- Кому ты это рассказываешь?
- У нас для тебя другие темы, Том.
Кроум потер глаза. Он подумал об Аляске, о медведях, взбивающих радуги брызг на реке.
И услышал, как Синклер говорит:
- Есть тут одни курсы для холостяков в местном колледже. «Холостяки в девяностых». По-моему, то что надо.
Кроум оцепенел от презрения.
- Я пока не холостяк. И, если верить моему адвокату, еще какое-то время холостяком не буду.
- Несущественная деталь. Обойдешь как-нибудь этот вопрос, Том. Ты живешь один, вот что главное.
- Да. Я живу один.
- Почему бы тебе не побывать на этих уроках? На этой неделе они шьют - может выйти очень мило, Том. Разумеется, от первого лица.
- Шитье для холостяков?
- Именно, - ответил Синклер.
Кроум вздохнул про себя. Снова «мило». Синклер знал, как Кроум относился к тому, что мило. Он скорее займется некрологами. Он скорее будет рассказывать о погоде, мать ее. Он скорее позволит забить себе в ноздри железнодорожные костыли.
Синклер с необоснованным оптимизмом дожидался от Кроума ответа. Который гласил:
- Я тебе звякну с дороги.
- Нет, Том, извини. - Синклер обмяк.
- Говоришь, я отстранен от этой статьи?
- Говорю, что сейчас нет никакой статьи. Пока у нас не будет отчета полиции или заявления этой Фортунс, нам нечего печатать, кроме слухов.
Говорит как настоящий охотник за новостями, подумал Кроум. Ну просто вылитый Бен Брэдли .
- Дай мне неделю, - повторил он.
- Не могу. - Синклер суетился, приводил в порядок стопку розовых бумажек с телефонными сообщениями у себя на столе. - Я бы с радостью, но не могу.
Том Кроум зевнул:
- Тогда, полагаю, мне придется уволиться.
Синклер остолбенел.
- Это не смешно.
- Хоть в чем-то мы единодушны.
Кроум непринужденно отдал честь, потом неспешно вышел за дверь.
Дома он обнаружил, что кто-то высадил все окна из крупнокалиберного оружия. На дверь была прикноплена записка от Кэти:
«Извини, Том, это я виновата».
К ее приезду час спустя он уже вымел почти все стекло. Она поднялась по ступенькам и вручила ему чек на 500 долларов.
- Мне так стыдно, честно.
- Это все из-за того, что я не позвонил?
- Ну типа.
Кроум предполагал, что больше разъярится из-за выбитых окон, но, поразмыслив, счел это своего рода личной вехой: впервые сексуальные отношения привели к крупному страховому иску. Интересно, думал Кроум, неужели я наконец вступил в преисподнюю романтики белой швали.
- Давай, заходи, - сказал он.
- Нет, Томми, мы не можем здесь оставаться. Это небезопасно.
- Но тут такой замечательный бриз, нет?
- Следуй за мной. - Она развернулась и порысила к своей машине - чертовски хорошая скорость для человека в сандалиях. На шоссе она дважды чуть не потеряла его машину в потоке. Они оказались у мексиканского ресторана рядом с третьесортной площадкой для гольфа. Кэти заняла укромное место в угловой кабинке. Кроум заказал обоим пиво и фахитас.
Она сказала:
- Я должна тебе объяснить.
- Дай угадаю навскидку: ты сказала Арту.
- Да, Том.
- Могу я узнать, зачем?
- Я расстроилась, потому что ты не позвонил, как обещал. А потом грусть превратилась в вину - я лежала в постели рядом с этим человеком, моим мужем, и скрывала ужасную тайну.
- Но Арт же годами трахает своих секретарш.
- Это другое дело, - сказала Кэти.
- Очевидно, да.
- К тому же две лжи не дают одну правду.
Кроум отступил - в вопросах вины он был профи.
- Какой у Арта ствол? - спросил он.
- О, он это не сам сделал. Он попросил помощника.
- Вышибить мои окна?
- Мне очень жаль, - снова сказала Кэти.
Принесли пиво. Кроум пил, а Кэти объясняла, что ее муж, судья, на деле оказался ревнивым маньяком.
- К моему немалому удивлению, - добавила она.
- Не могу поверить, что он заплатил своему служащему за налет на мой дом.
- Нет же, он не платил. Это было бы преступление - Арт очень, очень осторожен, когда дело касается закона. Молодой человек сделал это в качестве одолжения - ну, более или менее. Чтобы лишние очки у босса заработать, как мне кажется.
