Русские субмарины становились заметно тише, поэтому ситуация резко усложнялась. Всего несколько лет назад это вызывало раздражение, а вот сейчас делалось по-настоящему тревожным. Не исключено, что придётся внести коренные изменения в стратегию…
— Как по-вашему, помощник, а что, если это превратится в стандартную тактику?
— Что вы имеете в виду, шкипер?
— Видите ли, эти ребята делают свои подлодки все более тихими, поэтому такая тактика может оказаться весьма разумной.
— Извините, капитан, не понимаю. — Клаггетт смотрел на Рикса с недоумением.
— Если мы сидим у вражеской подлодки на хвосте, по крайней мере нам известно, где она находится. Можно даже выпустить звуковой буй и вызвать подкрепление, чтобы покончить с противником. А теперь подумайте. Русские становятся очень тихими. Если мы разорвём с ними контакт, как только обнаружим противника, кто может гарантировать, что снова не столкнёмся с ним? Поэтому куда более разумно следовать за ними на безопасном расстоянии и не терять их из виду.
— Да, капитан, это звучит неплохо, — а вдруг они заметят нас, развернутся и рванут прямо к нам на большой скорости?
— Разумное замечание. Тогда нужно следовать за ними не прямо за кормой, а немного в стороне… в этом случае вероятность случайного сближения снизится. Развернуться на сто восемьдесят градусов и мчаться навстречу противнику, что сидит у тебя на хвосте, — вполне логичный оборонительный манёвр, но ведь он не может носиться на большой скорости по всему океану?
Боже мой, этот парень пытается разработать тактику…
— Прошу вас, сэр, сообщите мне, если вам удастся убедить в этом оперативное управление.
— Вместо того, чтобы следовать по его курсу прямо сзади, я собираюсь держаться к северу от него. При этом эффективность наших буксируемых датчиков увеличится, так что это будет более безопасно.
Эта часть плана Рикса звучит разумно, подумал Клаггетт.
— Слушаюсь, капитан. Сохраняем дистанцию в пятьдесят тысяч ярдов?
— Да, лучше уж чувствовать себя в безопасности.
* * *
Как и предсказывали, второй снегопад оказался лёгким, заметил Госн. Выпал небольшой снежок — так они называли это, — покрывший автомобили и площадку для стоянки. Здесь о таком снегопаде даже не беспокоились, хотя это походило на самую сильную снежную бурю, которую Госну доводилось видеть в Ливане.
— Ну что, позавтракаем? — спросил Марвин. — Не люблю работать на голодный желудок.
Он просто поразителен, подумал Ибрагим. Ничего не боится, будто у него нет нервов. Или очень смел или… что-то ещё. Госн задумался над этим. Этот индеец убил греческого полицейского, не моргнув глазом, преподал жестокий урок одному из инструкторов школы боевых единоборств, продемонстрировал незаурядное искусство в обращении с оружием и полностью пренебрёг опасностью, когда они откапывали израильскую бомбу. Да, в нём чего-то недоставало, пришёл к выводу Госн. Индеец не знает страха, а такие люди не могут быть вполне нормальными. Не то чтобы этот парень умел сдерживать страх, как большинство солдат. Чувство страха у него попросту отсутствовало. Неужели Марвин всего лишь старался произвести впечатление на окружающих? Или действительно ничего не боялся? Наверно, ему чужд страх, решил наконец Госн, а значит, он сумасшедший, и потому от него больше опасности, чем пользы. Такие мысли делали то, что предстояло Госну, куда проще.
Маленькое кафе при мотеле не обслуживало постояльцев в номерах, поэтому всем троим пришлось выйти на холод, чтобы позавтракать. По пути Расселл купил газету — он хотел прочитать материалы о предстоящем матче.
Куати и Госну потребовалось всего лишь взглянуть вокруг, чтобы ещё больше возненавидеть американцев. Они ели яичницу с беконом или ветчиной, а также блинчики с мясом — во всех случаях мясо было самого нечистого из животных, свиньи. И одному и другому запах свинины казался отталкивающим. Марвин бессознательно заказал себе обычный завтрак, как если бы захотел выпить чашку кофе. Госн заметил, что командир выбрал овсяную кашу и, не доев её, внезапно побледнел и вышел из-за стола.
