Я удивленно спросил себя, так ли это.
- То же характерно и для профессора Вайс, - сказала Гели.
- Что вы имеете в виду?
- Она ни с кем не видится. Общается на работе и по поводу работы. В прошлом году ее сын умер от рака. После смерти мальчика муж оставил ее и вернулся в Нью-Йорк. Шесть месяцев назад профессор Вайс стала принимать приглашения коллег мужского пола. Ужин в ресторане, поход в кино и тому подобное. Максимум два свидания с каждым. А два месяца назад эти свидания вдруг вообще прекратились.
Это меня не удивило. Рейчел была женщиной требовательной и разборчивой. Такой не просто с ходу найти подходящего мужчину.
- Ну и что?
- Полагаю, профессор Вайс влюблена в вас.
Я рассмеялся - искренне рассмеялся. Впервые после того, как увидел бездыханное тело Филдинга на полу.
- Мисс Бауэр, к вашему сведению: профессор Вайс совершенно уверена, что я страдаю галлюцинациями. Возможно, я клинический шизофреник.
Это не смутило Гели.
- Вчера вечером она вас поцеловала. В доме Филдинга.
- Это был поцелуй соболезнования. Я был убит смертью Филдинга.
Гели мой ответ проигнорировала.
- Что вы рассказывали профессору Вайс о проекте "Тринити"?
- Ничего. И вы сами прекрасно об этом знаете. Думаю, все сеансы моей психотерапии записаны на пленку.
Мое предположение Гели подтвердила небрежным кивком - поразив меня откровенностью своего цинизма.
- Но влюбленные находчивы. Вот и вчера вечером у вас был несанкционированный контакт.
- Вчера вечером я впервые встречался с Рейчел Вайс вне ее кабинета. - Я сердито сложил руки на груди. - И я отказываюсь обсуждать этот вопрос. Рейчел Вайс не имеет никакого отношения к нашему проекту, ничего про него не знает и не узнает. А вы вторгаетесь в личную жизнь законопослушной американской гражданки, которая никогда не подписывала никаких обязательств, ограничивающих ее свободу.
С улыбкой удовлетворенной садистки Гели возразила:
- Когда речь идет о проекте «Тринити» - побоку неприкосновенность любой личной жизни. Согласно "Директиве номер 173 о национальной безопасности", мы вправе задержать профессора Вайс на сорок восемь часов - даже без права позвонить адвокату.
Тут я наконец потерял терпение и взорвался:
- Гели, да вы хоть знаете, что такое проект "Тринити"?
То, что я ненароком назвал ее по имени, стерло улыбку с ее губ, а мой вопрос поставил ее в неловкое положение и увел в глухую оборону. Признаться, что она не в курсе сокровенных тайн «Тринити», было унизительно. А не согласиться - значит рисковать быть с треском уволенной. Несколько секунд она жгла меня возмущенным взглядом, но в итоге промолчала.
Я решил, что незачем загонять ее в угол.
- Ну, - сказал я, делая примирительный шаг ей навстречу, - согласимся на том, что мне известна конечная цель проекта. И прежде чем вы не узнаете во всех деталях, над чем мы работаем и чем это может обернуться для человечества, - не торопитесь со слепым рвением выполнять любые приказы, как бравый немчик.
Я нашел ее болевую точку. Гели так напряглась, словно сейчас рванется мне морду бить. Я инстинктивно сделал шаг назад, горько сожалея о своих опрометчивых словах. Нет ничего глупее, чем нажить личного врага в лице Гели Бауэр! Это хуже чем глупо, это сродни самоубийству. Не исключено, что эта сучка собственными руками прикончила Филдинга. Тут я понял, что моя дурацкая задиристость именно от этого, - я подозреваю в ней убийцу моего лучшего друга.
- Ладно, разговор закончен, - сказал я, доставая из кармана автомобильные ключи. - Во вторник утром вернусь. А до тех пор пусть ваши доберманы-пинчеры держатся подальше от меня.
Я повернулся в ней спиной и пошел вон из комнаты.
- Профессор Теннант!
Я шел дальше.
- Теннант!!!
Я вызвал лифт. Когда дверь открылась, я вошел в кабинку - и тут же выскочил. Гели небось ничего не стоит нажать какую-нибудь кнопочку и превратить лифт в тюремную камеру. Впрочем, она и все выходы из здания может запросто блокировать… Ладно, лестница все равно как-то надежнее.
