Он прикинул, что до нее футов тридцать - попасть нетрудно.
- Развернись, - приказал он.
- И не подумаю.
Болото за ее спиной битком набито здоровенными аллигаторами. Вне света фар Чаз различал не меньше полудюжины больших глаз, мерцающих, как угольки. К рассвету Риккино тело исчезнет. Что не съедят аллигаторы, то сожрут черепахи и еноты.
- Я не отвернусь! - повторила она.
- Тогда стой, как стоишь. - Чаз навел на нее короткий ствол, держа кольт обеими руками, - он тысячу раз видел такое по телевизору.
«Господи, она права. Я, блин, трясусь, как алкаш».
- Чаз, ты сам не понимаешь, что делаешь.
- Стой смирно, я сказал.
- Это большая ошибка. Худший кретинизм из всех кретинизмов…
Он задержал дыхание и нажал на курок. Рикка вскрикнула, но не упала.
- Ты, гандон вонючий, - заорала она, подпрыгивая. - Это даже не смешно!
«Офигеть, - подумал Чаз, - она считает, что я специально промахнулся. Или, может, что я стреляю холостыми».
Он напрягся и еще раз прицелился, недоумевая: «Как, ради всего святого, я умудрился ее не зацепить? Она же в сто раз больше, чем тот проклятый кролик».
Второй выстрел зацепил ее по левой ноге, и Рикка крутанулась вокруг своей оси. К удивлению Чаза, она так и не упала.
- Посмотри, что ты сделал! - Она схватилась за пораненную ногу. - Ты что, совсем рехнулся?
«Невероятно, - подумал Чаз. - Надо было взять ружье для охоты на буйволов».
Еще один москит ужалил его в щеку, и Чаз прихлопнул его так яростно, что соскользнул с капота «хаммера». Рикка воспользовалась передышкой и неожиданно резво похромала в темноту. Чаз собрался с силами и погнался за ней, убыстрив шаги, когда впереди замелькала серая кофта. Он ее уже почти догнал, когда Рикка неожиданно свернула с колдобистой дороги и, к его огромному изумлению, очертя голову бросилась в болото.
Чаз немедленно прекратил погоню, ибо ничто так не пугало его, как перспектива войти в теплую, как моча, воду Эверглейдс в полной темноте - влажная ряска набьется в рот, зазубренная меч-трава порежет на ломтики, и, наконец, пиявки присосутся к ногам, которые одну за другой неизбежно засосет чернильная мерзость.
«Это не для меня, - подумал доктор Чарльз Перроне. - Нет уж, увольте».
Рикка пыталась выплыть, а он стоял на берегу и стрелял в нее, пока она не опрокинулась и, ахнув, не ушла под воду. Вскоре у него перестало звенеть в ушах, вода успокоилась, и ночь снова загудела, очухиваясь. Чаз всмотрелся туда, где утонула Рикка, но ничего не увидел, кроме флотилии жуков-плавунцов, шныряющих туда-сюда в отраженном свете звезд. Что-то крупное плеснуло неподалеку в зарослях кувшинок. «Может, просто лысуха или сарган, - подумал Чаз, - но к чему испытывать судьбу? Тут кишмя кишат аллигаторы, а у меня кончились патроны».
Он рысью вернулся к «хаммеру», ловко развернулся на сто восемьдесят градусов и направился обратно в город. Сердце колотилось, как у воробышка, но Чазу полегчало: он был свободен и доволен, что превратил ненавистное, намозолившее глаза болото в сообщника.
Двадцать два
- Вы прелестно сегодня выглядите, Нелли, - сказал Карл Ролвааг.
- От комплиментов такого кретина, как ты, мне повеситься охота. Слыхал о бедняжке Пинчоте?
- Слыхал, - ответил детектив. - Его еще не нашли? Миссис Шульман качалась из стороны в сторону, пытаясь заглянуть ему за спину в комнату.
- Бедняжки Пинчота здесь нет, Нелли.
- Тогда, надеюсь, ты не против, если я осмотрюсь?
- Если честно, я против. - Ролвааг не хотел, чтобы она заметила, что террариум пуст.
- Тебе это так просто с рук не сойдет, - рявкнула она. - Ты похитил бедного маленького щеночка для своих развратных удовольствий. Ты, наверное, снял все на видео. Может, даже выложил ролик в Интернет!
«Безмозглая старая крыса», - подумал Ролвааг.
