Сель с чувством выполненного долга прекратил лаять и свернулся клубком. Над головой материализовалась стая возмущенных чаек.
- Спасибо, - сказала Джои Перроне. - Значит, я могу остаться?
- Я, наверное, спятил, - отозвался Странахэн.
Шесть
Звонок из береговой охраны раздался ровно в полдень.
- Вы сдаетесь? Да вы с ума сошли! - заявил Чаз. Он упаковал вещи час назад. - Моя жена где-то там, в воде - что, если она еще жива?
- Шансов почти нет. Мне очень жаль, мистер Перроне.
Чаз выписался из «Мариотта» и, воодушевленный, с облегчением поехал домой. Ему удалось безупречное убийство. Тридцать семь часов назад он перебросил Джои через борт, и даже волоска ее не нашли. Океан сделал свое дело.
Войдя в дом, Чаз ощутил прилив… что бы это могло быть? - нет, не раскаяние, скорее плотское влечение. В воздухе слабо пахло любимыми духами Джои - этот аромат неизменно возбуждал Чаза. «Куда утонченнее, чем эта Риккина фруктовая бурда, - подумал он. - Может, уговорить ее сменить марку?»
Он прослушал на автоответчике серию психованных сообщений от друзей Джои, которые прочитали об ее исчезновении в газетах. Подумал, что ему чертовски повезло жениться на женщине, у которой фактически нет семьи, ни большой, ни маленькой, а значит, некому поднять суматоху. Чаз никогда не встречался с единственным братом жены; интересно, удастся ли новостям о смерти Джои выдернуть отшельника Корбетта Уилера из любезной его сердцу Новой Зеландии.
Поначалу вид платьев Джои в шкафу расстроил Чаза. Ему полегчало, когда он очистил все вешалки, и еще больше полегчало, когда убрал из ванной все ее мыла, кремы, скрабы, увлажнители, отшелушиватели и кондиционеры. Он методично собрал все ее вещи и свалил их на королевских размеров кровать. Все, кроме одного обольстительного кружевного лифчика и трусиков, которые вроде подошли бы Рикке, если бы та сбросила пару фунтов. Ликвидации не подлежали и драгоценности Джои, которые стоили минимум десять или двенадцать штук.
У Чаза не было контейнеров, куда поместились бы все пожитки жены, поэтому он съездил в отдел доставки близлежащего «Брэндсмарт» и прихватил несколько здоровенных картонных коробок. Вернувшись, он увидел серый «форд-седан» на подъездной дорожке и Карла Ролваага на крыльце. Чтобы не показаться веселым вдовцом, другой муж-убийца оставил бы коробки в машине, дабы не светить их перед изнуренным детективом. Но Чаз решил, что не даст запугать себя или сбить с пути.
- Что у вас там? - спросил Ролвааг. - Бронетранспортер?
Чаз молча открыл переднюю дверь и задом вошел с коробками в дом. Он направился прямиком в спальню, а болезненный коп следовал за ним на подобающем расстоянии.
- Видеть не могу ее вещи. Слишком мучительно, - сказал Чаз. Он принялся бросать платья и блузки Джои в коробку, где раньше хранился сорокадюймовый «Санио». - Куда ни посмотрю, всюду она, - уныло продолжал он. - Я даже не могу заставить себя распаковать чемодан, с которым она ездила.
Ролвааг задумчиво наблюдал.
- Люди по-разному реагируют на подобный шок. Некоторые ничего в доме не трогают. Оставляют все в точности как было, вообще все - постельное белье, грязные вещи для стирки. Поразительно. Не выбрасывают даже зубную щетку любимого человека - она так и стоит в стакане на раковине. Иногда это длится годами.
Чаз продолжал наполнять коробку.
- Только не я. Если все эти вещи будут мне о ней напоминать, я по утрам из кровати выбираться не смогу.
- Что будете со всем этим делать?
- Я еще не решил. Может, отдам бедным.
Детектив выудил из груды черепаховую щетку для волос.
- Можно я возьму?
- Будьте любезны, - автоматически произнес Чаз. И после секундного размышления: - Могу я спросить, зачем она вам?
- На всякий случай.
- Да?
- На случай, если что-то всплывет, - сказал Ролвааг, - часть тела или что-нибудь еще. Не хочу углубляться в детали, мистер Перроне, но иногда такое случается.
- Да, я понял. Вам нужен образец ее ДНК
- Верно. В случае необходимости, волос на щетке хватит для идентификации, - подтвердил детектив. - Ничего?
