- Хотя, по правде сказать, шесть бывших жен - не повод хвастаться.
- По крайней мере, ни одна из них не пыталась тебя убить, - сказала Джои.
- Одной это почти удалось.
- Что, правда? Ее посадили?
- Нет. Она умерла.
У Джои сперло дыхание. Она надолго приложилась к пиву.
- Расслабься, ягодка. Я ее не убивал, - сказал Странахэн.
- Кем она была?
- Когда я ее встретил? Официанткой, как и все остальные.
Джои не удержалась и захихикала:
- Ты был женат на шести официантках?
- Вообще-то на пяти. Последняя была телепродюсером.
- Ох, Мик…
- И поначалу они были просто восхитительны. Обычно все шло вкривь и вкось по моей вине.
- Но о чем ты думал? То есть, когда добираешься до цифры шесть…
- Да ни о чем я не думал, - сказал Странахэн. - Какие раздумья, когда любовь? Сама знаешь.
Джои Перроне откинулась назад и повернула забинтованное лицо к закату.
- Наверняка все небо розовое и золотое. Господи, я, наверное, ужасно выгляжу с этой повязкой.
- Чаз - это твой первый муж?
- Второй. Первый умер. - И быстро прибавила: - Несчастный случай.
- Фигово.
- Он был биржевым маклером. А Чаз - биолог.
- Мокрецы тебя скоро сожрут с потрохами, - сказал Странахэн. - Давай вернемся в дом.
- Забавно, глаза по-настоящему болят, только когда я плачу, - сказала она. - Жаль, не могу остановиться.
- Пойдем, возьми меня за руку.
- Нет, мне и здесь хорошо. Мошки меня не колышут. - Джои вызывающе хлюпнула носом. - И, знаешь, я рыдаю совсем не из-за этого сукина сына Чаза Перроне. Я на девяносто девять процентов уверена, что я его больше не люблю.
Странахэн промолчал. Он был специалистом по умиранию отношений, по мучительной пустоте, что висит, пока кто-нибудь не сделает шаг.
- Но то, что Чаз сделал там, - она показала на море, - зверски меня бесит. Ты даже не представляешь как.
«Отчего же, представляю», - подумал Странахэн. Вопрос витал в воздухе, и он спросил:
- Тогда почему ты плачешь?
- Видимо, я поняла, что вся моя жизнь свелась к этому мигу в этом месте в этом, - она гневно взмахнула рукой, - кошмарном, мерзком положении. Без обид, Мик, но сидеть полуослепшей на острове с каким-то незнакомцем - это не совсем то, что я в это самое время собиралась делать. Я совсем не так воображала себя в тридцать с чем-то там.
- Слушай, у тебя все наладится.
- Ну да, конечно. После того как мой ебаный муженек, прошу прощения за свой французский, сбросил меня за борт этого ебаного корабля в нашем ебаном круизе в честь годовщины свадьбы! Как, скажи, пожалуйста, женщине такое забыть, а? Как «пережить» такую личную катастрофу?
- Поможет, например, если увидишь, как его волокут в наручниках, - сказал Странахэн. - Почему ты не даешь мне позвонить в полицию?
Джои неистово замотала головой - как бы полотенце не слетело, подумал Странахэн.
- Мик, на суде будет настоящий кошмар - мое слово против его. Он наверняка заявит, что я наклюкалась и свалилась через перила. Я уверена, он береговой охране так и сказал. Четыре года назад я в Дейтоне сдуру села за руль под градусом, адвокаты Чаза это в два счета раскопают. «Будьте любезны, миссис Перроне, встаньте на свидетельскую трибуну и расскажите суду, как ваш дружок-теннисист бросил вас ради манекенщицы, как вы с горя выпили целую бутылку каберне, припарковали автомобиль прямо посреди бульвара Норд-Оушен и уснули…»
- Ладно, остынь.
- Но ведь так и есть? Мое слово против его.
Странахэн согласился, что в суде все может обернуться скверно.
- Это не мое дело, Джои, но как насчет денег? Если ты умрешь, Чаз разбогатеет?
- Нет.
- Даже страховки никакой нет?
- Насколько я знаю, нет, - сказала Джои. - Теперь ты понимаешь, почему я так… ну, не знаю, ошеломлена. Ему не было смысла меня убивать. Если он хотел развестись, достаточно было попросить.
Она спросила, что бы Странахэн сделал на ее месте.
