— Где мы находились, когда услышали тот шум?
— Вот здесь, капитан, а пеленг был таким. — Штурман провёл линию карандашом.
Дубинин лишь покачал головой и передал штурману полученную шифровку.
— Читайте.
— Как вы думаете, товарищ капитан, что он сейчас делает?
— Находится у самой поверхности. Следовательно… мы поднимемся вверх, под самый слой, и двинемся с большой скоростью. Поверхностный шум заглушит его гидролокатор. Скорость — пятнадцать узлов.
— Думаете, он висел у нас на хвосте?
— Долго же вам понадобилось думать, чтобы догадаться. — Дубинин измерил расстояние до цели. — Ишь, какой гордый. Ничего, мы с ним посоперничаем. Вы знаете, как американцы хвастаются тем, что делают фотографии корпуса подлодки? А теперь, мой юный лейтенант, пришла наша очередь!
* * *
— Что все это значит? — спросил Нармонов первого заместителя председателя КГБ.
— На американцев совершено нападение неизвестными силами. Нападение было серьёзным и привело к значительным потерям, много убитых. Следует ожидать, что они поднимут уровень боевой готовности своих вооружённых сил. Важной проблемой станет сохранение порядка в обществе, стремление избежать паники, — ответил Головко по защищённой от прослушивания телефонной линии.
— Дальше?
— К сожалению, все виды их стратегического оружия нацелены на нашу родину.
— Но ведь мы не имели к этому происшествию никакого отношения! — запротестовал советский президент.
— Правильно. Видите ли, их реакция чисто автоматическая. Ответные меры разработаны заранее и стали почти рефлекторными. Подвергшись однажды атаке, становишься очень осторожным. Меры противодействия планируются загодя, для того чтобы можно было быстро реагировать и одновременно использовать весь свой интеллектуальный потенциал для анализа ситуации, уже не занимаясь дополнительными и ненужными проблемами.
Советский президент повернулся к своему министру обороны.
— Что вы посоветуете предпринять?
— Следует повысить уровень боевой готовности. Разумеется, исключительно в целях обороны. Тот, кто совершил это нападение, может принять решение нанести удар и по нам.
— Действуйте, — мгновенно ответил Нармонов. — Высший уровень боевой готовности в мирное время.
Головко нахмурился, прижав к уху телефонную трубку. Только что объясняя президенту, какой была реакция американцев, он выбрал совершенно точное слово — рефлекторная.
— Разрешите высказать предложение? — спросил он.
— Да, — послышался ответ министра обороны.
— Было бы неплохо — если это возможно — сообщить нашим военнослужащим причину тревоги. Это смягчит шок и объяснит положение.
— По-моему, это только осложнит ситуацию, — высказал свою точку зрения министр.
— Американцы не сделали этого, — убедительно произнёс Головко, — допустив, таким образом, серьёзную ошибку. Примите во внимание состояние людей, которые только что занимались обычной работой, как всегда в мирное время, и вдруг получают приказ перейти к повышенной боевой готовности. Нам потребуется всего несколько дополнительных слов. Эти слова могут сыграть важную роль.
А ведь неплохая мысль, подумал Нармонов.
— Объясните военнослужащим, почему повышается боевая готовность, — распорядился он, обращаясь к министру обороны. — Скоро американцы установят с нами контакт по «горячей линии», — Нармонов обратился к Головко. — Что они мне скажут?
— Трудно быть уверенным, но о чём бы ни пошёл разговор, мы должны подготовить ответы — хотя бы просто для того, чтобы уменьшить напряжение, убедить их, что мы не имеем никакого отношения к случившемуся.
Нармонов кивнул. Совет был разумным.
— Хорошо, принимайтесь за подготовку, — заметил он. Операторы центра связи советского Министерства обороны ворчали, получив изменённый текст телеграммы, которую им предстояло отправить. Для простоты первоначальный текст — вернее его суть — заключался в одной-единственной шифрованной группе из пяти букв, которую было легко передать, а затем получить, расшифровать и понять всем, кому она была адресована, причём немедленно. Теперь это стало невозможно. Дополнительные предложения пришлось отредактировать, чтобы депеша не была слишком длинной. Этим занялся майор, затем текст депеши одобрил его начальник, генерал-майор, и только тогда она была передана не меньше чем по тридцати каналам связи. Кроме того, в зависимости от рода войск, которому была адресована шифровка, её текст слегка изменялся.
