Они представить себе не могли, что мы докопаемся до доков.
– Так почему же мы все-таки докопались? – вслух размышлял Мэтерз. – Нам же было сказано этого не делать.
– Да, нам сказали сюда не соваться. Это интересно уже само по себе. Отвези-ка меня, Билл, в управление, а потом возвращайся сюда.
Во время перемены Окиндер Бойл околачивался около школьного двора, и вдруг ему в голову пришла вполне уместная мысль, что его скрытная, мрачная личина репортера в определенных кругах имела успех, но рядом с детьми он казался слишком подозрительным и даже опасным типом. Он решил уйти и дождаться полудня в подъезде небольшого многоквартирного дома неподалеку от домика Артинянов. После того как Василий пришел домой перекусить, он продолжал внимательно следить за домом и, когда мальчик вышел, направился вслед за ним.
– Василий! – крикнул он. – Василий! – Быстро идти по снегу было нелегко.
Мальчик остановился, настороженно оглянулся и, когда Бойл подошел совсем близко, с вызовом спросил:
– Вы – полицейский?
– Я друг твоего дяди Гаро, – сказал ему журналист. – Он мой начальник. Я работаю репортером в «Газетт»
– Мой дядя ее называет «Газоопарк».
– Значит, я один из тамошних зверей.
– Да, я вас узнал по фотографии. Дядя Гаро говорил, что вы классно знаете свое дело.
– Правда? Я ему при случае об этом напомню. Мне он об этом не говорил никогда.
– Да ну? – Мальчик, казалось, был искренне удивлен.
– Твой дядя Гаро – хороший человек, с него надо брать пример, и это здорово, Василий, что ты пытаешься ему подражать. Но ты ему о нашем разговоре лучше ничего не рассказывай, ладно?
Они пошли вместе по заснеженному тротуару, посыпанному песком.
– Мне понравился ваш сегодняшний репортаж о Банкире. А вы что правда были в туннеле?
– Все в точности, как там написано. – Ему льстило не только, что мальчик его узнал, но и то, что он успел прочесть его материал.
– Клево! – Они пересекли улицу. – Вы хотите что-то узнать про Акопа? – при упоминании имени брата голос мальчонки сорвался.
– Гаро просил меня кое-что выяснить, может быть, даже написать о нем. В деле Акопа много непонятного. Почему он был в костюме Санта-Клауса? Почему это вообще произошло? Все в один голос говорят, что он был хорошим парнем, зачем ему надо было связываться с этими подонками? – Бойлу хотелось сначала выговориться самому, чтобы дать мальчику время собраться с мыслями. Было ясно, что ему трудно говорить о брате. – Может быть, твой дядя больше доверяет прессе, чем полиции, не знаю, но он любил Акопа, и ему надо знать, что случилось.
Мальчик молча шагал рядом с репортером. На углу у школы он остановился. Притоптывая на месте, чтобы чуть-чуть согреться, он внимательно смотрел на свои ботинки.
– Дело наше такое репортерское – туман разгонять, – сказал ему Бойл, – чтобы люди знали, как все было на самом деле. Если ты знаешь что-то о брате, что могло бы хоть чуть-чуть помочь понять, что произошло в действительности, я надеюсь, Василий, что ты мне об этом расскажешь. Правду надо знать, какой бы она ни была, и у меня такое предчувствие, что истина окажет честь памяти об Акопе. Как думаешь, я прав?
Василий Артинян кивнул головой. Бойл не был уверен, но ему показалось, что на какое-то мгновение гнев затмил на лице мальчика скорбь. Щеки его горели.
– Ты поможешь мне в этом, Василий?
Мальчик снова кивнул, но на этот раз голова его была поднята.
– Да, – сказал он, – кое-что я знаю. Только я обещал Акопу никому об этом не говорить. – Он стряхнул невольно набежавшую слезинку.
– Знаю, – с сочувствием в голосе ответил Бойл. – Подумай об этом. Может быть, Акоп говорил тебе что-то специально, на всякий случай. Может быть, он знал, что его подстерегает опасность. Может быть, он хотел, чтоб ты кое-что знал именно на тот случай, если с ним что-нибудь произойдет.
Кто-то из друзей Василия окликнул его и помахал рукой, мальчик машинально ему ответил.
