Бог мой, а когда за последние двадцать лет оно было устойчивым?
— Но если премьер-министр не сумеет убедить…
— Тогда придётся приступить к осуществлению плана «Б». Ты хотела оказать давление на их правительство, правда? Такая возможность ещё представится. — И всё-таки подобное положение никто не рассматривал серьёзно, подумал Райан. Однако суть проблемы заключалась в том, что даже самое подробное изучение этого вопроса ничем бы не помогло. Израильское правительство было образцом анархии на протяжении последних двадцати лет. При заключении договора исходили из предположения, что, когда договор станет свершившимся фактом, кнессет будет вынужден ратифицировать его. При этом не поинтересовались мнением Райана, хотя он и был в общем согласен с такой оценкой.
— Политический советник посольства утверждает, что баланс власти может оказаться в руках маленькой партии, находящейся под влиянием нашего «друга» Менделя, — заметила Эллиот, пытаясь казаться спокойной.
— Вполне возможно, — согласился Райан.
— Но это абсурд! — взвизгнула Эллиот. — Этот старый пердун даже не бывал там…
— Это у него религиозный бзик. Я проверил. Он отказывается ехать в Израиль до прихода Мессии.
— Господи! — Советник по национальной безопасности была потрясена.
— Совершенно точно. Ты права. — Райан засмеялся и был удостоен разъярённого взгляда. — Послушай, Лиз, у него есть право на собственные религиозные убеждения. Нам может казаться, что он слегка чокнутый, но конституция требует, чтобы мы проявляли к таким, как он, терпимость и уважение. Именно так мы живём в этой стране, ясно?
Эллиот, словно угрожая, махнула рукой в сторону телевизора.
— Но этот безумный раввин мешает нам! Неужели нельзя сделать что-нибудь?
— Что, например? — спросил Джек спокойно. Он заметил, что в её поведении появилось что-то кроме паники.
— Не знаю — что-нибудь… — Эллиот не договорила, предоставив гостю делать свои выводы.
Райан подался вперёд и подождал, пока её внимание сосредоточится на нём.
— Вы ищете исторический прецедент, доктор Эллиот, который сводится к одному: «Неужели никто не избавит меня от этого священнослужителя, с которым столько хлопот?». Но если вы намерены сказать мне что-то, давайте будем говорить прямо и откровенно. Согласны? Значит, вы предлагаете вмешаться в деятельность парламента дружественной демократической страны? Или настаиваете, чтобы мы совершили что-то незаконное на территории Соединённых Штатов Америки? — Он замолчал, и её глаза сузились. — Я не допущу ни первого, ни второго, доктор Эллиот. Предоставим им самим возможность решать. Если вам всего лишь пришла в голову мысль — просто мысль — оказать воздействие на ход демократических процессов в Израиле и я буду уверен в этом, президент получит моё заявление об отставке так скоро, как только я успею его привезти. А по поводу высказанного вами пожелания как-то повредить этому старому раввину из Нью-Йорка, хочу напомнить, что подобное пожелание подпадает под два, не меньше, законодательных акта о заговоре. Мой долг как рядового гражданина Соединённых Штатов — уж не говоря о правительственном чиновнике — состоит в том, чтобы немедленно сообщить о своих подозрениях соответствующим административным органам.
Лицо Эллиот исказилось от ярости.
— Черт побери! Я не говорила ничего подобного…
— Вы попали в самую опасную ловушку, куда легко попасться, состоя на правительственной службе, мадам. Вам начало казаться, что ваше стремление улучшить мир является более важным, чем те принципы, на которых основывается деятельность нашего правительства. Я не в силах помешать вам лелеять подобные мысли, но могу вас заверить, что моя организация, пока я состою в ней, не будет принимать в их осуществлении никакого участия. — Райан понимал, что его слова сродни лекции, но он был убеждён, что Эллиот нуждалась в ней.
— Я никогда такого не говорила!
Чепуха, подумал Райан.
