Для этого времени сезона, когда проведено уже столько матчей, у нас все в порядке. На этой неделе у нас нет игр, и мы хотим провести несколько тренировок, отработать скорость. Я хочу ещё раз сразиться с «Викингами».
— Я тоже, — ответил Банкер, он говорил из своего министерского кабинета в кольцевом коридоре «Е» Пентагона. — Ты считаешь, что на сей раз нам удастся остановить этого Тони Уиллса?
— Приложим все усилия. Он всё-таки превосходный игрок, правда? Не встречал такого подвижного футболиста со времён Гейла Сэйерса. Против него нелегко защищаться.
— Не будем заглядывать так далеко в будущее. Через несколько недель надеюсь приехать в Денвер.
— Мы преодолеваем препятствия поочерёдно, одно за другим. Ты ведь понимаешь это, Деннис. Просто пока неизвестно, с кем придётся встретиться в следующем матче. Я бы предпочёл Лос-Анджелес. С ними мы справимся. Затем предстоит, наверно, игра с Майами. Это будет труднее, но они нам по плечу.
— Я тоже так считаю.
— А сейчас мне нужно просмотреть фильмы.
— Правильно. Только помни, один матч за другим — но мне нужны ещё три победы.
— Передай президенту, пусть приезжает в Денвер. Мы встретим его там. Это сезон Сан-Диего. «Мустанги» никому не уступят.
* * *
Дубинин следил за тем, как вода хлынула в ремонтный док, когда открылись шлюзы. «Адмирал Лунин» готов к плаванию. «Хвост» из новых гидроакустических буксируемых датчиков, намотанный на барабан, находился внутри обтекателя над горизонтальным рулём. Семилопастный винт из марганцевой бронзы был осмотрен и заново отполирован. Герметичность корпуса полностью восстановлена. Подводная лодка была готова к выходу в море.
Не только лодка, но и команда. Дубинин списал на берег восемнадцать матросов-призывников и заменил их восемнадцатью молодыми офицерами. Резкое сокращение советского подводного флота отразилось на уменьшении числа офицерских должностей. Увольнение офицеров на гражданку явилось бы безумным расточительством квалифицированных кадров — не говоря уже о том, что для них не хватало рабочих мест, — в результате было принято решение переподготовить офицеров и распределить их по оставшимся субмаринам в качестве технических экспертов. Теперь в гидроакустической службе «Адмирала Лунина» были одни офицеры — два мичмана займутся техническим обслуживанием аппаратуры — и все до единого были действительно экспертами, отличными акустиками. Самым удивительным оказалось то, что офицеры не проявили недовольства. На подводных лодках класса «Акула» были самые удобные каюты среди всех советских субмарин. Но ещё более важным фактором явилось другое: новые члены офицерской кают-компании полностью ознакомились с предстоящей задачей, а также узнали о том, чего удалось добиться подводной лодке — по-видимому, удалось, поправил себя Дубинин, — во время предыдущего плавания. Такие вещи возбуждают офицерское честолюбие, и не мудрено: для подводника это лучшее испытание его мастерства. Ради такого они готовы на все.
И капитан первого ранга Дубинин не уступит им. В прошлом он неоднократно оказывал услуги своим коллегам-капитанам и теперь обратился к ним с просьбой о помощи. Он также воспользовался поддержкой главного инженера верфи. В результате во время переоборудования «Адмирала Лунина» Дубинин сумел осуществить прямо-таки чудеса. Он добился замены всех коек. Внутреннее помещение отскребли от старой краски и заново покрасили в приветливые воздушные тона. Он сумел найти подход к хозяйственникам и получил запас свежих продуктов высшего качества. Сытая команда — это счастливая команда, и экипаж с готовностью слушался командира, который заботился об их благополучии. Это явилось кульминацией нового профессионального духа в советском военно-морском флоте. Валентин Борисович Дубинин прошёл школу Маркуса Рамиуса, лучшего учителя на подводном флоте, и поклялся, что заменит его. А почему нет? У него лучшая подводная лодка, лучшая команда, и вот теперь он отправится в плаванье, которое станет примером для советского Тихоокеанского флота.
