Согласно циничной теории Синклера, Кроум заполучил обожание ответреда одной своей статьей - кратким очерком об одной сомнительной перформансистке, истязавшей себя и случайных зрителей цуккини, ямсом и мороженой голубятиной. Кроум ценой невероятных усилий умудрился извлечь какой-то символизм из спектакля юной леди, а его сочувственная статья вдохновила Национальный фонд искусств возобновить ежегодный грант художницы в 14 000 долларов. Та была так благодарна, что приехала в редакцию, чтобы сказать спасибо журналисту (которого, как всегда, не было в городе), и в итоге вместо этого поболтала с самим ответственным редактором (который, разумеется, назначил ей свидание). Неделей позже Кроум с удивлением обнаружил семидесятипятидолларовую премию в своем зарплатном чеке.
Справедлива ли жизнь? Синклер знал, что это не имеет значения. Ему оставалось предполагать, что его собственная карьера пострадает, если Кроум неожиданно окажется в больнице, в тюрьме, в морге или в центре скандала. И тем не менее Синклер никак не мог повлиять на события из-за двух роковых ошибок. Первой было позволить Кроуму уволиться, второй - не сообщить об этом никому в газете. И поэтому для шефов Синклера Кроум продолжал на него работать.
А значит, Синклер будет отвечать, если Кроум умрет или еще как-нибудь вляпается в неприятности. И поскольку Синклер не обладал ни находчивостью, ни людскими ресурсами для розыска потерявшегося репортера, он бодро приступил к прикрытию своей задницы. Он потратил два часа на составление служебной записки, в которой излагалась его последняя встреча с Томом Кроумом и детально описывался тяжелый личный стресс, который, очевидно, испытывал этот человек. Письменный отчет Синклера завершался воплем Кроума о том, что он уходит, переворачиванием стола Синклера и бегством из отдела новостей. Естественно, Синклер отказался принять отставку своего проблемного друга и осмотрительно записал ему отпуск по болезни с сохранением жалованья. И из уважения к частной жизни Кроума Синклер предпочел никому об этом не говорить, даже ответственному редактору.
Синклер перечитал докладную записку раз шесть. То был шедевр управленческой софистики - подвергавший сомнению психическую стабильность подчиненного и одновременно представлявший автора лояльным, хотя и крайне обеспокоенным начальником.
Возможно, чтобы выпутаться, Синклеру эта байка не понадобится. Возможно, Том Кроум просто забудет о сумасшедшей, выигравшей в «Лотто», и вернется в «Реджистер» как ни в чем не бывало.
Но Синклер в этом сомневался. И то немногое, что ему удавалось разобрать из собственных червеобразных каракулей, вызывало у него желудочные колики.
Бермуды?
Пухл никак не мог решить, куда припрятать украденный лотерейный билет, - таких изобретательных тайников, как презерватив Бода Геззера, было раз-два и обчелся. Сначала Пухл затолкал трофей в ботинок - к ночи билет промок от пота. Бод предупредил его, что комитет лотереи не примет купон, если тот окажется «поврежденным» - юридический термин, к которому Бод явно относил влажность и вонючесть. Пухл покорно переложил билет в коробку высверленных патронов, которую все время таскал с собой. Но Бод Геззер снова был против. Он заметил, что, если Пухла застигнет огонь, вся амуниция в его штанах взорвется и лотерейные номера пойдут к чертям собачьим.
У Пухла осталась единственная идея - уловка, которую он видел в одном заграничном фильме про тюрьму, где герой-заключенный прятал тайный дневник у себя в заднем проходе. Тот чувак записывал все микроскопическими буквами на обертках от жвачки, которые сворачивал в крошечные квадратики и запихивал себе в задницу, чтобы их не обнаружили охранники. Но, зная о невысоком мнении Бода относительно личной гигиены напарника, Пухл был практически уверен, что его партнер станет возражать против плана с задним проходом. И оказался прав.
- Можт, я сначала заверну его в фольгу? - предложил Пухл.
- Да хоть, блядь, в криптонит его заверни - только этому билету в твоей жопе не место.