— Хорошо, вы не говорили и не думали ничего подобного. Я ошибся, Прошу прощения. Дадим израильтянам самим решить, ратифицировать этот договор или нет. У них демократическое правительство. Они имеют право сами решать свою судьбу. У нас тоже есть право подтолкнуть их в правильном направлении, напомнить, что уровень нашей помощи зависит от их согласия ратифицировать соглашение, однако мы не имеем права непосредственно вмешиваться в процесс управления их страной. Существуют границы, которые нельзя пересекать, даже если вы являетесь членом правительства США.
Советник по национальной безопасности заставила себя улыбнуться.
— Я с интересом выслушала вашу точку зрения на то, как правильно проводить государственную политику, доктор Райан. Вы свободны.
— Благодарю вас, доктор Эллиот. Между прочим, если хотите знать моё мнение, нужно дать событиям идти своим чередом. Договор будет ратифицирован, несмотря на то что вы видите на экране.
— Почему? — Эллиот взяла себя в руки, и её голос был почти спокойным, хотя внутри все бурлило.
— Объективно говоря, эти соглашения полезны для Израиля. Население поймёт это, как только успеет переварить информацию, и сообщит об этом своим представителям. Израиль всё-таки остаётся демократической страной, а демократы, как правило, находят разумный выход. Об этом свидетельствует история. Демократический строй приобрёл такую популярность в мире, потому что он действенен. Если мы ударимся в панику и предпримем поспешные шаги, ситуация только усложнится. Но стоит дать демократическому процессу свободу, и произойдёт, по-видимому, разумное разрешение проблемы.
— По-видимому?
— В жизни нет гарантий, существуют одни вероятности, — объяснил Райан. Ну почему никто не понимает этого? — подумал он. — Но наше вмешательство приведёт к неудаче с большей вероятностью, чем бездействие. Зачастую лучше всего воздержаться от действий. Это именно такой случай. Ещё раз повторяю: на мой взгляд, нужно дать возможность их системе проявить себя.
— Благодарю за оценку ситуации, — она отвернулась.
— Как всегда, я делаю это с удовольствием.
Эллиот подождала, пока не захлопнулась дверь, и только потом села.
— Я прикончу тебя, заносчивый мерзавец! — пообещала она.
* * *
Райан сел в свой автомобиль у западного въезда в Белый дом. На этот раз ты зашёл слишком далеко, приятель, сказал он себе.
Нет, ты поступил правильно. Она начала думать, что ей все дозволено, и нужно было вовремя остановить её, пусть даже резко.
Для члена правительства такие мысли были исключительно опасными. Райан уже не раз встречался с подобным. В Вашингтоне, округ Колумбия, с людьми происходят ужасные перемены. Они приезжают сюда полные идеалов, и эти высокие мысли растворяются в сырой и туманной атмосфере города. Некоторые обвиняют в этом систему власти. По мнению Райана, это было одним из проявлений загрязнения окружающей среды. Сама атмосфера Baшингтона разъедает душу.
Что же делает тебя невосприимчивым, Джек?
Райан задумался, не замечая вопросительного взгляда Кларка зеркале заднего обзора. Автомобиль мчался в сторону Потомака. До сих пор он оказывался невосприимчивым, потому что никогда не уступал, ни единого раза. Неужели не уступал? Ведь были вещи, которые он мог бы сделать по-другому. А были такие, что в действительности не работали так, как ему хотелось.
Нет, ты ничем не отличаешься от других. Просто думаешь, что ты другой.
Но пока я смотрю в лицо такому вопросу и ответам на него, я в безопасности.
Точно.
* * *
— Итак?
— Я могу сделать многое, — ответил Госн. — Но не в одиночку. Мне нужна помощь.
— И безопасность?
— Это — важный вопрос. Мне нужно серьёзно оценить все возможности. Пока мне известны только мои потребности. Я знаю, что мне всё-таки кое в чём понадобится помощь.
— В чём именно? — спросил командир.
— С взрывчатым веществом.
— Но ведь ты сам эксперт в этой области, — возразил Куати.
