Ворота им открыл высокий сухощавый старик татарин. Вскоре Макару стало ясно, что в доме-крепости, как маленький гарнизон, постоянно жила семья Ахмета: отец, мать и два холостых брата.
Гонца устроили в комнате на втором этаже. Развели огонь в большом очаге, подали сытный обед и предложили отдохнуть. Макар с удовольствием отведал жирной бараньей похлебки и жареного мяса, съел персик и завалился на тахту. Оставалось только ждать хозяина.
Мурза приехал на следующее утро. Его сопровождали пять вооруженных до зубов нукеров на одномастных рыжих лошадях под красивыми красно-желтыми попонами. Едва стряхнув с себя дорожную пыль, Алтын-карга поднялся наверх. Следом два нукера внесли кованый сундучок и бережно поставили в углу.
«Он привез выкуп», — понял Яровитов.
Отослав охрану, Иляс достал ключ, открыл замок и откинул крышку. Жестом подозвал гонца и показал ему лежавшие в сундучке золотые монеты, жемчужные ожерелья и драгоценные перстни:
— Этого хватит? Если ваша алчность не знает границ, я готов дать столько золота, сколько весит мой сын!
— Ты не сможешь вернуть его и за все золото мира, — отвернулся Макар.
— Чего же вы хотите? — Мурза сердито захлопнул крышку. Глаза его потемнели от гнева и стали почти черными.
— Крепкой дружбы и благоденствия твоему дому, — миролюбиво ответил Яровитов. — Кажется, мы условились обсудить все без спешки и взаимных оскорблений, как два купца?
— Я не торгую своим сыном! — взорвался Иляс.
— Разве тебе предлагают продать Рифата? — Гонец удивленно развел руками. — Помилуй, об этом не было речи. Я не просил у тебя ни золота, ни жемчугов! Уж если на то пошло, позволь напомнить, что на невольничьих рынках торгуют нашими детьми, продавая христиан во все мусульманские страны. Зачем ты приехал? Затеять ссору или спокойно обсудить условия?
Мурза схватился за рукоять торчавшего за поясом богато украшенного кинжала и стиснул ее так, что побелели суставы пальцев. Он скрипнул зубами и начал маятником ходить из угла в угол комнаты, угрюмо глядя в пол. Макар терпеливо ждал, пока хозяин совладает с гневом. Наконец дыхание Алтын-карги стало спокойнее, он отпустил рукоять кинжала и заложил руки за спину.
— Якши, — глухо процедил Иляс. — Я обещаю спокойно выслушать все, что ты хочешь сказать, и отпущу тебя с миром, если условия выкупа меня не устроят. Говори!
— Наш разговор будет долгим, — вздохнул гонец.
— Ничего, — усмехнулся мурза. — У нас достаточно времени. Говори!
Яровитов начал издалека. Ровным тихим голосом он повел речь о том, что военное счастье переменчиво и орда не сможет вечно совершать набеги на Русь и Украину. Дикое поле уже давно стало полем битв между крымчаками и казаками, а Москва усиливается день ото дня, и великий государь не станет спокойно смотреть на разорение своих земель.
Хан Гирей полностью зависит от турок, но и они не спасут его от междоусобицы и своеволия Ногайской орды, которой заправляют алчные аккерманские, едисанские, джембойлукские и едичкульские мурзы. Да, сейчас они еще униженно кланяются тараку — родовому гербу Гиреев, на котором изображен померанцевого цвета гребень в четырехугольной рамке, — однако долго ли будут кланяться? Ведь каждый из владетельных мурз мечтает отложиться от хана! А это неизбежно приведет к упадку Крымской орды.
Иляс слушал не перебивая. Его загорелое лицо цвета старой меди оставалось непроницаемо спокойным, словно речь шла о том, что не имеет к нему никакого отношения. Но временами в его глазах мелькала тень озабоченности, что не укрылось от наблюдательного Яровитова: мурза не был так равнодушен к его словам, как хотел казаться. Наверное, он и сам не раз думал об этом, искал и не находил ответа на вопрос: что будет, если дело дойдет до открытой вражды? Конечно, его более интересовали судьбы своих владений и собственной семьи, чем судьбы орды и хана Гирея. Однако, открыто признаться в этом было для мурзы равносильно самоубийству.
