Берите Червягу немедленно! Иначе не миновать беды!
IV
Темно-синий автомобиль марки «вольво» миновал Сэрхольмен, обогнул круглую площадь Карлавеген и по Скеппарагатан подобрался к центру Ухгуилласунской гавани. Здесь водитель вплотную прижался к небольшому кафе «Копченая салака», где обычно перекусывали докеры, притормозил и принял через заднюю правую дверь пассажира – высокого человека во флотской фуражке без кокарды, с черной окладистой бородкой, одетого в линялые джинсы, грубые башмаки и поношенную пятнистую куртку десантника.
Едва человек оказался в салоне «вольво», автомобиль резко увеличил скорость и покинул территорию порта.
– Куда поедем, Гуннар? – спросил водитель странного по внешнему виду пассажира. – Едва узнал вас в таком наряде… Когда вы успели отрастить пиратскую бороду?
– Борода фальшивая, – ответил Гуннар Пальм. – Ее ужасно сложно клеить, поэтому потерпите мою бандитскую физиономию до конца нашего разговора. У меня есть основания опасаться слежки. Поэтому и прибег к маскараду. Пусть никто не узнает, что редактор Пальм встречался с депутатом риксдага.
– Такое детективное начало меня интригует, – засмеялся Стуре Эриксдаль, давнишний друг семьи Пальмов. – Так куда мы отправимся, мистер Шерлок Холмс?
– В никуда, – ответил Гуннар Пальм. – Можешь возить меня в машине по городу до тех пор, пока я не расскажу тебе все. Если, конечно, некая служба не установила в твоем «вольво» подслушивающее устройство.
– Как будто бы нет, – отозвался депутат, поглядывая в зеркало заднего обзора. – Но я вовсе не уверен, что вот из того светлого «мерседеса», который идет за нами, не прослушивают наш разговор с помощью дальнобойного микрофона направленного действия. Подожди, я кое-что придумал.
Через полчаса быстрой езды, в течение которой Стуре Эриксдаль не раз резко менял направление движения, присматриваясь, не следует ли кто за ними, его темно-синий «вольво» выскочил на пустынную дорогу, которая пролегала через гряду песчаных дюн к востоку от Ухгуилласуна.
– Пойдем прогуляемся вдоль моря, – предложил Стуре Эриксдаль приятелю.
Они отошли от машины и неторопливо побрели вдоль уреза воды.
– Ты в каких отношениях со Стеном Викбаумом? – спросил Гуннар Пальм.
Эриксдаль хмыкнул, пожал плечами:
– Ты угодил в неприятность уголовного характера, парень? И тебе необходимо мое заступничество перед министром юстиции?
Редактор досадливо поморщился:
– Сейчас не до шуток, Стуре… Дело серьезное, государственной важности. На Лассе Огрена готовится покушение.
Депутат резко остановился, внимательно посмотрел на Пальма:
– Откуда тебе известно?
– Об этом потом… Так что с Викбаумом?
– Наши отношения неплохие, мы оба депутаты, встречаемся в риксдаге. Больше того, оба состоим в комиссии по борьбе с терроризмом.
– На это я и рассчитываю, – удовлетворенно кивнул Гуннар Пальм. – Значит, ты можешь изложить суть дела Стену Викбауму в конфиденциальном разговоре, не ссылаясь на источник информации?
– Конечно, могу! Мы ведь когда-то учились с ним в одном колледже. Правда. Стен был двумя курсами старше. Но ведь ты понимаешь, что и Викбаум потребует от меня доказательств…
– Они будут. Главное, чтоб об этом узнал пока узкий круг людей самого высокого ранга. Мы предполагаем, что у заговорщиков есть осведомители в секретных правительственных учреждениях.
– Кто это «мы», Гуннар?
– Патриоты отечества, которым претит хозяйничанье в стране иностранных спецслужб, – отрезал Гуннар Пальм. – Так ты даешь гарантию, что даже министр юстиции не узнает, от кого ты получил информацию?
– Разумеется… Если так надо.
– Тогда слушай, депутат Стуре Эриксдаль.
