В отличие от многих его друзей, у Чаза не было безотказных подружек, которых можно вызвонить в случае внезапной необходимости. Женщины, с которыми он спал, как правило, рвали с ним, как только его гнилое нутро выплывало на свет - обычно через два-три месяца после первого свидания. В результате имена в Чазовой записной книжке делились на две категории: бывшие подружки, которые ненавидят его, и текущие подружки, которые рано или поздно возненавидят его.
Поскольку сегодня Рикка неким мистическим образом вышла из строя, единственной заменой ей была слегка тронутая любительница нью-эйдж и рефлексологии, которая откликалась на имя Медея. Чаз познакомился с ней, играя в гольф в северном Бока, где она предлагала массаж возле сокового бара между девятой и десятой лункой. Чаз всего три раза спал с Медеей, и впечатления она оставила смешанные. Она была довольно алчная (и гибкая, как обезьяна-ревун), однако у нее обнаружилось несколько досадных привычек, в том числе склонность во время соития напевать себе под нос. Любимой ее мелодией был «Племенной сон» - Медея утверждала, что его втайне написал для нее какой-то Янни. Еще она любила ритуально намазывать себя (и в результате Чаза) теплым маслом пачули, и мерзкая вонь приставала к коже намертво, как терпентин. Не меньше раздражала ее сорочья манера одеваться. Чаз вздрогнул, вспомнив ту ночь, когда ее сережки (которые могли бы служить дельтапланами) сначала запутались в растительности на его груди, а потом выдернули из нее изрядный пучок.
И, наконец, ее наркотическое пристрастие к рефлексологии, в которой Медея настойчиво практиковалась на Чазе после каждой сексуальной схватки, жестоко выкручивая ему руки, ноги и пальцы и грубо выворачивая шею. После каждой встречи с нею Чаз по несколько дней глотал болеутолители, как попкорн.
Вот какой была Медея. Она обрадовалась звонку Чаза по самые уши.
Когда она приехала к нему домой, Чаз ждал у двери с бутылкой вина и стояком мирового класса.
Воспоминания Джои о семье несколько выцвели от времени, но в душе она всегда лелеяла неизгладимый образ родителей - рука об руку, улыбаются. Именно так они выглядели на большинстве фотографий, которые она хранила, - неразлучная счастливая пара. Она помнила, что в доме вечно смеялись; особенно ее мать умела находить смешное в повседневности. Такая наблюдательность, наверное, была полезна для владелицы казино, фабрики человеческой глупости.
Теперь Джои представляла, как Хэнк и Лана Уилер смотрят на нее с небес и недоумевают, неужели их единственная дочь опять сгоряча напортачила. Что уж тут отрицать, положение презабавное - она лежит под кроватью, пока ее муж пытается назначить свиданку.
- У меня для тебя сюрприз, - сказал Чаз в телефонную трубку.
Несмытый унитаз, очевидно, не предупредил его о вторжении незваной гостьи. Джои смотрела, как его бледные, покрытые синими венами ноги расхаживают по ковру. Как легко было бы протянуть руку и вонзить нож в его пухлый безволосый палец.
- Да ну, приезжай, - приставал Чаз - этот тон его невидимая супруга отлично знала. - Поговорим, когда приедешь. Я все исправлю.
Джои изучала ногти у него на ногах в надежде, что под ними незаметно произрастает какая-нибудь экзотическая болотная гниль из Эверглейдс.
- Не сегодня. Пожалуйста, - настаивал Чаз. - Ради меня.
«Ха! - подумала Джои. - Она его динамит».
- Погоди, Рикка, это из-за того, что случилось в обед? Все снова нормально, киска, я о том и говорю. Лучше и больше, чем раньше, обещаю…
Теперь у Джои появилось имя, которое можно связать с девицей на том конце телефонного провода. «Рикка. Что-то знакомое. Это, часом, не его парикмахерша?» - Миссис Чарльз Перроне лениво сжала деревянную рукоятку столового ножа.
- Вот дерьмо, - пробормотал Чаз. Рикка явно бросила трубку. Пружины жалобно взвизгнули, когда он тяжело сел на кровать.
«Дуется», - догадалась Джои. Она смотрела на его костлявые розовые лодыжки с размытыми границами загара. На одной босой пятке был ужасный волдырь - натер, туфли для гольфа не подошли. «Лопнул и наверняка очень болит», - думала Джои, рассеянно пробуя кончик лезвия ногтем большого пальца.