Вместо этого они прилепили его огромным пластырем к внешней стороне правого бедра Пухла, безволосому участку, который (признал Бод) казался относительно не затронутым сильнодействующим потом. Бод настоятельно рекомендовал Пухлу снимать «Лотто»-пластырь, когда - и если - ему вздумается помыться.
Пухлу не понравился этот выпад, о чем он и сообщил.
- А не будешь за базаром следить, - предупредил он Бода Геззера, - так я с твоим драгоценным грузовичком такое сотворю, что тебе скафандр понадобится, чтоб к нему подойти.
- Господи, да успокойся ты.
Потом они заехали в «7-11» купить свой обычный завтрак, лимонад «Орандж Краш» и выпечку «Долли Мэдисонз». Бод стибрил газету, поискал в ней упоминание о краже лотерейного билета в Грейндже - и с облегчением ничего не обнаружил. Пухл объявил, что ему охота пострелять, и они остановились у квартиры Бода, чтобы захватить «АР-15» и упаковку пива, а потом отправились на юг, по Восемнадцатимильной полосе, последнему отрезку федеральной трассы перед Ки-Ларго. Они свернули на гравийную дорогу к маленькому озеру в скалах, недалеко от тюремного лагеря, где Бод когда-то провел четыре месяца. У расщелины они столкнулись с группой чисто выбритых людей с кобурами и защитными наушниками. По машинам - последние модели «чероки», «эксплореров» и «лэнд-крузеров», - а также аккуратности, с которой они были припаркованы, Бод сделал вывод, что стрелки - местные мужья-обыватели, которые совершенствуют навыки самообороны.
Мужчины стояли бок о бок, паля из пистолетов и полуавтоматических винтовок в бумажные силуэты, точно такие, как использовали полицейские. Бод с беспокойством заметил среди них негра, одного или двух возможных кубинцев и жилистого лысого парня, который почти наверняка был евреем.
- Поехали отсюда. Тут небезопасно, - сказал Бод, войдя в роль руководителя отряда.
- Смотри, - ответил Пухл. Он отлепил наглазный пластырь и неторопливо подошел к линии огня. Там он небрежно поднял «АР-15» и в несколько оглушительных секунд разнес все бумажные силуэты в конфетти. Потом углядел одинокого канюка, парящего в небе не меньше чем в тысяче футов от земли. Не говоря ни слова, мужья убрали оружие и разом отвалили. Некоторые уехали, так и не сняв наушников, - Бод Геззер от души посмеялся.
Пухл израсходовал полдюжины обойм, потом ему наскучило, и он предложил винтовку Боду, который стрелять отказался. Грохот стрельбы оживил убийственную мигрень утреннего похмелья, и теперь Бод страстно жаждал только тишины. Они с Пухлом уселись на берегу озера и приступили к пиву.
Вскоре Пухл спросил:
- Так когда мы деньги по билетам получим?
- Очень скоро. Но нам надо быть поосторожнее.
- Эта ниггерша, она ж ни слова не скажет.
- Наверное, нет, - ответил Бод. И все же, вернувшись мыслями к побоям, он вспомнил, что эта Фортунс вовсе не казалась такой испуганной, какой ей следовало быть. Обезумела до предела, конечно, и рыдала как младенец, когда Пухл застрелил ее черепаху, - но никакой дрожащей животной паники, несмотря на всю боль. Они как следует потрудились, чтобы она думала, будто они вернутся и убьют ее, если она проболтается. Бод надеялся, что она поверила. Он надеялся, что ей не все равно.
- Давай-ка завтра мы с тобой махнем прямиком в Таллахасси и заберем наши бабки, - сказал Пухл.
Бод кисло засмеялся:
- Ты в зеркало давно смотрел?
- Скажем - в аварию попали.
- С кем, с рысями?
- А все ж таки они нам должны отбашлять, и не важно, как хуево мы выглядим. Да была б у нас проказа, эти козлы все равно нам должны отбашлять.
Бод Геззер терпеливо объяснил, насколько это будет подозрительно, если два лучших друга предъявят права на равные доли одного и того же джекпота «Лотто», а билеты при этом куплены в трех сотнях миль друг от друга.
- Лучше, - сказал Бод Геззер, - если мы не будем знакомы. Ты и я, мы никогда не встречались - если вдруг лотерейный комитет заинтересуется.
- Лады.
