Позвонил злобный Ред Хаммернат, приказал Тулу вернуться в дом Чаза Перроне и не спускать глаз с этого коварного грызуна. Тул притворился, что у мобильника сел аккумулятор и он не расслышал, что говорит Ред.
Он ни за что не оставит Морин, пока ей не полегчает.
Он нашел телеканал, по которому показывали кантри-клипы, тем и убивал время. Некоторые песни наводили тоску, если внимательно прислушиваться к словам, других он совсем не понимал. Казалось, не будет конца историям о мужчинах, которые не в силах долго оставаться на одном месте, и о любящих женщинах, которых эти мужчины покинули. «В сельском хозяйстве одно хорошо, - думал Тул, - у тя есть дом и ты точно знаешь, где он».
К утру копчик так разболелся от браконьерской пули, что Тулу пришлось встать и немного прогуляться. Когда он вернулся в палату, Морин уже не спала. Она взглянула на него и слабо улыбнулась. Косые солнечные лучи проникали сквозь жалюзи и яркими полосами ложились на постель, но синие глаза Морин, когда-то сиявшие звездами, были тусклыми и серыми, как свинец. Тул заметил, что она жмет на кнопку вызова, и спросил, в чем дело. Она указала на опустевший пакет капельницы.
- Надо наполнить, - прошептала она.
- Где болит?
- Они меня три дня не обмывали. Это так раздражает.
- Дай я. - Он забрал у нее кнопку и несколько раз надавил большим пальцем. Они ждали и ждали, но никто не пришел.
- По утрам у них не хватает народа, - сказала Морин. - Иногда приходится ждать.
- Разберемся.
- Куда ты собрался?
Тул схватил первую же девушку, одетую как медсестра, и затолкал ее в палату Морин. Женщина перепугалась и была явно сбита с толку.
- Эрл, это Наташа, - объяснила Морин. - Она работает на кухне.
Тул не отпускал Наташину руку.
- Поди сходи за кем-нибудь, пусть принесут этой леди лекарство от боли. Сей момент, я сказал.
- Наташа, простите моего племянника. Он слишком обо мне беспокоится, - извинилась Морин.
Наташа слабо кивнула. Тул отпустил ее, и она быстро шмыгнула за дверь. Морин крикнула ей вслед:
- Вчерашняя чечевичная похлебка была просто божественна! Обязательно дай мне рецепт!
- Блин, неужели здесь нет ни одного доктора? - спросил Тул.
Морин подтянула простыню на груди.
- Эта женщина не приготовит солонину даже ради спасения собственной жизни, но с чечевицей она великая примадонна.
- Давай я схожу еще кого поймаю.
- Нет, нет, не надо. - Морин шевельнула пальцем. - Если будешь шуметь, тебя попросят уйти. Сиди спокойно и не волнуйся. Мне сейчас хорошо.
Тул знал, что ей не хорошо. Он нежно перевернул ее на бок и распустил шнуровку на сорочке.
- Эрл, не надо, - сказала она.
- Помолчи.
Он задрал верх своего лабораторного халата, залез за пазуху и отлепил последний оставшийся пластырь. Осторожно поместил его между лопатками Морин и крепко прижал, чтобы он приклеился. Когда он перевернул ее обратно, она сказала:
- Это было не обязательно, но спасибо.
- Не так чтоб свежий, но всяко лучше, чем ничё.
- Эрл, послушай меня. - Она протянула ему руку, на ошупь прохладную. - Некоторые сдаются, когда попадают в такое место, - сказала она. - Я вижу по лицам - они попросту отказываются от борьбы. И чем слабее становишься, поверь мне, тем соблазнительнее… Современные болеутоляющие хороши, дни и недели скользят за окном, как большая теплая река. Но не волнуйся, я еще помирать не готова.
- Ты не готова! - выпалил Тул. Он взбесился, сам толком не понимая почему. - Ты када в последний раз дочерей видела?
- Им тяжело выбраться. Дети ходят в школу.
- Херня это все. Морин тихонько засмеялась:
- Я бы тебя отшлепала, Эрл, если бы у меня были силы.
Он растерялся.
- Хошь, я попробую тя вымыть?
- Ничего подобного ты не сделаешь! - Она ущипнула его за запястье. - Боже праведный, надо мне было промолчать.
