“
Часам к двум к дому начали отовсюду стекаться сотни людей. Шли отовсюду. Старые и молодые, военные и гражданские. Играл духовой оркестр местного гарнизона. Чуть поодаль стояли солдаты с автоматами, чтобы отдать последний салют героине войны.
Ранним утром в этот прискорбный день Русичу позвонил городской прокурор. Выразив соболезнование, явно робея и заикаясь, он робко заметил, что по неписаному закону, принятому в России, самоубийц не принято хоронить на общем кладбище да еще с воинскими почестями. Русич, не в силах ответить, молча передал трубку приехавшему из Москвы генерал-полковнику в отставке. Выслушав прокурора, тот резко сказал:
– Ты самый настоящий дурак, хотя и прокурор. Мама Зина не кончила жизнь самоубийством. Ее убили. Зверски убили злодеи, которые разрушили все, за что мы сражались! Неужто трудно сие понять?
Русич под руку с Галиной Ивановной медленно шел за гробом матери в первом ряду. Страшное горе сегодня объединило приемных детей мамы Зины, заставило забыть о разногласиях. Русич глядел прямо перед собой и думал: «Мама Зина! Человек, который вытащил меня, Толю Булатова, Галину из детского дома, воспитал по-христиански, хотя до поры сама мама Зина не верила в Бога, умер. Вот она в гробу, мама Зина, боевой офицер, командир роты, парторг, фанатик коммунистической идеи. Ее тоже бессовестно обманули. Все обманули. Партия, советская власть, даже мы, родичи. Просмотрели большого человека. В этой проклятой текучке, в постоянных заботах о куске хлеба. И за это предательство прощения никому не будет. До последнего своего часа отныне он, Русич, будет нести крест вины за невысказанные слова сыновней признательности, за неподаренные цветы. И не он, отец, здоровый мужик, а она, старуха, переборов хвори, позабыв обо всем, полетела в Среднюю Азию, в Ташкент, в госпиталь, к тяжело раненному в Афганистане внуку Игорю; не друзья-товарищи, что прежде клялись и божились в братской любви, а она, мама Зина, не поверив тяжким и гнусным наветам, ездила к нему в дальние лагеря, в пересыльные тюрьмы. Это она, мама Зина, больнее всех переживала их семейные неудачи, неустроенность, невезуху. До последних дней пыталась работать в совете ветеранов, регулярно писала фронтовикам-однополчанам, переводила последние деньги инвалидам. Казалось, за все добрые дела ей должно воздаться добром еще на земле, но… усталым, озверелым нашим людям нынче не до того. Нет, здесь он явно не прав. Вон сколько народу идет за гробом, выходит, помнят, чтут и скорбят…»
Гроб, увитый кумачом и черным крепом, медленно, на полотенцах, опускался в могилу. С глухим стуком посыпалась на крышку земля. Наверное, уже с полмесяца не было в здешних краях дождя, земля рассохлась, трава пожухла, как пожухнет отныне и жизнь всех тех, кого она называла сынами и дочерьми.
Над кладбищем поплыли звуки траурной мелодии, вскинули вверх автоматы воины местного гарнизона. Небо распорол залп. Алексей покачнулся. Показалось, не в воздух, а ему в самое сердце ударили горячие капли свинца. Земля дрогнула, накренилась. И ему почудилось, что и он, сраженный наповал, рухнул вслед за матерью в вязкую черную тьму…
* * *
Субботин не сразу узнал лидера, встретив его у вагона. Перед ним остановился совсем незнакомый мужчина, лет на пятнадцать старше того молодцеватого полковника, которого он знал. Видимо, гримеры потрудились на славу, отправляя шефа в командировку. Возможно, Субботин прошел бы мимо лидера, но тот тихо сказал вслед:
– У вас случайно нет ли «Ключа Соломона»? – это не было паролем, но вряд ли кто из пассажиров скорого поезда Москва – Старососненск мог слышать о знаменитой книге средневековой магии, составленной из пентаклей, талисманов и заклинаний. Их знакомили с этой чудо-книгой на спецкурсах в Бруклине.
– Вы? – Субботин редко удивлялся, но на сей раз действительно был в легком шоке, подошел ближе, пытаясь разглядеть в пожилом интеллигентном гражданине с бородкой-клинышком лидера. – Ну и маскировка!