- Для начала я бы снял обручальное кольцо, - ответил он.
Джои застенчиво стащила платиновый ободок с пальца и сжала в руке.
- Дальше что?
- Пошел бы прямиком к копам, - сказал Странахэн, размышляя, какие еще варианты она обдумывает. Он решил не спрашивать, потому что поднялся бриз и, похоже, сдул злость Джои. - Ты улыбаешься. Здорово, - сказал он.
- Потому что оно мокрое и щекочется.
- Что щекочется?
- Я надеюсь, что пес. Странахэн глянул под стол.
- Сель, ты очень плохой мальчик! - сказал он, хватая добермана за ошейник.
- Кажется, я ему нравлюсь, - язвительно хмыкнула Джои. - Но они все так себя ведут на первых порах.
Детективу Карлу Ролваагу место было на Среднем Западе. Он знал это в глубине души и вспоминал каждый день на работе.
Подошел бы какой угодно дальний Средний Запад: Мичиган, Висконсин, Миннесота или даже Дакоты. Преступления там, как правило, очевидны и просты, на почве банальных жадности, похоти или алкоголя. Флорида сложнее, она особенная, и тут ничего нельзя предугадать. Каждый говенный аферист Америки рано или поздно являлся сюда - так велики здесь возможности для хищничества.
- Не сказать, что я беспокоюсь за мистера Перроне, - поделился Ролвааг с капитаном.
- Уже?
Капитана звали Галло. Ролвааг ему нравился, потому что распутывал множество сложных дел и тем самым повышал капитановы ставки, хотя беседа с детективом - сомнительное веселье.
- Думаешь, он ее столкнул? - спросил Галло. - Даже если так, мы никогда не докажем.
Ролвааг пожал плечами:
- Я за него просто не беспокоюсь, вот и все.
Они пили кофе в автозакусочной на трассе 84. Было около полуночи, и Ролвааг спешил разобраться с крысами, которые шастали - а может, и не шастали - у него в машине.
- Мертвая жена, - сказал Галло, - напомни, сколько она стоила?
- Тринадцать миллионов, плюс-минус. В трастовом отделе выясняют точную цифру.
- Но муженьку не достанется ни цента, так? Даже по страховке? - спросил Галло.
- Я ничего не нашел, но пока рано говорить.
- Он законченный кретин, если соврал.
- Согласен. - Ролвааг бросил взгляд на часы. Шесть часов назад он вышел из зоомагазина. Он надеялся, что крысы не прогрызли дыру в коробке из-под обуви.
- А что нам говорят про Чаза ближайшие родственники? - спросил Галло.
- Родители миссис Перроне умерли, а единственный брат живет на овечьей ферме в Новой Зеландии.
Галло нахмурился:
- Господи, звонок обойдется недешево. Постарайся поговорить коротко и ясно.
- Точняк. - Порой, когда Галло придирался по пустякам, Ролвааг переходил на фарго. Детектив переехал в Форт-Лодердейл из Сент-Пола, потому что жена необъяснимо тосковала по сырости. Десять лет спустя она вернулась в города-близнецы , а Ролвааг остался во Флориде и одиннадцать с половиной месяцев в году потел, как боров.
Тем не менее в его портфеле пряталось спасение в форме письма от начальника полиции Эдины, штат Миннесота, приятно цивилизованного пригорода Миннеаполиса. Начальник полиции предлагал Ролваагу работу - расследовать крупные преступления, каковых там случалось немного. Ролвааг собирался уведомить об этом капитана Галло, как только в разговоре образуется пауза.
- Надо полагать, на круизном лайнере никто ни черта не видел и не слышал, - продолжал Галло. - Красотка падает за борт, а все дрыхнут.
Без тени сарказма Ролвааг объяснил, что у него не было времени опросить остальных 2048 пассажиров или экипаж.
- Но сам никто не пришел, - добавил он.
Галло покрутил связку ключей от машины на правом мизинце.
- А что с береговой охраной, они закончили?
- Закончат к завтрашнему полудню. Оставят один вертолет летать до заката, но это больше для виду.
- Так муженек до смерти расстроен или как?
- Он говорит правильные вещи, но как будто читает их по бумажке.
Галло криво ухмыльнулся:
- Карл, даже если она где-нибудь всплывет…
- Да, я знаю.
- …если, конечно, у нее не свернута шея или не прострелена башка…
- Точно. Мы ничего не сможем доказать.
- Он, часом, не прячет от нас какую-нибудь мамзель?