Чуть раньше был шанс сбежать, десятиминутное окно, пока Чаз принимал душ, а его гость - тот, который топал, как слон, - убрался в гостевую комнату. На секунду Джои захотелось ускользнуть, выползти из-под кровати и пулей рвануть через заднюю дверь. Это было бы мудро, и она серьезно об этом подумывала. Но когда еще у нее появится шанс понаблюдать за мужем, обманщиком и убийцей, в действии?
Она услышала, как пищит клавиатура телефона - Чаз набирал новый номер.
- Медея? - спросил он.
«Ну, вот теперь позабавимся», - подумала Джои.
- Что ты делаешь сегодня вечером, конфетка? - поинтересовался он. - Если хочешь, приезжай, послушаем музыку. Да… ко мне домой.
«Ко мне домой?» - Джои заскрежетала зубами. Она заметила, что Чаз непроизвольно притопывает ногой - ублюдок явно хочет бабу.
- Адрес сейчас скажу, - пообещал он. - Карандаш взяла?
Джои внимательно слушала, как он одевается и наводит красоту. Она знала наизусть весь саундтрек: резкий щелчок крышки дезодоранта, мягкое жужжание машинки для стрижки волос в носу, ритмичное пиликанье зубной нитью по молярам, заунывный йодль полоскания.
Когда до Джои дошло, что последует дальше, ей полагалось ощутить, что она в ловушке, если не в панике, потому что она, разумеется, не имела ни малейшего желания слушать, как ее муж пыхтит и подпрыгивает на другой женщине. Но она оставалась странно спокойной, будто что-то предчувствуя. Разве это не идеальный повод вернуть ему обручальное кольцо, которое она таскала за собой, как фальшивую монету, с тех пор как Мик Странахэн ее спас? Очень важно Для столь символичного жеста выбрать подходящий момент, и Джои надеялась произвести сокрушительное впечатление на Чаза Перроне и его гостью.
Которую, как выяснилось, действительно звали Медея.
Джои услышала, как муж открывает парадную дверь, задушевный щебет в гостиной, хлопок пробки. Потом заиграла музыка - кельтские народные баллады, неопровержимое доказательство Чазова похотливого отчаяния.
Меньше четверти часа, и ему удалось затащить Медею в спальню. Она зажгла ароматические свечи, воскурила благовония, и Джои чуть не чихнула. Пока Медея порхала по комнате, обустраивая любовное гнездышко, Джои рассматривала то немногое, что могла видеть, - золотой ножной браслет с бирюзой, рудиментарная татуировка розы, бледно-лиловый лак на ногтях, ноги загорелые, но далеко не изящные.
- Я кое-что принесла, - сказала Медея, и через несколько секунд они оба стали сбрасывать одежду двумя кучками. Джои углядела бирку платья в крестьянском стиле (десятый размер); интересно, эта женщина такая же высокая, как она сама?
Когда Чаз сбросил трусы, Медея сказала:
- Привет, малыш!
- Я же говорил, что мы по тебе скучали, - с невыносимым самодовольством заявил Чаз.
- Сюда. - Медея похлопала по кровати. - Давай-ка я тебя разотру.
- Не надо. Я и так расслаблен.
- Нет-нет, не спорь. Мамочка лучше знает.
Джои зажала рот руками, чтобы не засмеяться.
- Но я уже готов, - нетерпеливо возразил Чаз.
- И ты по-прежнему будешь готов, когда мы покончим с растиранием, - сказала ему Медея, - и я тоже буду готова. А сейчас будь настоящим бойцом и полежи тихо, пока я разогрею масло.
- Сладенькая моя, не надо. Эти простыни - из чистого шелка.
- А ну замолчи.
Чаз растянулся на кровати, и пружины запищали, словно воробьи. Джои занервничала: сколько может весить Медея? Икры вроде не толстые, но это еще ничего не значит. И что за здоровенный мужик бродит по дому? Джои не слышала, о чем они с Чазом говорили в кухне, но отнюдь не исключала, что ее муж наконец собрался осуществить давно лелеемую фантазию и заняться любовью втроем.
«Прискорбная ирония судьбы, - подумала Джои, - если кровать сломается и меня до смерти раздавит оргия».