* * *
«Адмирал Лунин» следовал по своему новому курсу всего пять минут, когда прибыло второе сообщение по каналу ИНЧ. Офицер связи буквально ворвался в рубку с текстом в руке:
БОЕВАЯ ГОТОВНОСТЬ НОМЕР ДВА тчк В СОЕДИНЁННЫХ ШТАТАХ ПРОИЗОШЁЛ ЯДЕРНЫЙ ВЗРЫВ тчк ПРИЧИНА НЕИЗВЕСТНА тчк АМЕРИКАНСКИЕ ВООРУЖЁННЫЕ СИЛЫ ПРИВЕДЕНЫ В БОЕВУЮ ГОТОВНОСТЬ ДЛЯ ВОЗМОЖНОЙ ВОЙНЫ тчк ВСЕМ КОРАБЛЯМ ВМФ ВЫЙТИ В МОРЕ тчк ПРИНЯТЬ НЕОБХОДИМЫЕ МЕРЫ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ.
— Неужели весь мир сошёл с ума? — обратился к тексту капитан Дубинин. Ответа не последовало. — Это все?
— Да. Указания поднять антенну не поступило.
— Но ведь так не принято давать приказы, — запротестовал Дубинин. — Что значит «принять необходимые меры предосторожности»? Какие меры предосторожности? Ради нашей безопасности? Или безопасности родины?
— Товарищ капитан, — заметил старпом, — боевая готовность номер два означает, что нам нужно действовать в соответствии с определёнными правилами.
— Мне это известно, — ответил Дубинин, — но применимы ли они в данном случае?
— Тогда почему нас предупредили об этом?
Боевая готовность номер два — явление беспрецедентное для советских вооружённых сил. Это означает, что законы мирного времени утрачивают свою силу, но и законы военного времени ещё не начинают действовать. Несмотря на то что Дубинин, подобно любому командиру советского военного корабля, отлично понимал свои обязанности, значение только что полученного приказа казалось слишком пугающим. Тем не менее эта мысль у него быстро исчезла. Дубинин был морским офицером. Тот, кто отдал этот приказ, должен понимать ситуацию лучше его. Командир ударной подлодки «Адмирал Лунин» выпрямился и повернулся к старпому.
— Увеличить скорость до двадцати пяти узлов. Объявить боевую тревогу.
* * *
Всё происходило с максимально возможной быстротой. Штаб-квартира отделения ФБР в Нью-Йорке находилась в здании Джейкоба Джавитса, где размещались и другие федеральные службы, на южной оконечности Манхэттена. Агенты ФБР на внешне самых обычных, но с мощными двигателями автомобилях устремились на север, а поскольку движение в это воскресное утро было довольно редким, они быстро прибыли к месту назначения. То же самое произошло и в Атланте, где агенты ФБР помчались из своего отделения в здании Мартина Лютера Кинга к штаб-квартире телекомпании Си-эн-эн. В каждом случае не меньше трех агентов врывались в аппаратные и передавали приказ президента: не передавать ничего относительно событий в Денвере, абсолютно ничего. Сотрудники телекомпаний не знали, почему отдан такой приказ, — они были заняты тем, что пытались восстановить каналы связи. Аналогичные события произошли в Колорадо: агенты ФБР под руководством заместителя старшего агента Уолтера Хоскинса появились во всех филиалах телевизионных компаний и местной телефонной компании, где перерезали все каналы междугородной связи, несмотря на яростные возражения сотрудников компании «Белл». Но Хоскинс допустил одну ошибку, вызванную тем, что он редко смотрел телевизионные передачи.