– Я приехал, Павел, не к теще на блины! – повеселел довольный собой Гринько. – К тебе чужаки липнут, хочешь, чтобы и до меня дотянулись. Поехали! Машина есть?
– Только такси.
– Сгодится и такси, меньше внимания.
Гринько представлял Старососненск огромным городом, почему-то похожим на металлургический Питсбург или Дортмунд, но оказалось, что его можно было проскочить за какие-то пятнадцать минут. Он не подозревал, что вся махина металлургического комбината располагалась за рекой. Осмотрев квартиру «писателя», нашел ее вполне сносной. Одобрил и приготовленные Субботиным на крайний случай «сюрпризы»: запасный вход на лестницу, два стреляющих устройства, расположенные в каждой из комнат, пиджак с пуговицами, выбрасывающими струи нервно-паралитического газа. Субботин доложил о посещении квартиры майором Андрейченко. Позже навел справки. Да, майор служит в отделе по борьбе с организованной преступностью, но вот что удивительно, через Пантюхина удалось связаться с некогда первым лицом в области Петром Кирычем, а тот, в свою очередь, попросил о «маленькой услуге» старого приятеля генерала Ачкасова, начальника УВД. Оказалось, что никто майору Андрейченко задания проверять Субботина не давал.
– Разберемся! – решительно бросил Гринько. – На какой час назначена встреча с твоими боевиками?
– Завтра в пятнадцать ноль-ноль в городе Елецке.
– А с «паханами»?
– Сегодня в чайной под названием «У дороги».
– Что за чайная? Проверял крышу?
– Она стоит на трассе Воронеж – Москва. Туда милиция боится показываться.
– Ответственный за безопасность?
– Старый знакомый – держатель регионального «общака», все на тысячу километров у него в кулаке.
– Павел, – Гринько то и дело дотрагивался до своей искусно «сделанной» бородки, – грядут решающие бои, сам понимаешь. Наверняка очень скоро нам придется подтягивать в Москву всех этих наемников и провокаторов. Грязное, конечно, дело, но… Светлый храм строят грязные руки делателей, а жить в нем будут люди, преданные ассоциации. В ряды «паханов» не может «втиснуться» мент?
– Исключено!
…Кафе-чайная «У дороги» действительно располагалось вдоль трассы. Мимо здания, построенного в стиле старинного трактира, проносились сотни, тысячи легковых и грузовых автомобилей. Некоторые притормаживали, чтобы перекусить, но… на дверях висела красноречивая табличка: «Кафе закрыто на переучет».
Устроители встречи-«толковища», видимо, были накрепко связаны с хозяевами кафе. Для гостей приготовили служебный кабинет, завесив окна тяжелыми шторами. Любой любопытный не нашел бы в этой задушевной встрече ничего особенного: собрались друзья, чтобы отметить какое-то событие. На столе дымилась уха, стояли закуски, преимущественно собственного изготовления. «Паханы» не были гурманами.
Странная на первый беглый взгляд это была компания: интеллигентного вида загримированный Гринько, Субботин с фальшивыми усиками и подкрашенными под седину волосами, хозяин «общака», худой жилистый мужичонка. Другие «авторитеты» приехали сюда по «голоску» из Воронежа и Тамбова. Один – громила с квадратными плечами, взгляда было достаточно, чтобы определить в нем уголовника, второй же, наоборот, казался незаметной, серой личностью, ни одна яркая черта в лице, в движениях не запоминалась, не бросалась в глаза. Именно такие «серые кардиналы» и являются самыми опасными в преступном мире и в мире сыщиков.
– Братцы! – начал «толковище» именно этот «серый кардинал». – Прежде чем переходить к делу, давайте окончательно выясним, кто тут есть кто. Мне не очень по душе эта парочка, – он ткнул указательным пальцем в грудь Гринько. – Какие у тебя, к примеру, доказательства причастности к третьему миру?
– Интересуешься? – Гринько полез в боковой карман, извлек красные корочки с гербом на обложке, сунул под нос оторопевшему «кардиналу». – Грамотный? Читай вслух!