- Ух ты, - услышала она голос Медеи.
- Ага, - гордо согласился Чаз.
- Это нормально?
- Только не говори, что тебе не нравится.
- Нет, просто он… - Медея запнулась, - я что-то не припомню, чтобы он был таким…
- Счастливым.
- В точку.
«Чаз умер и попал в рай для свиней, - подумала Джои. - Он может трепаться о своем члене всю ночь напролет».
Джои съежилась, когда Медея забралась на кровать, но никаких сейсмических последствий это не возымело. На минуту или две разговор затих, но потом Чаз внезапно застонал:
- Боже, ты меня прикончишь!
- Почему ты так напряжен? - спросила Медея ровным голосом инструктора по йоге. - Расскажи мне, что не так, сердце мое.
- Мне кажется, ты пытаешься открутить мне ногу. Может, пропустим эту часть?
- Пропустим нашу разминку? Ни за что, милый.
Джои пожалела, что лежачее положение не позволяет ей взглянуть в зеркало на стене.
- Разминка нужна только одному органу, - говорил тем временем Чаз, - а не то он взорвется.
- Хорошо, хорошо. Расслабься.
Общение между Чазом и Медеей становилось все менее вербальным, и вскоре возня наверху приняла знакомый воинственный ритм. Но ревность Джои или отвращение скоро были вытеснены ее опасениями за свою жизнь. Чаз налегал все сильнее, и Джои ладонями и коленями подперла крестовины кроватной рамы. Опыт говорил ей, что эта стадия займет от десяти до двадцати минут, в зависимости от того, сколько вина выпил муж. Джои закрыла глаза и постаралась отрешиться от того, что происходило на расстоянии вытянутой руки. Ее план требовал трезвого расчета. Она дождется, пока Чаз окажется на грани кульминации, и выскочит, как чертик из табакерки; сигналом будет низкий волчий вой, который всегда предшествовал его эякуляции.
Летучая нестройная мелодия неслась с кровати и струилась по комнате - Медея мурлыкала, Чаз решительно хрюкал, изображая перкуссию.
«Интересно, это какая-то чудная тантрическая мантра, - думала Джои, - или просто фальшивое исполнение по-настоящему кошмарной песни?»
Внезапно ее муж прохрипел:
- Черт, почему я ничего не чувствую?
- А? - Мурлыканье оборвалось.
- Я сказал, что ни черта не чувствую! - яростно выпалил Чаз.
- Не смей останавливаться. Давай, давай, мой сладкий. Кроватные пружины печально скрипнули, когда он слез.
Джои представления не имела, что пошло не так - уж если ее муж начал, только взрыв атомной бомбы не даст ему закончить.
- Я одеревенел, - пожаловался он.
- Ой, да все нормально. Давай, продолжай, - взмолилась Медея.
- Тебе, может, и нормально.
- Давай я тебе помогу, милый…
- Нет! Не надо!
- Да господи боже. - Безмятежная Медея начала злиться.
Что-то приглушенно хлопнуло, и Джои увидела босые ноги Чаза - он решительно освободил кровать.
- Что это за духи? - спросил он.
- Я ничем не душилась. Это масло или, может, черничные свечи.
- Эти чертовы свечи тут ни при чем. Я слышу запах духов, - заявил Чаз. - Тех самых, которыми пользовалась моя жена.
Ледяная тишина, затем:
- Твоя жена?
- Покойная жена, - быстро поправился Чаз.
- А почему ты никогда не говорил мне, что был женат?
Джои начала болеть за Медею. «Скажи ей правду, ты, трус».
- Это очень болезненные воспоминания, - объяснил он.
- Когда она умерла, Чаз?
Повисла тишина иного рода, но такая же неуютная. Джои все бы отдала, чтобы увидеть, какое у Чаза лицо.
- Я бы не хотел об этом говорить, - сказал он. - Это очень меня расстраивает.
- Очень, но явно не слишком, - съязвила Медея. - Вижу, ты все еще готов к бою.
- Нуда, у него отдельное мнение на этот счет.
Ему не удалось развеселить Медею.
- Я же говорю, я не пользуюсь духами. Если ты что-то слышишь, это твое воображение.
«Это "Шанель"», - едва не прошептала Джои.