«KOLD» была независимой телестанцией, пытающейся стать суперстанцией. Подобно «TBS», «WWOR» и нескольким другим, у неё был свой спутниковый канал, с помощью которого эта станция обслуживала значительный участок с множеством телезрителей. Решившись на эту рискованную финансовую авантюру, станция ещё не расплатилась с теми, кто вложил в неё деньги, и едва сводила концы с концами. Размещалась телестанция в старом, почти без окон здании к северо-востоку от города. Для своих передач станция «KOLD» пользовалась одним из канадских спутников связи, и её программы принимались в Канаде, на Аляске и в северной части Соединённых Штатов достаточно хорошо. Передачи состояли главным образом из старых телевизионных шоу.
Здание, в котором размещалась «KOLD», было когда-то первой телевизионной станцией Денвера и строилось по стандартам, которых в тридцатые годы требовала Федеральная комиссия связи: оно было сооружено из монолитного железобетона и могло выдержать вражескую бомбардировку — по спецификациям, действовавшим до появления атомного оружия. Окна в этом здании были только в кабинетах руководящих сотрудников на его южной стороне. Через десять минут после взрыва бомбы кто-то проходил мимо открытой двери в кабинет менеджера программ. Проходивший мимо взглянул в окно, замер и бросился обратно в студию новостей. Уже через минуту оператор с портативной камерой вскочил в грузовой лифт, поднимающийся до самой крыши. Изображение, переданное им по кабелю в аппаратную и посланное оттуда по каналу связи на спутник системы «Аник», который не пострадал от мощного излучения, остановило повторную демонстрацию фильма «Приключения Доби Гиллис» в Аляске, Монтане, Северной Дакоте, Айдахо и трех канадских провинциях. В Калгари, провинция Альберта, репортёр местной газеты, так и не избавившаяся от влюблённости в Дуайна Хикмэна и смотревшая фильм, была потрясена появившимся на экране изображением и сопровождающим его репортажем и позвонила в отдел новостей своей газеты. Её отчёт, произнесённый взволнованным голосом, полным ужаса, немедленно передали в агентство Рейтер. Вскоре после этого телекомпания Си-би-си начала трансляцию видеозаписи на Европу через один из все ещё исправных спутников «Аник».
В это время агенты ФБР из денверского отделения вошли в здание телестанции «KOLD». Они потребовали от сотрудников службы новостей безусловного выполнения-приказа президента, однако те принялись его оспаривать, ссылаясь на Первую поправку к конституции США. Их аргументы оказались менее убедительными, чем действия вооружённых агентов, отключивших питание телевизионных передатчиков. Правда, агенты ФБР проявили вежливость и перед уходом извинились. Впрочем, им не стоило беспокоиться. То, что с самого начала было пустой затеей, стало теперь совсем уж напрасным.
* * *
— Кто-нибудь из вас понимает, что это за чертовщина? — спросил Ричардс, обращаясь к своему штабу.
— У нас нет ни малейшего представления, сэр. Приказ о повышении боевой готовности поступил безо всяких объяснений, — виновато сообщил офицер связи.
— Итак, мы оказались между двумя стульями, верно?
Вопрос был чисто риторическим. Боевая группа авианосца «Теодор Рузвельт» как раз проходила Мальту, и цели внутри Советского Союза оказались теперь в пределах досягаемости. Для этого ударные бомбардировщики А-6Е «Интрудерс» должны были взлететь с палубы авианосца, быстро набрать крейсерскую высоту и пополнить вскоре после этого свои топливные баки. Но в это время радиус их действия позволял достичь целей на Керченском полуострове или вблизи него. Всего годом раньше авианосцы Военно-морского флота США, хотя и несущие на борту значительное количество термоядерных бомб, не были частью ЕИОП. Этот акроним расшифровывался как Единый интегрированный оперативный план и представлял собой программу уничтожения Советского Союза. Сокращение числа баллистических ракет, расположенных главным образом на территории Соединённых Штатов, резко уменьшило количество ядерных боеголовок, находящихся в распоряжении Пентагона, и потому Объединённый штаб по выбору стратегических целей, находящийся в одном месте с командованием стратегической авиации, постарался как-то восполнить этот недостаток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190