- Я не скармливал своим змеям пса Берта Миллера, - сказал он, чуть не добавив: «Но бывают несчастные случаи…»
- Ну, тебе же явно нравится, как беспомощные маленькие мышата визжат в агонии, - заявила миссис Шульман. - Представляю, сколько радости доставили мучения шпица!
- Это совершенно безосновательное обвинение. - Детектив с трудом подавил желание чихнуть. Миссис Шульман облилась духами, которые воняли как гнилые гардении.
- Тогда почему нельзя войти? В конце концов, на дворе воскресное утро.
- Потому что вы назвали меня кретином, - объяснил Ролвааг.
- Ты и есть кретин. Любой, кто любит змей, - на всю голову больной ублюдок. - Она попыталась проскочить, но он двинул плечом, преградив ей путь. - Миллеры совершенно вне себя от горя!
Ролваагу и так было хуже некуда. Он три часа обыскивал территорию «Сограсс-Гроув», но нашел только одну змею - злющего черного полоза, который цапнул его за большой палец левой руки.
- Я вчера видела, как ты тут рыскал, - продолжала миссис Шульман, - искал маленьких вкусных собачек!
- Нелли, вы опять лекарства смешали?
Она пихнула его в пряжку ремня.
- Думаешь, раз ты коп, значит, можешь безнаказанно творить что угодно? Ну нет, мистер. Мы тебя выселим, варвар, как Невиля, а он у себя в церкви был дьяконом!
Гордон Невиль, удалившийся от дел дорожный инженер, был вынужден покинуть «Сограсс-Гроув» после непристойной внеурочной игры в шаффлборд с двумя женщинами, которых он встретил на амбулаторной физиотерапии в больнице Империал-Пойнт.
- Мы прижали его к ногтю, и тебя тоже прижмем, - пообещала миссис Шульман.
Ролвааг с силой захлопнул дверь. На полпути в спальню он услышал за спиной шуршание. Он понадеялся, что это один из пропавших питонов, но оказалось, что Нелли сует ему под дверь очередной листок. Детектив подобрал его и мрачно посмотрел на фотографию.
ПРОПАЛА!!!
Наша любимая и обожаемая Пандора.
Сиамский котенок окраса блю-пойнт, ошейник со стразами.
Легко узнать: на правой передней лапке - семь пальчиков!
Пожалуйста, верните ее Манкевичам из «Сограсс-Гроув», 17-Г.
Награда: наша вечная благодарность!
«Что еще я могу поделать? - подумал Ролвааг. - Змей не заманишь в ловушку, они же не медведи».
Тщательный осмотр кустов не дал результата, и оставалось только ждать. Детектив уже решил не брать питомцев с собой в Миннесоту: тамошний климат пагубен для экзотических рептилий. Но оставлять их на свободе в «Сограсс-Гроув» опасно - не только для местной фауны, но и для самих змей. Многие соседи постарше разделяют суровый настрой миссис Шульман и вовсе не заинтересованы в том, чтобы взять питонов живыми. Садовые грабли или набалдашник ортопедической трости отлично справятся с работой.
Ролвааг съел легкий завтрак, принял душ и собрал сумку для ночевки вне дома, включая карту сельскохозяйственной области Эверглейдс. Карту ему дала Марта, начальница Чаза Перроне в отделе контроля за использованием водных ресурсов. Она любезно отметила красными чернилами грунтовые дороги и дамбы, по которым доктор Перроне обычно передвигался, чтобы собрать свои образцы воды. Хотя на карте не было имен людей, чьи владения граничили с болотами, Ролвааг твердо-мягким карандашом заштриховал примерные границы «Ферм Хаммерната».
Детектива не удивило то, что говорили красные линии, но он должен был проверить сам.
Перед тем как покинуть квартиру, он открыл окно на внутренний двор - на тот дикий, невозможный случай, если его змеи найдут дорогу домой.
- Ты сегодня ужасно тихий, - заметила Джои, - не то чтобы ты обычно болтаешь, как попугай.
Через эркер они видели, как Роза молотит веслом по воде. Она уже два раза опрокинула каяк, но по-прежнему храбро отказывалась от помощи.
- Я ночью врезал твоему мужу веслом, - признался Странахэн. - Надо было рассказать тебе, а я не рассказал.
- Ничего страшного. Он всем на нервы действует.
- Я даже подумывал его убить, - сказал Странахэн.
- Ну и что? Я постоянно об этом думаю.
- Есть одна маленькая разница.
- Я знаю, - согласилась Джои. - Я всего лишь фантазирую. А ты это по правде раньше делал.