– Дано сие полковнику седьмого управления КГБ Серокурову в том, что… КГБ? – «Кардинал» округлил глаза, вернул удостоверение Гринько. – А туточки ты зачем? С какого боку?
– Много будешь знать – быстро умрешь! – одернул «кардинала» тихий и болезненный хозяин «общака», даже не удостоив сотоварища взглядом. – Раз мы сошлись вместе, значит, так надо. Остальное додумывай сам. Нам, братцы, всегда нужна крепкая крыша над головой. Так я толкую?
– Еще бы! – пробасил квадратный. – Как не понять, а гражданин этот… – оборвал фразу.
– Ты у нас, Филя, смышленый! – хохотнул хозяин «общака». – А этого… – показал на Субботина, – мы знаем, он хучь и не наш, но… тоже по лезвию катается. Пусть-ка гражданин из Москвы нас просветит.
– Так-то лучше! – не сдержался Гринько, сердито покосился на «кардинала». – Ваша цель нам ясна. Наша вам нет. Да и знать необязательно. Скажу откровенно, очень скоро в Москве начнется тарарам. Вы по первому нашему сигналу должны прикатить в столицу, там получите провожатых и, толкуя по-вашему, «поканаете» в районы, где можно будет иметь такое «дело», о котором вы и не мечтали. Богатые магазины, банки, подпольные миллионеры, автопарки, почта и многое другое. Вас не только никто не станет задерживать, наоборот, будут прикрывать. Но… – Гринько поднял указательный палец. – Никакой самодеятельности. Предупреждаю по-дружески. Отклонитесь от маршрута, примкнете к какой-либо стороне, принимающей участие в стычках, получите пулю нашего снайпера.
– Какие гарантии безопасности? – поинтересовался хозяин «общака». Он был среди «паханов» самым спокойным и рассудительным. Вина не пил, ел мало. Глядя на него, Субботин еще раз убедился в старой истине: «У кого деньги, у того и власть».
– Когда вы идете «на дело», какие имеете гарантии? – погладил бородку Гринько. – То-то. А мы… Вот наш гарант, – указал на Субботина.
– Он съезжать пока не собирается.
– Мы с «писателем» на одной лестничной клетке проживаем, – поспешил заверить Пантюхин. Он нынче чувствовал себя именинником, ибо по его связям сошлись эти солидные люди. Предвкушал получить за сие немалые баксы.
– Когда ждать сигнала? – поинтересовался квадратный. – Ребята могут быть «на скоках».
Гринько на этот вопрос не ответил. Пора бы понимать этим «паханам», что такие даты вслух не произносятся, за это снимают с плеч головы. Неуместность вопроса, видимо, почувствовали все.
– Прежде чем ехать, каждый получит у меня свои «косые»! – объявил хозяин «общака», чем откровенно обрадовал «паханов». – Но я могу вам подкинуть еще немало «рыжиков». И «гасить» никого не нужно. Сделаем одну «разборку», прямо в Москве. Чуете? Я дам адресок, по которому вы найдете большой куш. Мы этого богатого фраера обещали охранять, но к нему подступили чечены, сказали, что наших стрелков не боятся, обещали бизнесмена зарезать.
– С чеченами кодлу водить не стоит! – подал голос «квадратный».
– Уговорчик на «разборку» имеем, – довольный собой, проговорил хозяин «общака».
– Разъясни-ка ты, друг, нам по-человечески, – попросил Гринько, – а то вякаете по-собачьи.
– Что тут мудрого? – ухмыльнулся хозяин «общака». – Богач тот к нашим приканал: мол, защитите, чечены стращают. А наши, как уговорено, отвечают: «Мы охраняем, а тут нужно „мочить“, это – отдельная плата». Богач, ясное дело, согласие даст. Вы и устроите «разборку» – повезете заказчика на место встречи, популяете друг в дружку, оставите «трупы» чеченов и… вот вам и куш.
– Итак, вроде все обмозговали, – проговорил Гринько, которого здешние «паханы» посчитали за крупного заказчика, каковым, по сути дела, он и являлся.
