– Эмиль говорит, что-то должно случиться. Он ждет какой-то знак. Тогда все станет по-другому.
У Окиндера на острове жили родственники, готовые предоставить девушке комнату и не задавать лишних вопросов. Там она будет чувствовать себя в безопасности, никто ей не причинит вреда. Он должен был отвезти ее туда в снятой напрокат машине и вернуться обратно в город.
– А где находится это место?
– В заливе Фанди. К северу от побережья Мэйна и к югу от острова Кампобелло, знаешь, там, где летом любил отдыхать Рузвельт. Так что ты едешь в особое место.
К западу от городка Норт-Хед на острове Гранд-Мэнан через леса и поросшие дикими цветами луга проложена дорога к смотровой площадке, от которой потом крутыми виражами она спускается к скалистому пляжу. По вечерам на смотровую площадку приезжают туристы полюбоваться закатами, в лучах которых просматривается весь залив вплоть до побережья Мэйна. Иногда летом Джулия замечала в воде китов, приплывавших сюда подкормится. Смотровую площадку называют Гудок, потому что когда-то в тумане здесь гудел гудок, предупреждая проходившие мимо корабли, а потом тут построили маяк, к которому любили приходить не только туристы, но и местные жители. Один из них как-то вскоре после приезда Джулии сказал ей:
– Знаешь, как отличить туристов от местных? Туристы глядят в сторону воды на то, как садится солнце, а местные смотрят на дорогу, хотят знать, кто покажется из-за холма.
Это место, где люди свободно общались, шутили, болтали, всегда казалось ей приветливым. Здесь не привыкли задавать лишние вопросы.
По вечерам Джулия любила заглянуть в бар, пропустить там кружку-другую пива, поболтать с завсегдатаями, послушать рассказы о жизни рыбаков, невыдуманные истории о былом. Это место как будто было создано для счастливой жизни. Однажды хозяйка ей сказала:
– Если людям некуда податься, куда-то им идти все же надо.
Джулии показалось это убедительным: ей самой некуда было податься, но куда-то идти было надо. Вот она и ходила к Гудку. Там было очень красиво, очень спокойно, она черпала там новые силы, и несмотря на то, что место это было на отшибе, сюда можно было прийти в любое время.
Ей нравилось бродить по тропинкам острова, по его скалистым пляжам. Она ходила с рыбаками в море ловить лангустов, те были счастливы поделиться с ней секретами своего ремесла.
Она терпеть не могла оставаться в одиночестве.
И никогда никому не показывала свою татуировку.
Сержант-детектив Эмиль Санк-Марс предупредил, что избавляться от наколки нельзя, пока ее жизни ничто не будет угрожать. Если она попытается ее свести, ее смогут найти.
– Когда это случится?
– Это время настанет, – пообещал он.
Как-то поутру в дверь кухни дома, где она жила, постучал Окиндер Бойл. Она бросилась ему на шею. Он взял отпуск, и Джулия была счастлива, что у нее появилась компания. Бойл уже стал серьезным журналистом, а не малооплачиваемым младшим репортером, причем ему особенно удавались материалы о преступности. Им много было о чем порассказать друг другу – утро и день пролетели для них незаметно.
Ему очень хотелось ей кое-что показать – это был его остров, его дом, и он этим гордился. Он взял лодку брата и поплыл с ней в Пещеру китов, где его семья соорудила запруду. Она была сделана из мощных столбов, скрепленных между собой в форме сердца и врытых в дно залива. К столбам крепились сети, острие сердца смотрело в сторону берега. Когда сельдь во время прилива шла косяком к берегу и заплывала в пещеру, сети оказывались полны рыбой – она все время плыла в одном и том же направлении, не находя выхода в океан.
– Получается, что выход всегда остается открытым, но рыба оказывается в ловушке?
– Правильно. Они следуют очертаниям береговой линии и поэтому все время плывут по краю сетей в сторону от выхода. Как будто постоянно описывают в воде восьмерки, пока не придут рыбаки. А они связывают сети, а потом вызывают катер, чтобы он забрал улов.
Теперь ей стало понятно, как можно поймать рыбу там, где выход в океан остается таким же большим и широко открытым, как и вход в западню сетей.
Лодка мягко покачивалась на волнах.
