— Итак, какова точка зрения правительства?
* * *
Прошло сорок минут, пока на столе Райана зазвонил телефон. Он поднял трубку, заметив, что это была прямая линия, непосредственно соединявшая его с абонентом.
— Райан. — Около минуты он молча слушал, делая заметки. — Ясно. Спасибо.
Затем заместитель директора ЦРУ по разведке встал, прошёл через приёмную, где сидела Нэнси Каммингс, и свернул налево в более просторный кабинет Маркуса Кабота. Директор отдыхал на диване в дальнем углу. Подобно своему предшественнику судье Артуру Муру, Кабот любил иногда выкурить сигару. Ботинки его стояли рядом, а он уткнулся в папку с полосатой лентой по краям. Ещё один секрет в здании, полном секретов. Папка опустилась, и появилось лицо директора с дымящейся сигарой, похожее на круглый розовый вулкан.
— Что случилось, Джек?
— Мне только что позвонил наш друг из Израиля. Они примут участие в римской встрече, правительство решило согласиться с условиями договора, внеся некоторые изменения.
— Что за изменения?
Райан передал лист бумаги с пометками. Кабот прочитал.
— Вы с Талботом оказались правы.
— Если бы только я дал ему возможность самому высказать эту точку зрения.
— Неплохо, ты предсказал все поправки, кроме одной.
Кабот встал, сунул ноги в ботинки, подошёл к столу и поднял телефонную трубку.
— Скажите президенту, что я хочу встретиться с ним в Белом доме после его возвращения из Нью-Йорка. Нужно пригласить Талбота и Банкера. Передайте президенту, что план принят. — Он положил трубку и посмотрел на Райана, стараясь улыбнуться с сигарой в зубах подобно Джорджу Паттону. Впрочем, насколько Джек помнил, Паттон совсем не курил. — Ну как?
— Сколько времени понадобится для окончательного заключения договора?
— Принимая во внимание предварительную работу, которую проделали вы с Адлером, и завершающую стадию, осуществлённую Талботом и Банкером?.. Гм. Думаю, пару недель. Так быстро, как это получилось с Картером в Кэмп-Дэвиде, на этот раз не выйдет — слишком много профессиональных дипломатов принимают участие. Однако через четырнадцать дней президент сможет отправиться на своём Боинге-747 в Рим для подписания документов.
— Мне ехать с вами в Белый дом?
— Не надо, сам справлюсь.
— Хорошо. — Этого следовало ожидать. Райан вышел из кабинета через ту же самую дверь.
Глава 7
Город Бога
Камеры были установлены. Транспортные самолёты ВВС «С-5В Гэлакси» погрузили самые современные телевизионные трейлеры на военно-воздушной базе Эндрюз и доставили их в аэропорт Леонардо да Винчи. Готовились не столько к съёмкам церемонии подписания — если удастся достичь этого этапа, беспокоились комментаторы, — сколько к тому, чтобы, как выражались остряки, передавать шоу, предшествующее этой церемонии. Полностью дискретное оборудование с высочайшей разрешающей способностью, которое только что начало выпускаться электронными компаниями, должно было, по мнению продюсеров, отлично передать зрителям красоты шедевров живописи, украшающих стены Ватикана, подобно тому как деревья наполняют национальные парки. Местные плотники и специалисты, прилетевшие из Атланты и Нью-Йорка, работали круглые сутки, сооружая специальные помещения, из которых поведут передачи лучшие комментаторы. Все три телевизионные компании передавали утренние программы новостей из Ватикана. Кроме того, сюда прибыли Си-эн-эн, Эн-эйч-кей, Би-би-си и почти все остальные телекомпании мира, которые боролись между собой за место на гигантской площади, что простёрлась перед собором, строительство которого, начатое в 1503 году архитектором Браманте, продолжили Рафаэль, Микеланджело и Бернини. Непродолжительный, но яростный дождь залил водой из соседнего фонтана временное помещение, откуда вёл свои репортажи комментатор «Немецкой волны», в результате произошло короткое замыкание, и аппаратура стоимостью в сто тысяч марок вышла из строя. В конце концов представители Ватикана начали протестовать, заявив, что на площади не останется места для желающих присутствовать при историческом событии — за успех которого они молились, — но менять что-либо было уже слишком поздно. Кто-то вспомнил, что в древнем Риме здесь находился огромный цирк — Circus Maximus, и все сошлись во мнении, что сейчас они присутствуют при самом грандиозном цирковом представлении последних лет. Правда, в римском цирке проводились главным образом гонки колесниц.
Телевизионщики прекрасно чувствовали себя в Риме. Группы, обслуживающие передачи «Сегодня» и «Доброе утро, Америка», могли на этот раз вставать до неприличия поздно, тогда как обычно просыпались раньше разносчиков газет, — они начинали здесь свои передачи после ленча (!!!) и заканчивали их, когда оставалось ещё достаточно времени для посещения магазинов, после чего отправлялись ужинать в какой-нибудь из многочисленных тут прекрасных ресторанов. Исследовательские группы каждой телекомпании копались в справочниках, разыскивая сведения об исторических местах вечного города, таких, например, как Колизей (один книжный червь докопался, что его правильнее было бы называть амфитеатром Флавия), где римляне восхищённо аплодировали зрелищам, заменявшим им американский футбол: ожесточённая схватка, борьба насмерть, человек против человека, человек против зверя, зверь против христианина и прочие комбинации. Однако внимание всех телевизионных компаний сфокусировалось на Форуме. В своё время тут и Цицерон, и Сципион встречались, прогуливались и беседовали со своими сторонниками и противниками, и сюда столетиями стекались посетители. Рим, вечный город, мать гигантской империи, снова обрёл важную роль на мировой арене. И в центре его — Ватикан, всего горстка акров, но тем не менее суверенное государство. «Сколько дивизий у папы римского?» — процитировал один телевизионный комментатор высказывание Сталина и затем принялся говорить о том, что христианская церковь с её ценностями пережила марксизм-ленинизм и оказалась настолько прочной, что Советский Союз решил установить дипломатические отношения со Святейшим престолом и советская служба вечерних новостей «Время» располагается всего в пятидесяти ярдах от помещения, откуда комментатор ведёт сейчас передачу.
