– Заткнись. На этот раз мы здесь не для разговоров.
Джулия замерла, сердце ее отчаянно колотилось в груди. Ей стоило огромного труда не взмолиться о пощаде. Ей казалось, что этот огромный малый мог, если бы захотел, просто разорвать ее пополам.
Царь сказал:
– Ты нам сделала добро, Хитер Бантри. Деньги, которые двигал твой отец, – хорошие деньги. Это прекрасные деньги, да? Чистые деньги. Ты меня поразила. Полиция так не может двигать деньги.
Она прикрыла рот руками и глубоко вздохнула.
– Последние дни тяжелые для тебя. Нам нужно это знать. Она мягкая как пастила? Или у нее достаточно силы? Что мы сделали с тобой не так плохо. Но мы делаем тебе хуже, чем полиция, хуже чем женская тюрьма. Ты перенесла нас. Это хорошо. Это показывает мне, что ты не пастила. Как ты стала такой сильной, Хитер Бантри?
Она еле могла говорить.
– Я вовсе не такая сильная, – возразила она. Селвин учил, что сильной ей быть нельзя, сила может вызвать у них подозрения.
– Ты знаешь, кто есть в комнате, Хитер Бантри? – спросил Царь, сидя на стуле. – Ты здесь вместе со знаменитыми мужчинами, названными «грязное меньшинство». Ты знаешь, почему они так названы?
Она отрицательно покачала головой.
– Это знаменитые мужчины, о них говорят в телевизионных новостях. Тебе бы надо их знать. Они могут быть твои друзья. Каждый сделал себе такое имя, убив какого-то подонка для нашего бизнеса. Что ты думаешь, Хитер Бантри?
Она не могла ни говорить, ни дышать, ни думать.
– Я себе говорю, у тебя есть рот, да? Я хочу слышать, что ты говоришь. Ты чувствуешь, что тебе показали уважение, банкирская дочка, что ты вместе с этими знаменитыми мужчинами?
Джулия попыталась ответить, но у нее совершенно пересохло горло. Она сделала над собой усилие и ответила:
– Да.
– Тебе бы не надо спать в одежде. Сними одежду для меня. Ей стало так страшно, что о стыдливости или стеснении она уже не могла думать. Пока девушка раздевалась, у нее так сильно кружилась голова, что она не совсем соображала, что делает, каждая пуговица давалась ей с огромным трудом.
– Я люблю, когда женщина делает стриптиз медленно, – сказал сидевший на стуле мужчина, и остальные мужики смачно заржали.
«Ангелам» нравилась эта часть представления.
– Но я тебе говорю, у меня нет целой ночи, – продолжил Царь.
– Пожалуйста, – взмолилась Джулия.
– Заткнись, – цыкнул Царь. – Давай. Быстро. Мы видели раньше голые тела.
Она стала раздеваться быстрее, как будто страх перебрался из головы в пальцы, чтобы поскорее справиться с задачей. Ей неудобно было на этой постели, сильно кружилась голова, тело сковывал панический ужас, какого ей никогда не доводилось испытывать раньше. Раздевшись, она прикрылась своими вещами и крепко свела колени.
Один из байкеров вырвал у нее всю одежду и пробежал пальцами каждый шов в поисках микрофона, которого там не было.
Мужчина встал со стула и нагло на нее уставился. Джулия смотрела на него снизу вверх, поэтому он казался ей невероятно высоким, крепким и мускулистым, что выгодно отличало его от остальных стоявших вокруг мужиков с отвисшими животами. Теперь ей был ясно виден большой шрам у него под скулой. Он снова поднял стул, на котором сидел, отодвинул его теперь чуть дальше от кровати и повернул так, чтобы сидеть к ней лицом. Джулии подумалось, что он в совершенстве контролирует каждое свое движение.
– Ты для нас сделала хорошее одолжение. Мы хотим, чтобы ты была вознаграждена, Хитер Бантри. Это для тебя хорошая новость?
Ей пришлось напрячься даже для того, чтобы слегка кивнуть головой. Сердце билось с дикой силой.
– Мы пользуемся твоим отцом для себя, да? Он человек с талантом. Теперь это выглядит так, – сказал мужчина, пожав плечами, – что ты должна оставаться прикрепленная к твоему отцу. Я говорил с ним. Он – безнадежное дело. Все время ходит вокруг и вокруг по кругу в своей голове. Кто может его хранить в порядке? Ты, кажется мне. Поэтому, банкирская дочка, у тебя тоже есть талант. Это хорошо. Нам это нравится. Ты делаешь своего отца как нормального человека.