– Джулия, – сказал девушке Окиндер Бойл, – теперь все позади.
– Что именно?
– Смотри.
Из рюкзака, в котором он прихватил с собой кое-что перекусить на обед, Окиндер вынул первую страницу газеты «Нью-Йорк пост». Она увидела снимок человека и прочла помещенный рядом с фотографией текст.
– Я что-то не понимаю, – сказала она, дойдя до конца. – Кто-то его застрелил, а потом срезал с трупа рубашку?
Покойник был пациентом больницы в Балтиморе.
– Да, чтобы стала видна его грудь. В лицо его трудно узнать, потому что выстрел был сделан в голову. Но татуировка видна хорошо – это восьмиконечная звезда. А вот и хирургический шрам.
Джулия снова взглянула на фотографию. Царь был мертв, его жуткая наколка – такая же, как у нее, только больше размером и богаче узорами, – просматривалась четко.
– Зачем? – настаивала она. – Я не могу понять, кому понадобилось сначала убивать человека, а потом срезать с него спереди рубашку?
– Это подарок тебе, – объяснил ей Бойл.
– Что? Чей?
– Твоего парня из ЦРУ. Он хотел, чтобы ты знала.
Какое-то время она сидела молча.
Селвин Норрис организовал убийство русского. Он дал убийце или убийцам указание разрезать ему рубашку и обнажить восьмиконечную звезду – она была хорошо видна на опубликованных в прессе снимках, – чтобы девушка знала, что теперь она в безопасности. Или в меньшей опасности, чем раньше.
Убийство объяснялось в газете бандитскими разборками, сведением счетов, эпизодом в войне, которую ведут между собой наркобароны. Но Джулия Мардик знала правду.
– Ты здесь еще надолго? – спросила она Бойла.
– На две недели, – ответил он.
– Я бы тоже здесь задержалась на пару недель. А потом ты бы не смог отвезти меня обратно в город?
– Буду счастлив. Теперь, Джулия, ты гораздо меньше рискуешь, чем раньше. Но, знаешь, гарантий в таких ситуациях не бывает, – предупредил он ее.
– Риск? – она улыбнулась. – Можешь мне рассказать, что это такое?
Он улыбнулся в ответ, стараясь не выказывать своего восхищения ею.
Бойл вывел лодку из пещеры и стал выгребать параллельно берегу.
По правому борту лодки мимо них проплыли тюлени. Вслед за ними, покачиваясь в воздушном потоке, летела кайра – черная птица с белыми пятнами на крыльях, здесь они встречались нередко, и девушка давно научилась их распознавать. Она долго смотрела на эту небольшую птицу, в одиночестве летевшую над бескрайним океаном.
Билл Мэтерз только въезжал на ферму Санк-Марса, а дочка его уже что-то кричала лошадям. Их встретила Сандра Лоундес, которая тут же взяла девочку и повела гостей к ближайшему загону. Из конюшни, отряхивая одежду, вышел Санк-Марс. Он был в отпуске.
– Донна! Билл! Как у вас дела?
Приветствия в этот солнечный день были сердечными и теплыми, хотя Санк-Марс обратил внимание, что улыбка на лице напарника слишком долго с него не сходила. Через некоторое время хозяин подошел к гостю, и они вместе наблюдали, как девчушка катается на старом сером мерине, а ее мать идет рядом и держит дочку за руку.
– У тебя от улыбки еще скулы не сводит?
– Вы что, Эмиль, считаете мою улыбку глуповатой?
– Ты с ней вроде как сам на себя не похож.
Улыбка на лице Мэтерза сначала стала еще шире, а потом он вообще слегка самодовольно рассмеялся.
– Ну, ладно, – спросил подчиненного Санк-Марс, начиная немного нервничать, – что за смешинку ты проглотил?
– Вы, конечно, уже слышали о том, что произошло в Балтиморе?
– Да, я в курсе. Смеяться здесь не над чем. Это жестокое дело.
Настроившись на серьезный лад, Мэтерз утвердительно кивнул. Начальник, конечно, был прав.
– И я к нему руку приложил, – признался Санк-Марс.
– Вы?
– Да, я сказал им, где его найти и как зовут его врача.
– Вы правильно сделали, Эмиль. Так будет лучше.
– Ты так считаешь?