Проводив «авторитетных», Гринько и Субботин продолжали прерванный ужин. Все вроде прошло как по маслу. Кодла обязательно явится в Москву по первому сигналу, как заявятся и прочие их собратья из многих регионов России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Часам к двум к дому начали отовсюду стекаться сотни людей. Шли отовсюду. Старые и молодые, военные и гражданские. Играл духовой оркестр местного гарнизона. Чуть поодаль стояли солдаты с автоматами, чтобы отдать последний салют героине войны.
Ранним утром в этот прискорбный день Русичу позвонил городской прокурор. Выразив соболезнование, явно робея и заикаясь, он робко заметил, что по неписаному закону, принятому в России, самоубийц не принято хоронить на общем кладбище да еще с воинскими почестями. Русич, не в силах ответить, молча передал трубку приехавшему из Москвы генерал-полковнику в отставке. Выслушав прокурора, тот резко сказал:
– Ты самый настоящий дурак, хотя и прокурор. Мама Зина не кончила жизнь самоубийством. Ее убили. Зверски убили злодеи, которые разрушили все, за что мы сражались! Неужто трудно сие понять?
Русич под руку с Галиной Ивановной медленно шел за гробом матери в первом ряду. Страшное горе сегодня объединило приемных детей мамы Зины, заставило забыть о разногласиях. Русич глядел прямо перед собой и думал: «Мама Зина! Человек, который вытащил меня, Толю Булатова, Галину из детского дома, воспитал по-христиански, хотя до поры сама мама Зина не верила в Бога, умер. Вот она в гробу, мама Зина, боевой офицер, командир роты, парторг, фанатик коммунистической идеи. Ее тоже бессовестно обманули. Все обманули. Партия, советская власть, даже мы, родичи. Просмотрели большого человека. В этой проклятой текучке, в постоянных заботах о куске хлеба. И за это предательство прощения никому не будет. До последнего своего часа отныне он, Русич, будет нести крест вины за невысказанные слова сыновней признательности, за неподаренные цветы. И не он, отец, здоровый мужик, а она, старуха, переборов хвори, позабыв обо всем, полетела в Среднюю Азию, в Ташкент, в госпиталь, к тяжело раненному в Афганистане внуку Игорю; не друзья-товарищи, что прежде клялись и божились в братской любви, а она, мама Зина, не поверив тяжким и гнусным наветам, ездила к нему в дальние лагеря, в пересыльные тюрьмы. Это она, мама Зина, больнее всех переживала их семейные неудачи, неустроенность, невезуху. До последних дней пыталась работать в совете ветеранов, регулярно писала фронтовикам-однополчанам, переводила последние деньги инвалидам. Казалось, за все добрые дела ей должно воздаться добром еще на земле, но… усталым, озверелым нашим людям нынче не до того. Нет, здесь он явно не прав. Вон сколько народу идет за гробом, выходит, помнят, чтут и скорбят…»
Гроб, увитый кумачом и черным крепом, медленно, на полотенцах, опускался в могилу. С глухим стуком посыпалась на крышку земля. Наверное, уже с полмесяца не было в здешних краях дождя, земля рассохлась, трава пожухла, как пожухнет отныне и жизнь всех тех, кого она называла сынами и дочерьми.
Над кладбищем поплыли звуки траурной мелодии, вскинули вверх автоматы воины местного гарнизона. Небо распорол залп. Алексей покачнулся. Показалось, не в воздух, а ему в самое сердце ударили горячие капли свинца. Земля дрогнула, накренилась. И ему почудилось, что и он, сраженный наповал, рухнул вслед за матерью в вязкую черную тьму…
* * *
Субботин не сразу узнал лидера, встретив его у вагона. Перед ним остановился совсем незнакомый мужчина, лет на пятнадцать старше того молодцеватого полковника, которого он знал. Видимо, гримеры потрудились на славу, отправляя шефа в командировку. Возможно, Субботин прошел бы мимо лидера, но тот тихо сказал вслед:
– У вас случайно нет ли «Ключа Соломона»? – это не было паролем, но вряд ли кто из пассажиров скорого поезда Москва – Старососненск мог слышать о знаменитой книге средневековой магии, составленной из пентаклей, талисманов и заклинаний. Их знакомили с этой чудо-книгой на спецкурсах в Бруклине.
– Вы? – Субботин редко удивлялся, но на сей раз действительно был в легком шоке, подошел ближе, пытаясь разглядеть в пожилом интеллигентном гражданине с бородкой-клинышком лидера. – Ну и маскировка!