Перед отъездом с острова она невинно чуть-чуть подушилась за ушами. Очень важно, что Чаз разобрал ее аромат среди всех этих вонючих сладких испарений передвижной нарколавки Медеи.
- Все, я ухожу, - объявила Медея.
- Нет, давай еще раз попробуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Поскольку сегодня Рикка неким мистическим образом вышла из строя, единственной заменой ей была слегка тронутая любительница нью-эйдж и рефлексологии, которая откликалась на имя Медея. Чаз познакомился с ней, играя в гольф в северном Бока, где она предлагала массаж возле сокового бара между девятой и десятой лункой. Чаз всего три раза спал с Медеей, и впечатления она оставила смешанные. Она была довольно алчная (и гибкая, как обезьяна-ревун), однако у нее обнаружилось несколько досадных привычек, в том числе склонность во время соития напевать себе под нос. Любимой ее мелодией был «Племенной сон» - Медея утверждала, что его втайне написал для нее какой-то Янни. Еще она любила ритуально намазывать себя (и в результате Чаза) теплым маслом пачули, и мерзкая вонь приставала к коже намертво, как терпентин. Не меньше раздражала ее сорочья манера одеваться. Чаз вздрогнул, вспомнив ту ночь, когда ее сережки (которые могли бы служить дельтапланами) сначала запутались в растительности на его груди, а потом выдернули из нее изрядный пучок.
И, наконец, ее наркотическое пристрастие к рефлексологии, в которой Медея настойчиво практиковалась на Чазе после каждой сексуальной схватки, жестоко выкручивая ему руки, ноги и пальцы и грубо выворачивая шею. После каждой встречи с нею Чаз по несколько дней глотал болеутолители, как попкорн.
Вот какой была Медея. Она обрадовалась звонку Чаза по самые уши.
Когда она приехала к нему домой, Чаз ждал у двери с бутылкой вина и стояком мирового класса.
Воспоминания Джои о семье несколько выцвели от времени, но в душе она всегда лелеяла неизгладимый образ родителей - рука об руку, улыбаются. Именно так они выглядели на большинстве фотографий, которые она хранила, - неразлучная счастливая пара. Она помнила, что в доме вечно смеялись; особенно ее мать умела находить смешное в повседневности. Такая наблюдательность, наверное, была полезна для владелицы казино, фабрики человеческой глупости.
Теперь Джои представляла, как Хэнк и Лана Уилер смотрят на нее с небес и недоумевают, неужели их единственная дочь опять сгоряча напортачила. Что уж тут отрицать, положение презабавное - она лежит под кроватью, пока ее муж пытается назначить свиданку.
- У меня для тебя сюрприз, - сказал Чаз в телефонную трубку.
Несмытый унитаз, очевидно, не предупредил его о вторжении незваной гостьи. Джои смотрела, как его бледные, покрытые синими венами ноги расхаживают по ковру. Как легко было бы протянуть руку и вонзить нож в его пухлый безволосый палец.
- Да ну, приезжай, - приставал Чаз - этот тон его невидимая супруга отлично знала. - Поговорим, когда приедешь. Я все исправлю.
Джои изучала ногти у него на ногах в надежде, что под ними незаметно произрастает какая-нибудь экзотическая болотная гниль из Эверглейдс.
- Не сегодня. Пожалуйста, - настаивал Чаз. - Ради меня.
«Ха! - подумала Джои. - Она его динамит».
- Погоди, Рикка, это из-за того, что случилось в обед? Все снова нормально, киска, я о том и говорю. Лучше и больше, чем раньше, обещаю…
Теперь у Джои появилось имя, которое можно связать с девицей на том конце телефонного провода. «Рикка. Что-то знакомое. Это, часом, не его парикмахерша?» - Миссис Чарльз Перроне лениво сжала деревянную рукоятку столового ножа.
- Вот дерьмо, - пробормотал Чаз. Рикка явно бросила трубку. Пружины жалобно взвизгнули, когда он тяжело сел на кровать.
«Дуется», - догадалась Джои. Она смотрела на его костлявые розовые лодыжки с размытыми границами загара. На одной босой пятке был ужасный волдырь - натер, туфли для гольфа не подошли. «Лопнул и наверняка очень болит», - думала Джои, рассеянно пробуя кончик лезвия ногтем большого пальца.