- Именно.
- И это тебя доконало.
- А теперь я наконец могу спать спокойно.
- Мы не будем убивать Чаза, ничего такого. Ты же сам говорил. - Джои поцеловала Мика в губы, отчего у него восхитительно закружилась голова, и добавила: - Спасибо, что ты все это терпишь. Ты заслужил медаль.
- Еще не поздно соскочить. Сходи к копам, расскажи им, что он сделал.
- Еще не пора.
Роза опять перевернулась, и Сель бросился ей на помощь. Чайки и крачки возмущались, но Роза буйно хохотала, помогая неуклюжему псу выбраться на берег.
- Все это может обернуться против нас, - пробормотал Странахэн себе под нос.
Джои сжала его руку:
- Все под контролем.
Хотел бы он быть так же в этом уверен. Действующие лица, в том числе и он сам, недисциплинированны и - в разной степени - неуравновешенны. Прекрасный пример: влюбляться в Джои не входило в его планы, но Странахэн влюблялся. И чем сильнее он влюблялся, тем сильнее ему хотелось выбить дерьмо (в идеале вместе с признанием) из доктора Чарльза Перроне. Возьми себя в руки, приказал себе Странахэн.
- Ты тоже думаешь о нас, - произнесла Джои. - Я же вижу. О перспективах наших отношений.
- К сожалению, моя биография говорит сама за себя.
- Ну, я действительно никогда не встречалась с такими парнями, как ты, - сказала она, - но спорим, что и ты никогда не встречался с такими девушками, как я?
- Это уж точно.
Вчера вечером он попросил ее и Розу написать имена всех битлов - через этот фильтр он просеивал молодых женщин, и в прошлом это уберегало Странахэна от совсем уж клинических случаев. Роза назвала правильно только трех из четырех, а вот Джои Перроне прошла тест влет, благодаря специальной передаче «Би-би-си», которую посмотрела как-то ночью по Историческому каналу, пока Чаз развлекался с дружками в топлес-баре.
Странахэн невольно улыбнулся: нет смысла притворяться, будто он может теперь уйти. Когда Джои рядом, он становится беспомощным, легко управляемым и, возможно, счастливым. Однажды она покинет его, как покинули другие, и он вернется к своему замедленному существованию, что вращается вокруг собаки, лодки и груды ржавых рыболовных снастей. Таков цикл его жизни, предсказуемый, как прилив.
Джои легонько толкнула его локтем:
- Мик, завязывай. А то я слышу, как у тебя скрипят шестеренки.
- Извини.
- Расслабься, хорошо? - Она стащила с себя купальник и повела Странахэна в спальню. - Это приказ.
Чазу Перроне приснилось, что его расчленяет пятнадцатифутовый аллигатор с двумя голодными головами: одна жует левую ногу, вторая правую - сумасшедшее состязание между двумя жрущими глотками, кто первый доберется до его промежности. Он с воплем проснулся и увидел, что Тул с пустым лицом стоит у изножья его постели.
- Просто ночной кошмар, - объяснил Чаз, пытаясь собраться с мыслями. Он весь взмок и очень надеялся, что это - результат кошмара, а не горячечного приступа западно-нильского вируса. Накануне он насчитал тридцать четыре укуса на лице, и сейчас каждый зудел, словно от ядовитого сумаха.
- Твоя мать на проводе, - сказал Тул.
- Господи, сколько времени? Скажи ей, что я перезвоню.
- Сам и скажи, дерьмец. Это же твоя ма, а не моя.
С тех пор как они покинули Лабелль, от Тула веяло зловещим холодом. Оглядываясь назад, Чаз размышлял, не дал ли маху, облив парня грязью перед Редом Хаммернатом.
Едва Тул вышел из комнаты, Чаз поднял трубку и услышал знакомый вопрос из Панама-Сити:
- Что новенького, сынок?
- Ничего, мам.
- Как ты, держишься?
- Иногда получше, иногда похуже, - горестно ответил Чаз. По-прежнему очень важно казаться человеком, который нуждается в сочувствии.
- Надежда умирает последней.
- Мам, прошло уже, типа, девять дней. Никто не проживет так долго в океане без пищи и воды.
- Думай о хорошем, - посоветовала она.
- Мам, прошу тебя.
- Ты не смотрел «Изгой»?
Чаз Перроне цыкнул зубом. Его отношения с матерью испортились, когда ему было лет двадцать, хотя и не из-за того, что она вышла замуж за Роджера, чудаковатого военного летчика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56