– Я приехал, Павел, не к теще на блины! – повеселел довольный собой Гринько. – К тебе чужаки липнут, хочешь, чтобы и до меня дотянулись. Поехали! Машина есть?
– Только такси.
– Сгодится и такси, меньше внимания.
Гринько представлял Старососненск огромным городом, почему-то похожим на металлургический Питсбург или Дортмунд, но оказалось, что его можно было проскочить за какие-то пятнадцать минут. Он не подозревал, что вся махина металлургического комбината располагалась за рекой. Осмотрев квартиру «писателя», нашел ее вполне сносной. Одобрил и приготовленные Субботиным на крайний случай «сюрпризы»: запасный вход на лестницу, два стреляющих устройства, расположенные в каждой из комнат, пиджак с пуговицами, выбрасывающими струи нервно-паралитического газа. Субботин доложил о посещении квартиры майором Андрейченко. Позже навел справки. Да, майор служит в отделе по борьбе с организованной преступностью, но вот что удивительно, через Пантюхина удалось связаться с некогда первым лицом в области Петром Кирычем, а тот, в свою очередь, попросил о «маленькой услуге» старого приятеля генерала Ачкасова, начальника УВД. Оказалось, что никто майору Андрейченко задания проверять Субботина не давал.
– Разберемся! – решительно бросил Гринько. – На какой час назначена встреча с твоими боевиками?
– Завтра в пятнадцать ноль-ноль в городе Елецке.
– А с «паханами»?
– Сегодня в чайной под названием «У дороги».
– Что за чайная? Проверял крышу?
– Она стоит на трассе Воронеж – Москва. Туда милиция боится показываться.
– Ответственный за безопасность?
– Старый знакомый – держатель регионального «общака», все на тысячу километров у него в кулаке.
– Павел, – Гринько то и дело дотрагивался до своей искусно «сделанной» бородки, – грядут решающие бои, сам понимаешь. Наверняка очень скоро нам придется подтягивать в Москву всех этих наемников и провокаторов. Грязное, конечно, дело, но… Светлый храм строят грязные руки делателей, а жить в нем будут люди, преданные ассоциации. В ряды «паханов» не может «втиснуться» мент?
– Исключено!
…Кафе-чайная «У дороги» действительно располагалось вдоль трассы. Мимо здания, построенного в стиле старинного трактира, проносились сотни, тысячи легковых и грузовых автомобилей. Некоторые притормаживали, чтобы перекусить, но… на дверях висела красноречивая табличка: «Кафе закрыто на переучет».
Устроители встречи-«толковища», видимо, были накрепко связаны с хозяевами кафе. Для гостей приготовили служебный кабинет, завесив окна тяжелыми шторами. Любой любопытный не нашел бы в этой задушевной встрече ничего особенного: собрались друзья, чтобы отметить какое-то событие. На столе дымилась уха, стояли закуски, преимущественно собственного изготовления. «Паханы» не были гурманами.
Странная на первый беглый взгляд это была компания: интеллигентного вида загримированный Гринько, Субботин с фальшивыми усиками и подкрашенными под седину волосами, хозяин «общака», худой жилистый мужичонка. Другие «авторитеты» приехали сюда по «голоску» из Воронежа и Тамбова. Один – громила с квадратными плечами, взгляда было достаточно, чтобы определить в нем уголовника, второй же, наоборот, казался незаметной, серой личностью, ни одна яркая черта в лице, в движениях не запоминалась, не бросалась в глаза. Именно такие «серые кардиналы» и являются самыми опасными в преступном мире и в мире сыщиков.
– Братцы! – начал «толковище» именно этот «серый кардинал». – Прежде чем переходить к делу, давайте окончательно выясним, кто тут есть кто. Мне не очень по душе эта парочка, – он ткнул указательным пальцем в грудь Гринько. – Какие у тебя, к примеру, доказательства причастности к третьему миру?
– Интересуешься? – Гринько полез в боковой карман, извлек красные корочки с гербом на обложке, сунул под нос оторопевшему «кардиналу». – Грамотный? Читай вслух!