Мать Тула умерла едва ли через месяц после того, как доктора сказали ей, что она больна. Была середина помидорной жатвы, и он не вернулся в Джексонвилл вовремя, чтобы с ней попрощаться. Он как бы стороны слышал, как рассказывает об этом Морин, а она отвечает:
- Не расстраивайся. Я уверена, она знала, как сильно ты ее любил.
- Твоим дочерям надо тут быть. Совсем же близко. - Он так стиснул кнопку вызова, что она развалилась на части в его кулаке. - Етить, - сказал он. - Извини.
- Эрл, остынь. Я не собираюсь умирать сегодня.
Наконец пришла медсестра со свежим пакетом лекарства, двумя маленькими ампулами наркотика и памперсом для взрослых. Тул отошел от кровати, чтобы не мешать Морин. Медсестра, мускулистая, черная как смоль женщина, тихо разговаривала с Морин - ее акцент Тул опознал как ямайский. Он подумал обо всех ямайских сборщиках, на которых орал, которых избивал и грабил, и ощутил себя последним гадом и подлецом. Медсестра, которая помогает Морин, должно быть, их сестра или кузина или даже дочь. Улыбка яркая, как рассвет, и когда медсестра коснулась лба Морин, Тул мгновенно понял, что навсегда завязал с работой бригадиром. Он никогда не сможет смотреть в глаза этим потным черным парням и не вспоминать этот миг, не вспоминать, как он был себе отвратителен, какая неразбериха царила в его мыслях. Видимо, когда-то давно он свернул не туда, и скорее всего уже поздно давать задний ход. Конечно, он увяз с Редом Хаммернатом по самые уши, и тот теперь хочет, чтобы Тул сделал такое, что еще дальше протащит его по дороге в ад. Неделю назад Тул согласился бы на любую грязную работенку, не важно, насколько дурную, раз за нее платят наличными. Но потом он встретил Морин.
- Она оклемается? - спросил он ямайскую медсестру.
- Да, после завтрака ей станет лучше.
- Эрл, это Иви, - представила девушку Морин. - Она из хороших.
Медсестра засмеялась:
- Я через час вернусь и вас вымою.
Как только они снова остались одни, Морин сказала:
- Она умная девочка. Тебе стоит показаться ей сам-знаешь-с-чем.
- Нет, пасиб. - Тул не собирался раздвигать свой зад перед незнакомкой, не важно, черная она, белая или в пурпурный горошек.
- Ради Христа, Эрл, она профессионал по уходу за больными.
- Хошь, телевизор посмотрим?
- Хмммм, - протянула Морин.
Тул заметил, что ее дыхание замедлилось, а веки отяжелели. Лекарства, которые принесла медсестра Иви, вкупе с попользованным фентаниловым пластырем начали работать. Может, теперь Морин удастся хорошенько вздремнуть.
- Я лучше пойду, - сказал он.
- Спасибо за компанию, Эрл.
- Всегда.
- Я совсем забыла спросить, как там твои охранные дела? - сонно сказала она. - Как поживает твой важный доктор?
- Все та же фигня.
Когда Тул встал, Морин повернулась лицом к стене и скорчилась, как вопросительный знак.
- Токо попробуй сдаться, - яростно сказал он.
- Я и не собираюсь.
- Я серьезно, слышь?
- Эрл?
Он еле различил ее голос, поэтому нагнулся над перилами кровати и приблизил к ней свою здоровенную башку.
- Да, мэм. Чё?
- Эрл, я хочу попросить тебя об одной услуге.
- Чё угодно.
- Это очень большая услуга, - уточнила Морин.
- Говори.
- Ты можешь забрать меня отсюда?
Тул улыбнулся:
- Я уж думал, ты никогда не попросишь.
Чаз Перроне проснулся голым в своем желтом внедорожнике на обочине 95-й трассы, где-то в округе Палм-Бич.
Утро пятницы.
Час пик.
Его мочевой пузырь раздулся до размеров озера Окичоби, а череп раскалывался, будто гнилая дыня. Он открыл пассажирскую дверь и попытался отлить, но из него словно текла не вода, а битое стекло. Он пошарил в районе руля и с облегчением нашел ключи в зажигании.
Он направился домой, тщательно соблюдая ограничения скорости, поскольку не хотел, чтобы копы остановили его и потребовали объяснить его внешний вид. Он радовался нелепой высоте «хаммера», которая скрывала его саднящую, землистую наготу от остальных автомобилистов, не считая парочки вульгарных водителей грузовиков.
«Что за чертовщина творилась ночью?» - думал Чаз, щурясь от жестокого утреннего солнца.
