- Не переживай. Возможно, Теннант умрет еще до твоего прилета.
* * *
Иерусалим
Рейчел сидела у телефона и молилась, чтоб ответный звонок из Вашингтона раздался побыстрее.
Если в отделении неврологии появится свободное место, то Дэвида перевезут туда, теперь это уже не страшно. Они все равно засветились. Но будет ли толк?
Рейчел хотела сбегать в палату посмотреть на экран элекгроэнцефалографа, но тут телефон наконец зазвонил.
- Да, слушаю.
Однозначно американский голос произнес:
- Вы профессор Рейчел Вайс?
- Да.
- Это Ивэн Маккаскелл, руководитель администрации президента.
Рейчел от волнения прикрыла глаза.
- Я узнала ваш голос.
- Профессор Вайс, я звоню с целью заверить вас в том, что президент в высшей степени озабочен критическим состоянием здоровья профессора Теннанта. Мы не имеем полной ясности относительно истинных причин, которые привели к событиям последних дней, однако полны решимости доискаться до правды. Президент наконец вернулся в Соединенные Штаты, и я гарантирую вам, что профессор Теннант будет выслушан со всем возможным беспристрастием.
Психическое напряжение, которое копилось в ней с того момента, как Дэвид застрелил вооруженного типа в своем доме и они начали безумный бег по стране, который закончился за тысячи миль от родины, - это напряжение вдруг прорвалось. Рейчел больше не могла сдерживаться и разрыдалась.
- Успокойтесь, профессор Вайс, - сказал Маккаскелл. - Надеюсь, худшее для вас позади.
- Не знаю, не знаю. Но за звонок спасибо. Огромное спасибо. Там происходит нечто ужасное, профессор Теннант пытался предупредить президента.
- Ну, будет плакать, возьмите себя в руки. Я знаю, что профессору Теннанту очень плохо, и уже сделал нужный звонок. Мне обещали, что профессор Нара без промедления вылетит в Иерусалим на частном самолете. Кроме того, мне было сказано, что он светило первой величины и лучше кого бы то ни было справится с проблемой профессора Теннанта.
Рейчел вся напряглась при упоминании Рави Нара. В трубке что-то затрещало, словно связь временно отключилась. Затем раздался голос Маккаскелла:
- Профессор Нара, можете говорить.
В трубке раздался второй, более высокий мужской голос.
- Алло, профессор Вайс? Это Рави Нара. Вы меня слышите?
- Да.
- Насколько я понимаю, профессор Теннант в альфа-коме. Это верно?
- Не совсем. Несколько раз прибор в течение нескольких минут показывал тета- и бета-волны. Теперь лишь альфа-волны, без всплесков. Боюсь прекращения дыхания.
- Не бойтесь. Дело в том, что я сам оказался в альфа-коме после суперсканирования. Вы ведь знаете про Супер-МРТ?
- Да.
- Я пробыл тогда в коме тридцать два часа и пробудился самостоятельно. И никаких отрицательных последствий! Поэтому я ожидаю, что Дэвид весьма скоро очнется. Это может произойти в любую минуту.
Уверенность в голосе Рави Нара окрыляла. Как-никак лауреат Нобелевской премии! Известен всему медицинскому миру! Было трудно спорить с ним - особенно если его слова вселяли надежду.
- Профессор Нара, не знаю, что и сказать.
- Я лечу к вам, - продолжал Нара. - Мне сообщили, что по приказу президента Дэвида переведут в более безопасное место, где его жизни ничто и никто не будет угрожать. Буду в Иерусалиме через четырнадцать часов.
- Счастливого пути!
- Дэвид скорее всего к тому времени уже очнется. Если нет - не паникуйте, все образуется. Потихоньку-полегоньку, шаг за шагом, мы его вытащим, обещаю. Договорились?
У Рейчел было радостное ощущение, что черная полоса в ее жизни вот-вот закончится.
- Договорились! Я безмерно вам благодарна. Жду вас с нетерпением!
- Буду рад познакомиться, профессор Вайс. Всего доброго.
В трубке щелкнуло, но Маккаскелл на связи остался.
- Ну, сразу почувствовали себя лучше, профессор Вайс?
- Не знаю, как вас и благодарить!
- Надеюсь, у вас будет возможность поблагодарить меня лично. Я перезвоню в ближайшее время.