- А если кто спросит, то я купил свой четырнадцати-миллионнодолларовый билет во Флорида-сити, а ты свой - в Грейндже. И мы в жизни друг друга не видели раньше.
- Без проблем, - кивнул Пухл.
- И слушай сюда - нам нельзя показываться в Таллахасси вместе. Один из нас выедет во вторник, другой - ну, неделей позже. Просто чтобы не рисковать.
- А потом, - заключил Пухл, - мы сложим наши деньги.
- Именно.
Пухл вслух произвел подсчеты:
- Если те два первых чека - по семьсот штук, то дважды это, по ходу, миллион четыреста тыщ баксов.
- До налогообложения, не забывай, - заметил Бодеан Геззер. Казалось, череп его раскалывается пополам, в агонии, только ухудшаемой сальной стойкостью компаньона.
- Дык я вот еще чего хочу спросить, - сказал Пухл. - Кто будет первым? В смысле, бабло обналичивать?
- А разница-то?
- Думаю, никакой.
Они забрались в пикап и направились вниз по гравийной дороге в Стретч. Пухл пялился в окно, а Бод продолжал:
- Мне это ожидание по вкусу не больше, чем тебе. Скорее получим деньги - скорее соберем Истых Чистых Арийцев. Начнем серьезный набор. Построим нам бомбоубежище и все такое.
Пухл прикурил сигарету:
- Ну так а пока где нам бабки взять?
- Хороший вопрос, - отозвался Бод Геззер. - Интересно, эта негритянка уже заблокировала кредитку?
- Скорее всего.
- Есть только один способ выяснить.
Пухл выдохнул колечко дыма:
- А то.
- У нас едва четверть бака, - сказал Бод. - Короче, вот что. Выше по шоссе заправка «Шелл», давай попробуем автомат самообслуживания. Если выплюнет ее «Визу» - смотаемся.
- Да?
- Да. И вреда никакого.
- А если он примет карточку? - спросил Пухл.
- Тогда мы в шоколаде еще на день.
- По мне, так нормалек. - Пухл довольно затянулся. Он уже мечтал о цыплячьих крылышках барбекю и одной светловолосой красавице в шелковистых оранжевых шортах.
Банковский компьютер сообщил, что «Виза» Джолейн не использовалась с первого обеда в «Ухарях».
- И что теперь? - спросила она, вешая трубку.
- Закажи пиццу, - сказал Том Кроум. - И подожди, пока они снова не проколются.
- А если они этого не сделают?
- Сделают, - ответил он. - Они не смогут устоять.
Пицца оказалась вегетарианской, доставили ее холодной - но они все равно ее съели. Потом Джолейн Фортунс легла на спину, сцепила руки в замок за шеей и согнула колени.
- Подъемы? - спросил Том Кроум.
- Для пресса, - отозвалась она. - Хочешь помочь?
Он встал на пол на колени и прижал ее лодыжки. Джолейн подмигнула:
- Ты уже такое делал.
Он вел счет про себя. После сотни легких подъемов она крепко зажмурилась и сделала еще сто. Он дал ей минуту передохнуть, потом заметил:
- Это было чуток пугающе.
Садясь, Джолейн поморщилась. Прижала костяшки пальцев к животу и заметила:
- Эти ублюдки действительно надо мной потрудились. Обычно я делаю триста пятьдесят или четыреста.
- По-моему, не стоит заморачиваться.
- Твоя очередь, - ответила она.
- Джолейн, пожалуйста!
Тут Кроум внезапно оказался на спине, только она не удерживала его лодыжки, как полагается хорошему партнеру в упражнениях на пресс. Вместо этого она оседлала его грудь, зафиксировав руки.
- Знаешь, о чем я думала? - спросила она. - О том, что ты сказал раньше, что белый или черный - не важно.
- А мы не о снах к конях говорили?
- Может, ты - да.
Том намеренно обмяк. Его целью было минимизировать прямой контакт, который был неописуемо прекрасен. К тому же он пытался думать о чем-то отвлеченном, о чем-нибудь, что охладит кровь. Очевидный выбор - лицо Синклера, но у Кроума не получалось вызвать его перед собой.
Джолейн продолжала:
- Мы должны это обсудить…
- Позже.
- Значит, все-таки важно. Белый или черный.