Последнее, что он четко помнил, - как Роза, в этих ее невероятно коротких джинсах, ведет его в спальню. Потом он, должно быть, вырубился, потому что Роза неким образом превратилась в Джои и немедленно вывалила на него преизрядную кучу дерьма.
Джои, в той же юбке и той же блузке, в которых она была в ночь, когда он выкинул ее за борт!
К тому времени, когда Чаз добрался до въезда в «Дюны восточного Бока, ступень II», он уже успел все обдумать. Он словил глюки из-за того, что много раз пересмотрел сцену убийства Джои по видео, да еще и перепил. К тому же Роза ведь пользовалась теми же духами, что и Джои?
Чаз не помнил, как убежал из спальни, но, по-видимому, так он и сделал. Вылетел через парадную дверь, нырнул в «хаммер» и свалил. Роза, наверное, решила, что он окончательно перетрудился.
Он бросил взгляд на свой член и с трудом его опознал в этом унылом, павшем духом вялом обрубке. Интересно, сможет ли он вообще когда-нибудь снова заняться сексом без дразнящего благоуханного призрака покойной жены.
Он свернул на свою подъездную дорожку, припарковался рядом с «гранд-маркизом» Тула, глянул направо, налево и рысью припустил в дом. Дверь в комнату громилы была закрыта, поэтому Чаз на цыпочках прокрался на кухню и проглотил четыре таблетки аспирина, запив их «Маунтин Дью». Потом забрался в душ, прислонился к кафельной стенке и массировал свой бодун, пока не закончилась горячая вода.
Когда он вышел из ванной, звонил телефон.
- Где ты был, сынок? - Это был Ред Хаммернат. - Я, черт бы тебя побрал, оставил дюжину сообщений на твоем автоответчике.
- Ночевал в гостях, - ответил Чаз.
- Без мистера О'Тула?
- Это был непредвиденный случай, Ред.
- Хочешь поговорить о непредвиденных случаях? Знаешь что, мне тут вчера по почте пришел в высшей степени непредвиденный случай. А именно - видеокассета.
- Вот дерьмо.
- Ты в нем по самые уши, сынок. Ты вообще в курсе?
- Да, сэр. Мне тоже прислали.
- Да ну? - Ред Хаммернат словно катал слюну во рту. - Я много чего повидал на своем веку, Чаз, но такого еще не видел. По правде говоря, я был потрясен.
Невнятная речь Реда говорила о том, что сегодня он начал квасить прямо с утра.
- Давай не по телефону, - сказал он Чазу.
- Мне приехать в офис?
- Черта с два. Я, блин, припаркован аккурат перед твоим домом.
Чаз подошел к окну и увидел серый «кадиллак», вхолостую рычащий на лужайке. Чаз натянул мятые брюки и поспешил на улицу. Пассажирская дверь большого автомобиля распахнулась, и Чаз забрался в прохладу. Ред Хаммернат был одет так, словно только что вернулся с рыбалки на марлина - загорелый гном в хаки «Эдди Байер». За щекой комок жевательного табака, на редиске носа - пятно цинковых белил. С толстой красной шеи свисали очки-полароиды. Открытая бутылка «Джек Дэниэлс» стояла на столике, стакана к ней не прилагалось.
- Я не знал, что у парня была видеокамера, - принялся оправдываться Чаз. - Я просто обалдел, когда увидел кассету.
- Сынок, это очень, очень плохие новости.
- Хуже не бывает, - согласился Чаз.
- Я хочу сказать, просто жутко было смотреть. Мне всегда нравилась Джои, по правде нравилась, - сообщил Ред. - Не буду спрашивать, чего ради ты это сделал, потому что меня это не касается.
Чаз слегка разозлился:
- Но мы об этом говорили, помнишь? Как я волновался? Я думал, она раскрыла нашу сделку.
Он был разочарован, что Ред не похвалил его за виртуозно исполненное убийство и за стальное мужество, которое потребовалось, чтобы через все это пройти.
- Надо заплатить шантажисту, Ред. Теперь выбора нет.
- Согласен.
- Все пять сотен, да?
- Ага, - согласился Ред Хаммернат. - Все целиком.
В душе Чаза облегчение почти мгновенно сменилось подозрениями. Он ожидал сопротивления или хотя бы какого-нибудь безумного альтернативного плана. Он знал, как Ред лелеет свои деньги, для него расставание с полумиллионом баксов - достаточный повод, чтобы на полгода уйти в запой.