Когда редактор Пальм закончил рассказ об операции «Санта Клаус», его собеседник тяжело вздохнул, повернулся к Гуннару и положил руку на его плечо.
– Я верю тебе, дружище, – сказал он. – Но Стен Викбаум потребует…
– Материальные доказательства мы представим, как только их захочет иметь министр юстиции. Надеюсь, ты не откажешься быть связующим звеном?
– О чем ты говоришь! Мне давно претит, что наша старая добрая родина становится страной разгула терроризма. И этот стиль нам хотят навязать из-за океана. Я не коммунист, но солидарен с ними, когда они протестуют против американского засилья в скандинавских странах. Да разве только у нас! Экспансионистский натиск США испытывает сейчас любая страна мира, от африканских молодых государств до восточноевропейских держав. Ты ведь знаешь, что недавно на заседании риксдага депутат от партии «Коммунисты Швеции» Ерн Свенссон прямо заявил, что убийство Улофа Пальме инспирировано службой безопасности одной из западных стран. Он сказал, что усилия премьер-министра по обеспечению мира и перехода к разоружению представляли собой опасность для определенных аспектов стратегии США и НАТО.
– То-то и оно, – заметил Гуннар. – Я слыхал, что Ерн Свенссон добивается проведения открытых дебатов по вопросу о политических мотивах убийства Улофа Пальме, подчеркивая, что это проявление принципов государственного терроризма, на путь которого встали в первую очередь Соединенные Штаты.
– Да, – подтвердил депутат. – В запросе прямо говорится, что убийство нашего премьера не было актом, продиктованным фанатизмом отдельного лица, его ненавистью или душевным помешательством. Акция по устранению Улофа Пальме была тщательно продумана и хорошо спланирована. Она преследовала, несомненно, осознанную задачу. Устранение премьер-министра с политической арены продиктовано интересами определенных экстремистских кругов правого толка.
– Операция «Санта Клаус» спланирована еще масштабнее, – напомнил Гуннар Пальм.
– То, что ты рассказал, просто чудовищно! – воскликнул депутат. – И это в нашей демократической стране, так кичащейся многолетним нейтралитетом?! Нет, нас поистине втягивают в смертельный омут политического самоубийства!
– Силы, которые обрекли Улофа Пальме на смерть, вполне определенные, – сказал редактор. – Достаточно принять во внимание его деятельность в защиту мира. Ведь недаром Независимая комиссия по вопросам разоружения и безопасности носит его имя. А участие в работе делийской шестерки, которая ставила перед собой такие же цели?
– Не забывай и про другую сторону деятельности Пальме… Он всерьез занимался обеспечением строгого проведения Швецией политики нейтралитета, увязывал ее с интересами международной безопасности, особенно по части ядерного разоружения. Вот и оказался серьезным препятствием для реакционных международных сил. Деятельность Улофа Пальме была поперек горла вашингтонской администрации…
– Ей в первую очередь, – кивнул Гуннар Пальм. – Теперь они взялись за Лассе Огрена. Этот может оказаться еще более радикальным.
– Но почему ты не обратился к Ерну Свенссону? – спросил Эриксдаль. – Ведь он уже принялся раскручивать колесо…
– Именно поэтому. К информации, идущей от тебя, Стен Викбаум отнесется с большим доверием, поскольку не ожидает от депутата Эриксдаля ничего эдакого в этом роде. Ты считаешься независимым депутатом… И кроме того, мы ведь старые друзья, не так ли?
– Разумеется, – сказал Стуре. – Ты можешь на меня положиться, Гуннар.
– Тогда послушай еще кое-что.
– Как?! Разве этого мало?
– Чтобы замести следы, заговорщики придумали дьявольский план прикрытия преступления. Вот он и даст министру юстиции необходимые доказательства. Слушай… Когда Лассе Огрен выедет в Ухгуилласун для участия в съезде Народно-демократической партии, в его загородную виллу близ Стокгольма поместят большую партию наркотиков, оружие и документы, изобличающие председателя как одного из главарей международной корпорации гангстеров. После акции неизвестные сообщат в полицию, что это был акт мести за попытку Лассе Огрена надуть компаньонов при дележе доходов. И сообщат координаты тайника, где находится крупная сумма не отмытых еще денег – в числе их будут и банкноты, похищенные в разное время при ограблении банков.