- Конечно. - Не дрогнув, Чаз сграбастал с кровати пару сумочек и швырнул их в коробку.
Ролвааг сунул расческу Джои во внутренний карман куртки.
- Здесь, во Флориде, были случаи, - сказал он. - Рыбак выуживал огромную акулу, она билась на палубе и внезапно срыгивала огрызок человеческого тела. Иногда через недели после того, как человек пропал. Между тем акула могла проплыть две или три сотни миль…
- Могу себе представить, - болезненно скривившись, прервал его Чаз.
- Прошу прощения, мистер Перроне. Вы наверняка проходили такие случаи в Розенштиле.
Взгляд Чаза метнулся с коробки на лицо детектива.
- Да, мы проходили. - В голосе беспокойство, он и сам слышал. Ролвааг уже навел справки. - Берите все, что хотите, - пригласил Чаз, махнув на груду вещей. - Я готов сделать что угодно, если это поможет со всем покончить.
Улыбку детектива Чаз решил счесть сочувственной.
- Покончить - это хорошо, - сказал Ролвааг. - Хоть иногда и больно, но все равно шаг вперед. Простите за вторжение.
Чаз проводил его до двери и сказал:
- Звонили из береговой охраны. Они бросили искать в полдень.
- Да, я знаю.
Изобразив досаду, Чаз добавил:
- Они обшарили три тысячи квадратных миль, но так ни черта и не нашли.
- Ну, кое-что они нашли, - сказал Ролвааг, и Чаз замер, вцепившись в дверную ручку. - Четыре тюка марихуаны. Больше ничего.
Чаз переждал приступ тошноты.
- Ну и ну, - сказал он. - Вот они там все пересрались в Колумбии.
- На самом деле наркотики прибыли с Ямайки. Но вы правы, никак не выяснишь, кто их выбросил или даже где. Вероятно, Гольфстрим их так и волок до островов.
- С Бермудов, наверное, - фыркнул Чаз. - Не с Ямайки.
- В смысле?
- Гольфстрим, говорите? Он течет с севера на юг. Белесые брови Ролваага поползли вверх.
- Когда я в последний раз его видел, он с севера не тек, - сказал он. - Я совершенно уверен, что он течет в другую сторону, мистер Перроне. На север.
Чаза одолел незапланированный приступ кашля. «Что, если этот придурок не ошибается?» - уныло подумал он. Это значит, что океанические течения вынесли тело Джои из удаленного района поисков прямо в десятку.
- Черт, может, вы и правы. - Чаз прочистил горло. - У меня сегодня такой бардак в голове, что я солнце от луны не отличу.
- Я все понимаю. Вам надо отдохнуть, - сказал Ролвааг и направился к машине.
Чаз закрыл дверь и обессиленно к ней привалился. Из миллионов людей, не уверенных, в каком направлении течет Гольфстрим, он, должно быть, единственный, кто получил степень в океанографии. На секунду ему захотелось позвонить одному из бывших преподавателей и разъяснить вопрос, но насмешки неминуемы, а Чаз был не в настроении их выслушивать. То был один из редких случаев, когда он жалел, что валял дурака в студенческие годы.
Он быстро вернулся к уборке вещей покойной жены, утешаясь тем, что акулы у берегов Майами-Бич столь же неразборчивы в своей диете, сколь акулы у берегов Кис. Вне всякого сомнения, одна из них сожрала Джои, и лучшее доказательство сего факта - отсутствие тела.
Тем не менее, когда позвонила Рикка, Чаз не удержался:
- Детка, в какую сторону течет Гольфстрим?
- Это что, викторина? А какие варианты?
- На север или на юг.
- Я без понятия, котик.
- Ч-черт.
- Только не надо злиться на меня, - сказала Рикка. - Это ведь ты у нас вроде крутой ученый?
То же самое думал о Чазе Перроне Карл Ролвааг на пути к станции береговой охраны.
Корбетт Уилер переехал в Новую Зеландию в двадцать два года, убежденный, что, если он не сбежит из Америки, остаток юности уйдет на попытки спасти наследство от загребущих теткиных лап. Корбетт умолял младшую сестру бежать из Штатов вместе с ним, но сердце Джои прикипело к Флориде. Корбетт не удивился, когда она вышла замуж за Бенджамина Мидденбока, но был поражен, когда биржевой маклер оказался честным, порядочным парнем, которого деньги Джои явно не интересовали. Лишь впоследствии, когда скай-дайвер расплющил Бенни в лепешку, Корбетт узнал, что сестра так и не просветила любящего мужа насчет семейного наследства. После этого Корбетт заподозрил, что Джои может о себе позаботиться.