- Мы должны передать ему деньги сегодня ночью, - сказал Чаз, - в каком-то доме посреди залива Бискейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Он ни за что не оставит Морин, пока ей не полегчает.
Он нашел телеканал, по которому показывали кантри-клипы, тем и убивал время. Некоторые песни наводили тоску, если внимательно прислушиваться к словам, других он совсем не понимал. Казалось, не будет конца историям о мужчинах, которые не в силах долго оставаться на одном месте, и о любящих женщинах, которых эти мужчины покинули. «В сельском хозяйстве одно хорошо, - думал Тул, - у тя есть дом и ты точно знаешь, где он».
К утру копчик так разболелся от браконьерской пули, что Тулу пришлось встать и немного прогуляться. Когда он вернулся в палату, Морин уже не спала. Она взглянула на него и слабо улыбнулась. Косые солнечные лучи проникали сквозь жалюзи и яркими полосами ложились на постель, но синие глаза Морин, когда-то сиявшие звездами, были тусклыми и серыми, как свинец. Тул заметил, что она жмет на кнопку вызова, и спросил, в чем дело. Она указала на опустевший пакет капельницы.
- Надо наполнить, - прошептала она.
- Где болит?
- Они меня три дня не обмывали. Это так раздражает.
- Дай я. - Он забрал у нее кнопку и несколько раз надавил большим пальцем. Они ждали и ждали, но никто не пришел.
- По утрам у них не хватает народа, - сказала Морин. - Иногда приходится ждать.
- Разберемся.
- Куда ты собрался?
Тул схватил первую же девушку, одетую как медсестра, и затолкал ее в палату Морин. Женщина перепугалась и была явно сбита с толку.
- Эрл, это Наташа, - объяснила Морин. - Она работает на кухне.
Тул не отпускал Наташину руку.
- Поди сходи за кем-нибудь, пусть принесут этой леди лекарство от боли. Сей момент, я сказал.
- Наташа, простите моего племянника. Он слишком обо мне беспокоится, - извинилась Морин.
Наташа слабо кивнула. Тул отпустил ее, и она быстро шмыгнула за дверь. Морин крикнула ей вслед:
- Вчерашняя чечевичная похлебка была просто божественна! Обязательно дай мне рецепт!
- Блин, неужели здесь нет ни одного доктора? - спросил Тул.
Морин подтянула простыню на груди.
- Эта женщина не приготовит солонину даже ради спасения собственной жизни, но с чечевицей она великая примадонна.
- Давай я схожу еще кого поймаю.
- Нет, нет, не надо. - Морин шевельнула пальцем. - Если будешь шуметь, тебя попросят уйти. Сиди спокойно и не волнуйся. Мне сейчас хорошо.
Тул знал, что ей не хорошо. Он нежно перевернул ее на бок и распустил шнуровку на сорочке.
- Эрл, не надо, - сказала она.
- Помолчи.
Он задрал верх своего лабораторного халата, залез за пазуху и отлепил последний оставшийся пластырь. Осторожно поместил его между лопатками Морин и крепко прижал, чтобы он приклеился. Когда он перевернул ее обратно, она сказала:
- Это было не обязательно, но спасибо.
- Не так чтоб свежий, но всяко лучше, чем ничё.
- Эрл, послушай меня. - Она протянула ему руку, на ошупь прохладную. - Некоторые сдаются, когда попадают в такое место, - сказала она. - Я вижу по лицам - они попросту отказываются от борьбы. И чем слабее становишься, поверь мне, тем соблазнительнее… Современные болеутоляющие хороши, дни и недели скользят за окном, как большая теплая река. Но не волнуйся, я еще помирать не готова.
- Ты не готова! - выпалил Тул. Он взбесился, сам толком не понимая почему. - Ты када в последний раз дочерей видела?
- Им тяжело выбраться. Дети ходят в школу.
- Херня это все. Морин тихонько засмеялась:
- Я бы тебя отшлепала, Эрл, если бы у меня были силы.
Он растерялся.
- Хошь, я попробую тя вымыть?
- Ничего подобного ты не сделаешь! - Она ущипнула его за запястье. - Боже праведный, надо мне было промолчать.
Мать Тула умерла едва ли через месяц после того, как доктора сказали ей, что она больна. Была середина помидорной жатвы, и он не вернулся в Джексонвилл вовремя, чтобы с ней попрощаться. Он как бы стороны слышал, как рассказывает об этом Морин, а она отвечает:
- Не расстраивайся. Я уверена, она знала, как сильно ты ее любил.