— Для осуществления этой задачи, командир, потребуется особая точность, какой раньше не требовалось. Здесь нельзя использовать обычную пластиковую взрывчатку, в частности именно потому, что она пластиковая — меняет форму. Разрывные блоки, используемые в бомбе, должны быть твёрдыми, как камень, их формы нужно рассчитать до тысячной доли миллиметра, а сами очертания рассчитываются математически. Я могу овладеть теорией, но на это уйдут месяцы. Мне хотелось бы лучше потратить время на переработку ядерного заряда… и…
— Да?
— Мне кажется, я могу улучшить бомбу, командир.
— Улучшить? Каким образом?
— Если мои первоначальные расчёты верны, этот тип атомной бомбы можно превратить из взрывного устройства в спусковой механизм.
— Спусковой механизм чего? — спросил Куати..
— Термоядерной бомбы, Исмаил, или, как её ещё называют, водородной. В ней используется реакция синтеза. Мощность заряда увеличится в десять раз, может быть даже в сто. Мы сумеем уничтожить Израиль — по крайней мере большую его часть.
Командир помолчал несколько секунд, обдумывая полученную информацию. Затем он заговорил тихо, почти шёпотом:
— Итак, тебе нужна помощь. Где лучше всего найти её?
— У Гюнтера должны остаться в Германии ценные контакты. Если ему можно доверять, — добавил Госн.
— Я думал об этом. На Гюнтера можно положиться. — Куати объяснил почему.
— Ты уверен, что это правда? — спросил Госн. — Как и ты, я не верю в случайные совпадения, командир.
— Я видел фотографию в немецкой газете. Она показалась мне подлинной. — Германская бульварная газета сумела достать выразительную черно-белую фотографию, на которой были видны последствия смерти от повешения во всём своём кошмарном «великолепии». Главным доводом в пользу публикации оказалось то, что Петра на фотографии обнажена выше пояса. Нельзя отказать германским мужчинам в столь пикантном зрелище, как смерть убийцы и террористки, особенно если принять во внимание, что одного из них эта женщина кастрировала.
— Наша проблема в том, что нужно свести до минимума количество людей, посвящённых в, эту тайну, иначе — извини меня, Исмаил.
— Однако нам понадобится помощь. Да, я понимаю это. — Куати улыбнулся. — Ты совершенно прав. Надо обсудить эти планы с нашим другом. Ты намерен взорвать бомбу в Израиле?
— А где ещё? Не мне заниматься такими планами, но мне кажется…
— Я пока не думал об этом. Будем действовать постепенно и не спеша, Ибрагим. Когда ты едешь в Израиль?
— На следующей неделе.
— Подождём результатов обсуждения договора. — Куати задумался. — Хорошо, принимайся за работу. С этим нельзя торопиться. Сначала ты должен определить свои потребности. Потом мы постараемся удовлетворить их в самом безопасном месте, которое я сумею отыскать.
* * *
Казалось, на это потребуется целая вечность, однако вечность в политике может быть периодом от пяти минут до пяти лет. В данном случае не прошло и трех дней, как развернулись важные события. На площадь перед кнессетом пришло ещё пятьдесят тысяч демонстрантов. С ветеранами израильских войн во главе они поддерживали ратификацию договоров. Раздавались выкрики, демонстранты размахивали кулаками, однако стычек на этот раз не произошло — полиция сумела разделить взволнованные стороны. Кончилось тем, что они старались перекричать друг друга.
Кабинет министров снова собрался на закрытое заседание, игнорируя шум за окнами и в то же время прислушиваясь к нему. Во время обсуждения на удивление тихо вёл себя министр обороны. В ответ на запрос он признал, что дополнительные поставки вооружения будут как нельзя кстати: ещё сорок восемь истребителей-бомбардировщиков F-16, боевые машины пехоты М-2/3 «Брэдли», противотанковые ракетные снаряды «Хеллфайр», а также доступ к принципиально новым танковым орудиям, разработанным американскими инженерами, которые совершают революцию в артиллерийской технологии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
— Но если премьер-министр не сумеет убедить…
— Тогда придётся приступить к осуществлению плана «Б». Ты хотела оказать давление на их правительство, правда? Такая возможность ещё представится. — И всё-таки подобное положение никто не рассматривал серьёзно, подумал Райан. Однако суть проблемы заключалась в том, что даже самое подробное изучение этого вопроса ничем бы не помогло. Израильское правительство было образцом анархии на протяжении последних двадцати лет. При заключении договора исходили из предположения, что, когда договор станет свершившимся фактом, кнессет будет вынужден ратифицировать его. При этом не поинтересовались мнением Райана, хотя он и был в общем согласен с такой оценкой.
— Политический советник посольства утверждает, что баланс власти может оказаться в руках маленькой партии, находящейся под влиянием нашего «друга» Менделя, — заметила Эллиот, пытаясь казаться спокойной.
— Вполне возможно, — согласился Райан.
— Но это абсурд! — взвизгнула Эллиот. — Этот старый пердун даже не бывал там…
— Это у него религиозный бзик. Я проверил. Он отказывается ехать в Израиль до прихода Мессии.
— Господи! — Советник по национальной безопасности была потрясена.
— Совершенно точно. Ты права. — Райан засмеялся и был удостоен разъярённого взгляда. — Послушай, Лиз, у него есть право на собственные религиозные убеждения. Нам может казаться, что он слегка чокнутый, но конституция требует, чтобы мы проявляли к таким, как он, терпимость и уважение. Именно так мы живём в этой стране, ясно?
Эллиот, словно угрожая, махнула рукой в сторону телевизора.
— Но этот безумный раввин мешает нам! Неужели нельзя сделать что-нибудь?
— Что, например? — спросил Джек спокойно. Он заметил, что в её поведении появилось что-то кроме паники.
— Не знаю — что-нибудь… — Эллиот не договорила, предоставив гостю делать свои выводы.
Райан подался вперёд и подождал, пока её внимание сосредоточится на нём.
— Вы ищете исторический прецедент, доктор Эллиот, который сводится к одному: «Неужели никто не избавит меня от этого священнослужителя, с которым столько хлопот?». Но если вы намерены сказать мне что-то, давайте будем говорить прямо и откровенно. Согласны? Значит, вы предлагаете вмешаться в деятельность парламента дружественной демократической страны? Или настаиваете, чтобы мы совершили что-то незаконное на территории Соединённых Штатов Америки? — Он замолчал, и её глаза сузились. — Я не допущу ни первого, ни второго, доктор Эллиот. Предоставим им самим возможность решать. Если вам всего лишь пришла в голову мысль — просто мысль — оказать воздействие на ход демократических процессов в Израиле и я буду уверен в этом, президент получит моё заявление об отставке так скоро, как только я успею его привезти. А по поводу высказанного вами пожелания как-то повредить этому старому раввину из Нью-Йорка, хочу напомнить, что подобное пожелание подпадает под два, не меньше, законодательных акта о заговоре. Мой долг как рядового гражданина Соединённых Штатов — уж не говоря о правительственном чиновнике — состоит в том, чтобы немедленно сообщить о своих подозрениях соответствующим административным органам.
Лицо Эллиот исказилось от ярости.
— Черт побери! Я не говорила ничего подобного…
— Вы попали в самую опасную ловушку, куда легко попасться, состоя на правительственной службе, мадам. Вам начало казаться, что ваше стремление улучшить мир является более важным, чем те принципы, на которых основывается деятельность нашего правительства. Я не в силах помешать вам лелеять подобные мысли, но могу вас заверить, что моя организация, пока я состою в ней, не будет принимать в их осуществлении никакого участия. — Райан понимал, что его слова сродни лекции, но он был убеждён, что Эллиот нуждалась в ней.
— Я никогда такого не говорила!
Чепуха, подумал Райан.
— Хорошо, вы не говорили и не думали ничего подобного. Я ошибся, Прошу прощения. Дадим израильтянам самим решить, ратифицировать этот договор или нет. У них демократическое правительство. Они имеют право сами решать свою судьбу. У нас тоже есть право подтолкнуть их в правильном направлении, напомнить, что уровень нашей помощи зависит от их согласия ратифицировать соглашение, однако мы не имеем права непосредственно вмешиваться в процесс управления их страной. Существуют границы, которые нельзя пересекать, даже если вы являетесь членом правительства США.
Советник по национальной безопасности заставила себя улыбнуться.
— Я с интересом выслушала вашу точку зрения на то, как правильно проводить государственную политику, доктор Райан. Вы свободны.
— Благодарю вас, доктор Эллиот. Между прочим, если хотите знать моё мнение, нужно дать событиям идти своим чередом. Договор будет ратифицирован, несмотря на то что вы видите на экране.
— Почему? — Эллиот взяла себя в руки, и её голос был почти спокойным, хотя внутри все бурлило.
— Объективно говоря, эти соглашения полезны для Израиля. Население поймёт это, как только успеет переварить информацию, и сообщит об этом своим представителям. Израиль всё-таки остаётся демократической страной, а демократы, как правило, находят разумный выход. Об этом свидетельствует история. Демократический строй приобрёл такую популярность в мире, потому что он действенен. Если мы ударимся в панику и предпримем поспешные шаги, ситуация только усложнится. Но стоит дать демократическому процессу свободу, и произойдёт, по-видимому, разумное разрешение проблемы.
— По-видимому?
— В жизни нет гарантий, существуют одни вероятности, — объяснил Райан. Ну почему никто не понимает этого? — подумал он. — Но наше вмешательство приведёт к неудаче с большей вероятностью, чем бездействие. Зачастую лучше всего воздержаться от действий. Это именно такой случай. Ещё раз повторяю: на мой взгляд, нужно дать возможность их системе проявить себя.
— Благодарю за оценку ситуации, — она отвернулась.
— Как всегда, я делаю это с удовольствием.
Эллиот подождала, пока не захлопнулась дверь, и только потом села.
— Я прикончу тебя, заносчивый мерзавец! — пообещала она.
* * *
Райан сел в свой автомобиль у западного въезда в Белый дом. На этот раз ты зашёл слишком далеко, приятель, сказал он себе.
Нет, ты поступил правильно. Она начала думать, что ей все дозволено, и нужно было вовремя остановить её, пусть даже резко.
Для члена правительства такие мысли были исключительно опасными. Райан уже не раз встречался с подобным. В Вашингтоне, округ Колумбия, с людьми происходят ужасные перемены. Они приезжают сюда полные идеалов, и эти высокие мысли растворяются в сырой и туманной атмосфере города. Некоторые обвиняют в этом систему власти. По мнению Райана, это было одним из проявлений загрязнения окружающей среды. Сама атмосфера Baшингтона разъедает душу.
Что же делает тебя невосприимчивым, Джек?
Райан задумался, не замечая вопросительного взгляда Кларка зеркале заднего обзора. Автомобиль мчался в сторону Потомака. До сих пор он оказывался невосприимчивым, потому что никогда не уступал, ни единого раза. Неужели не уступал? Ведь были вещи, которые он мог бы сделать по-другому. А были такие, что в действительности не работали так, как ему хотелось.
Нет, ты ничем не отличаешься от других. Просто думаешь, что ты другой.
Но пока я смотрю в лицо такому вопросу и ответам на него, я в безопасности.
Точно.
* * *
— Итак?
— Я могу сделать многое, — ответил Госн. — Но не в одиночку. Мне нужна помощь.
— И безопасность?
— Это — важный вопрос. Мне нужно серьёзно оценить все возможности. Пока мне известны только мои потребности. Я знаю, что мне всё-таки кое в чём понадобится помощь.
— В чём именно? — спросил командир.
— С взрывчатым веществом.
— Но ведь ты сам эксперт в этой области, — возразил Куати.