Все в точности, как и говорил Селвин.
– Это не вопрос. Я буду на вас работать. За этим дело не станет.
– Да, нет, – сказал мужчина. – Мы требуем от того, кто работает на нас, жить по высокому стандарту, да? Ты понимаешь?
Джулия кивнула.
– Нам нужно твое приобщение, Хитер Бантри. Таким путем мы будем знать, что ты одна из нас.
Она снова кивнула, ничего на самом деле не понимая.
– Хорошо. Что я могу тебе сделать? Я могу тебя отдать «грязному меньшинству».
Джулия взвизгнула и заскулила – она ничего не могла с собой поделать.
– Я согласен. Это трудно для тебя. Ты можешь не выжить. Эти мужчины не ласковые люди. Мы хотим, чтобы ты кончила живая. Мы хотим, чтобы ты была счастливая с нами. Мы тоже хотим, чтобы ты боялась нас, в этом будь уверена. Ты боишься, банкирская дочка?
– Да.
– Хорошо. Но мало. Я имею твое внимание?
– Да.
Она уже сама не понимала, что говорит.
– Поднимите ее. Принесите ее ко мне. Я хочу ее внимания.
Мужчины схватили ее, Джулия вскрикнула несколько раз подряд, а потом стала кричать с каждым выдохом, когда мужчины подняли ее с кровати на руки как пушинку. Волосы ей откинули назад, тело наклонили вперед, руки и ноги мертвой хваткой сжимали байкеры. Ее держали перед сидевшим на стуле мужчиной так, будто она была орлицей, парящей над полом – руки и ноги девушки были разведены в стороны, она не могла ими пошевелить, она даже говорить теперь не могла, настолько крепко ее держали.
Ее тело занесли чуть вперед так, что оно оказалось прямо над головой сидевшего на стуле мужчины.
Он протянул руку и положил ее на волосы между ее ногами.
Байкеры опустили ее чуть ниже. Теперь она чувствовала дыхание Царя, его губы были прямо под ней, рядом с ее губами.
– Теперь я имею твое внимание, банкирская дочка? Я тебя не ушибу. Мы хотим, чтобы тебе было тут хорошо. Теперь мы твои друзья. Мы тебя защищаем. Может быть, ты станешь женой одного из наших парней. Сначала ты должна нас бояться, банкирская дочка, ты должна понимать, что мы можем порвать тебя на куски так, что будет невыносимо больно, отдать тебя смерти очень медленно, с очень громким криком и очень большой кровью. Пойди против нас, банкирская дочка, тогда я сам прослежу, как мы одну за другой оторвем тебе руки и ты сама будешь пить свою кровь. Ты можешь представить это, Хитер? Представь это. Посмотри в голове, как ты пьешь свою кровь из рук, которые мы отрезали. Ты станешь сумасшедшей от вещей, которые мы тебе сделаем, я вижу, как это происходит, ты сойдешь с ума перед тем, как умрешь, потом ты умрешь, и твоя смерть станет страшной. Некоторые из этих людей любят цепные пилы, это их предпочтительный способ. Эти люди, они настоящие ангелы ада, Хитер Бантри, они делают свою работу со страстью. Они порвут тебя на части так плохо, так медленно, они будут разрывать твое тело так медленно, Хитер, что ты сначала умрешь от безумия, в которое они тебя приведут. Ты меня понимаешь?
Его окрик подействовал на нее как удар хлыста, она содрогнулась. Джулию била мелкая дрожь, ей показалось, что от нее осталась одна оболочка, внутри – пустота, а липкий ужас заполнил всю ее внутреннюю сущность. Она хватала ртом воздух как рыба, выброшенная на берег.
– Держите ее, – приказал сидевший на стуле человек. Кто-то постучал в дверь.
«Ангелы» сжали ее тело еще сильнее, запрокинули ей голову назад так, что она могла видеть потолок, еще сильнее и бесстыднее развели в стороны руки и ноги. Джулия словно парила вниз животом над полом, как парашютист в затяжном прыжке. Из коридора неясно донесся какой-то шепот, от которого у нее мурашки побежали по коже. Каждый звук теперь приводил ее в смятение, она совершенно не могла взять себя в руки.
Мужчина вернулся. Он снова сел на стул, его лицо оказалось рядом с ее головой.