– Мне пора идти, – сказал он.
– Мы можем встретиться с тобой после школы.
Мальчик в ответ кивнул, и Бойлу показалось, что ему самому хотелось бы с ним встретиться.
– В квартале отсюда, на углу улицы Жари, есть одна тусовка. Если хотите, можем там с вами пересечься.
– Спасибо, Василий. Я тебя буду там ждать. А сейчас беги, желаю тебе хорошо позаниматься.
В конце дня взвинченный и встревоженный сержант-детектив Андре Лапьер провел Санк-Марса в девятую комнату для допросов. Билл Мэтерз плелся сзади, засунув руки в карманы и ссутулив плечи. За ним следовали капитан Жиль Бобьен и лейтенант-детектив Реми Трамбле, оба в форме. Санк-Марс нес тяжелый портфель. Вместе с Мэтерзом он решил сесть с того края стола, куда обычно сажали преступников. С другой его стороны устроились трое других офицеров.
– Вот твое святейшество и оказалось в исповедальне, – съязвил Лапьер, который не мог скрыть бешенства.
– Вы нарушили приказ, Санк-Марс, – заявил Бобьен.
– Что вы имеете в виду, сэр? – Вид Санк-Марса воплощал оскорбленную невинность.
– Я приказал вам не соваться на русский корабль! – воскликнул Жиль Бобьен.
– В какой связи, сэр? – На какой-то миг показалось, что Бобьена хватит удар. Ситуацию дипломатично попытался разрешить Трамбле.
– Дело в том, Эмиль, что ты был на русском судне без разрешения руководителя операции, который запретил тебе это делать.
– Ах, вот в чем дело, – как ни в чем не бывало ответил Санк-Марс, будто до него впервые дошло, о чем идет речь. Сидевший рядом с ним Мэтерз чуть не съехал со стула на пол. Он надеялся, что старший напарник примет на себя весь огонь. – Как же так получается, что Андре столь быстро на это отреагировал, а важными делами занимается так медленно?
Лапьер поднял обе руки.
– Подождите секундочку. Мы же приняли решение – это мой допрос. А вы двое должны только наблюдать и быть свидетелями, помните?
– Они здесь для страховки, Андре, присматривать за тобой, чтобы ты меня не убил, – хмыкнул Санк-Марс.
– Мне бы надо было это сделать, – прямо ответил ему Лапьер, – мозги тебе вышибить.
– Господа, такой тон разговора непродуктивен, – вмешался Трамбле.
Он тоже пришел со своим портфелем, порывшись в котором, вынул магнитофон. Положив его в центр стола, он нажал на кнопку записи.
– Собрание призывается к порядку! В комнате находятся Мэтерз, Санк-Марс, Лапьер, Бобьен и Трамбле. Сержант-детектив Андре Лапьер подал жалобу на своего сослуживца сержанта-детектива Эмиля Санк-Марса. Из практических соображений он дал согласие на неформальное расследование. Лапьер попросил капитана Жиля Бобьена о том, чтобы он присутствовал во время разбирательства, а Санк-Марс попросил меня – лейтенанта-детектива Реми Трамбле, чтобы я вел собрание. В моей роли ведущего я обратился к детективу Мэтерзу с просьбой присутствовать на разбирательстве в качестве заинтересованной стороны. Андре, задавай свои вопросы и, если хочешь, выдвигай обвинение. Имей в виду, что мы собираемся проводить это расследование в корректной форме. Кроме того, напоминаю всем присутствующим, что все сказанное в этом помещении не подлежит разглашению.
Лапьер кивнул в знак согласия и какое-то время собирался с мыслями.
– Все просто, – заявил он, оставаясь все в том же взвинченном состоянии. – Это дело веду я. Я не могу согласиться с вмешательством другого следователя, особенно такого, который не работает в убойном отделе. В ночь убийства Санк-Марс распорядился убрать тело жертвы с места преступления. Он провел беседу с семьей Артиняна, он допрашивал одиннадцатилетнего брата жертвы и сообщил мальчику, что погибший был полицейским информатором, причем это обстоятельство было им скрыто от проверяющего офицера. Кроме того, детектив Санк-Марс посетил место работы жертвы. В результатах этого визита мне еще предстоит разбираться. После этих событий – и после того, как я напомнил Санк-Марсу, что он должен держаться подальше от моего расследования, – а также в нарушение специального приказа руководителя операции детектив Санк-Марс поднялся на борт русского грузовоза и договорился там до того, что обвинил его капитана в убийстве. Капитан подал нам жалобу. Я хочу, чтобы этот человек был наказан, и я, черт возьми, хочу, чтобы он держался подальше от моего расследования и прекратил совать в него свой нос!