– Дано сие полковнику седьмого управления КГБ Серокурову в том, что… КГБ? – «Кардинал» округлил глаза, вернул удостоверение Гринько. – А туточки ты зачем? С какого боку?
– Много будешь знать – быстро умрешь! – одернул «кардинала» тихий и болезненный хозяин «общака», даже не удостоив сотоварища взглядом. – Раз мы сошлись вместе, значит, так надо. Остальное додумывай сам. Нам, братцы, всегда нужна крепкая крыша над головой. Так я толкую?
– Еще бы! – пробасил квадратный. – Как не понять, а гражданин этот… – оборвал фразу.
– Ты у нас, Филя, смышленый! – хохотнул хозяин «общака». – А этого… – показал на Субботина, – мы знаем, он хучь и не наш, но… тоже по лезвию катается. Пусть-ка гражданин из Москвы нас просветит.
– Так-то лучше! – не сдержался Гринько, сердито покосился на «кардинала». – Ваша цель нам ясна. Наша вам нет. Да и знать необязательно. Скажу откровенно, очень скоро в Москве начнется тарарам. Вы по первому нашему сигналу должны прикатить в столицу, там получите провожатых и, толкуя по-вашему, «поканаете» в районы, где можно будет иметь такое «дело», о котором вы и не мечтали. Богатые магазины, банки, подпольные миллионеры, автопарки, почта и многое другое. Вас не только никто не станет задерживать, наоборот, будут прикрывать. Но… – Гринько поднял указательный палец. – Никакой самодеятельности. Предупреждаю по-дружески. Отклонитесь от маршрута, примкнете к какой-либо стороне, принимающей участие в стычках, получите пулю нашего снайпера.
– Какие гарантии безопасности? – поинтересовался хозяин «общака». Он был среди «паханов» самым спокойным и рассудительным. Вина не пил, ел мало. Глядя на него, Субботин еще раз убедился в старой истине: «У кого деньги, у того и власть».
– Когда вы идете «на дело», какие имеете гарантии? – погладил бородку Гринько. – То-то. А мы… Вот наш гарант, – указал на Субботина.
– Он съезжать пока не собирается.
– Мы с «писателем» на одной лестничной клетке проживаем, – поспешил заверить Пантюхин. Он нынче чувствовал себя именинником, ибо по его связям сошлись эти солидные люди. Предвкушал получить за сие немалые баксы.
– Когда ждать сигнала? – поинтересовался квадратный. – Ребята могут быть «на скоках».
Гринько на этот вопрос не ответил. Пора бы понимать этим «паханам», что такие даты вслух не произносятся, за это снимают с плеч головы. Неуместность вопроса, видимо, почувствовали все.
– Прежде чем ехать, каждый получит у меня свои «косые»! – объявил хозяин «общака», чем откровенно обрадовал «паханов». – Но я могу вам подкинуть еще немало «рыжиков». И «гасить» никого не нужно. Сделаем одну «разборку», прямо в Москве. Чуете? Я дам адресок, по которому вы найдете большой куш. Мы этого богатого фраера обещали охранять, но к нему подступили чечены, сказали, что наших стрелков не боятся, обещали бизнесмена зарезать.
– С чеченами кодлу водить не стоит! – подал голос «квадратный».
– Уговорчик на «разборку» имеем, – довольный собой, проговорил хозяин «общака».
– Разъясни-ка ты, друг, нам по-человечески, – попросил Гринько, – а то вякаете по-собачьи.
– Что тут мудрого? – ухмыльнулся хозяин «общака». – Богач тот к нашим приканал: мол, защитите, чечены стращают. А наши, как уговорено, отвечают: «Мы охраняем, а тут нужно „мочить“, это – отдельная плата». Богач, ясное дело, согласие даст. Вы и устроите «разборку» – повезете заказчика на место встречи, популяете друг в дружку, оставите «трупы» чеченов и… вот вам и куш.
– Итак, вроде все обмозговали, – проговорил Гринько, которого здешние «паханы» посчитали за крупного заказчика, каковым, по сути дела, он и являлся.
Проводив «авторитетных», Гринько и Субботин продолжали прерванный ужин. Все вроде прошло как по маслу. Кодла обязательно явится в Москву по первому сигналу, как заявятся и прочие их собратья из многих регионов России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74