятку левой ноги: ноет — наверно, к непогоде. А насчет всадников, о которых толкует Ахмет…
— Ну и что? — поторопил он сотника, — Мало ли кто ездит по ночам? Почему ты думаешь плохое об уважаемом купце? Я сам часто предпочитаю отправляться в дорогу, когда спадет жара.
— Высокородный не понял меня. Остановившись у дома купца, всадники спешились, а дальше лошади поскакали без седоков, — терпеливо повторил Ахмет. — Мой человек сам видел это. Мало того, приказчик купца по имени Ивко за день да этой ночи пригнал с пастбища лошадей, оседлал их и куда-то угнал следующей ночью. Потом появились неизвестные всадники, а коней опять угнали на пастбище.
— Вот как? — Сонливость как рукой сняло, и мурза сразу оживился. Он безошибочно почуял, что в рассказе подчиненного таилась некая загадка. — Куда подевались люди?
— Никто не знает, — вздохнул сотник. — Думаю, их спрятали в доме купца. Но это еще не все!
— Да? Говори!
— Верный мне человек начал наблюдать за купцом и его приказчиками. И увидел, что ночью Ивко выводил из сарая каких-то людей, а под утро они возвращались. Вскоре сам Спиридон куда-то отправился по торговым делам, но Ивко остался. Сегодня он опять пригнал лошадей и спрятал их в лесу.
— Сын оспы! — Мурза вскочил. Похоже, Ахмет действительно не зря приехал в столь поздний час.
— Вчера приказчик гонял по дороге арбу, нагруженную сеном, — продолжал Ахмет. — Арба почему-то выехала из сарая, где хранятся товары, и несколько раз пропылила мимо имения Алтын-карги, а вернувшись, Ивко опять загнал ее в сарай. Скорее всего, они там!
— Где? — не понял Азис.
— В сарае! Мой человек много лет страдает бессонницей, поэтому, заметив необычное, он не спускал глаз с дома купца ни днем, ни ночью.
Мурза заметался по комнате, расшвыривая ногами валявшиеся на ковре подушки. Спиридон? Хитрый льстивый грек! Седой, благообразный, всегда исправно платящий налоги и не жалеющий денег для нищих. Кто бы мог о нем такое подумать? Старая лиса!
Но Спиридон очень богат и пользуется заслуженным почетом среди торговцев. У него есть корабли, хорошие товары, большой дом, крепкие связи среди знати и мусульманских негоциантов, которым он в свое время оказал немало услуг. Грек никогда не был замечен ни в чем предосудительном, хотя живет в Крыму уже много лет. Можно ли ворваться в дом такого человека, основываясь только на том, что рассказывает Ахмет? А если там нет урус-шайтанов? А если все только померещилось страдающему бессонницей соглядатаю сотника? Тогда грек обязательно пожалуется хану, и отвечать придется мурзе, а не Ахмету. Воистину, лукавый раб! Но вдруг лазутчики проклятого Паршина действительно прячутся в сарае купца? Как тогда?
— Грязные шакалы! — зло процедил Азис, не зная, на что решиться.
Да, преподнес подарочек драгоценный Ахмет, ничего не скажешь! Зря он по наивности считал его ишаком: тупым, упрямым, но работящим. Теперь тупоголовый сотник может донести на мурзу, если случится какая-нибудь неприятность. Как же: он вовремя доложил обо всем начальнику ханской стражи, а тот ничего не предпринял. Вот и все!
— Где сейчас Ивко? — Азис уперся в лицо Ахмета испытующим взглядом. Вдруг все услышанное им только складная басня?
— Я торопился к тебе, высокородный… — поклонился сотник.
— Не знаешь, — сделал вывод мурза. — Когда уехал Спиридон?
— Вчера. Приказчики погрузили на повозку огромный сундук…
— Э-э, — начальник стражи досадливо дернул плечом, — у каждого купца хватает сундуков с добром. Сколько с тобой всадников? Или ты прискакал один?
— Со мной три десятка сабель.
Азис почесал за ухом, раздумывая, стоит ли рискнуть. Конечно, трех десятков всадников мало, чтобы обшарить лес, но вполне хватит, чтобы внезапно обыскать дом купца. Пожалуй, можно попробовать!..
Час спустя он подъехал во главе отряда стражников к дому грека. Ахмет забарабанил в ворота рукоятью сабли:
— Открывайте! Именем нашего повелителя!
Но Азис не желал ждать, пока сонные обитатели дома протрут глаза. Повинуясь его знаку, несколько стражников перелезли через ограду и распахнули створки ворот. Конные влетели во двор. Быстро спешившись, часть из них кинулась в дом, другие побежали к сараю и начали разбрасывать сложенные тюки с товарами, откидывать мешки, переворачивать бочки. Пламя факелов заметалось по стенам.
Приказчиков и слуг грека, даже не дав им одеться, согнали в угол двора и оставили под охраной вооруженных копьями стражников. Мурза сам обошел весь дом и, ничего не найдя, направился к сараю, зло покусывая кончик длинного уса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114