— Что с ним такое? — спросил Расселл. — Ему плохо?
— Да, Марвин, ему очень плохо. — Госн взглянул на жирный бекон в тарелке Расселла и понял, что запах вызвал у Куати приступ тошноты.
— Надеюсь, он сумеет управлять автомобилем.
— С этим не будет никаких затруднений. — А вдруг действительно возникнут проблемы, подумал Госн. Разумеется, попытался он убедить себя, командиру приходится преодолевать куда большие трудности. Но громкие слова рассчитаны на посторонних и не в такие моменты, как этот. Нет, поскольку никогда раньше перед ним не стояло подобной задачи, командир выполнит все, что от него потребуется. Расселл заплатил за завтрак наличными и оставил официантке, походившей на девушку индейского происхождения, порядочные чаевые.
Когда они вернулись в свой номер, Куати был бледен и вытирал лицо после мучительного приступа рвоты.
— Может быть, принести что-нибудь, дружище? — спросил Расселл. — Молока или ещё что для желудка?
— Нет, Марвин, спасибо.
— Ну, если ты так считаешь… — Он раскрыл газету. В оставшиеся несколько часов делать были нечего. В газете было напечатано, что Миннесота впереди на шесть с половиной очков. Марвин решил, что, если кто-нибудь спросит его, он поставит на «Викингов».
* * *
Специальный агент Уолтер Хоскинс, заместитель руководителя отделения ФБР в Денвере, ответственный за расследование фактов коррупции и рэкета, понимал, что придётся пропустить матч, несмотря на то что жена сделала ему подарок на Рождество — билет на Суперкубок. Билет Хоскинс уже продал старшему агенту, возглавляющему отделение в Денвере, за двести долларов. Самому Хоскинсу предстояло ещё многое сделать. Тайный осведомитель ФБР сумела, наконец, добиться полного успеха на вчерашнем ужине у председателя Национальной футбольной лиги. На этот приём — как и на те, что проводятся перед розыгрышем приза «Кентукки-дерби», — всегда собираются богатые, влиятельные и обладающие политической властью люди. И этот не был исключением. На нём присутствовали оба сенатора от штатов Колорадо и Калифорния, несколько конгрессменов, губернаторы штатов и примерно сотни три других гостей. Тайный осведомитель Хоскинса сидела за столом вместе с губернатором Колорадо, сенаторами и женщиной-конгрессменом из третьего округа. Все они подозревались в коррупции, расследованием которой и занимался Хоскинс. Спиртное лилось за столом рекой, и, как всегда, в vino была veritas. Прошлым вечером заключили сделку — плотина будет построена — и приняли решение, кто и сколько получит. Даже глава местного отделения экологического клуба «Сьерра» не остался в стороне. В обмен на крупный взнос, который будет сделан подрядчиком, и разбивку нового парка, разрешение на создание которого даст губернатор штата, защитники окружающей среды приглушат свои голоса против строительства плотины. Самым печальным, подумал Хоскинс, является то, что регион действительно нуждается в ирригации. От этого выиграют все, включая местных рыбаков. Незаконным этот проект сделали взятки. Ему предстоит выбрать между пятью законодательными актами, каждый из которых мог быть использован для обвинения, однако самым суровым среди них был закон об организациях, действующих с использованием рэкета и коррупции. Этот закон был принят конгрессом более двадцати лет назад, причём никто не задумывался тогда над сферой его действия. В результате расследований, проведённых Хоскинсом, один губернатор уже отбывал срок заключения в федеральной тюрьме, и скоро к нему присоединятся ещё четыре народных избранника. Скандал взорвёт политический мир штата Колорадо. В данном случае тайным осведомителем была личная секретарша губернатора, молодая женщина, полная идеализма и ещё восемь месяцев назад сделавшая вывод, что с неё хватит. Женщине всегда легче спрятать на теле микрофон, особенно если у неё большая грудь, как в данном случае. Микрофон техническая служба ФБР спрятала у неё в бюстгальтере, и геометрические очертания фигуры способствовали хорошему приёму. Кроме того, это было надёжным местом, потому что губернатор уже вкусил её прелести и остался разочарован. Старая поговорка ещё раз подтвердила свою правоту: нет ничего ужаснее гнева покинутой женщины.