Трамбле выдержал паузу, чтобы улеглись страсти. Настало время высказаться Санк-Марсу.
– Ты, Андре, забыл упомянуть, – начал он, раскрывая портфель и доставая из него журнал регистрации на проходной, – что я также переговорил с охранником в порту. Я конфисковал у него журнал регистрации посетителей порта, где черным по белому сказано, что в момент смерти Акоп Артинян находился в порту…
Разъяренный Лапьер вскочил со стула.
– Будь ты проклят, Эмиль! Это мое дело!
– …вместе с Вальтером Каплонским. Это твое дело? – спросил Санк-Марс, перекрывая крик Лапьера.
– Да, это мое дело, табарнак – независимо от того, по-французски или по-английски говорил Лапьер, он имел обыкновение ругаться и на том, и на другом языке.
Выведенный из себя этой выходкой коллеги, Санк-Марс тоже вскочил с места и с силой шмякнул журналом об стол.
– Почему же ты тогда им ни хрена не занимаешься? Где же тогда тебя носит, черт побери?
– Табаруит. Ты скрываешь информацию и вмешиваешься не в свое дело!
Теперь встал Трамбле и призвал всех к порядку. Соперники нехотя опустились на стулья, стараясь выровнять дыхание.
– Я еще не все сказал, – заметил Санк-Марс.
– Тогда продолжай.
– В ночь убийства сержант-детектив Лапьер находился в сортире квартиры, где мы нашли труп. Его там с дикой силой рвало и несло. У него всегда не понос, так золотуха. Все время, пока там присутствовали судмедэксперты, Лапьер проторчал на толчке и носа из сортира не казал. Мы все его слышали, но никто его не видел. Я не забирал оттуда тело и приказа о выносе его не отдавал. Это сделали эксперты. Должен напомнить, что мы с напарником первыми обнаружили тело, поэтому было совершенно естественно, что мы решили выразить соболезнования семье погибшего. С мальчиком я говорил, потому что он выглядел сильно опечаленным. В конце концов, он только что потерял брата. Что касается того, что Акоп был моим информатором, я такие вещи со своими коллегами никогда не обсуждаю. Мои информаторы – это мое дело. Я никого о своих информаторах не ставлю в известность. Что же касается членов семьи, это другое дело. Я дал им понять, что их сын был хорошим парнем, что он действовал во имя справедливости. Я старался хоть немного облегчить им их горе.
Теперь по поводу гаража «Сампсон». Я был там, потому что веду расследование дела банды угонщиков автомобилей, а такого типа преступления входят в мою юрисдикцию. Если у Андре с этим проблемы, ему бы лучше не в чужом, а своем глазу соломинку поискать. Если он так и не удосужился сходить на место работы жертвы, моей вины в этом нет.
– А что с кораблем? – перебил его Бобьен. По тону было ясно, что все остальное его вообще не волнует. Он ткнул указательным пальцем в стол и сурово изогнул бровь. – Доложите мне о корабле. Этот приказ я отдал вам лично.
– Я с должным уважением отношусь ко всем вашим распоряжениям, сэр, – ответил Санк-Марс. – Но на самом деле, сэр, я не собирался посещать корабль. Я поехал туда, чтобы переговорить с охранником в будке. Именно там я выяснил из регистрационного журнала, что в момент смерти Артинян находился в доках вместе с Каплонским. Как только я получил эту информацию, я понял, что должен встретиться с капитаном корабля…
– Как же ты это понял? – съязвил Лапьер.
– Вы пошли на прямое нарушение моего приказа, – стоял на своем Бобьен.
– Сэр, ваш приказ относительно корабля касался расследования дела об угнанных машинах. Но на корабле я не занимался этим расследованием, я только выяснял, сколько времени корабль находится в порту и как долго капитан намерен там еще оставаться, чтобы при передаче этой информации Андре вместе с регистрационным журналом он был в курсе дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Так почему же мы все-таки докопались? – вслух размышлял Мэтерз. – Нам же было сказано этого не делать.