Конечно, без везения тоже не обойтись.
* * *
— Итак, с техническим обеспечением покончено, — сказал Фромм. — Теперь…
— Да, теперь мы принимаемся за сборку самого устройства. Я обратил внимание на то, что вы несколько изменили конструкцию…
— Вместо одной ёмкости для трития теперь две. Я предпочитаю, чтобы трубки, через которые будет впрыскиваться тритий, были более короткими. С механической точки зрения тут никакой разницы нет. С точки зрения времени это непринципиально, а герметичность гарантирует нормальное функционирование системы.
— И к тому же проще заливать тритий, — заметил Госн. — Ведь вы изменили конструкцию именно поэтому.
— Правильно.
Внутренняя часть устройства напоминала Госну наполовину собранный корпус какого-то удивительного самолёта. В деталях была известная изысканность, однако их расположение озадачивало. Что-то из научно-фантастического фильма, подумал Госн, причудливое и необычное… но ведь это и есть научная фантастика — или было фантастикой совсем недавно. Впервые ядерное оружие упоминалось в романе Герберта Уэллса, не правда ли? А это было не так давно.
— Командир, я побывал у вашего доктора, — сказал Ахмед в дальнем углу мастерской.
— Но… но ты всё ещё выглядишь больным, мой друг, — обратил внимание Куати. — В чём дело?
— Он говорит, что нужно показаться другому врачу, в Дамаске.
Куати это сразу не понравилось. Совсем не понравилось. Но Ахмед боролся в рядах движения столько лет. Как он может отказать товарищу, который дважды спас ему жизнь, причём один раз принял на себя летящую в него пулю?
— Ты знаешь, что все происходящее здесь…
— Командир, я скорее умру, чем расскажу кому-нибудь об этом месте. Хоть я ничего и не знаю об этом… этом проекте. Да я лучше умру!
Не приходилось сомневаться в искренности бойца, к тому же Куати на собственном опыте знал, что такое серьёзное заболевание, настигающее тебя в годы молодости и здоровья. Он не может отказать Ахмеду в лечении, когда он сам, командир отряда, регулярно бывает у врача. Разве станут бойцы уважать своего командира после этого?
— Тебя будут сопровождать двое. Я сам выберу их.
— Спасибо, командир. Простите меня за мою слабость.
— Слабость? — Куати схватил бойца за плечо. — Да ты самый крепкий среди нас! Ты нам нужен, и нужен здоровым! Завтра же отправляйся.
Ахмед благодарно кивнул и отошёл в сторону, смущённый и стыдящийся своей болезни. Он знал, что его командир умирает. Наверно, рак, он ведь так часто ездит к доктору. Что бы это ни было, болезнь не мешала командиру исполнять свой долг. Вот где настоящее мужество, подумал Ахмед.
— Хватит на сегодня? — спросил Госн.
— Нет, давайте поработаем ещё час-другой, чтобы собрать взрывное ложе, — предложил Фромм. — Постараемся установить на место хотя бы часть блоков, прежде чем слишком устанем.
Оба специалиста посмотрели на приближающегося Куати.
— Все идёт по графику?
— Герр Куати, я не знаю, каковы ваши дальнейшие планы, но мы закончим сборку на день раньше, чем планировалось. Ибрагим сберёг нам этот день своим искусством в обращении со взрывчатыми веществами.
Немецкий инженер взял один из маленьких шестиугольных блоков. Взрыватели были уже установлены, и от них тянулись провода. Фромм посмотрел на двух арабов, наклонился и установил первый блок в предназначенное для него гнездо. Он убедился, что блок сел точно на место, затем прикрепил к проводу бирку с номером и положил провод на пластиковый поднос, разделённый на секции подобно инструментальному ящику. Куати присоединил провод к клемме, трижды проверив совпадение номеров на ней и на проводе.
Фромм внимательно следил за его движениями. На всё это потребовалось четыре минуты. Электрические компоненты были проверены заранее. Больше их испытывать не придётся. Первую часть бомбы теперь снарядили.