— Ну и что? — спросил Мюррей, раздражённый тем, что ему приходится уже второе воскресенье проводить в своём кабинете. Чтобы приехать на работу, он воспользовался метрополитеном, а теперь и метро встало. Не исключено, что ему придётся сидеть здесь целый день.
— Дэн, у нас уже достаточно доказательств для обвинительного акта, но мне хотелось бы подождать, пока не будут вручены деньги, и уже тогда произвести аресты. Мой тайный осведомитель сумела добыть неопровержимые доказательства. Сейчас я сижу и лично расшифровываю магнитофонную запись.
— А ты не мог бы передать текст телефаксом?
— Обязательно, как только закончу расшифровку. На этот раз они не сумеют выскользнуть, Дэн, ни один из них.
— Уолт, мы поставим тебе памятник, — похвалил его Мюррей, забыв о своём раздражении. Подобно большинству полицейских, он ненавидел чиновников, замешанных в коррупции, почти так же, как и преступников, похищающих детей ради выкупа.
— Знаешь, Дэн, я так доволен своей новой работой, — засмеялся в телефонную трубку Хоскинс. — Может быть, даже попробую баллотироваться на одно из освободившихся в Сенате мест.
— От этого штату Колорадо будет только польза, — заметил Дэн. Только не пытайся носить с собой оружие, подумал он, хотя и понимал, что относится к Хоскинсу несправедливо. Несмотря на то что Уолт не смог проявить себя там, где требовались смелые и решительные действия, он полностью подтвердил ту оценку, которую ему дал в прошлом году Дэн: Хоскинс оказался блестящим следователем, настоящим гроссмейстером, равным по своему таланту, может быть, самому Биллу Шоу. А вот провести полевую операцию, задержать преступника, угрожая ему пистолетом, — это было Уолту не по силам. В данном случае арестовать виновных будет несложно, напомнил себе Мюррей. Политические деятели прячутся за адвокатами и для своей защиты прибегают к помощи прессы, а не к револьверам. — Каково мнение прокурора?
— Он оказался честным, умным парнем. Мы работаем с ним рука об руку. Помощь Министерства юстиции не повредит, разумеется, но, если нужно, прокурор справится своими силами, Дэн.
— Хорошо. Пришли мне текст, как только закончишь работу. — Мюррей нажал на другую кнопку и позвонил директору ФБР Шоу домой, в Шеви-Чейс.
— Слушаю.
— Билл, это Дэн, — произнёс Мюррей, разговаривая со своим начальником по защищённой от прослушивания линии. — Звонил Хоскинс и сообщил, что вчера вечером добился полного успеха. Говорит, что весь разговор записан на плёнку, — все пять подозреваемых заключили сделку, когда лакомились ростбифом.
— Ты отдаёшь себе отчёт в том, что теперь нам придётся перевести Хоскинса на более высокую должность? — усмехнулся директор ФБР.
— Сделай его помощником заместителя.
— Я уже так поступил однажды, и ты всё ещё напрашиваешься на неприятности. Мне приехать на работу?
— Думаю, нет необходимости. Как там у тебя погода?
— Собираюсь построить трамплин для прыжков на лыжах — прямо во дворе. Дороги в ужасном состоянии.
— Я приехал на метро, а потом его закрыли — говорят, лёд на рельсах.
— Да, Вашингтон, округ Колумбия, — город паники, — ответил Шоу. — Ну хорошо, отдохну и посмотрю матч, мистер Мюррей.
— А вот я, мистер Шоу, вынужден отказаться от личной жизни и трудиться ради вящей славы бюро.