– Да, нам сказали сюда не соваться. Это интересно уже само по себе. Отвези-ка меня, Билл, в управление, а потом возвращайся сюда.
Во время перемены Окиндер Бойл околачивался около школьного двора, и вдруг ему в голову пришла вполне уместная мысль, что его скрытная, мрачная личина репортера в определенных кругах имела успех, но рядом с детьми он казался слишком подозрительным и даже опасным типом. Он решил уйти и дождаться полудня в подъезде небольшого многоквартирного дома неподалеку от домика Артинянов. После того как Василий пришел домой перекусить, он продолжал внимательно следить за домом и, когда мальчик вышел, направился вслед за ним.
– Василий! – крикнул он. – Василий! – Быстро идти по снегу было нелегко.
Мальчик остановился, настороженно оглянулся и, когда Бойл подошел совсем близко, с вызовом спросил:
– Вы – полицейский?
– Я друг твоего дяди Гаро, – сказал ему журналист. – Он мой начальник. Я работаю репортером в «Газетт»
– Мой дядя ее называет «Газоопарк».
– Значит, я один из тамошних зверей.
– Да, я вас узнал по фотографии. Дядя Гаро говорил, что вы классно знаете свое дело.
– Правда? Я ему при случае об этом напомню. Мне он об этом не говорил никогда.
– Да ну? – Мальчик, казалось, был искренне удивлен.
– Твой дядя Гаро – хороший человек, с него надо брать пример, и это здорово, Василий, что ты пытаешься ему подражать. Но ты ему о нашем разговоре лучше ничего не рассказывай, ладно?
Они пошли вместе по заснеженному тротуару, посыпанному песком.
– Мне понравился ваш сегодняшний репортаж о Банкире. А вы что правда были в туннеле?
– Все в точности, как там написано. – Ему льстило не только, что мальчик его узнал, но и то, что он успел прочесть его материал.
– Клево! – Они пересекли улицу. – Вы хотите что-то узнать про Акопа? – при упоминании имени брата голос мальчонки сорвался.
– Гаро просил меня кое-что выяснить, может быть, даже написать о нем. В деле Акопа много непонятного. Почему он был в костюме Санта-Клауса? Почему это вообще произошло? Все в один голос говорят, что он был хорошим парнем, зачем ему надо было связываться с этими подонками? – Бойлу хотелось сначала выговориться самому, чтобы дать мальчику время собраться с мыслями. Было ясно, что ему трудно говорить о брате. – Может быть, твой дядя больше доверяет прессе, чем полиции, не знаю, но он любил Акопа, и ему надо знать, что случилось.
Мальчик молча шагал рядом с репортером. На углу у школы он остановился. Притоптывая на месте, чтобы чуть-чуть согреться, он внимательно смотрел на свои ботинки.
– Дело наше такое репортерское – туман разгонять, – сказал ему Бойл, – чтобы люди знали, как все было на самом деле. Если ты знаешь что-то о брате, что могло бы хоть чуть-чуть помочь понять, что произошло в действительности, я надеюсь, Василий, что ты мне об этом расскажешь. Правду надо знать, какой бы она ни была, и у меня такое предчувствие, что истина окажет честь памяти об Акопе. Как думаешь, я прав?
Василий Артинян кивнул головой. Бойл не был уверен, но ему показалось, что на какое-то мгновение гнев затмил на лице мальчика скорбь. Щеки его горели.
– Ты поможешь мне в этом, Василий?
Мальчик снова кивнул, но на этот раз голова его была поднята.
– Да, – сказал он, – кое-что я знаю. Только я обещал Акопу никому об этом не говорить. – Он стряхнул невольно набежавшую слезинку.
– Знаю, – с сочувствием в голосе ответил Бойл. – Подумай об этом. Может быть, Акоп говорил тебе что-то специально, на всякий случай. Может быть, он знал, что его подстерегает опасность. Может быть, он хотел, чтоб ты кое-что знал именно на тот случай, если с ним что-нибудь произойдет.
Кто-то из друзей Василия окликнул его и помахал рукой, мальчик машинально ему ответил.
– Мне пора идти, – сказал он.