Дальше Макар заговорил о самом Илясе, расхваливая его мудрость и прозорливость, за которые тот и получил прозвище Алтын-карга — Золотой Ворон. Как известно, ворон — птица мудрая и очень осторожная. Знает ли мурза историю своего рода? А если знает, то должен отдать честь предусмотрительности предков, неизменно бравших в жены славянок, чтобы породниться с могучим соседом и связать себя с ним узами крови.
Услышав эти слова, Иляс нахмурился, но вынужден был согласиться:
— Ты прав. Так было. Я даже купил русскую рабыню для сына.
— Рабыню, — горько рассмеялся Яровитов. — И ты, и твои предки брали в жены уведенных в полон русских девушек… А если тебе предложат заключить союз и породниться с одним из самых могущественных и богатых родов на Руси? Если предложат женить Рифата на знатной, молодой и красивой девушке, у которой есть не только хорошее приданое, но и могущественные родственники, приближенные к великому государю?
— Женить Рифата? — озадаченно переспросил мурза и удивленно покачал головой. — Что-то я не пойму тебя. Разве ты сват?
— А вдруг? — озорно подмигнул ему гонец. — Чего только в жизни не случается! Ведь не зря говорят: живем с оглядкой, а помираем впопыхах!
— Шутишь? — грустно улыбнулся Иляс. — Неужели ты хочешь уверить меня, что у вас не нашлось достойных женихов, и потому вы украли моего сына? Берегись, я не прощаю злых насмешек!
— Какие насмешки? — горячо возразил Макар.
Не жалея красок, он начал расписывать мурзе богатство и красоту Москвы, недаром прозванной Третьим Римом. Он говорил, сколь прекрасны царские палаты и терема, как велика казна государя и многочисленно его войско, сколько всяких земель и народов у него под рукой. Не забыл упомянуть и о славных боярских родах, предки которых выехали на Русь из Золотой орды.
Незаметно Яровитов перешел к главному. Он еще раз тонко польстил хозяину и заговорил о преумножении его богатств и продолжении рода, о том, как ласково приняли молодого мурзу в Москве и какие выгоды сулят Алтын-карге тайная дружба с русскими и женитьба Рифата.
Ошеломленный Иляс не мог прийти в себя от изумления: столь неожиданными оказались для него слова гонца. Мурза ждал ожесточенного торга, угроз, а его уговаривали согласиться женить сына. Но жениться Рифат должен был за тысячи верст от родного дома, на девушке, которую его отец и в глаза не видел. И это выкуп за жизнь сына? Выкуп за его свободу?
Нет, оказывается, вместе с Рифатом и сам Алтын-карга становился заложником урусов. Одно их слово — и ханские стражники поскачут по Крыму с насаженной на пику головой мурзы — головой предателя орды, мурзы Иляса!
— Ты озадачил меня, — откровенно признался хозяин. — У тебя отвага льва, но язык змеи! С него капает яд, огнем обжигающий душу. Лучше бы ты хотел золота, но ты хочешь навек отнять у меня Рифата!
— Наоборот, я хочу сохранить его, — не согласился Макар. Они заспорили. Яровитов доказывал, что коварный хан
Гирей и начальник его стражи Азис не упустят случая пресечь род Иляса, чтобы завладеть его богатствами. Скрепя сердце Алтын-карга соглашался, но тут же кричал, что русские выкручивают ему руки и сжимают горло, заставляя стать предателем орды, а Рифата оставляют заложником.
— Ты хочешь купить меня ценой жизни сына, — зло шипел он. — Мальчишка еще глуп, не понимает, что делает.
— Думай о будущем, — призывал гонец. — Оно в твоем сыне и внуках! Двое твоих сыновей уже сложили головы в Диком поле. Одно слово хана — и твой третий сын отправится в набег, но вернется ли? Зачем тебе тогда дворец и табуны?
— Без настоящего нет будущего, — огрызался Иляс. — Где мой сын? Его нет со мной. И вернется ли он? Из набега возвращаются, а из Москвы? Кто вам мешает зарезать его, а меня кормить сказками, чтобы я был послушным?
— Перестань, — презрительно скривился Яровитов. — Мы не дети! И я не Азис. Приезжай к нам сам и убедись, что в обещаниях нет лжи.
— Кто пустит татарского мурзу в Москву? — кипятился Алтын-карга. — Или ты колдун?
— Я не колдун, но и ты не татарин! — запальчиво выкрикнул Макар. — Или ты забыл про свою бабку и мать?