— Вот это приятно слышать — мне нравится преданность у подчинённых. Тут у меня рядом внук, — сообщил Шоу, глядя, как невестка кормит его из бутылочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
— Как по-вашему, помощник, а что, если это превратится в стандартную тактику?
— Что вы имеете в виду, шкипер?
— Видите ли, эти ребята делают свои подлодки все более тихими, поэтому такая тактика может оказаться весьма разумной.
— Извините, капитан, не понимаю. — Клаггетт смотрел на Рикса с недоумением.
— Если мы сидим у вражеской подлодки на хвосте, по крайней мере нам известно, где она находится. Можно даже выпустить звуковой буй и вызвать подкрепление, чтобы покончить с противником. А теперь подумайте. Русские становятся очень тихими. Если мы разорвём с ними контакт, как только обнаружим противника, кто может гарантировать, что снова не столкнёмся с ним? Поэтому куда более разумно следовать за ними на безопасном расстоянии и не терять их из виду.
— Да, капитан, это звучит неплохо, — а вдруг они заметят нас, развернутся и рванут прямо к нам на большой скорости?
— Разумное замечание. Тогда нужно следовать за ними не прямо за кормой, а немного в стороне… в этом случае вероятность случайного сближения снизится. Развернуться на сто восемьдесят градусов и мчаться навстречу противнику, что сидит у тебя на хвосте, — вполне логичный оборонительный манёвр, но ведь он не может носиться на большой скорости по всему океану?
Боже мой, этот парень пытается разработать тактику…
— Прошу вас, сэр, сообщите мне, если вам удастся убедить в этом оперативное управление.
— Вместо того, чтобы следовать по его курсу прямо сзади, я собираюсь держаться к северу от него. При этом эффективность наших буксируемых датчиков увеличится, так что это будет более безопасно.
Эта часть плана Рикса звучит разумно, подумал Клаггетт.
— Слушаюсь, капитан. Сохраняем дистанцию в пятьдесят тысяч ярдов?
— Да, лучше уж чувствовать себя в безопасности.
* * *
Как и предсказывали, второй снегопад оказался лёгким, заметил Госн. Выпал небольшой снежок — так они называли это, — покрывший автомобили и площадку для стоянки. Здесь о таком снегопаде даже не беспокоились, хотя это походило на самую сильную снежную бурю, которую Госну доводилось видеть в Ливане.
— Ну что, позавтракаем? — спросил Марвин. — Не люблю работать на голодный желудок.
Он просто поразителен, подумал Ибрагим. Ничего не боится, будто у него нет нервов. Или очень смел или… что-то ещё. Госн задумался над этим. Этот индеец убил греческого полицейского, не моргнув глазом, преподал жестокий урок одному из инструкторов школы боевых единоборств, продемонстрировал незаурядное искусство в обращении с оружием и полностью пренебрёг опасностью, когда они откапывали израильскую бомбу. Да, в нём чего-то недоставало, пришёл к выводу Госн. Индеец не знает страха, а такие люди не могут быть вполне нормальными. Не то чтобы этот парень умел сдерживать страх, как большинство солдат. Чувство страха у него попросту отсутствовало. Неужели Марвин всего лишь старался произвести впечатление на окружающих? Или действительно ничего не боялся? Наверно, ему чужд страх, решил наконец Госн, а значит, он сумасшедший, и потому от него больше опасности, чем пользы. Такие мысли делали то, что предстояло Госну, куда проще.
Маленькое кафе при мотеле не обслуживало постояльцев в номерах, поэтому всем троим пришлось выйти на холод, чтобы позавтракать. По пути Расселл купил газету — он хотел прочитать материалы о предстоящем матче.
Куати и Госну потребовалось всего лишь взглянуть вокруг, чтобы ещё больше возненавидеть американцев. Они ели яичницу с беконом или ветчиной, а также блинчики с мясом — во всех случаях мясо было самого нечистого из животных, свиньи. И одному и другому запах свинины казался отталкивающим. Марвин бессознательно заказал себе обычный завтрак, как если бы захотел выпить чашку кофе. Госн заметил, что командир выбрал овсяную кашу и, не доев её, внезапно побледнел и вышел из-за стола.