– Мы можем встретиться с тобой после школы.
Мальчик в ответ кивнул, и Бойлу показалось, что ему самому хотелось бы с ним встретиться.
– В квартале отсюда, на углу улицы Жари, есть одна тусовка. Если хотите, можем там с вами пересечься.
– Спасибо, Василий. Я тебя буду там ждать. А сейчас беги, желаю тебе хорошо позаниматься.
В конце дня взвинченный и встревоженный сержант-детектив Андре Лапьер провел Санк-Марса в девятую комнату для допросов. Билл Мэтерз плелся сзади, засунув руки в карманы и ссутулив плечи. За ним следовали капитан Жиль Бобьен и лейтенант-детектив Реми Трамбле, оба в форме. Санк-Марс нес тяжелый портфель. Вместе с Мэтерзом он решил сесть с того края стола, куда обычно сажали преступников. С другой его стороны устроились трое других офицеров.
– Вот твое святейшество и оказалось в исповедальне, – съязвил Лапьер, который не мог скрыть бешенства.
– Вы нарушили приказ, Санк-Марс, – заявил Бобьен.
– Что вы имеете в виду, сэр? – Вид Санк-Марса воплощал оскорбленную невинность.
– Я приказал вам не соваться на русский корабль! – воскликнул Жиль Бобьен.
– В какой связи, сэр? – На какой-то миг показалось, что Бобьена хватит удар. Ситуацию дипломатично попытался разрешить Трамбле.
– Дело в том, Эмиль, что ты был на русском судне без разрешения руководителя операции, который запретил тебе это делать.
– Ах, вот в чем дело, – как ни в чем не бывало ответил Санк-Марс, будто до него впервые дошло, о чем идет речь. Сидевший рядом с ним Мэтерз чуть не съехал со стула на пол. Он надеялся, что старший напарник примет на себя весь огонь. – Как же так получается, что Андре столь быстро на это отреагировал, а важными делами занимается так медленно?
Лапьер поднял обе руки.
– Подождите секундочку. Мы же приняли решение – это мой допрос. А вы двое должны только наблюдать и быть свидетелями, помните?
– Они здесь для страховки, Андре, присматривать за тобой, чтобы ты меня не убил, – хмыкнул Санк-Марс.
– Мне бы надо было это сделать, – прямо ответил ему Лапьер, – мозги тебе вышибить.
– Господа, такой тон разговора непродуктивен, – вмешался Трамбле.
Он тоже пришел со своим портфелем, порывшись в котором, вынул магнитофон. Положив его в центр стола, он нажал на кнопку записи.
– Собрание призывается к порядку! В комнате находятся Мэтерз, Санк-Марс, Лапьер, Бобьен и Трамбле. Сержант-детектив Андре Лапьер подал жалобу на своего сослуживца сержанта-детектива Эмиля Санк-Марса. Из практических соображений он дал согласие на неформальное расследование. Лапьер попросил капитана Жиля Бобьена о том, чтобы он присутствовал во время разбирательства, а Санк-Марс попросил меня – лейтенанта-детектива Реми Трамбле, чтобы я вел собрание. В моей роли ведущего я обратился к детективу Мэтерзу с просьбой присутствовать на разбирательстве в качестве заинтересованной стороны. Андре, задавай свои вопросы и, если хочешь, выдвигай обвинение. Имей в виду, что мы собираемся проводить это расследование в корректной форме. Кроме того, напоминаю всем присутствующим, что все сказанное в этом помещении не подлежит разглашению.
Лапьер кивнул в знак согласия и какое-то время собирался с мыслями.
– Все просто, – заявил он, оставаясь все в том же взвинченном состоянии. – Это дело веду я. Я не могу согласиться с вмешательством другого следователя, особенно такого, который не работает в убойном отделе. В ночь убийства Санк-Марс распорядился убрать тело жертвы с места преступления. Он провел беседу с семьей Артиняна, он допрашивал одиннадцатилетнего брата жертвы и сообщил мальчику, что погибший был полицейским информатором, причем это обстоятельство было им скрыто от проверяющего офицера. Кроме того, детектив Санк-Марс посетил место работы жертвы. В результатах этого визита мне еще предстоит разбираться. После этих событий – и после того, как я напомнил Санк-Марсу, что он должен держаться подальше от моего расследования, – а также в нарушение специального приказа руководителя операции детектив Санк-Марс поднялся на борт русского грузовоза и договорился там до того, что обвинил его капитана в убийстве. Капитан подал нам жалобу. Я хочу, чтобы этот человек был наказан, и я, черт возьми, хочу, чтобы он держался подальше от моего расследования и прекратил совать в него свой нос!