– Вот это ход! – вскричал Стуре Эриксдаль. – Разразится вселенский скандал! Лидер либеральной партии – главарь мафии! Непостижимо!
– Будут подброшены и еще кое-какие «доказательства» причастности Лассе Огрена к преступному миру, вплоть до лжесвидетелей. Политическая подоплека убийства утонет в чудовищном вымысле, который станет сенсацией века. И никому в голову не придет искать убийц там, где они пребывают в полной безопасности.
– Я сейчас же отправлюсь к Стену Викбауму, – решительно повернулся Стуре Эриксдаль и зашагал к оставленному на дороге автомобилю.
– Сначала ты выбрось меня там, где я тебе укажу, – попросил Гуннар Пальм. – Мне не звони. Я сам тебя найду. Никаких телефонных разговоров на эту тему – только при личной встрече.
– Ты готов рассказать все министру юстиции? – спросил депутат
– После того, как ты расскажешь мне о его реакции на твое сообщение… Если Стен Викбаум станет колебаться, мы сорвем операцию «Санта Клаус» другим способом.
Когда они выбрались на шоссе, идущее в Ухгуилласун, Стуре Эриксдаль сказал Гуннару Пальму:
– Ерн Свенссон заявил тогда буквально следующее: «Если официальные учреждения, твердящие о приверженности демократизации и гуманизму, занимаются терроризмом и если те, кто признан виновным, остаются, по существу, безнаказанными, то это значит, что дело заходит слишком далеко».
– Куда уж дальше, – буркнул Гуннар Пальм.
«Как же нам поэлегантнее вытащить из этой грязной истории русского парня?» – подумал он.
V
Сейнер Арнольда Виру, весело постукивая малооборотным двигателем, резво бежал по спокойной утренней глади моря в назначенный ему промысловый квадрат.
Едва они отошли от колхозного пирса, Пенсас спустился в машинное отделение и вместе с механиком Сигулдом Пунгом стал колдовать у главного двигателя, проверяя его работу, а «корреспондент» тем временем устроился в тесной рубке сейнера так, чтобы не мешать рулевому – им был практикант из Таллиннской мореходки Ант Пайде, – и стал задавать капитану вопросы.
– Неудачно вы собрались с нами на промысел, – ворчал Арнольд Виру. – Сегодня вышли в море не с основной командой. Ант у нас гастролер, еще две недели – и вернется за парту. Коренной старпом уехал постигать науки, за него вот он – Эрик Хино. И в машине болтается чудак, этот странный Пенсас.
– Почему вы считаете его странным? – весело спросил «корреспондент», как бы воспринимая слова капитана за причуду, а сам насторожился: не пронюхал ли этот старый черт о прошлом бывшего легионера.
– Непонятный он человек, – пояснил Арнольд Виру. – Про таких русские говорят: ни богу свечка, ни черту кочерга. Не могу я понять, чьей он масти, этот Пенсас. С виду старательный, знающий дело механик. Но когда поворачиваюсь к нему спиной, у меня возникает ощущение, будто Пенсас показывает мне кукиш.
Пауль Варес рассмеялся.
– У вас завидная интуиция, – сказал он.
– Шестое чувство, – заметил Эрик Хино, отрываясь от карты, расстеленной в левом заднем закутке сейнера, служившем подобием штурманской рубки.
– А про вашего нового старпома вы так не думаете? – обострил разговор Рокко Лобстер, подумав, что этому старому, хрычу Пенсасу пора бы уже появиться из машинного отделения.
«Пусть он отвлечет внимание старпома, – подумал он. – Этот старпом – самый опасный противник… Во-первых, судя по всему, физически силен и видал уже виды, хотя и молод. Во-вторых, не нравится он мне… Настораживает в нем нечто. Чувствую в нем второе дно, как капитан в старом Пенсасе».
Эта мысль развеселила Рокко Лобстера, который любил повторять слова Махатмы Ганди: «Не будь у меня чувства юмора, я б покоичил с собой».