— Что с ним такое? — спросил Расселл. — Ему плохо?
— Да, Марвин, ему очень плохо. — Госн взглянул на жирный бекон в тарелке Расселла и понял, что запах вызвал у Куати приступ тошноты.
— Надеюсь, он сумеет управлять автомобилем.
— С этим не будет никаких затруднений. — А вдруг действительно возникнут проблемы, подумал Госн. Разумеется, попытался он убедить себя, командиру приходится преодолевать куда большие трудности. Но громкие слова рассчитаны на посторонних и не в такие моменты, как этот. Нет, поскольку никогда раньше перед ним не стояло подобной задачи, командир выполнит все, что от него потребуется. Расселл заплатил за завтрак наличными и оставил официантке, походившей на девушку индейского происхождения, порядочные чаевые.
Когда они вернулись в свой номер, Куати был бледен и вытирал лицо после мучительного приступа рвоты.
— Может быть, принести что-нибудь, дружище? — спросил Расселл. — Молока или ещё что для желудка?
— Нет, Марвин, спасибо.
— Ну, если ты так считаешь… — Он раскрыл газету. В оставшиеся несколько часов делать были нечего. В газете было напечатано, что Миннесота впереди на шесть с половиной очков. Марвин решил, что, если кто-нибудь спросит его, он поставит на «Викингов».
* * *
Специальный агент Уолтер Хоскинс, заместитель руководителя отделения ФБР в Денвере, ответственный за расследование фактов коррупции и рэкета, понимал, что придётся пропустить матч, несмотря на то что жена сделала ему подарок на Рождество — билет на Суперкубок. Билет Хоскинс уже продал старшему агенту, возглавляющему отделение в Денвере, за двести долларов. Самому Хоскинсу предстояло ещё многое сделать. Тайный осведомитель ФБР сумела, наконец, добиться полного успеха на вчерашнем ужине у председателя Национальной футбольной лиги. На этот приём — как и на те, что проводятся перед розыгрышем приза «Кентукки-дерби», — всегда собираются богатые, влиятельные и обладающие политической властью люди. И этот не был исключением. На нём присутствовали оба сенатора от штатов Колорадо и Калифорния, несколько конгрессменов, губернаторы штатов и примерно сотни три других гостей. Тайный осведомитель Хоскинса сидела за столом вместе с губернатором Колорадо, сенаторами и женщиной-конгрессменом из третьего округа. Все они подозревались в коррупции, расследованием которой и занимался Хоскинс. Спиртное лилось за столом рекой, и, как всегда, в vino была veritas. Прошлым вечером заключили сделку — плотина будет построена — и приняли решение, кто и сколько получит. Даже глава местного отделения экологического клуба «Сьерра» не остался в стороне. В обмен на крупный взнос, который будет сделан подрядчиком, и разбивку нового парка, разрешение на создание которого даст губернатор штата, защитники окружающей среды приглушат свои голоса против строительства плотины. Самым печальным, подумал Хоскинс, является то, что регион действительно нуждается в ирригации. От этого выиграют все, включая местных рыбаков. Незаконным этот проект сделали взятки. Ему предстоит выбрать между пятью законодательными актами, каждый из которых мог быть использован для обвинения, однако самым суровым среди них был закон об организациях, действующих с использованием рэкета и коррупции. Этот закон был принят конгрессом более двадцати лет назад, причём никто не задумывался тогда над сферой его действия. В результате расследований, проведённых Хоскинсом, один губернатор уже отбывал срок заключения в федеральной тюрьме, и скоро к нему присоединятся ещё четыре народных избранника. Скандал взорвёт политический мир штата Колорадо. В данном случае тайным осведомителем была личная секретарша губернатора, молодая женщина, полная идеализма и ещё восемь месяцев назад сделавшая вывод, что с неё хватит. Женщине всегда легче спрятать на теле микрофон, особенно если у неё большая грудь, как в данном случае. Микрофон техническая служба ФБР спрятала у неё в бюстгальтере, и геометрические очертания фигуры способствовали хорошему приёму. Кроме того, это было надёжным местом, потому что губернатор уже вкусил её прелести и остался разочарован. Старая поговорка ещё раз подтвердила свою правоту: нет ничего ужаснее гнева покинутой женщины.