- Хочешь знать, что мне кажется?
- Том, я в воскресенье всю ночь не могла заснуть. Мне нужно было признаться Арту.
- И, не сомневаюсь, он тоже немедленно признался.
- Он признается, - сказала Кэти. - А тем временем тебе, возможно, захочется залечь на дно. По-моему, он хочет, чтобы тебя убили.
Принесли фахитас, и Кроум налег на еду. Кэти отметила, как спокойно он воспринял новости. Кроум согласился - он был исключительно невозмутим. Уход из газеты вселил в него странное беспечное спокойствие.
- Что именно ты сказала Арту? Мне просто любопытно.
- Все, - ответила Кэти. - Все подробности. В этом суть настоящей исповеди.
- Понятно.
- В общем, я встала где-то в три часа ночи и составила полный список, начиная с первого раза. В твоей машине.
Кроум потянулся за тортильей.
- То есть…
- Минет, да. И каждый раз после. Даже когда я не кончала.
- И ты внесла все это в список. Все подробности? - Он взял еще лепешку и зачерпнул ею сальсу.
- Вчера утром я первым делом отдала ему этот список, перед тем как он ушел на работу. И, Том, мне сразу стало лучше.
- Я очень рад.
Кроум пытался вспомнить, сколько раз они с Кэти занимались любовью за те две недели, что были знакомы, представить, как этот подсчет выглядит на бумаге. Кроуму представлялась таблица итогов игры крошечным шрифтом «агат», как на страницах спортивной хроники.
- Чуть не забыла, ты сделал для меня фото? - спросила она. - Плачущей Девы Марии?
- Еще нет, но сделаю.
- Это не срочно.
- Все в порядке. Сегодня вечером я еду обратно.
- Тот еще сюжет вырисовывается, да?
- Все относительно, Кэти. Не то чтобы я менял тему - но ты упомянула, что Арт хочет меня убить.
- Нет, чтобы тебя убили.
- Точно. Конечно. Уверена, что это не пустые разговоры?
- Возможно. Но он довольно-таки в ярости.
- Он тебя обижал? - спросил Кроум. - Может обидеть?
- Никогда. - Кэти, казалось, позабавил этот вопрос. - Если хочешь знать правду, его это, кажется, завело.
- Признание?
- Да. Он будто внезапно осознал, что теряет.
- Ну ты подумай, - сказал Кроум.
Он оплатил счет. На стоянке Кэти дотронулась до его руки и попросила известить ее, пожалуйста, если 500 долларов не хватит для замены выбитых окон. Кроум попросил ее на этот счет не волноваться.
Потом она изрекла:
- Томми, мы больше не сможем видеться.
- Согласен. Это неправильно.
Идея, казалось, ее подбодрила:
- Рада, что ты это говоришь.
Судя по нотке триумфа в голосе, Кэти верила, что, неоднократно переспав с Томом Кроумом, а потом признавшись своему гнусному неверному супругу, она помогла всем троим стать лучше. Их совесть проснулась и возвысилась. Все они получили урок. Все выросли духовно.
Кроум милосердно предпочел не развенчивать это нелепое мнение. Он поцеловал Кэти в щеку и попрощался.
Деменсио сел на соседний стул с Домиником Амадором за стойку в «Харди» . Доминик следовал своему утреннему ритуалу начерпывания «Криско» в пару серых спортивных носков. Носки надевались на руки Доминика, чтобы прикрыть фальшивые стигматы. «Криско» смачивал раны, чтоб не заживали, - пропитание Доминика зависело от того, насколько свежими и кровоточащими, будто недавно прибивали к кресту, казались эти дыры в ладонях. Если раны когда-нибудь зарубцуются, ему крышка.
- У меня есть большая просьба, - сказал он Деменсио.
- И что на этот раз?
- Э, да что с тобой сегодня?
- Эта ненормальная женщина потеряла лотерейный билет. Ты, небось, не слышал.
Деменсио растягивал носки, а Доминик засовывал в них руки. Один носок протерся на месте большого пальца, через дырку сочился белый жир.
Доминик пошевелил пальцами:
- Теперь порядок. Спасибо.
- Четырнадцать миллионов долларов в жопу, - проворчал Деменсио.
- Я слыхал, это было ограбление.
- Я тебя умоляю.
- Э, да все в городе знали, что у нее был этот билет.
- Но у кого при этом хватило духу, - размышлял Деменсио, - такое сотворить? Серьезно, Дом.
- Сечешь фишку.