На лестничной площадке четвертого этажа мне вспомнился Филдинг в клубах табачного дыма. Англичанин курил, как заводская труба, прикуривая одну сигарету от другой. Но в здании «Тринити» курение было строжайше запрещено даже ведущим ученым. И федеральный закон ни при чем - просто у Питера Година была аллергия на табак. Но, всегда находчивый, Филдинг и тут не оплошал: нашел-таки укромное местечко, где он мог беспрепятственно предаваться дурной привычке. На четвертом этаже в лаборатории новых материалов имелась большая вакуумная камера, которую на ранней стадии проекта использовали для испытания новых материалов. Там в отличие от самой лаборатории и всех прочих помещений в здании не было датчиков дыма. О существовании этой теперь ненужной камеры все уже успели позабыть, а Филдинг для верности заложил вход в нее пустыми коробками. Когда я нигде не мог найти англичанина, я знал, что он в своей личной курилке.
Находясь в здании «Тринити» и опасаясь за свою жизнь, рассуждал я, Филдинг вряд ли стал бы держать при себе кристаллический брелок. Спрятать его в кабинете было бы глупо - найдут при обыске. А вакуумная камера находилась на расстоянии всего одного этажа - и он мог быть уверен, что рано или поздно мне придет в голову мысль пошарить в его "курительной берлоге".
Я свернул на четвертый этаж и зашагал к лаборатории. Из двери справа вышли два инженера из фирмы "Сан микросистемс" и посторонились, пропуская меня. Я им улыбнулся и пошел медленнее, дожидаясь, пока они свернут за угол. Наконец я юркнул в лабораторию новых материалов.
Как я и ожидал, здесь никого не было. Я быстро отодвинул коробки, закрывавшие стальную дверь. Страшноватая на вид черная вакуумная камера походила на декомпрессионную камеру для ныряльщиков: иллюминатор, железное колесо, при помощи которого задраивают большой люк. Я крутанул колесо - люк открылся, автоматически включился свет внутри.
С бьющимся сердцем я зашел в камеру. Еще недавно на широких полках было полно инструментов, тисков и зажимов, валялись куски материала, который здесь испытывали. Пусто. Даже сами полки пропали. Идеальная чистота - словно прошлись шлангом со сжатым воздухом. "Гели Бауэр успела поработать!" - решил я.
Если Филдинга угораздило спрятать карманные часы в этой камере, теперь брелок уже в чужих руках. Я проворно выбрался из камеры - готовый к тому, что в лаборатории меня с кривой улыбкой подстерегает Гели Бауэр. Но в комнате по-прежнему никого не было. Я вышел в коридор и, ни с кем не столкнувшись, благополучно добрался по лестнице до третьего этажа. Тут, у пульта охранной службы, меня ожидал "телесный контакт" с толстяком Генри.
Всякий выходящий из здания «Тринити» подвергался личному обыску: из здания не то что компакт-диск - клочок бумаги нельзя было вынести. Филдинг наверняка всякий раз хохотал в душе, когда Генри, с пыхтением проверяя каждый карман и каждую складку одежды, игнорировал кристаллический брелок часов.
Когда я подошел к столу, Генри что-то тихо говорил в микрофон на воротнике.
Я топтался у стола в ожидании обыска.
- Чего резину тянем, Генри? - сказал я нетерпеливо.
- Минутку, профессор.
Мое сердце бешено заколотилось. Кто там с ним говорит? Возможно, Гели Бауэр как раз отдает приказ: задержать Теннанта, не дать ему выйти из здания…
- Извините, я тороплюсь, - сказал я. - У меня деловая встреча.
Генри покосился на меня, затем сказал себе в воротник:
- Ну да, он тут, рядом со мной.
Ну, слава тебе Господи. Если Гели спрашивает, где я, это значит, что она не отслеживала мой путь через видеокамеры и о моем странном крюке в лабораторию новых материалов не знает. Но теперь она спешит сюда. Моя лимбическая система кричала: делай ноги! Хотя это глупо: далеко ли я убегу? У миляги Генри на пузе автомат, и вряд ли он будет колебаться, стрелять или нет. Однако мне стоило великого усилия воли не побежать по галерее в сторону свободы.