Чуть раньше был шанс сбежать, десятиминутное окно, пока Чаз принимал душ, а его гость - тот, который топал, как слон, - убрался в гостевую комнату. На секунду Джои захотелось ускользнуть, выползти из-под кровати и пулей рвануть через заднюю дверь. Это было бы мудро, и она серьезно об этом подумывала. Но когда еще у нее появится шанс понаблюдать за мужем, обманщиком и убийцей, в действии?
Она услышала, как пищит клавиатура телефона - Чаз набирал новый номер.
- Медея? - спросил он.
«Ну, вот теперь позабавимся», - подумала Джои.
- Что ты делаешь сегодня вечером, конфетка? - поинтересовался он. - Если хочешь, приезжай, послушаем музыку. Да… ко мне домой.
«Ко мне домой?» - Джои заскрежетала зубами. Она заметила, что Чаз непроизвольно притопывает ногой - ублюдок явно хочет бабу.
- Адрес сейчас скажу, - пообещал он. - Карандаш взяла?
Джои внимательно слушала, как он одевается и наводит красоту. Она знала наизусть весь саундтрек: резкий щелчок крышки дезодоранта, мягкое жужжание машинки для стрижки волос в носу, ритмичное пиликанье зубной нитью по молярам, заунывный йодль полоскания.
Когда до Джои дошло, что последует дальше, ей полагалось ощутить, что она в ловушке, если не в панике, потому что она, разумеется, не имела ни малейшего желания слушать, как ее муж пыхтит и подпрыгивает на другой женщине. Но она оставалась странно спокойной, будто что-то предчувствуя. Разве это не идеальный повод вернуть ему обручальное кольцо, которое она таскала за собой, как фальшивую монету, с тех пор как Мик Странахэн ее спас? Очень важно Для столь символичного жеста выбрать подходящий момент, и Джои надеялась произвести сокрушительное впечатление на Чаза Перроне и его гостью.
Которую, как выяснилось, действительно звали Медея.
Джои услышала, как муж открывает парадную дверь, задушевный щебет в гостиной, хлопок пробки. Потом заиграла музыка - кельтские народные баллады, неопровержимое доказательство Чазова похотливого отчаяния.
Меньше четверти часа, и ему удалось затащить Медею в спальню. Она зажгла ароматические свечи, воскурила благовония, и Джои чуть не чихнула. Пока Медея порхала по комнате, обустраивая любовное гнездышко, Джои рассматривала то немногое, что могла видеть, - золотой ножной браслет с бирюзой, рудиментарная татуировка розы, бледно-лиловый лак на ногтях, ноги загорелые, но далеко не изящные.
- Я кое-что принесла, - сказала Медея, и через несколько секунд они оба стали сбрасывать одежду двумя кучками. Джои углядела бирку платья в крестьянском стиле (десятый размер); интересно, эта женщина такая же высокая, как она сама?
Когда Чаз сбросил трусы, Медея сказала:
- Привет, малыш!
- Я же говорил, что мы по тебе скучали, - с невыносимым самодовольством заявил Чаз.
- Сюда. - Медея похлопала по кровати. - Давай-ка я тебя разотру.
- Не надо. Я и так расслаблен.
- Нет-нет, не спорь. Мамочка лучше знает.
Джои зажала рот руками, чтобы не засмеяться.
- Но я уже готов, - нетерпеливо возразил Чаз.
- И ты по-прежнему будешь готов, когда мы покончим с растиранием, - сказала ему Медея, - и я тоже буду готова. А сейчас будь настоящим бойцом и полежи тихо, пока я разогрею масло.
- Сладенькая моя, не надо. Эти простыни - из чистого шелка.
- А ну замолчи.
Чаз растянулся на кровати, и пружины запищали, словно воробьи. Джои занервничала: сколько может весить Медея? Икры вроде не толстые, но это еще ничего не значит. И что за здоровенный мужик бродит по дому? Джои не слышала, о чем они с Чазом говорили в кухне, но отнюдь не исключала, что ее муж наконец собрался осуществить давно лелеемую фантазию и заняться любовью втроем.
«Прискорбная ирония судьбы, - подумала Джои, - если кровать сломается и меня до смерти раздавит оргия».
- Ух ты, - услышала она голос Медеи.
- Ага, - гордо согласился Чаз.
- Это нормально?
- Только не говори, что тебе не нравится.