Рейчел повесила трубку и глубоко вдохнула. Затем вытерла глаза бумажной салфеткой, встала и пошла в палату Дэвида.
Открыв дверь, она увидела, что Дэвид сидит на кровати. Его глаза были широко открыты - из них катились слезы.
Глава 34
Я смотрел на мир глазами только-только родившегося - ослепленный внезапным режущим светом. Пока я, мигая, привыкал к действительности вне темноты, мое тело заявило о своем существовании острым чувством голода и потребностью немедленно опорожнить мочевой пузырь. Я осмотрелся.
Больничная палата. На своем веку я повидал сотни подобных комнат.
"Пить! - подумал я. - Полцарства за глоток воды!"
В соседней комнате говорила женщина:
- Не знаю, как вас и благодарить!
Ее голос показался мне знакомым. Я стал прислушиваться, но больше ни одного слова не услышал.
Дверь справа от меня открылась. На пороге стояла красивая молодая женщина. Я напрягся и вспомнил: Рейчел.
Рейчел!
Увидев меня, она окаменела, потом радостно вскрикнула и кинулась ко мне.
- Дэвид, ты меня слышишь?
Ее голос молотом ударил по ушам. Защищаясь, я выставил вперед ладонь, и Рейчел замерла.
- Ты находился в коме. Тебя не было… - тут она посмотрела на часы, - пятнадцать часов! И почти все это время альфа-кома! Только изредка тета- и бета-волны. Мы с врачом думали, что твой мозг уже умер. - Рейчел показала рукой на мое лицо. - Почему ты плачешь?
Я поднес пальцы к глазам. Действительно слезы.
- Сам не знаю. Может быть, резкий свет.
Что в палате очень мягкое освещение, почти полумрак, мне стало очевидно только теперь, когда глаза привыкли к свету.
- Ты что-нибудь помнишь? С тобой в церкви случилось что-то вроде эпилептического припадка.
Я помнил, как опустился на колени и сунул пальцы в отверстие в серебряной пластине. Внезапно какая-то энергия потекла через мою руку прямо в мозг. Энергия настолько сильная, что меня, казалось, должно вот-вот разнести на куски. Словно я был детской варежкой, которую пытался натянуть себе на руку боксер-тяжеловес. Все мое тело начало трясти, и затем…
- Я помню, как я упал.
- А после этого больше ничего не помнишь?
* * *
Я стал падать на каменный пол, но прежде чем коснуться пола, мое тело словно растаяло и смешалось с окружающим пространством. Я превратился в частицу вселенского океана, я ощутил свое полное единство со всем вокруг меня: с горой, на которой стоял храм, с птицами, которые гнездились меж камней на горе или парили в воздухе над горой, с цветами во внутреннем дворе храма и их пыльцой, разносимой ветром. Я не падал, но плыл, плыл, плыл - и прозревал более глубинный слой реальности. Существовала только одна пульсирующая основа, в которой границы вещей были иллюзорны, где пыльца и ветер были одно, где птица и воздух были одно, где материя и энергия двигались в вечном танце, перетекая друг в друга, где жизнь и смерть также были не отграниченными противоположностями, а лишь периодическими состояниями обычно живого или обычно мертвого. Однако паря в этом блаженстве единения, я - разумная медуза во вселенском океане - угадывал, что за пульсирующей основой, за вечным перетеканием материи в энергию и обратно есть еще более скрытая основа: рокочущая подложка бытия, столь же эфемерная и вечная, как законы математики, - невидимая, но неизменная и управляющая всем непринужденно и не принуждая.
Мерный, басистый отдаленный рокот этой деятельной подосновы бытия был похож на звук могучих турбин, крутящихся в железобетонном сердце гидростанции. Внимательно и долго вслушиваясь в этот рокот в глубине глубин всего, я мало-помалу стал различать отдельные повторяющиеся фрагменты. Они представлялись мне скорее набором звучащих чисел, чем нот, хотя смысл этой числовой мелодики был выше моего понимания. Я напряженно вслушивался в гул первоосновы Вселенной, стараясь вычленить отдельные повторы, отдельные аккорды, отдельные числа или буквы; я и не мечтал расшифровать этот гул, а пытался для начала хотя бы различить отдельные знаки шифрограммы.