Вслух он сказал:
– Надеемся на добрый улов сегодня, капитан?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
IV
Темно-синий автомобиль марки «вольво» миновал Сэрхольмен, обогнул круглую площадь Карлавеген и по Скеппарагатан подобрался к центру Ухгуилласунской гавани. Здесь водитель вплотную прижался к небольшому кафе «Копченая салака», где обычно перекусывали докеры, притормозил и принял через заднюю правую дверь пассажира – высокого человека во флотской фуражке без кокарды, с черной окладистой бородкой, одетого в линялые джинсы, грубые башмаки и поношенную пятнистую куртку десантника.
Едва человек оказался в салоне «вольво», автомобиль резко увеличил скорость и покинул территорию порта.
– Куда поедем, Гуннар? – спросил водитель странного по внешнему виду пассажира. – Едва узнал вас в таком наряде… Когда вы успели отрастить пиратскую бороду?
– Борода фальшивая, – ответил Гуннар Пальм. – Ее ужасно сложно клеить, поэтому потерпите мою бандитскую физиономию до конца нашего разговора. У меня есть основания опасаться слежки. Поэтому и прибег к маскараду. Пусть никто не узнает, что редактор Пальм встречался с депутатом риксдага.
– Такое детективное начало меня интригует, – засмеялся Стуре Эриксдаль, давнишний друг семьи Пальмов. – Так куда мы отправимся, мистер Шерлок Холмс?
– В никуда, – ответил Гуннар Пальм. – Можешь возить меня в машине по городу до тех пор, пока я не расскажу тебе все. Если, конечно, некая служба не установила в твоем «вольво» подслушивающее устройство.
– Как будто бы нет, – отозвался депутат, поглядывая в зеркало заднего обзора. – Но я вовсе не уверен, что вот из того светлого «мерседеса», который идет за нами, не прослушивают наш разговор с помощью дальнобойного микрофона направленного действия. Подожди, я кое-что придумал.
Через полчаса быстрой езды, в течение которой Стуре Эриксдаль не раз резко менял направление движения, присматриваясь, не следует ли кто за ними, его темно-синий «вольво» выскочил на пустынную дорогу, которая пролегала через гряду песчаных дюн к востоку от Ухгуилласуна.
– Пойдем прогуляемся вдоль моря, – предложил Стуре Эриксдаль приятелю.
Они отошли от машины и неторопливо побрели вдоль уреза воды.
– Ты в каких отношениях со Стеном Викбаумом? – спросил Гуннар Пальм.
Эриксдаль хмыкнул, пожал плечами:
– Ты угодил в неприятность уголовного характера, парень? И тебе необходимо мое заступничество перед министром юстиции?
Редактор досадливо поморщился:
– Сейчас не до шуток, Стуре… Дело серьезное, государственной важности. На Лассе Огрена готовится покушение.
Депутат резко остановился, внимательно посмотрел на Пальма:
– Откуда тебе известно?
– Об этом потом… Так что с Викбаумом?
– Наши отношения неплохие, мы оба депутаты, встречаемся в риксдаге. Больше того, оба состоим в комиссии по борьбе с терроризмом.
– На это я и рассчитываю, – удовлетворенно кивнул Гуннар Пальм. – Значит, ты можешь изложить суть дела Стену Викбауму в конфиденциальном разговоре, не ссылаясь на источник информации?
– Конечно, могу! Мы ведь когда-то учились с ним в одном колледже. Правда. Стен был двумя курсами старше. Но ведь ты понимаешь, что и Викбаум потребует от меня доказательств…
– Они будут. Главное, чтоб об этом узнал пока узкий круг людей самого высокого ранга. Мы предполагаем, что у заговорщиков есть осведомители в секретных правительственных учреждениях.
– Кто это «мы», Гуннар?
– Патриоты отечества, которым претит хозяйничанье в стране иностранных спецслужб, – отрезал Гуннар Пальм. – Так ты даешь гарантию, что даже министр юстиции не узнает, от кого ты получил информацию?
– Разумеется… Если так надо.
– Тогда слушай, депутат Стуре Эриксдаль.
Когда редактор Пальм закончил рассказ об операции «Санта Клаус», его собеседник тяжело вздохнул, повернулся к Гуннару и положил руку на его плечо.