Трамбле выдержал паузу, чтобы улеглись страсти. Настало время высказаться Санк-Марсу.
– Ты, Андре, забыл упомянуть, – начал он, раскрывая портфель и доставая из него журнал регистрации на проходной, – что я также переговорил с охранником в порту. Я конфисковал у него журнал регистрации посетителей порта, где черным по белому сказано, что в момент смерти Акоп Артинян находился в порту…
Разъяренный Лапьер вскочил со стула.
– Будь ты проклят, Эмиль! Это мое дело!
– …вместе с Вальтером Каплонским. Это твое дело? – спросил Санк-Марс, перекрывая крик Лапьера.
– Да, это мое дело, табарнак – независимо от того, по-французски или по-английски говорил Лапьер, он имел обыкновение ругаться и на том, и на другом языке.
Выведенный из себя этой выходкой коллеги, Санк-Марс тоже вскочил с места и с силой шмякнул журналом об стол.
– Почему же ты тогда им ни хрена не занимаешься? Где же тогда тебя носит, черт побери?
– Табаруит. Ты скрываешь информацию и вмешиваешься не в свое дело!
Теперь встал Трамбле и призвал всех к порядку. Соперники нехотя опустились на стулья, стараясь выровнять дыхание.
– Я еще не все сказал, – заметил Санк-Марс.
– Тогда продолжай.
– В ночь убийства сержант-детектив Лапьер находился в сортире квартиры, где мы нашли труп. Его там с дикой силой рвало и несло. У него всегда не понос, так золотуха. Все время, пока там присутствовали судмедэксперты, Лапьер проторчал на толчке и носа из сортира не казал. Мы все его слышали, но никто его не видел. Я не забирал оттуда тело и приказа о выносе его не отдавал. Это сделали эксперты. Должен напомнить, что мы с напарником первыми обнаружили тело, поэтому было совершенно естественно, что мы решили выразить соболезнования семье погибшего. С мальчиком я говорил, потому что он выглядел сильно опечаленным. В конце концов, он только что потерял брата. Что касается того, что Акоп был моим информатором, я такие вещи со своими коллегами никогда не обсуждаю. Мои информаторы – это мое дело. Я никого о своих информаторах не ставлю в известность. Что же касается членов семьи, это другое дело. Я дал им понять, что их сын был хорошим парнем, что он действовал во имя справедливости. Я старался хоть немного облегчить им их горе.
Теперь по поводу гаража «Сампсон». Я был там, потому что веду расследование дела банды угонщиков автомобилей, а такого типа преступления входят в мою юрисдикцию. Если у Андре с этим проблемы, ему бы лучше не в чужом, а своем глазу соломинку поискать. Если он так и не удосужился сходить на место работы жертвы, моей вины в этом нет.
– А что с кораблем? – перебил его Бобьен. По тону было ясно, что все остальное его вообще не волнует. Он ткнул указательным пальцем в стол и сурово изогнул бровь. – Доложите мне о корабле. Этот приказ я отдал вам лично.
– Я с должным уважением отношусь ко всем вашим распоряжениям, сэр, – ответил Санк-Марс. – Но на самом деле, сэр, я не собирался посещать корабль. Я поехал туда, чтобы переговорить с охранником в будке. Именно там я выяснил из регистрационного журнала, что в момент смерти Артинян находился в доках вместе с Каплонским. Как только я получил эту информацию, я понял, что должен встретиться с капитаном корабля…
– Как же ты это понял? – съязвил Лапьер.
– Вы пошли на прямое нарушение моего приказа, – стоял на своем Бобьен.
– Сэр, ваш приказ относительно корабля касался расследования дела об угнанных машинах. Но на корабле я не занимался этим расследованием, я только выяснял, сколько времени корабль находится в порту и как долго капитан намерен там еще оставаться, чтобы при передаче этой информации Андре вместе с регистрационным журналом он был в курсе дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84