– Джулия Мардик останется в живых. Разве вы не этого хотели?
– Да, именно этого, – согласился Санк-Марс.
Он смотрел на лошадей, жену, ребенка. Его собака Салли выскочила из-за конюшни, подбежала к ним и стала валяться в пыли у ног хозяина.
– Вчера вечером, – сказал младший детектив, – я смотрел телевизор…
– Везет же некоторым. Как я понимаю, кое-кому не заказано вести праздную жизнь, – пробурчал Санк-Марс.
– Да? А вы сами ящик не смотрите?
Он покачал головой, насупил брови и сказал:
– Изредка.
– Общественный канал. Показывали «Театр таинственного». Вы знаете эту передачу? Вчера вечером там шла постановка о Шерлоке Холмсе.
– Замечательный персонаж. Я им восхищаюсь.
– Правда?
– Конечно. Интеллект у него превыше силы.
– Но он совсем не слюнтяй. Когда его вынуждают, он прибегает к самым решительным мерам. Во вчерашней передаче, например, Ватсон очень удивился, когда Холмс вынул из ящика стола пистолет. Он спросил его: «Мы должны взять оружие?» – а Холмс ему ответил… Но, может быть, вы сами хотите мне сказать, что ответил ему Холмс?
Эмиль Санк-Марс поставил ногу на нижнюю перекладину изгороди загона, не сводя взгляда с их жен, девочки и лошадей.
Лето было жарким, трава за изгородью выросла высокая, дул легкий ветерок, хотя уже было самое время пролиться дождю.
– Это страшное дело, Билл. Будем надеяться, что Джулия Мардик теперь в безопасности. Царь мертв, но вместо него объявится другой русский, можешь в этом не сомневаться. Мы подняли ставки в игре, замарались убийством бандитского главаря. Без обвинений. Без процесса. Только краткий отчет о смерти. Думаешь, если на место этого бандита придет другой, на нас это как-то скажется?
– Никто не заподозрит нас в убийстве.
– Я тоже так думаю – это навсегда останется тайной. И тем самым мы добавим к списку наших проступков еще и малодушие.
– Нет, Эмиль, вы не правы.
– Что – нет?
– Не накручивайте себя понапрасну.
– Ты считаешь, я могу спасовать перед врагами? Лучше, Билл, давай, вернемся к тому, что Холмс ответил Ватсону.
– С удовольствием.
Санк-Марс с серьезным видом процитировал:
– «Ватсон, к востоку от Олдгейт всегда берите с собой оружие». Вот что он сказал. И когда он это говорил, у него были на то основания. Это – логика, которой стараюсь следовать и я.
Билл Мэтерз снова широко улыбнулся.
– Ну ладно, Билл, – неприязненно произнес Санк-Марс, – у тебя сейчас такое умильное выражение лица, что тебе надо бы съесть лимон. Никто не говорит, что ты плохой сыщик. Хотя это не подтверждает обратного. Тебе просто везет.
Мэтерз продолжал нелепо улыбаться.
Нагнувшись, Санк-Марс сначала перенес через нижнюю перекладину загородки ногу, потом просунул голову и плечи и оказался по другую сторону изгороди. Мэтерз предпочел перелезть через ограду сверху, и оба они неспешно пошли в направлении ребенка и лошади.
– Холмс был человеком, полагавшимся на интеллект, на собственную смекалку, на свой, как он говорил, дедуктивный метод. Но он признавал, что иногда приходится переходить к востоку от Олдгейт – бандитской части Лондона, расположенной неподалеку от доков, – и брать с собой оружие. Для нас теперь это значит нечто большее. Нам приходится переходить к востоку от Олдгейт и идти на сделки с преступниками. Соглашаться на убийства. Внедрять к бандитам штатских. По правде говоря, я начал так поступать, когда стал получать информацию от моего источника – Селвина Норриса, а закончил сделкой с дьяволом, оставив его безнаказанным. Скажи мне, что это правильно, Билл. Конечно, это было оптимальным решением при создавшихся обстоятельствах – мне удалось спасти эту храбрую глупышку, я знаю, но все-таки скажи мне, что я прав. Холмс говорил Ватсону, чтобы он всегда брал с собой оружие к востоку от Олдгейт, и я, следуя его логике, сделал бы то же самое. Глупость прощать нельзя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84