– Я верю тебе, дружище, – сказал он. – Но Стен Викбаум потребует…
– Материальные доказательства мы представим, как только их захочет иметь министр юстиции. Надеюсь, ты не откажешься быть связующим звеном?
– О чем ты говоришь! Мне давно претит, что наша старая добрая родина становится страной разгула терроризма. И этот стиль нам хотят навязать из-за океана. Я не коммунист, но солидарен с ними, когда они протестуют против американского засилья в скандинавских странах. Да разве только у нас! Экспансионистский натиск США испытывает сейчас любая страна мира, от африканских молодых государств до восточноевропейских держав. Ты ведь знаешь, что недавно на заседании риксдага депутат от партии «Коммунисты Швеции» Ерн Свенссон прямо заявил, что убийство Улофа Пальме инспирировано службой безопасности одной из западных стран. Он сказал, что усилия премьер-министра по обеспечению мира и перехода к разоружению представляли собой опасность для определенных аспектов стратегии США и НАТО.
– То-то и оно, – заметил Гуннар. – Я слыхал, что Ерн Свенссон добивается проведения открытых дебатов по вопросу о политических мотивах убийства Улофа Пальме, подчеркивая, что это проявление принципов государственного терроризма, на путь которого встали в первую очередь Соединенные Штаты.
– Да, – подтвердил депутат. – В запросе прямо говорится, что убийство нашего премьера не было актом, продиктованным фанатизмом отдельного лица, его ненавистью или душевным помешательством. Акция по устранению Улофа Пальме была тщательно продумана и хорошо спланирована. Она преследовала, несомненно, осознанную задачу. Устранение премьер-министра с политической арены продиктовано интересами определенных экстремистских кругов правого толка.
– Операция «Санта Клаус» спланирована еще масштабнее, – напомнил Гуннар Пальм.
– То, что ты рассказал, просто чудовищно! – воскликнул депутат. – И это в нашей демократической стране, так кичащейся многолетним нейтралитетом?! Нет, нас поистине втягивают в смертельный омут политического самоубийства!
– Силы, которые обрекли Улофа Пальме на смерть, вполне определенные, – сказал редактор. – Достаточно принять во внимание его деятельность в защиту мира. Ведь недаром Независимая комиссия по вопросам разоружения и безопасности носит его имя. А участие в работе делийской шестерки, которая ставила перед собой такие же цели?
– Не забывай и про другую сторону деятельности Пальме… Он всерьез занимался обеспечением строгого проведения Швецией политики нейтралитета, увязывал ее с интересами международной безопасности, особенно по части ядерного разоружения. Вот и оказался серьезным препятствием для реакционных международных сил. Деятельность Улофа Пальме была поперек горла вашингтонской администрации…
– Ей в первую очередь, – кивнул Гуннар Пальм. – Теперь они взялись за Лассе Огрена. Этот может оказаться еще более радикальным.
– Но почему ты не обратился к Ерну Свенссону? – спросил Эриксдаль. – Ведь он уже принялся раскручивать колесо…
– Именно поэтому. К информации, идущей от тебя, Стен Викбаум отнесется с большим доверием, поскольку не ожидает от депутата Эриксдаля ничего эдакого в этом роде. Ты считаешься независимым депутатом… И кроме того, мы ведь старые друзья, не так ли?
– Разумеется, – сказал Стуре. – Ты можешь на меня положиться, Гуннар.
– Тогда послушай еще кое-что.
– Как?! Разве этого мало?
– Чтобы замести следы, заговорщики придумали дьявольский план прикрытия преступления. Вот он и даст министру юстиции необходимые доказательства. Слушай… Когда Лассе Огрен выедет в Ухгуилласун для участия в съезде Народно-демократической партии, в его загородную виллу близ Стокгольма поместят большую партию наркотиков, оружие и документы, изобличающие председателя как одного из главарей международной корпорации гангстеров. После акции неизвестные сообщат в полицию, что это был акт мести за попытку Лассе Огрена надуть компаньонов при дележе доходов. И сообщат координаты тайника, где находится крупная сумма не отмытых еще денег – в числе их будут и банкноты, похищенные в разное время при ограблении банков.