— Мы слишком далеко зашли, — неожиданно остановил его Иляс и показал на окно.
На горы уже опустился вечер, в небе зажглись первые звезды. В комнате стало сумрачно, но разгоряченные спором гость и хозяин не заметили этого, а слуги не решились побеспокоить их.
— Я предупреждал, что наш разговор будет долгим, — напомнил Яровитов.
— Ты многое сказал сегодня, — уже от двери откликнулся мурза. — Мне надо все обдумать и, наверное, кое-что рассказать жене.
— Женщины плохие советчики.
— Но Рифат ее сын, — возразил Алтын-карга. — Материнское сердце вещее. Отдыхай. Тебе принесут ужин, а через несколько дней мы продолжим нашу беседу. Скажи, если я соглашусь на ваши условия, что ты потребуешь от меня?
— Имена предателей в Азове и Москве, — глядя ему прямо в глаза, ответил Макар.
— И среди урус-шайтанов есть предатели, — с горькой иронией усмехнулся мурза. Не простившись, он вышел.
Не зажигая огня, измотанный долгими спорами, гонец рухнул на тахту, и устало закрыл глаза. Теперь остается только ждать. Либо за ним ночью придут нукеры, перережут горло и сбросят труп в пропасть, чтобы навеки похоронить тайну его беседы с мурзой, либо через день или два он появится сам и даст ответ на предложения Бухвостова.
В ту же ночь мурза покинул горный приют. Вместе с ним ускакали и нукеры. Томительно потянулось время. Яровитов валялся на тахте или бродил по тесному дворику, окруженному стеной из дикого камня. И как тень за ним повсюду следовал молчаливый Ахмет, предупредивший гонца, что за ограду ему выходить нельзя.
К счастью, ожидание длилось недолго. Через два дня Макара разбудили приветственные возгласы, скрип ворот и цокот копыт. Вскочив, он бросился к окну: во двор въезжал Алтын-карга в сопровождении все тех же нукеров. На лице мурзы застыло выражение мрачной решимости. Соскочив с коня, он поспешно поднялся в комнату гостя. Отходя от окна, Яровитов бросил еще один взгляд во двор и с удивлением отметил, что нукеры не расседлывают лошадей.
— Тебя ищут, — прямо с порога сообщил мурза. — Стражники Азиса уже обнюхали каждый камень в моем доме.
— Они ищут именно меня? — уточнил Макар. Новость, привезенная Илясом, была крайне неприятна.
— Азис ищет человека, который отправился сюда из Азова. — Алтын-карга прошелся по комнате, щелкая плетью по голенищу сапога. — Хвала Аллаху, ему неизвестно, как ты выглядишь, но на всякий случай он прислал своих ищеек и ко мне. Ведь именно моего сына украли урус-шайтаны… — Собирайся! Ахмет принесет тебе одежду и даст коня.
— Но мы не закончили наш разговор, — напомнил гонец.
— Моя жена согласна на все, лишь бы Рифат был жив, — остановился напротив него мурза.
— А ты?
— Я тоже хочу, чтобы он был жив и счастлив, но потребую выполнения обещаний. И проверю, как они выполнены! Якши?
— Хорошо, — по-русски ответил Макар.
— Заметь, я не спрашиваю твоего имени, — усмехнулся Иляс. — Сейчас не стоит терять времени — они могут добраться и сюда. Мне удалось узнать, что в Азове действительно есть человек Азиса. По ночам он выбирается из города в степь, где его постоянно ждет татарская застава. Получают от него вести и передают дальше. Так узнали и о твоем прибытии. Как зовут человека Азиса, я не знаю, ищите его сами. О Москве мне нечего сказать.
— Спасибо. Найдем.
— Не надо благодарить, — поморщился мурза. — Если бы речь шла только обо мне, я никогда бы не согласился на такое. Поторопись, у тебя мало времени.
— Куда мне скакать?
— Ахмет проводит. Возьми. — Алтын-карга протянул гонцу его кинжал и лоскут шелка с витиеватыми арабскими строками. — Это письмо Рифату.
— Постараюсь передать, — заверил Макар.
— Я буду ждать вестей. — Иляс достал из-за пазухи небольшую костяную коробочку и вынул из нее жемчужину-парагон, похожую на маленькую птичку со сложенными крыльями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114