Особого внимания удостоились ещё две религии, представители которых принимали участие в переговорах. Во время церемонии прибытия папа римский вспомнил событие, имевшее место вскоре после возникновения ислама. Католические епископы прибыли в Аравию, чтобы выяснить, кто такой Мухаммед и что он затевает. После первой же тёплой встречи старший из епископов спросил, где он и его спутники могли бы, отслужить мессу. Мухаммед тут же предложил им воспользоваться мечетью, в которой они находились. «В конце концов, — заметил пророк, — разве это не Божий дом?» Святой отец оказал такую же любезность израильтянам. В обоих случаях более консервативные священники испытывали определённую неловкость, однако Святой отец рассеял все сомнения в речи, произнесённой — весьма характерно для него — на трех языках:
— Во имя Бога, которого мы знаем под разными именами, но который един для всех, мы предлагаем гостеприимство нашего города всем людям доброй воли. У всех нас много общих религиозных традиций. Все мы верим в Бога, милосердного и справедливого. Мы верим в духовную природу человека. Мы верим в высочайшую ценность духовного начала и в проявление этого начала в милосердии и братстве. Мы шлем самые лучшие пожелания нашим братьям из дальних стран и молимся за то, чтобы их вера нашла путь к справедливости и миру, к которым все наши вероисповедания устремляют нас.
— Н-да, — заметил один телекомментатор, выключив микрофон, — мне начинает казаться, что этот цирк — дело серьёзное.
Этим, разумеется, телевизионное освещение происходящих событий не кончилось. В интересах справедливости, равновесия, полемики, надлежащего понимания возможных последствий и продажи рекламного времени телекомпании включили в свои передачи выступление руководителя еврейской военизированной организации, который во всеуслышание напомнил о высылке евреев из Иберии Фердинандом и Изабеллой, о чёрных сотнях российского императора и, естественно, об уничтожении миллионов евреев Гитлером. На последнем он остановился особо в связи с объединением Германии и в заключение сказал, что евреи не такие идиоты, чтобы довериться кому бы то ни было, кроме оружия в собственных сильных руках. Аятолла Дарейи, религиозный глава Ирана и заклятый враг всего американского, проклял из Кума всех неверных, обрекая каждого из них в отдельности и всех вместе на вечное пребывание в аду, лично им созданном для этой цели. Однако перевод этого пламенного выступления затруднил его понимание для американцев, так что недвусмысленные проклятья аятоллы пропали даром. Самозваный «христианин, вдохновлённый Богом», с юга Америки получил львиную долю эфирного времени. Сначала он проклял римскую католическую церковь как олицетворение Антихриста, а затем повторил своё знаменитое утверждение, что Бог не может даже услышать молитвы евреев, не говоря уже о неверных мусульманах, которых он обозвал магометанами в качестве дополнительного, хотя и излишнего, оскорбления.
Однако почему-то на всех этих демагогов не обратили внимания — вернее, не обратили внимания на высказанные ими точки зрения. Телевизионные компании затопило тысячами звонков от рассерженных зрителей, требовавших, чтобы эти фанатики впредь не появлялись на экранах. Такая реакция массовой аудитории привела в восторг руководителей телекомпаний. Это означало, что зрители снова включат тот же канал в надежде увидеть там очередное оскорбление общественной морали. Ханжа с американского Юга тут же заметил, что количество пожертвований сократилось. Бнай Брит поспешило осудить высказывания излишне откровенного раввина, а глава Лиги исламских наций, сам видный священнослужитель, объявил фанатичного имама еретиком, сославшись на слова пророка, которого он и процитировал. Чтобы уравновесить все эти высказывания, телекомпании обеспечили соответствующий комментарий, продемонстрировав таким образом своё стремление к беспристрастности, успокоив одних зрителей и приведя в ярость других.
Уже на следующий день одна из газет обратила внимание на то, что тысячи корреспондентов, аккредитованных на конференции, называют её «Кубком мира» — из-за круглой формы, которую имеет площадь святого Петра. Наиболее наблюдательные сообразили, что это объясняется бессилием репортёров, которым требовалось рассказывать о происходящем, а рассказывать-то было нечего. Меры безопасности, принятые на конференции, оказались поразительно строгими. Участники, приезжающие в Ватикан и уезжающие оттуда, пользовались военными самолётами и базами ВВС. Репортёров и фотографов с длиннофокусными объективами старались не подпускать к месту действия, да и вообще передвижения участников конференции осуществлялись главным образом в тёмное время суток. Швейцарские гвардейцы, несмотря на мундиры эпохи Возрождения, не позволяли проскочить мимо себя даже мыши, и назло репортёрам, когда произошло нечто значительное — министр обороны Швейцарии воспользовался отдалённым входом, — никто его не заметил.
Опрос общественного мнения во многих странах показал, что почти все надеются на успех конференции. Мир, уставший от противостояния, в приливе эйфории и чувства облегчения от недавних изменений в отношениях между Востоком и Западом, поверил каким-то образом, что успех вполне возможен. Комментаторы предостерегали от излишнего оптимизма, указывали на то, что в новейшей истории не было более сложной проблемы, однако люди во всём мире молились на сотне языков в миллионах церквей за успешное завершение последнего и наиболее опасного конфликта на планете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190