Глава 27
Слияние данных
— Я высказал тебе свою точку зрения, Барт, — произнёс Джонс по пути в аэропорт.
— Неужели дело обстоит настолько плохо?
— Команда ненавидит его — они только что закончили обучение и положение не улучшилось. Ведь я был там, понимаешь? Я работал с гидроакустиками на тренажёре, он тоже присутствовал при этом, и я не захотел бы служить с ним. Он чуть не кричал на меня.
— Вот как? — удивился Манкузо.
— Да, он сделал замечание, которое мне не понравилось, — оно было совершенно очевидно ошибочное, шкипер, — я обратил на это его внимание, и ты бы видел его реакцию! Черт побери, мне показалось, что с ним удар или ещё что-то. А ведь он действительно ошибался, Барт. Это была моя лента. Он ругал своих специалистов за то, что они не обратили внимания на что-то, чего вообще не было на ленте, понимаешь? Я запустил свою тренировочную ленту, ребята догадались, что на ней фальшивая информация, а вот он не заметил этого и поднял крик. На этой подлодке хорошие гидроакустики, он просто не знает, как использовать их способности, хотя давать советы — мастер. После того как он ушёл, ребята разговорились. Выяснилось, что он плохо относится не только к ним. Мне сказали, что парни из БЧ-5 стараются изо всех сил, чтобы удовлетворить требования этого клоуна. Это правда, что они отлично провели учение по безопасности реактора?
Манкузо кивнул, хотя ему не хотелось говорить об этом.
— Едва не установили рекорд.
— Так вот, этому парню нужен не рекорд, ему нужно, чтобы все действовало идеально. И он хочет дать новое определение тому, что такое «идеально». Послушай меня, Барт, если бы я служил с ним на этой лодке, то после первого же плавания выскочил бы из люка с рюкзаком в руках. Да уж лучше дезертировать, чем служить под его командованием! — Джонс замолчал. Он понял, что зашёл слишком далеко. — Я следил за тем, как его помощник разговаривал с тобой. Мне даже показалось, что он нарушает правила. Теперь я знаю, что ошибался. Этот помощник проявил просто удивительную лояльность по отношению к своему командиру. Рикс ненавидит одного из своих младших офицеров — совсем молодого парня, который руководит группой слежения. Старшина, помогающий ему овладеть тонкостями работы — по-моему, этот офицер — младший лейтенант Шоу, — утверждает, что это очень способный юноша, многообещающий, однако шкипер гонит его, как загнанную лошадь.
— Ты обрадовал меня, Рон. И что ты предлагаешь?
— Представления не имею. Я — всего лишь бывший матрос, Е-6, ты не забыл? — Убери его с лодки, освободи от командования этого сукина сына, подумал Джонс, хотя и знал, что этого не произойдёт. Снять офицера с поста командира подлодки можно только по очень веской и убедительной причине.
— Я поговорю с ним, — пообещал Манкузо.
— Знаешь, Барт, я слышал о таких шкиперах. И никогда не верил рассказам. По-видимому, служба с тобой избаловала меня, — заметил доктор Джонс, когда они подъехали к зданию аэропорта. — Ты ведь совсем не изменился. Ты всё ещё выслушиваешь мнение других.
— Мне приходится так поступать, Рон. Я не могу знать все.
— Тогда у меня для тебя есть новость: не все шкиперы следуют твоему примеру. У меня есть ещё одно предложение.
— Не разрешать ему заниматься охотой за другими подлодками?
— Будь я на твоём месте, я бы не разрешил. — Джонс открыл дверцу машины. — Я не хочу, чтобы что-то помешало твоей карьере — вроде дождя во время парада. Это моя профессиональная точка зрения. Он не справится с этим. Рикс — совсем не такой капитан, каким был ты.
Был. Удивительно неудачный выбор слова, подумал Манкузо, но признал, что это так и есть. Управлять подводной лодкой куда легче, чем командовать соединением. Не только легче, но и намного интереснее.
— Поторопись, если хочешь успеть на самолёт. — Манкузо протянул руку.
— Шкипер, для меня всегда приятно работать с вами!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190