Генри внимательно слушал чей-то голос в своем ухе, и вид у него был смущенный.
- Это окончательное решение? - наконец спросил он. - Ну ладно, будет исполнено.
Он встал из-за стола. Я вдруг понял, что настал, возможно, момент истины. Если Генри положит руку на автомат, я должен не думать, а делать то, что подскажет инстинкт выживания. Я весь напрягся - не спуская глаз с его правой руки, готовый к мгновенному действию. Но Генри шагнул ко мне и стал, знакомо покряхтывая, опускаться на корточки, чтобы начать стандартный обыск снизу сверх.
Итак, Гели в конце концов решила позволить мне выйти из здания. Почему? Да потому что она до сих пор не знает наверняка, переговорил я с президентом или нет!
- Порядок, профессор, можете идти, - сказал Генри, заканчивая процедуру дружеским хлопком по плечу. - А мне было почудилось - она хочет, чтобы я вас тут задержал.
Я встретился глазами с Генри - странно он как-то смотрел, непонятно. И вдруг до меня дошло. Он любит Гели Бауэр не больше моего. И боится ее как сатаны.
Только-только я миновал бронированную стеклянную дверь и оказался на открытом пространстве, как зазвонил мой сотовый телефон. Я нажал кнопку и поднес телефон к уху.
- Да?
- Дэвид! Куда вы, черт возьми, пропали!
- Только не произносите вслух вашего имени! - быстро крикнул я, узнав голос Рейчел.
- Я уже час не могу до вас дозвониться!
Оно и понятно: медный панцирь «Тринити» блокирует сотовую связь.
- Говорите по-быстрому - что случилось?
- Вы были в моем больничном кабинете сегодня утром?
- В вашем кабинете? Разумеется, нет. А что?
- Там жуткий кавардак! Ваша история болезни пропала. И все вверх дном.
Тяжело дыша от волнения, я продолжал идти к своему автомобилю.
- Сегодня я даже в ваших краях не был. Да и зачем мне вламываться в ваш кабинет?
- Чтобы сделать свой бред более убедительным в моих глазах! Уверить меня в реальности ваших галлюцинаций! Доказать, что вас действительно преследуют!
Казалось, она на грани истерики.
- Погодите, вы что, вчера вечером ничего не поняли? - так и ахнул я. - Нам нужно срочно поговорить. Но не по телефону. Вы сейчас где, у себя в кабинете?
- Нет, я на шоссе номер 15.
Значит, Рейчел где-то между медицинским колледжем университета Дьюка и Чапел-Хиллом.
- Вы в такси?
- Нет, утром я съездила и забрала свою машину.
- Давайте встретимся там, где вы застали меня за видеозаписью.
- Вы имеете в виду…
- Вы знаете где! Я уже в пути. А теперь повесьте трубку.
Она подчинилась.
Мне понадобилась вся сила воли, чтобы последние метры до автомобиля пройти шагом, не сорвавшись на бег.
Глава 12
Белый «сааб» Рейчел был припаркован перед моим домом. Сама она сидела на ступеньке у входа - сгребла подбородок в ладошку и ждет, как старшеклассница звонка на урок. Вместо обычной «униформы» - шелковой блузы и юбки - на ней были джинсы и свободная белая хлопковая рубашка. Я посигналил. Она вскинула голову и без улыбки уставилась на мою машину. Коротко махнув ей рукой, я загнал машину в гараж, прошел через дом и открыл парадную дверь.
- Извините, что заставил вас ждать, - сказал я, обшаривая улицу взглядом - нет ли незнакомых машин.
У Рейчел были красные, заплаканные глаза. Она вошла в гостиную, но не села, а беспокойно расхаживала по комнате.
- Расскажите подробней, что случилось.
Она на пару секунд остановилась, заглянула мне в глаза и возобновила свое беспокойное перемещение по гостиной.
- Я заглянула в больницу - проверить пациента, который два дня назад пытался покончить жизнь самоубийством.
- Ну и?..
- Решила забежать в свой кабинет и кое-что надиктовать в историю болезни. Как вошла, сразу поняла, что там кто-то побывал. То есть кабинет-то был заперт и замок не взломан, но шестое чувство подсказало - что-то не то. Понимаете?
- Вы же сказали "вверх дном".
Она заморгала.
- Ну, это я сгоряча. Но многие вещи не на своих местах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78