- Джолейн?
Теперь она была с ним нос к носу, еще сильнее прижимая своим телом:
- Том, скажи правду.
Он отвернул голову в сторону. Полная расслабленность уже не получалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Справедлива ли жизнь? Синклер знал, что это не имеет значения. Ему оставалось предполагать, что его собственная карьера пострадает, если Кроум неожиданно окажется в больнице, в тюрьме, в морге или в центре скандала. И тем не менее Синклер никак не мог повлиять на события из-за двух роковых ошибок. Первой было позволить Кроуму уволиться, второй - не сообщить об этом никому в газете. И поэтому для шефов Синклера Кроум продолжал на него работать.
А значит, Синклер будет отвечать, если Кроум умрет или еще как-нибудь вляпается в неприятности. И поскольку Синклер не обладал ни находчивостью, ни людскими ресурсами для розыска потерявшегося репортера, он бодро приступил к прикрытию своей задницы. Он потратил два часа на составление служебной записки, в которой излагалась его последняя встреча с Томом Кроумом и детально описывался тяжелый личный стресс, который, очевидно, испытывал этот человек. Письменный отчет Синклера завершался воплем Кроума о том, что он уходит, переворачиванием стола Синклера и бегством из отдела новостей. Естественно, Синклер отказался принять отставку своего проблемного друга и осмотрительно записал ему отпуск по болезни с сохранением жалованья. И из уважения к частной жизни Кроума Синклер предпочел никому об этом не говорить, даже ответственному редактору.
Синклер перечитал докладную записку раз шесть. То был шедевр управленческой софистики - подвергавший сомнению психическую стабильность подчиненного и одновременно представлявший автора лояльным, хотя и крайне обеспокоенным начальником.
Возможно, чтобы выпутаться, Синклеру эта байка не понадобится. Возможно, Том Кроум просто забудет о сумасшедшей, выигравшей в «Лотто», и вернется в «Реджистер» как ни в чем не бывало.
Но Синклер в этом сомневался. И то немногое, что ему удавалось разобрать из собственных червеобразных каракулей, вызывало у него желудочные колики.
Бермуды?
Пухл никак не мог решить, куда припрятать украденный лотерейный билет, - таких изобретательных тайников, как презерватив Бода Геззера, было раз-два и обчелся. Сначала Пухл затолкал трофей в ботинок - к ночи билет промок от пота. Бод предупредил его, что комитет лотереи не примет купон, если тот окажется «поврежденным» - юридический термин, к которому Бод явно относил влажность и вонючесть. Пухл покорно переложил билет в коробку высверленных патронов, которую все время таскал с собой. Но Бод Геззер снова был против. Он заметил, что, если Пухла застигнет огонь, вся амуниция в его штанах взорвется и лотерейные номера пойдут к чертям собачьим.
У Пухла осталась единственная идея - уловка, которую он видел в одном заграничном фильме про тюрьму, где герой-заключенный прятал тайный дневник у себя в заднем проходе. Тот чувак записывал все микроскопическими буквами на обертках от жвачки, которые сворачивал в крошечные квадратики и запихивал себе в задницу, чтобы их не обнаружили охранники. Но, зная о невысоком мнении Бода относительно личной гигиены напарника, Пухл был практически уверен, что его партнер станет возражать против плана с задним проходом. И оказался прав.
- Можт, я сначала заверну его в фольгу? - предложил Пухл.
- Да хоть, блядь, в криптонит его заверни - только этому билету в твоей жопе не место.
Вместо этого они прилепили его огромным пластырем к внешней стороне правого бедра Пухла, безволосому участку, который (признал Бод) казался относительно не затронутым сильнодействующим потом. Бод настоятельно рекомендовал Пухлу снимать «Лотто»-пластырь, когда - и если - ему вздумается помыться.
Пухлу не понравился этот выпад, о чем он и сообщил.
- А не будешь за базаром следить, - предупредил он Бода Геззера, - так я с твоим драгоценным грузовичком такое сотворю, что тебе скафандр понадобится, чтоб к нему подойти.
- Господи, да успокойся ты.
Потом они заехали в «7-11» купить свой обычный завтрак, лимонад «Орандж Краш» и выпечку «Долли Мэдисонз». