Извините, заявит капитан, но ваша внешность похожа на описание, полученное нами от… — ему придётся придумать, на кого удобнее возложить вину, может быть на французов или итальянцев. Сами понимаете, как важно следить за безопасностью международных воздушных рейсов. Затем билеты этих двоих — если их заподозрили напрасно — будут обменены на первых класс. Почти всегда все обходилось без скандала.
А вот если лицо принадлежало тому, кого подозревал Папаниколау, это будет для сержанта третий террорист, задержанный в этом году. Может быть, даже четвёртый. Только потому, что его спутник одет как американец, совсем не значит, что он на самом деле приехал из США. Четверо за восемь месяцев — нет, даже за семь, поправил себя Папаниколау. Не так уж плохо для несколько эксцентричного полицейского, предпочитающего работать в одиночку. Папаниколау решил немного приблизиться к «фиату». Ему не хотелось потерять такую «ценную» рыбку в городском транспорте.
Расселл насчитал множество такси. Они перевозят в основном туристов или тех, кому не хочется управлять машиной в такой каше… Как странно! Он не сразу понял почему. Ну конечно! В этом такси не горит знак на крыше, а внутри сидит один водитель. У незанятых машин знак включён, а если такси везёт пассажиров, то знак выключается. По-видимому, включённый знак — примета свободного такси, решил он. Но у этой машины — единственной среди многих — свет не горел. Водитель «фиата» ехал не торопясь и свернул направо на улицу, что вела, казалось, к настоящему шоссе. Большинство такси не сделало этого поворота, а вот машина с выключенным знаком на крыше последовала за ними. Расселл не знал, едут ли они сейчас в сторону музеев или торговых центров.
— Нас ведут, — спокойно заметил он. — Может быть, кто-то из твоих друзей прикрывает нас сзади?
— Нет. — Водитель мгновенно взглянул в зеркало заднего обзора. — Какой из них, по-твоему?
— Это не «по-моему», приятель. Я знаю точно. Такси в пятидесяти ярдах от нас, грязно-белого цвета, с выключенным знаком на крыше. Тип машины мне не известен. Тебе следовало быть повнимательнее. — Неужели это и есть ловушка? — подумал Расселл. Убить водителя не составит труда. Невысокий парень с тонкой худой шеей — свернуть её ему будет не сложнее, чем курёнку.
— Спасибо. В самом деле, я промахнулся, — ответил водитель, тоже заметив сопровождающее их такси. Кто это может быть? Посмотрим.
Он сделал неожиданный поворот. Такси последовало за ними.
— Ты прав, дружище, — задумчиво произнёс водитель. — Как тебе удалось заметить его?
— Я привык замечать все, что происходит вокруг меня.
— Понятно… это меняет наши планы.
В голове водителя проносились разные варианты. В отличие от Расселла он знал, что никакая ловушка им не угрожает. Хотя он не сумел проверить, что на самом деле представляет собой его пассажир, ему было ясно, что никакой полицейский или агент спецслужб не предупредил бы о хвосте. Скорее всего не предупредил бы, поправился он. Однако есть способ убедиться в этом с полной уверенностью. Водитель тоже был разгневан на греков. Один из его товарищей исчез с улицы Пирея в апреле и появился в Англии через несколько дней. Сейчас он находится в тюрьме Паркхерст на острове Уайт. Было время, когда они действовали в Греции относительно безнаказанно, пользуясь этой страной как надёжным перевалочным пунктом. Водитель понимал, что не следовало осуществлять здесь настоящие террористические операции — надёжное убежище и место, откуда совершались вылазки в другие страны, было слишком ценным, чтобы его не оберегать как зеницу ока, — но это не уменьшало гнева против греческой полиции.
— Не исключено, что нам понадобится принять кое-какие меры.
— У меня нет оружия.
— Я вооружён. Но мне не хотелось бы прибегать к оружию. Ты сильный?
Вместо ответа Расселл левой рукой сжал колено водителя.
— Достаточно. Ты убедил меня, — бесстрастно произнёс водитель. — Если ты повредишь мне колено, я не смогу вести машину. Тебе уже приходилось убивать?
— Да, — ответил Расселл. Он ещё никогда не убивал человека, но ему приходилось убивать множество других живых существ. — Это будет нетрудно.
Водитель кивнул и увеличил скорость, направляясь к окраине города. Ему нужно найти…
Папаниколау нахмурился. Они больше не ехали в сторону аэропорта. Хорошо, что он не остановился и не предупредил о прибытии. Ничего страшного. Сбавив скорость, он скрылся за другими автомобилями. Яркая окраска выделяла «фиат» среди машин, и, когда движение ещё поредеет, он будет следить за ним издалека. Может, они едут к убежищу террористов. Тогда нужно быть предельно осторожным. Зато и полученная информация окажется весьма ценной. Узнать адрес места, где скрываются террористы, — лучше и не придумаешь. Затем сюда прибудет группа захвата или служба контрразведки установит слежку за домом, чтобы опознать все больше и больше подозреваемых, а потом захватит сразу трех или даже больше мерзавцев. Вот когда он получит награду и продвинется по службе. Ему снова пришло в голову, что следовало бы сообщить по радио о том, что он занят, — но что именно сообщить? Папаниколау понимал, что в азарте преследования пока он может передать лишь одно — он увидел знакомое лицо. Но как вспомнить имя? А вдруг глаза обманули его? Вдруг это лицо кого-то совсем другого, скажем, обычного преступника?
Спиридон Папаниколау ворчал про себя, проклиная судьбу и своё невезение, но его опытные глаза неустанно следили за «фиатом». Они въехали в старую часть Афин, пронизанную узкими улочками. Это не был престижный район для богатых, здесь проживали рабочие. Узкие извилистые улицы сейчас были почти пустыми. Тот, кто работал, находился сейчас на службе. Домашние хозяйки разошлись по магазинам. Дети играли в парке. К тому же в это время года много отпускников уезжают отдыхать на острова, так что улицы были пустыми более обычного. Внезапно «фиат», затормозив, свернул вправо в один из бесчисленных переулков.
— Ты готов?
— Да.
Автомобиль на мгновение остановился. Расселл уже снял пиджак, думая, а не ловушка ли это, наконец. Впрочем, теперь это уже не имело значения. Что будет — то будет. Он сжимал и разжимал могучие ладони, направляясь по улице назад.
Сержант увеличил скорость, чтобы побыстрее достичь поворота. Если они скроются в лабиринте этих переулков, ему придётся быть совсем рядом, чтобы следить за ними. Ничего не поделаешь — может быть, его заметили. Тогда он вызовет помощь по радио. В конце концов, работа полицейского соткана из случайностей. Как только сержант приблизился к перекрёстку, он увидел в переулке мужчину. Тот стоял и читал газету. Это не один из тех, за кем следил Папаниколау, — без пиджака, правда, лицо повёрнуто в сторону и поза напоминает какого-то киноактёра. При этой мысли сержант даже улыбнулся — но улыбка тут же исчезла. Он заметил, что «фиат» остановился всего в двадцати метрах и задним ходом двигается к нему. Сержант нажал на тормоза и начал было поворачивать голову, глядя назад, чтобы развернуть машину, как к его лицу протянулась рука. Он инстинктивно поднял руки, пытаясь защищаться, но опоздал. Одна мощная ладонь схватила его за подбородок, другая опустилась на затылок. Руки нападавшего резко повернули его голову — и сержант увидел американца. Но увидел его лишь на миг — шейные позвонки громко хрустнули, и этот звук дал понять полицейскому, что он мёртв, словно в него попала пуля. В последнее мгновение он узнал лицо — у мужчины были действительно странные черты, как у артиста, как у артиста, как у…
Расселл отскочил в сторону и махнул рукой. «Фиат» рванул вперёд, затем резко подал назад и врезался в такси. Голова таксиста безвольно качнулась на сломанной шее. Он уже мёртв, подумал Расселл. Надо убедиться. Наклонившись к таксисту, он попытался нащупать пульс. Шейные — да и спинные — позвонки сломаны. Расселл подбежал к «фиату». Опускаясь на сиденье, он улыбнулся про себя. Как просто…
— Он мёртв. Поехали отсюда!
— Ты уверен?
— Я сломал ему шею, как спичку. Не сомневайся. Совсем несложно, хлипкий мужичонка.
— Хочешь сказать, вроде меня? — Водитель повернулся к Расселлу и усмехнулся. Ему, разумеется, придётся бросить машину, однако эйфория спасения и убийства противника была сейчас его главным чувством. К тому же он нашёл товарища — надёжного и достойного.
— Как тебя зовут?
— Марвин.
— А меня — Ибрагим.
* * *
Речь президента была триумфальной. Он знает, как обращаться к слушателям, подумал Райан, когда в зале заседаний Генеральной Ассамблеи раздались аплодисменты. На лице президента появилась благодарная, хотя не без холодка улыбка, когда он поклонился собравшимся делегатам из ста шестидесяти — или более того — стран. Телевизионные камеры показали крупным планом израильскую делегацию, чьи аплодисменты оказались не столь восторженными, как у делегатов арабских государств: судя по всему, израильтян не успели подробно информировать о происходящем. Советская делегация превзошла себя и присоединилась к тем, кто аплодировал стоя. Райан нажал на кнопку дистанционного управления и выключил телевизор ещё до того, как комментатор службы новостей Эй-би-си начал излагать содержание выступления президента. Черновик речи лежал у Райана на столе, и он делал пометки у себя в блокноте. Несколько минут назад по телексу передали приглашения Ватикана всем заинтересованным министерствам иностранных дел. Они пришлют своих представителей в Рим через десять дней. Проект договора был подготовлен. Стремительные шаги, предпринятые втайне от всех горсткой послов и их патронов-чиновников, информировали остальные правительства, чего следует ожидать, и результатом стало всеобщее одобрение. Израильтяне знали об этом. Было разрешено просочиться кое-каким сведениям — в желательных, разумеется, направлениях. А если они всё-таки будут сопротивляться — ну что же, Банкер приостановил отправку крупной партии запчастей для израильских ВВС, и израильтяне были настолько потрясены этим, что ещё не успели прореагировать. Если уж быть более точным, их предупредили, чтобы они никак не реагировали, если хотят получить новые радиолокационные системы. Израильское лобби в конгрессе уже начало действовать — у него были свои источники на разных уровнях американского правительства, — и конгрессмены, занимающие наиболее ответственные посты, получили осторожные запросы. Однако Фаулер двумя днями раньше собрал лидеров конгресса и сообщил им о своих планах. В результате предварительные намётки гласили, что План Фаулера будет принят весьма благожелательно. Председатель Комитета по иностранным делам сената и его ведущие члены обещали, что проекты обоих договоров будут одобрены в течение недели. Это действительно может произойти, подумал Райан, и на Ближнем Востоке может наконец наступить мир. Во всяком случае шаги, предпринятые Соединёнными Штатами, не нанесут никакого ущерба. Подтверждением тому — вся репутация Америки, которую она заслужила во время столь рискованной войны в Персидском заливе. Арабы рассматривают американские намерения как коренное изменение в политике США — это действительно было резким поворотом, в результате которого американцы решили приструнить израильтян. Израиль придёт к аналогичной точке зрения, но для них это не соответствовало действительности. Мир на Ближнем Востоке будет гарантирован единственным возможным способом — военной и политической мощью Америки. Конец конфронтации между Востоком и Западом сделал это возможным, и Америка вместе с остальными крупными государствами решила продиктовать условия справедливого мира. Не совсем так, поправил себя Райан, мы собираемся продиктовать то, что нам кажется условиями справедливого мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
А вот если лицо принадлежало тому, кого подозревал Папаниколау, это будет для сержанта третий террорист, задержанный в этом году. Может быть, даже четвёртый. Только потому, что его спутник одет как американец, совсем не значит, что он на самом деле приехал из США. Четверо за восемь месяцев — нет, даже за семь, поправил себя Папаниколау. Не так уж плохо для несколько эксцентричного полицейского, предпочитающего работать в одиночку. Папаниколау решил немного приблизиться к «фиату». Ему не хотелось потерять такую «ценную» рыбку в городском транспорте.
Расселл насчитал множество такси. Они перевозят в основном туристов или тех, кому не хочется управлять машиной в такой каше… Как странно! Он не сразу понял почему. Ну конечно! В этом такси не горит знак на крыше, а внутри сидит один водитель. У незанятых машин знак включён, а если такси везёт пассажиров, то знак выключается. По-видимому, включённый знак — примета свободного такси, решил он. Но у этой машины — единственной среди многих — свет не горел. Водитель «фиата» ехал не торопясь и свернул направо на улицу, что вела, казалось, к настоящему шоссе. Большинство такси не сделало этого поворота, а вот машина с выключенным знаком на крыше последовала за ними. Расселл не знал, едут ли они сейчас в сторону музеев или торговых центров.
— Нас ведут, — спокойно заметил он. — Может быть, кто-то из твоих друзей прикрывает нас сзади?
— Нет. — Водитель мгновенно взглянул в зеркало заднего обзора. — Какой из них, по-твоему?
— Это не «по-моему», приятель. Я знаю точно. Такси в пятидесяти ярдах от нас, грязно-белого цвета, с выключенным знаком на крыше. Тип машины мне не известен. Тебе следовало быть повнимательнее. — Неужели это и есть ловушка? — подумал Расселл. Убить водителя не составит труда. Невысокий парень с тонкой худой шеей — свернуть её ему будет не сложнее, чем курёнку.
— Спасибо. В самом деле, я промахнулся, — ответил водитель, тоже заметив сопровождающее их такси. Кто это может быть? Посмотрим.
Он сделал неожиданный поворот. Такси последовало за ними.
— Ты прав, дружище, — задумчиво произнёс водитель. — Как тебе удалось заметить его?
— Я привык замечать все, что происходит вокруг меня.
— Понятно… это меняет наши планы.
В голове водителя проносились разные варианты. В отличие от Расселла он знал, что никакая ловушка им не угрожает. Хотя он не сумел проверить, что на самом деле представляет собой его пассажир, ему было ясно, что никакой полицейский или агент спецслужб не предупредил бы о хвосте. Скорее всего не предупредил бы, поправился он. Однако есть способ убедиться в этом с полной уверенностью. Водитель тоже был разгневан на греков. Один из его товарищей исчез с улицы Пирея в апреле и появился в Англии через несколько дней. Сейчас он находится в тюрьме Паркхерст на острове Уайт. Было время, когда они действовали в Греции относительно безнаказанно, пользуясь этой страной как надёжным перевалочным пунктом. Водитель понимал, что не следовало осуществлять здесь настоящие террористические операции — надёжное убежище и место, откуда совершались вылазки в другие страны, было слишком ценным, чтобы его не оберегать как зеницу ока, — но это не уменьшало гнева против греческой полиции.
— Не исключено, что нам понадобится принять кое-какие меры.
— У меня нет оружия.
— Я вооружён. Но мне не хотелось бы прибегать к оружию. Ты сильный?
Вместо ответа Расселл левой рукой сжал колено водителя.
— Достаточно. Ты убедил меня, — бесстрастно произнёс водитель. — Если ты повредишь мне колено, я не смогу вести машину. Тебе уже приходилось убивать?
— Да, — ответил Расселл. Он ещё никогда не убивал человека, но ему приходилось убивать множество других живых существ. — Это будет нетрудно.
Водитель кивнул и увеличил скорость, направляясь к окраине города. Ему нужно найти…
Папаниколау нахмурился. Они больше не ехали в сторону аэропорта. Хорошо, что он не остановился и не предупредил о прибытии. Ничего страшного. Сбавив скорость, он скрылся за другими автомобилями. Яркая окраска выделяла «фиат» среди машин, и, когда движение ещё поредеет, он будет следить за ним издалека. Может, они едут к убежищу террористов. Тогда нужно быть предельно осторожным. Зато и полученная информация окажется весьма ценной. Узнать адрес места, где скрываются террористы, — лучше и не придумаешь. Затем сюда прибудет группа захвата или служба контрразведки установит слежку за домом, чтобы опознать все больше и больше подозреваемых, а потом захватит сразу трех или даже больше мерзавцев. Вот когда он получит награду и продвинется по службе. Ему снова пришло в голову, что следовало бы сообщить по радио о том, что он занят, — но что именно сообщить? Папаниколау понимал, что в азарте преследования пока он может передать лишь одно — он увидел знакомое лицо. Но как вспомнить имя? А вдруг глаза обманули его? Вдруг это лицо кого-то совсем другого, скажем, обычного преступника?
Спиридон Папаниколау ворчал про себя, проклиная судьбу и своё невезение, но его опытные глаза неустанно следили за «фиатом». Они въехали в старую часть Афин, пронизанную узкими улочками. Это не был престижный район для богатых, здесь проживали рабочие. Узкие извилистые улицы сейчас были почти пустыми. Тот, кто работал, находился сейчас на службе. Домашние хозяйки разошлись по магазинам. Дети играли в парке. К тому же в это время года много отпускников уезжают отдыхать на острова, так что улицы были пустыми более обычного. Внезапно «фиат», затормозив, свернул вправо в один из бесчисленных переулков.
— Ты готов?
— Да.
Автомобиль на мгновение остановился. Расселл уже снял пиджак, думая, а не ловушка ли это, наконец. Впрочем, теперь это уже не имело значения. Что будет — то будет. Он сжимал и разжимал могучие ладони, направляясь по улице назад.
Сержант увеличил скорость, чтобы побыстрее достичь поворота. Если они скроются в лабиринте этих переулков, ему придётся быть совсем рядом, чтобы следить за ними. Ничего не поделаешь — может быть, его заметили. Тогда он вызовет помощь по радио. В конце концов, работа полицейского соткана из случайностей. Как только сержант приблизился к перекрёстку, он увидел в переулке мужчину. Тот стоял и читал газету. Это не один из тех, за кем следил Папаниколау, — без пиджака, правда, лицо повёрнуто в сторону и поза напоминает какого-то киноактёра. При этой мысли сержант даже улыбнулся — но улыбка тут же исчезла. Он заметил, что «фиат» остановился всего в двадцати метрах и задним ходом двигается к нему. Сержант нажал на тормоза и начал было поворачивать голову, глядя назад, чтобы развернуть машину, как к его лицу протянулась рука. Он инстинктивно поднял руки, пытаясь защищаться, но опоздал. Одна мощная ладонь схватила его за подбородок, другая опустилась на затылок. Руки нападавшего резко повернули его голову — и сержант увидел американца. Но увидел его лишь на миг — шейные позвонки громко хрустнули, и этот звук дал понять полицейскому, что он мёртв, словно в него попала пуля. В последнее мгновение он узнал лицо — у мужчины были действительно странные черты, как у артиста, как у артиста, как у…
Расселл отскочил в сторону и махнул рукой. «Фиат» рванул вперёд, затем резко подал назад и врезался в такси. Голова таксиста безвольно качнулась на сломанной шее. Он уже мёртв, подумал Расселл. Надо убедиться. Наклонившись к таксисту, он попытался нащупать пульс. Шейные — да и спинные — позвонки сломаны. Расселл подбежал к «фиату». Опускаясь на сиденье, он улыбнулся про себя. Как просто…
— Он мёртв. Поехали отсюда!
— Ты уверен?
— Я сломал ему шею, как спичку. Не сомневайся. Совсем несложно, хлипкий мужичонка.
— Хочешь сказать, вроде меня? — Водитель повернулся к Расселлу и усмехнулся. Ему, разумеется, придётся бросить машину, однако эйфория спасения и убийства противника была сейчас его главным чувством. К тому же он нашёл товарища — надёжного и достойного.
— Как тебя зовут?
— Марвин.
— А меня — Ибрагим.
* * *
Речь президента была триумфальной. Он знает, как обращаться к слушателям, подумал Райан, когда в зале заседаний Генеральной Ассамблеи раздались аплодисменты. На лице президента появилась благодарная, хотя не без холодка улыбка, когда он поклонился собравшимся делегатам из ста шестидесяти — или более того — стран. Телевизионные камеры показали крупным планом израильскую делегацию, чьи аплодисменты оказались не столь восторженными, как у делегатов арабских государств: судя по всему, израильтян не успели подробно информировать о происходящем. Советская делегация превзошла себя и присоединилась к тем, кто аплодировал стоя. Райан нажал на кнопку дистанционного управления и выключил телевизор ещё до того, как комментатор службы новостей Эй-би-си начал излагать содержание выступления президента. Черновик речи лежал у Райана на столе, и он делал пометки у себя в блокноте. Несколько минут назад по телексу передали приглашения Ватикана всем заинтересованным министерствам иностранных дел. Они пришлют своих представителей в Рим через десять дней. Проект договора был подготовлен. Стремительные шаги, предпринятые втайне от всех горсткой послов и их патронов-чиновников, информировали остальные правительства, чего следует ожидать, и результатом стало всеобщее одобрение. Израильтяне знали об этом. Было разрешено просочиться кое-каким сведениям — в желательных, разумеется, направлениях. А если они всё-таки будут сопротивляться — ну что же, Банкер приостановил отправку крупной партии запчастей для израильских ВВС, и израильтяне были настолько потрясены этим, что ещё не успели прореагировать. Если уж быть более точным, их предупредили, чтобы они никак не реагировали, если хотят получить новые радиолокационные системы. Израильское лобби в конгрессе уже начало действовать — у него были свои источники на разных уровнях американского правительства, — и конгрессмены, занимающие наиболее ответственные посты, получили осторожные запросы. Однако Фаулер двумя днями раньше собрал лидеров конгресса и сообщил им о своих планах. В результате предварительные намётки гласили, что План Фаулера будет принят весьма благожелательно. Председатель Комитета по иностранным делам сената и его ведущие члены обещали, что проекты обоих договоров будут одобрены в течение недели. Это действительно может произойти, подумал Райан, и на Ближнем Востоке может наконец наступить мир. Во всяком случае шаги, предпринятые Соединёнными Штатами, не нанесут никакого ущерба. Подтверждением тому — вся репутация Америки, которую она заслужила во время столь рискованной войны в Персидском заливе. Арабы рассматривают американские намерения как коренное изменение в политике США — это действительно было резким поворотом, в результате которого американцы решили приструнить израильтян. Израиль придёт к аналогичной точке зрения, но для них это не соответствовало действительности. Мир на Ближнем Востоке будет гарантирован единственным возможным способом — военной и политической мощью Америки. Конец конфронтации между Востоком и Западом сделал это возможным, и Америка вместе с остальными крупными государствами решила продиктовать условия справедливого мира. Не совсем так, поправил себя Райан, мы собираемся продиктовать то, что нам кажется условиями справедливого мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190