К этому времени он полюбил Новую Зеландию, обширную и достославную, как Калифорния, минус орды автомобилистов. Он, что казалось немыслимым, заинтересовался разведением овец в период, когда из Швеции была интродуцирована восточно-фризская порода. Восточно-фризская была самой продуктивной молочной породой овец на свете, и скрещивание ее с новозеландскими линиями щедро дарило кругленьких пушистых ягнят. Корбетт Уилер ощутимо разбогател, хотя прибыль никогда не была его целью: он просто питал невинную любовь к овцеводству. Ничто так не радовало его душу, как сидеть на крыльце фермы, смолить косяк и разглядывать зеленые холмы, забрызганные оловянными бляшками баранов, овец и ягнят.
Однажды ночью взволнованная Джои позвонила и рассказала, что сестра-близнец их покойной матери - алчная гарпия, которая их взрастила, - попала за решетку за поддельные претензии по страховке. Дотти Бэбкок работала в Лос-Анджелесе профессиональной жертвой аварий, в союзе с жуликом-врачом выигрывая по два-три липовых дела в месяц. К каждому вымышленному имени Дотти Бэбкок прилагался треснувший позвоночник, сломанная шейка бедра или отслоившаяся сетчатка. Газета выследила Дотти и поместила на первую полосу фотографию, где жертва катается на роликах в Санта-Монике со своим инструктором по пилатесу. Власти были вынуждены принять меры, и судья приговорил Дотти к сроку от восьми до двенадцати лет. Джои принесла эту весть в надежде, что, может, брат решит вернуться в Штаты, но Корбетт отказался. С такого расстояния (и через подозрительное око «Би-би-си») американская культура казалась все маниакальнее и неаппетитнее. Кроме того, Корбетт Уилер не представлял себе жизни без своих овечек.
Он вернулся лишь однажды, на похороны Бенджамина Мидденбока, и вытерпел жизнь в Америке всего сорок восемь часов. Ослепительная вульгарность Южной Флориды оказалась ему не по силам, и Корбетт, сенсорно перегруженный под завязку, улетел домой в Крайстчерч, полный решимости заниматься делом и опекать свою паству. Он регулярно созванивался с сестрой и так узнал о ее растущих подозрениях насчет верности и добродетели ее второго мужа, доктора Чарльза Перроне. Однако в этих беседах Джои ни разу даже не намекнула, что опасается за свою жизнь.
- Он правда спихнул тебя с корабля? - Корбетт Уилер дрожащей рукой сжимал телефонную трубку. - Но как? И почему, ради всего святого?
Джои рассказала ему обо всем, что произошло той ночью. Он ухитрился рассмеяться, когда она дошла до тюка марихуаны.
- И кто тебя нашел, Управление по борьбе с наркотиками?
- Холодно.
- Но ты ведь уже была в полиции?
Нет ответа.
- Джои, что происходит?
- Это будет мое слово против его, - сказала она, - а он хороший актер. Лучше, чем я.
Корбетт Уилер пару секунд поразмыслил.
- Так у тебя есть план? - спросил он.
- Будет. Может, мне понадобится твоя помощь.
- Все что пожелаешь, - пообещал он. - Где ты сейчас?
- На каком-то острове, - ответила она.
- Великолепно. Ты одна?
- Я с парнем, который меня спас.
- Да ну, Джои.
- Я ему доверяю.
- Чазу ты тоже доверяла, - сказал Корбетт Уилер. - Утром первым делом зафрахтую джет.
- Нет, нет, пока не надо. Пожалуйста.
Корбетт знал, что у сестренки бывали минуты слабости, но глубоко внутри она та еще штучка.
- Что конкретно ты замышляешь? - спросил он.
Положив трубку, Джои вышла на улицу и обнаружила, что Мик Странахэн рыбачит на молу, а Сель дремлет у него под боком.
- Как скоро Чаз официально объявит меня погибшей? - спросила она. - Недели? Месяцы? Ну то есть - раз тело не найдено?
- По законам штата - через пять лет, - ответил Странахэн. Джои порадовалась, хотя не собиралась тратить столько времени, тайно выслеживая мужа-кретина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56