– Вот это ход! – вскричал Стуре Эриксдаль. – Разразится вселенский скандал! Лидер либеральной партии – главарь мафии! Непостижимо!
– Будут подброшены и еще кое-какие «доказательства» причастности Лассе Огрена к преступному миру, вплоть до лжесвидетелей. Политическая подоплека убийства утонет в чудовищном вымысле, который станет сенсацией века. И никому в голову не придет искать убийц там, где они пребывают в полной безопасности.
– Я сейчас же отправлюсь к Стену Викбауму, – решительно повернулся Стуре Эриксдаль и зашагал к оставленному на дороге автомобилю.
– Сначала ты выбрось меня там, где я тебе укажу, – попросил Гуннар Пальм. – Мне не звони. Я сам тебя найду. Никаких телефонных разговоров на эту тему – только при личной встрече.
– Ты готов рассказать все министру юстиции? – спросил депутат
– После того, как ты расскажешь мне о его реакции на твое сообщение… Если Стен Викбаум станет колебаться, мы сорвем операцию «Санта Клаус» другим способом.
Когда они выбрались на шоссе, идущее в Ухгуилласун, Стуре Эриксдаль сказал Гуннару Пальму:
– Ерн Свенссон заявил тогда буквально следующее: «Если официальные учреждения, твердящие о приверженности демократизации и гуманизму, занимаются терроризмом и если те, кто признан виновным, остаются, по существу, безнаказанными, то это значит, что дело заходит слишком далеко».
– Куда уж дальше, – буркнул Гуннар Пальм.
«Как же нам поэлегантнее вытащить из этой грязной истории русского парня?» – подумал он.
V
Сейнер Арнольда Виру, весело постукивая малооборотным двигателем, резво бежал по спокойной утренней глади моря в назначенный ему промысловый квадрат.
Едва они отошли от колхозного пирса, Пенсас спустился в машинное отделение и вместе с механиком Сигулдом Пунгом стал колдовать у главного двигателя, проверяя его работу, а «корреспондент» тем временем устроился в тесной рубке сейнера так, чтобы не мешать рулевому – им был практикант из Таллиннской мореходки Ант Пайде, – и стал задавать капитану вопросы.
– Неудачно вы собрались с нами на промысел, – ворчал Арнольд Виру. – Сегодня вышли в море не с основной командой. Ант у нас гастролер, еще две недели – и вернется за парту. Коренной старпом уехал постигать науки, за него вот он – Эрик Хино. И в машине болтается чудак, этот странный Пенсас.
– Почему вы считаете его странным? – весело спросил «корреспондент», как бы воспринимая слова капитана за причуду, а сам насторожился: не пронюхал ли этот старый черт о прошлом бывшего легионера.
– Непонятный он человек, – пояснил Арнольд Виру. – Про таких русские говорят: ни богу свечка, ни черту кочерга. Не могу я понять, чьей он масти, этот Пенсас. С виду старательный, знающий дело механик. Но когда поворачиваюсь к нему спиной, у меня возникает ощущение, будто Пенсас показывает мне кукиш.
Пауль Варес рассмеялся.
– У вас завидная интуиция, – сказал он.
– Шестое чувство, – заметил Эрик Хино, отрываясь от карты, расстеленной в левом заднем закутке сейнера, служившем подобием штурманской рубки.
– А про вашего нового старпома вы так не думаете? – обострил разговор Рокко Лобстер, подумав, что этому старому, хрычу Пенсасу пора бы уже появиться из машинного отделения.
«Пусть он отвлечет внимание старпома, – подумал он. – Этот старпом – самый опасный противник… Во-первых, судя по всему, физически силен и видал уже виды, хотя и молод. Во-вторых, не нравится он мне… Настораживает в нем нечто. Чувствую в нем второе дно, как капитан в старом Пенсасе».
Эта мысль развеселила Рокко Лобстера, который любил повторять слова Махатмы Ганди: «Не будь у меня чувства юмора, я б покоичил с собой».
Вслух он сказал:
– Надеемся на добрый улов сегодня, капитан?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72