Но даже слушая исступленно, всем существом, я не мог выделить из гула что-то более или менее осмысленное. Это походило на безнадежную попытку во время ливня проследить звук падения каждой отдельной капли. Однако что-то во мне безумно жаждало различить подоснову всего - те самостоятельные бесчисленные мелодии, которые создают дивную музыку дождя.
И тут я внезапно понял. Я искал повторяющиеся музыкальные фразы там, где не было мелодий, где был только набор какофоний. Стройная упорядоченность мира складывалась из мириада хаосов. И как только я перестал судорожно искать порядок и позволил беспорядкам мерно течь сквозь мое сознание, все вдруг стало на свои места, и я начал видеть то, чего раньше не видел, и слышать то, что лишь немногие когда-либо слышали: я услышал голос…
* * *
- Дэвид, ты меня опять не слышишь?
Я заморгал и заставил себя сосредоточиться на действительности. Больничная палата. Электроэнцефалограф на тележке. Усталые, растерянные глаза Рейчел, обведенные синими кругами.
- Я все слышу.
Рейчел, не решившись обнять меня, взяла стул и села напротив.
- Я звонила в Вашингтон. Сказала Маккаскеллу, что мы в Иерусалиме, в больнице "Хадасса".
- Знаю.
- Ты слышал мой разговор с Белым домом?
- Нет.
- Тогда откуда ты знаешь?
Оттуда же, откуда я знаю, что мы снова в смертельной опасности.
Я посмотрел себе на руку и стал срывать пластырь, державший иглу капельницы.
- Не делай этого! - переполошилась Рейчел. - Твое состояние еще не стабильно!
- Надо срочно уходить.
Рейчел округлила глаза - то ли от страха, то ли от ярости.
- Ну что ты опять затеваешь?
- Будет кровь, когда я выдерну иглу. Найди, чем прикрыть ранку. А где моя одежда?
Рейчел вскочила и остановила мою руку.
- Дэвид, оставь капельницу в покое! Ты пока не в себе. Ты всю ночь лежал без сознания. Я переговорила с Ивэном Маккаскеллом. По просьбе президента Рави Нара уже летит сюда, чтобы поставить тебя на ноги. Я и с ним беседовала по телефону. Рави Нара сказал, что у него самого после суперсканирования была тридцатичасовая альфа-кома, из которой он вышел без всяких отрицательных последствий. И верно: ты сам очнулся, хотя ситуация казалась совершенно безнадежной. Дэвид, все хотят нам помочь…
- Рави Нара попросту соврал. Он никогда не был в альфа-коме. После суперсканирования он страдал неподконтрольной гиперсексуальностью. И больше ничем.
- Зачем же он мне…
- Чтоб успокоить тебя и на время задурить тебе мозги. Мы должны убраться отсюда. Немедленно.
- Но президент намерен во всем беспристрастно разобраться. Он хочет знать правду. Так Маккаскелл говорит, а ему я верю!
Объяснить, откуда я знаю то, что я знаю, и при этом не выглядеть сумасшедшим не было никакой возможности. Поэтому я не стал спорить. Я просто встал, и одеяло, в которое я кутался, упало на пол. На мне был больничный халат, который завязывался на спине.
- Если мы тут останемся, то до встречи с президентом не доживем, - решительно сказал я. - Мне предстоит одно очень важное дело. Пожалуйста, дай одежду.
Пока я выдергивал иглу из руки и искал пластырь, Рейчел достала из шкафа полиэтиленовый мешок и бросила его на постель.
- Вот твои шмотки, - мрачно сказала она.
Я поискал глазами, за чем можно бы укрыться. Ширмы нет. Только узкий шкаф.
- Отвернись, - попросил я.
- Не валяй дурака. Будто я тебя не видела.
Я повернулся к ней спиной и стал переодеваться.
- Почему ты решил, что они пришлют убийц?
- Да потому что на самом деле ничего не изменилось. Они как планировали нас убить, так и планируют. Только теперь они точно знают, где мы находимся.
- Ты по-прежнему никому не доверяешь, да? Даже президенту?
- Президента водят за нос. Он понятия не имеет, что происходит в действительности.
Я уже надел пояс с деньгами и теперь застегивал сорочку.
- Ну и куда ты собрался? - спросила Рейчел, невеселым взглядом наблюдая за каждым моим движением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78