— Для осуществления этой задачи, командир, потребуется особая точность, какой раньше не требовалось. Здесь нельзя использовать обычную пластиковую взрывчатку, в частности именно потому, что она пластиковая — меняет форму. Разрывные блоки, используемые в бомбе, должны быть твёрдыми, как камень, их формы нужно рассчитать до тысячной доли миллиметра, а сами очертания рассчитываются математически. Я могу овладеть теорией, но на это уйдут месяцы. Мне хотелось бы лучше потратить время на переработку ядерного заряда… и…
— Да?
— Мне кажется, я могу улучшить бомбу, командир.
— Улучшить? Каким образом?
— Если мои первоначальные расчёты верны, этот тип атомной бомбы можно превратить из взрывного устройства в спусковой механизм.
— Спусковой механизм чего? — спросил Куати..
— Термоядерной бомбы, Исмаил, или, как её ещё называют, водородной. В ней используется реакция синтеза. Мощность заряда увеличится в десять раз, может быть даже в сто. Мы сумеем уничтожить Израиль — по крайней мере большую его часть.
Командир помолчал несколько секунд, обдумывая полученную информацию. Затем он заговорил тихо, почти шёпотом:
— Итак, тебе нужна помощь. Где лучше всего найти её?
— У Гюнтера должны остаться в Германии ценные контакты. Если ему можно доверять, — добавил Госн.
— Я думал об этом. На Гюнтера можно положиться. — Куати объяснил почему.
— Ты уверен, что это правда? — спросил Госн. — Как и ты, я не верю в случайные совпадения, командир.
— Я видел фотографию в немецкой газете. Она показалась мне подлинной. — Германская бульварная газета сумела достать выразительную черно-белую фотографию, на которой были видны последствия смерти от повешения во всём своём кошмарном «великолепии». Главным доводом в пользу публикации оказалось то, что Петра на фотографии обнажена выше пояса. Нельзя отказать германским мужчинам в столь пикантном зрелище, как смерть убийцы и террористки, особенно если принять во внимание, что одного из них эта женщина кастрировала.
— Наша проблема в том, что нужно свести до минимума количество людей, посвящённых в, эту тайну, иначе — извини меня, Исмаил.
— Однако нам понадобится помощь. Да, я понимаю это. — Куати улыбнулся. — Ты совершенно прав. Надо обсудить эти планы с нашим другом. Ты намерен взорвать бомбу в Израиле?
— А где ещё? Не мне заниматься такими планами, но мне кажется…
— Я пока не думал об этом. Будем действовать постепенно и не спеша, Ибрагим. Когда ты едешь в Израиль?
— На следующей неделе.
— Подождём результатов обсуждения договора. — Куати задумался. — Хорошо, принимайся за работу. С этим нельзя торопиться. Сначала ты должен определить свои потребности. Потом мы постараемся удовлетворить их в самом безопасном месте, которое я сумею отыскать.
* * *
Казалось, на это потребуется целая вечность, однако вечность в политике может быть периодом от пяти минут до пяти лет. В данном случае не прошло и трех дней, как развернулись важные события. На площадь перед кнессетом пришло ещё пятьдесят тысяч демонстрантов. С ветеранами израильских войн во главе они поддерживали ратификацию договоров. Раздавались выкрики, демонстранты размахивали кулаками, однако стычек на этот раз не произошло — полиция сумела разделить взволнованные стороны. Кончилось тем, что они старались перекричать друг друга.
Кабинет министров снова собрался на закрытое заседание, игнорируя шум за окнами и в то же время прислушиваясь к нему. Во время обсуждения на удивление тихо вёл себя министр обороны. В ответ на запрос он признал, что дополнительные поставки вооружения будут как нельзя кстати: ещё сорок восемь истребителей-бомбардировщиков F-16, боевые машины пехоты М-2/3 «Брэдли», противотанковые ракетные снаряды «Хеллфайр», а также доступ к принципиально новым танковым орудиям, разработанным американскими инженерами, которые совершают революцию в артиллерийской технологии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190