Единственные грабежи, случавшиеся в Грейндже, оказывались кражами, которые совершали мошенники-гастролеры по пути в Майами.
Деменсио сказал:
- Моя версия? Она как-нибудь по-глупому посеяла билет, потом состряпала эту историю с грабежом, чтоб над ней люди не потешались.
- Говорят, она со странностями.
- С шизой, если точнее.
- С шизой, - повторил Доминик. Он ел пончик с желе, сахарная пудра засыпала носки, надетые на руки.
Деменсио рассказал ему про черепах Джолейн:
- Наверное, сотня этих проклятых тварей в доме. И скажи мне, что это нормально.
Брови Доминика сосредоточенно нахмурились.
- А в Ветхом Завете черепахи были? - уточнил Доминик.
- А мне-то откуда знать?
Из того, что Деменсио владел плачущей Девой Марией, еще не следовало, что он помнил всю Библию или хотя бы целиком ее прочитал. Через этих коринфян фиг продерешься.
- Я вот думаю, - сказал Доминик, - может, она собирается устроить что-то вроде выставки. Ну, знаешь, для туристов. Вот только не припоминаю я никаких черепах в Писании. Там есть ягнята и рыбы - и большой змей, конечно.
Прибыли блинчики Деменсио. Поливая тарелку сиропом, он заметил:
- Ерунда это все.
- Но разве у Ноя не было черепах? У него было всех по паре.
- Во бля. Джолейн строит ковчег. Это все объясняет. - Деменсио раздраженно атаковал завтрак. Он упомянул этих злосчастных черепах, только чтобы показать, насколько Джолейн не в себе, - совсем не от мира сего, умудрилась потерять лотерейный билет на 14 миллионов долларов.
И ведь надо же было выиграть именно ей! - негодовал Деменсио. Теперь не меньше тысячи лет ждать, пока в Грейндже кто-нибудь снова сорвет джекпот.
- А ты-то что бесишься - это были не твои деньги, - заметил Доминик. Он не слишком близко знал Джолейн, но она всегда хорошо относилась к его коту Рексу. Кот страдал неприятным заболеванием десен, из-за которого каждые две недели приходилось посещать ветеринара. Джолейн - единственная, кроме дочери Доминика, - могла справиться с Рексом без специальной кошачьей смирительной рубашки.
- Ты по правде не понимаешь? - не унимался Деменсио. - Мы бы все озолотились - ты, я, весь город. Какая бы у нас вышла история, только подумай, а? Джолейн выиграла в «Лотто», потому что живет в святом месте. Может, она даже молилась моей плачущей Марии, или, может, ее коснулись твои распятые руки. Разлетелась бы молва, и все, кто играют в лотерею, приезжали бы в Грейндж за благословением.
Об этом Доминик не подумал - бум на услуги благословления!
- А что лучше всего, - продолжал Деменсио, - приезжали бы не только христиане, а все, кто играет в «Лотто». Иудеи, буддисты, гавайцы… не важно. Игроки есть игроки - их только фортуна волнует.
- Золотая жила, - согласился Доминик. Рукавом он стер след желе с подбородка.
- И теперь все коту под хвост, - буркнул Деменсио. Он раздраженно швырнул вилку на тарелку. Как вообще можно потерять билет на 14 миллионов? Даже Люси Рикардо не потеряла бы билет на 14 миллионов.
- Нам явно не все говорят, зуб даю, - сказал Доминик.
- Ну да, ну да. Может, это были марсиане. Может, посреди ночи спустился НЛО…
- Нет, но я слышал, что она вся избита.
- Не удивлен, - сказал Деменсио. - Моя теория? Она до того возненавидела себя за потерю билета, что взяла бейсбольную биту и настучала себе по своей дурьей башке. Лично я именно так бы и поступил, если б настолько все профукал.
- Ну, не знаю, - ответил Доминик Амадор и продолжил потрошить пончики. Через несколько минут, когда Деменсио вроде бы остыл, Доминик попросил еще об одном одолжении.
- Насчет моих ног, - сказал он.
- Мой ответ - нет.
- Нужно, чтобы кто-нибудь их просверлил.
- Ну так поговори с женой.
- Пожалуйста, - настаивал Доминик. - У меня уже все инструменты готовы.
Деменсио выложил на стойку шесть долларов и слез со стула.
- Сам сверли свои ноги, - проворчал он. - Я не в настроении.
Джолейн знала, о чем думал доктор Кроуфорд.
Наконец-то девочка заполучила себе парня, и он избил ее до полусмерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60