- Нет, просто он… - Медея запнулась, - я что-то не припомню, чтобы он был таким…
- Счастливым.
- В точку.
«Чаз умер и попал в рай для свиней, - подумала Джои. - Он может трепаться о своем члене всю ночь напролет».
Джои съежилась, когда Медея забралась на кровать, но никаких сейсмических последствий это не возымело. На минуту или две разговор затих, но потом Чаз внезапно застонал:
- Боже, ты меня прикончишь!
- Почему ты так напряжен? - спросила Медея ровным голосом инструктора по йоге. - Расскажи мне, что не так, сердце мое.
- Мне кажется, ты пытаешься открутить мне ногу. Может, пропустим эту часть?
- Пропустим нашу разминку? Ни за что, милый.
Джои пожалела, что лежачее положение не позволяет ей взглянуть в зеркало на стене.
- Разминка нужна только одному органу, - говорил тем временем Чаз, - а не то он взорвется.
- Хорошо, хорошо. Расслабься.
Общение между Чазом и Медеей становилось все менее вербальным, и вскоре возня наверху приняла знакомый воинственный ритм. Но ревность Джои или отвращение скоро были вытеснены ее опасениями за свою жизнь. Чаз налегал все сильнее, и Джои ладонями и коленями подперла крестовины кроватной рамы. Опыт говорил ей, что эта стадия займет от десяти до двадцати минут, в зависимости от того, сколько вина выпил муж. Джои закрыла глаза и постаралась отрешиться от того, что происходило на расстоянии вытянутой руки. Ее план требовал трезвого расчета. Она дождется, пока Чаз окажется на грани кульминации, и выскочит, как чертик из табакерки; сигналом будет низкий волчий вой, который всегда предшествовал его эякуляции.
Летучая нестройная мелодия неслась с кровати и струилась по комнате - Медея мурлыкала, Чаз решительно хрюкал, изображая перкуссию.
«Интересно, это какая-то чудная тантрическая мантра, - думала Джои, - или просто фальшивое исполнение по-настоящему кошмарной песни?»
Внезапно ее муж прохрипел:
- Черт, почему я ничего не чувствую?
- А? - Мурлыканье оборвалось.
- Я сказал, что ни черта не чувствую! - яростно выпалил Чаз.
- Не смей останавливаться. Давай, давай, мой сладкий. Кроватные пружины печально скрипнули, когда он слез.
Джои представления не имела, что пошло не так - уж если ее муж начал, только взрыв атомной бомбы не даст ему закончить.
- Я одеревенел, - пожаловался он.
- Ой, да все нормально. Давай, продолжай, - взмолилась Медея.
- Тебе, может, и нормально.
- Давай я тебе помогу, милый…
- Нет! Не надо!
- Да господи боже. - Безмятежная Медея начала злиться.
Что-то приглушенно хлопнуло, и Джои увидела босые ноги Чаза - он решительно освободил кровать.
- Что это за духи? - спросил он.
- Я ничем не душилась. Это масло или, может, черничные свечи.
- Эти чертовы свечи тут ни при чем. Я слышу запах духов, - заявил Чаз. - Тех самых, которыми пользовалась моя жена.
Ледяная тишина, затем:
- Твоя жена?
- Покойная жена, - быстро поправился Чаз.
- А почему ты никогда не говорил мне, что был женат?
Джои начала болеть за Медею. «Скажи ей правду, ты, трус».
- Это очень болезненные воспоминания, - объяснил он.
- Когда она умерла, Чаз?
Повисла тишина иного рода, но такая же неуютная. Джои все бы отдала, чтобы увидеть, какое у Чаза лицо.
- Я бы не хотел об этом говорить, - сказал он. - Это очень меня расстраивает.
- Очень, но явно не слишком, - съязвила Медея. - Вижу, ты все еще готов к бою.
- Нуда, у него отдельное мнение на этот счет.
Ему не удалось развеселить Медею.
- Я же говорю, я не пользуюсь духами. Если ты что-то слышишь, это твое воображение.
«Это "Шанель"», - едва не прошептала Джои.
Перед отъездом с острова она невинно чуть-чуть подушилась за ушами. Очень важно, что Чаз разобрал ее аромат среди всех этих вонючих сладких испарений передвижной нарколавки Медеи.
- Все, я ухожу, - объявила Медея.
- Нет, давай еще раз попробуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56