- Твоим дочерям надо тут быть. Совсем же близко. - Он так стиснул кнопку вызова, что она развалилась на части в его кулаке. - Етить, - сказал он. - Извини.
- Эрл, остынь. Я не собираюсь умирать сегодня.
Наконец пришла медсестра со свежим пакетом лекарства, двумя маленькими ампулами наркотика и памперсом для взрослых. Тул отошел от кровати, чтобы не мешать Морин. Медсестра, мускулистая, черная как смоль женщина, тихо разговаривала с Морин - ее акцент Тул опознал как ямайский. Он подумал обо всех ямайских сборщиках, на которых орал, которых избивал и грабил, и ощутил себя последним гадом и подлецом. Медсестра, которая помогает Морин, должно быть, их сестра или кузина или даже дочь. Улыбка яркая, как рассвет, и когда медсестра коснулась лба Морин, Тул мгновенно понял, что навсегда завязал с работой бригадиром. Он никогда не сможет смотреть в глаза этим потным черным парням и не вспоминать этот миг, не вспоминать, как он был себе отвратителен, какая неразбериха царила в его мыслях. Видимо, когда-то давно он свернул не туда, и скорее всего уже поздно давать задний ход. Конечно, он увяз с Редом Хаммернатом по самые уши, и тот теперь хочет, чтобы Тул сделал такое, что еще дальше протащит его по дороге в ад. Неделю назад Тул согласился бы на любую грязную работенку, не важно, насколько дурную, раз за нее платят наличными. Но потом он встретил Морин.
- Она оклемается? - спросил он ямайскую медсестру.
- Да, после завтрака ей станет лучше.
- Эрл, это Иви, - представила девушку Морин. - Она из хороших.
Медсестра засмеялась:
- Я через час вернусь и вас вымою.
Как только они снова остались одни, Морин сказала:
- Она умная девочка. Тебе стоит показаться ей сам-знаешь-с-чем.
- Нет, пасиб. - Тул не собирался раздвигать свой зад перед незнакомкой, не важно, черная она, белая или в пурпурный горошек.
- Ради Христа, Эрл, она профессионал по уходу за больными.
- Хошь, телевизор посмотрим?
- Хмммм, - протянула Морин.
Тул заметил, что ее дыхание замедлилось, а веки отяжелели. Лекарства, которые принесла медсестра Иви, вкупе с попользованным фентаниловым пластырем начали работать. Может, теперь Морин удастся хорошенько вздремнуть.
- Я лучше пойду, - сказал он.
- Спасибо за компанию, Эрл.
- Всегда.
- Я совсем забыла спросить, как там твои охранные дела? - сонно сказала она. - Как поживает твой важный доктор?
- Все та же фигня.
Когда Тул встал, Морин повернулась лицом к стене и скорчилась, как вопросительный знак.
- Токо попробуй сдаться, - яростно сказал он.
- Я и не собираюсь.
- Я серьезно, слышь?
- Эрл?
Он еле различил ее голос, поэтому нагнулся над перилами кровати и приблизил к ней свою здоровенную башку.
- Да, мэм. Чё?
- Эрл, я хочу попросить тебя об одной услуге.
- Чё угодно.
- Это очень большая услуга, - уточнила Морин.
- Говори.
- Ты можешь забрать меня отсюда?
Тул улыбнулся:
- Я уж думал, ты никогда не попросишь.
Чаз Перроне проснулся голым в своем желтом внедорожнике на обочине 95-й трассы, где-то в округе Палм-Бич.
Утро пятницы.
Час пик.
Его мочевой пузырь раздулся до размеров озера Окичоби, а череп раскалывался, будто гнилая дыня. Он открыл пассажирскую дверь и попытался отлить, но из него словно текла не вода, а битое стекло. Он пошарил в районе руля и с облегчением нашел ключи в зажигании.
Он направился домой, тщательно соблюдая ограничения скорости, поскольку не хотел, чтобы копы остановили его и потребовали объяснить его внешний вид. Он радовался нелепой высоте «хаммера», которая скрывала его саднящую, землистую наготу от остальных автомобилистов, не считая парочки вульгарных водителей грузовиков.
«Что за чертовщина творилась ночью?» - думал Чаз, щурясь от жестокого утреннего солнца.