Она продолжала парить где-то в полутора метрах над полом, зажатая как в тиски руками восьмерых мерзавцев.
– Опустите ее, – приказал высокий русский.
Мужчины швырнули ее на кровать.
Потолок взлетел вверх.
Джулию подбросили пружины матраса.
Царь встал и начал медленно мерить комнату шагами.
– Если тебе страшно быть голой, залезь под одеяло, – сказал он. Она восприняла его слова как приказ и тут же его исполнила.
– Хитер Бантри, мы не причиним тебе вреда. И отцу твоему тоже ничего плохого не сделаем. Но теперь, когда ты работаешь на нас, с твоей старой жизнью покончено. Ты будешь богата. Ты будешь счастлива. Никогда не предавай нас. Тебе это ясно?
Она кивнула.
– Хорошо. Иногда у нас возникают проблемы. Полиция пытается проникнуть в нашу организацию. Мы этого не потерпим и не допустим.
Мужчина снял галстук и начал расстегивать рубашку. Она подумала, что он собирается ее изнасиловать, а после с ней это же проделают остальные. Девушка почувствовала такое омерзение, что еле сдержала приступ рвоты. Она очень хотела закричать: «Меня зовут не Хитер Бантри! Я не та, за кого себя выдаю! Отпустите меня!» Ее всю передернуло в непроизвольной судороге, а потом как будто парализовало, а мужчина тем временем обнажил свою грудь.
– Хитер Бантри, это – восьмиконечная звезда, эмблема нашей организации. – Завитушки красного и черного. Змеи и кинжалы. Восемь острых концов лучами расходились из центра татуировки, покрывавшей левую часть его груди. До самой середины грудь мужчины пересекал хирургический шрам. – Теперь мы работаем с организациями во всем мире – с «Ангелами» в Америке и Скандинавии, во Франции, Германии и Нидерландах. – Его акцент исчез. Английский, на котором он говорил, стал почти совершенным. – Наши братские организации раскиданы по всему миру. Эта восьмиконечная звезда, Хитер, – символ нашего русского братства, нашего единства и могущества, единения всех наших семей и братств. У тебя тоже будет такая татуировка. Она будет не такая большая, и деталей на ней будет поменьше – ты ведь только солдат, но звезда будет тебя защищать. Ни один «Ангел ада» не обидит тебя, когда у тебя будет такая звезда. Тебя будет бояться половина мира. Эта звезда украсит твою грудь, Хитер Бантри. Я прикажу сделать ее тебе сегодня же ночью. Ты меня поняла?
– Да.
– Ты согласна?
«Селвин?!»
– Да.
– Это – первая часть той дани уважения, которое ты нам воздаешь. А вторая часть такая. Все, кто вступает в нашу организацию, кто становится нам близок, должны сделать одну вещь, на которую никогда не отважится ни один полицейский. Ты сделаешь то, о чем мы тебя попросим?
Она обвела комнату глазами и молча кивнула в знак согласия.
– Ты согласна стать посвященной?
Она снова кивнула.
– Хорошо. Нас беспокоит один полицейский. Его надо убрать. Сейчас над этим вопросом работает Жан-Ги. Он большой мастер своего дела. Он научит тебя, как установить устройство, покажет, как нажать кнопку. Это совсем не так трудно. Полицейский будет уничтожен, ты станешь убийцей. Поняла?
Она кивнула.
– Согласна?
Она кивнула.
– Скажи это вслух!
– Да, – сказала Джулия Мардик.
– Ты убьешь для нас полицейского? – к нему снова вернулся его фальшивый акцент.
– Да.
– Говори это!
– Да, – повторила она громче.
– Говори мне, банкирская дочка, что ты нам делаешь. Говори мне!
Хоть голос ее был слабым, тишина в комнате стояла такая, что ее ответ был слышен всем:
– Я убью для вас полицейского, – проговорила она.
– Ты будешь его разбомбить? Ты взорвешь его в куски?
– Я подорву его. Он разорвется в клочья.
– Ты разорвешь ему задницу?
– Я взорву его задницу.
– Это хорошо. Я хочу, чтобы ты была одна из нас, Хитер, – сказал мужчина. – Я не из этой страны, но я уважаю обычаи во всех землях. Где я живу, откуда я приехал, где меня учили, мы не взрываем людей, просто чтобы убивать их. Но здесь такой обычай у «Ангелов». Мы уважаем их обычай, да?
– Да.
Кивнув головой, он дал знак всем выйти из помещения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84