— Ну и что? — спросил Мюррей, раздражённый тем, что ему приходится уже второе воскресенье проводить в своём кабинете. Чтобы приехать на работу, он воспользовался метрополитеном, а теперь и метро встало. Не исключено, что ему придётся сидеть здесь целый день.
— Дэн, у нас уже достаточно доказательств для обвинительного акта, но мне хотелось бы подождать, пока не будут вручены деньги, и уже тогда произвести аресты. Мой тайный осведомитель сумела добыть неопровержимые доказательства. Сейчас я сижу и лично расшифровываю магнитофонную запись.
— А ты не мог бы передать текст телефаксом?
— Обязательно, как только закончу расшифровку. На этот раз они не сумеют выскользнуть, Дэн, ни один из них.
— Уолт, мы поставим тебе памятник, — похвалил его Мюррей, забыв о своём раздражении. Подобно большинству полицейских, он ненавидел чиновников, замешанных в коррупции, почти так же, как и преступников, похищающих детей ради выкупа.
— Знаешь, Дэн, я так доволен своей новой работой, — засмеялся в телефонную трубку Хоскинс. — Может быть, даже попробую баллотироваться на одно из освободившихся в Сенате мест.
— От этого штату Колорадо будет только польза, — заметил Дэн. Только не пытайся носить с собой оружие, подумал он, хотя и понимал, что относится к Хоскинсу несправедливо. Несмотря на то что Уолт не смог проявить себя там, где требовались смелые и решительные действия, он полностью подтвердил ту оценку, которую ему дал в прошлом году Дэн: Хоскинс оказался блестящим следователем, настоящим гроссмейстером, равным по своему таланту, может быть, самому Биллу Шоу. А вот провести полевую операцию, задержать преступника, угрожая ему пистолетом, — это было Уолту не по силам. В данном случае арестовать виновных будет несложно, напомнил себе Мюррей. Политические деятели прячутся за адвокатами и для своей защиты прибегают к помощи прессы, а не к револьверам. — Каково мнение прокурора?
— Он оказался честным, умным парнем. Мы работаем с ним рука об руку. Помощь Министерства юстиции не повредит, разумеется, но, если нужно, прокурор справится своими силами, Дэн.
— Хорошо. Пришли мне текст, как только закончишь работу. — Мюррей нажал на другую кнопку и позвонил директору ФБР Шоу домой, в Шеви-Чейс.
— Слушаю.
— Билл, это Дэн, — произнёс Мюррей, разговаривая со своим начальником по защищённой от прослушивания линии. — Звонил Хоскинс и сообщил, что вчера вечером добился полного успеха. Говорит, что весь разговор записан на плёнку, — все пять подозреваемых заключили сделку, когда лакомились ростбифом.
— Ты отдаёшь себе отчёт в том, что теперь нам придётся перевести Хоскинса на более высокую должность? — усмехнулся директор ФБР.
— Сделай его помощником заместителя.
— Я уже так поступил однажды, и ты всё ещё напрашиваешься на неприятности. Мне приехать на работу?
— Думаю, нет необходимости. Как там у тебя погода?
— Собираюсь построить трамплин для прыжков на лыжах — прямо во дворе. Дороги в ужасном состоянии.
— Я приехал на метро, а потом его закрыли — говорят, лёд на рельсах.
— Да, Вашингтон, округ Колумбия, — город паники, — ответил Шоу. — Ну хорошо, отдохну и посмотрю матч, мистер Мюррей.
— А вот я, мистер Шоу, вынужден отказаться от личной жизни и трудиться ради вящей славы бюро.
— Вот это приятно слышать — мне нравится преданность у подчинённых. Тут у меня рядом внук, — сообщил Шоу, глядя, как невестка кормит его из бутылочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190