Последнее, что он четко помнил, - как Роза, в этих ее невероятно коротких джинсах, ведет его в спальню. Потом он, должно быть, вырубился, потому что Роза неким образом превратилась в Джои и немедленно вывалила на него преизрядную кучу дерьма.
Джои, в той же юбке и той же блузке, в которых она была в ночь, когда он выкинул ее за борт!
К тому времени, когда Чаз добрался до въезда в «Дюны восточного Бока, ступень II», он уже успел все обдумать. Он словил глюки из-за того, что много раз пересмотрел сцену убийства Джои по видео, да еще и перепил. К тому же Роза ведь пользовалась теми же духами, что и Джои?
Чаз не помнил, как убежал из спальни, но, по-видимому, так он и сделал. Вылетел через парадную дверь, нырнул в «хаммер» и свалил. Роза, наверное, решила, что он окончательно перетрудился.
Он бросил взгляд на свой член и с трудом его опознал в этом унылом, павшем духом вялом обрубке. Интересно, сможет ли он вообще когда-нибудь снова заняться сексом без дразнящего благоуханного призрака покойной жены.
Он свернул на свою подъездную дорожку, припарковался рядом с «гранд-маркизом» Тула, глянул направо, налево и рысью припустил в дом. Дверь в комнату громилы была закрыта, поэтому Чаз на цыпочках прокрался на кухню и проглотил четыре таблетки аспирина, запив их «Маунтин Дью». Потом забрался в душ, прислонился к кафельной стенке и массировал свой бодун, пока не закончилась горячая вода.
Когда он вышел из ванной, звонил телефон.
- Где ты был, сынок? - Это был Ред Хаммернат. - Я, черт бы тебя побрал, оставил дюжину сообщений на твоем автоответчике.
- Ночевал в гостях, - ответил Чаз.
- Без мистера О'Тула?
- Это был непредвиденный случай, Ред.
- Хочешь поговорить о непредвиденных случаях? Знаешь что, мне тут вчера по почте пришел в высшей степени непредвиденный случай. А именно - видеокассета.
- Вот дерьмо.
- Ты в нем по самые уши, сынок. Ты вообще в курсе?
- Да, сэр. Мне тоже прислали.
- Да ну? - Ред Хаммернат словно катал слюну во рту. - Я много чего повидал на своем веку, Чаз, но такого еще не видел. По правде говоря, я был потрясен.
Невнятная речь Реда говорила о том, что сегодня он начал квасить прямо с утра.
- Давай не по телефону, - сказал он Чазу.
- Мне приехать в офис?
- Черта с два. Я, блин, припаркован аккурат перед твоим домом.
Чаз подошел к окну и увидел серый «кадиллак», вхолостую рычащий на лужайке. Чаз натянул мятые брюки и поспешил на улицу. Пассажирская дверь большого автомобиля распахнулась, и Чаз забрался в прохладу. Ред Хаммернат был одет так, словно только что вернулся с рыбалки на марлина - загорелый гном в хаки «Эдди Байер». За щекой комок жевательного табака, на редиске носа - пятно цинковых белил. С толстой красной шеи свисали очки-полароиды. Открытая бутылка «Джек Дэниэлс» стояла на столике, стакана к ней не прилагалось.
- Я не знал, что у парня была видеокамера, - принялся оправдываться Чаз. - Я просто обалдел, когда увидел кассету.
- Сынок, это очень, очень плохие новости.
- Хуже не бывает, - согласился Чаз.
- Я хочу сказать, просто жутко было смотреть. Мне всегда нравилась Джои, по правде нравилась, - сообщил Ред. - Не буду спрашивать, чего ради ты это сделал, потому что меня это не касается.
Чаз слегка разозлился:
- Но мы об этом говорили, помнишь? Как я волновался? Я думал, она раскрыла нашу сделку.
Он был разочарован, что Ред не похвалил его за виртуозно исполненное убийство и за стальное мужество, которое потребовалось, чтобы через все это пройти.
- Надо заплатить шантажисту, Ред. Теперь выбора нет.
- Согласен.
- Все пять сотен, да?
- Ага, - согласился Ред Хаммернат. - Все целиком.
В душе Чаза облегчение почти мгновенно сменилось подозрениями. Он ожидал сопротивления или хотя бы какого-нибудь безумного альтернативного плана. Он знал, как Ред лелеет свои деньги, для него расставание с полумиллионом баксов - достаточный повод, чтобы на полгода уйти в запой.
- Мы должны передать ему деньги сегодня ночью, - сказал Чаз, - в каком-то доме посреди залива Бискейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56