- Я над этим работаю.
- Но даже если прячет…
- Я знаю. Это вовсе не означает, что он прикончил свою жену. - Ролвааг был в курсе, что Галло, который сам крутил любовь с несколькими подружками, к адюльтерам относится снисходительно.
- Но ты не веришь Перроне, я же вижу, - сказал Галло.
- Я не верю, что он все рассказал о своем браке.
Галло засмеялся:
- Карл, да тебе никто всего не расскажет. Ни один муж, даже твой покорный слуга.
- Но твоя жена не пропала в море.
- Тебя это нервирует, да? Потому что ты опять напустил на себя этот свой норвежский демонический вид.
Ролвааг выдавил из себя улыбку.
- Это совсем другое дело, - сказал он, хотя думал иначе.
- Ты до сих пор держишь своих гигантских змей? - спросил капитан.
- Только двух. Они всего семь футов длиной.
- И до сих пор кормишь их этими своими придурочными крысами?
- К сожалению, картошку-фри они не едят.
- Не понимаю, как тебя домовладельцы до сих пор не выселили.
- Они пытаются, - сказал Ролвааг.
Большинство его соседей по дому держали маленьких
собачек и боялись, что однажды питоны Ролваага вырвутся на свободу. Судебные издержки уже превысили шесть тысяч долларов.
- Боже, Карл, они же, блядь, рептилии. Да избавься ты от этих клятых тварей.
- Они мне нравятся.
- Важнее, нравишься ли им ты.
- Мы отлично уживаемся. За кров и пишу они мне платят безоговорочным равнодушием.
Галло сказал, что знает одну топлес-танцовщицу в Окленд-Парк, которая счастлива будет заполучить змей для выступлений.
- У них будет не жизнь, а малина. Просто мечта.
- Ну, все равно спасибо. - Ролвааг встал. - Я лучше пойду, пока эти грызуны мою машину не угнали.
- Ты с левой резьбой, это точно, - добродушно сказал Галло. - Давай покончим с миссис Перроне к пятнице, хорошо?
- К пятнице?
- Нельзя же всякий раз выигрывать, Карл. Иногда можно сделать ровно столько, сколько можно сделать.
«Особенно за шесть дней», - раздраженно подумал Ролвааг.
- Ее муж сказал, что в колледже она была звездой сборной по плаванию, - ответил он.
- Очень сомневаюсь, что она тренировалась нырять с океанских лайнеров или плавать с акулами. К пятнице, Карл. Дело можешь не закрывать, но засунь его на самое дно.
- Точняк.
Позже, спеша домой с коробкой крыс, Ролвааг вспомнил о письме в портфеле. Он разозлился на себя: надо было сказать Галло, чтобы капитан уже начал оформлять бумаги.
«В понедельник - первым делом», - пообещал себе детектив. Он с нетерпением предвкушал, как выберется из этого парного болота и вернется в Миннесоту. Правда-правда.
Пять
Чарльз Регис Перроне был биологом по умолчанию.
Сперва он нацелился на медицинский вуз - точнее, на досужую карьеру в радиологии. Перспектива обогащения заставила его обратить взор к здравоохранению, но его, как истого ипохондрика, отпугивала сама идея общения с по-настоящему больными людьми. Изучение рентгеновского излучения в относительно чистеньком уединении лаборатории казалось привлекательным вариантом, который оставлял бы массу времени для отдыха.
Магистерский план Чаза потерпел крушение по вине его непомерного сластолюбия. В колледже он больше времени проводил в презервативах, чем в книгохранилищах, и в результате окончил Флоридский университет с далеко не блестящим средним баллом 2,1. Немногие медицинские вузы жадно хватаются за двоечников, но Чаз не сломался. Он уже решил, что врачебная практика будет слишком обременительна для его светской жизни и надо придумать другой способ разбогатеть.
Тем временем он отправился в жизнь, вооруженный кукольной красотой, приапическими дарованиями и степенью бакалавра ненавистной ему биологии. Через три месяца после выпуска он неохотно вернулся домой к матери, чей новый муж, сумасбродный экс-пилот британских ВВС по имени Роджер, с наслаждением изводил Чаза эксцентричными выходками. Всякий раз, когда Чаз скрывался в ванной, дабы подрочить, что случалось по несколько раз на дню, Роджер врубал на полную мощность «Айриш Роверс», стучал по дверному косяку и кошмарным фальцетом завывал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56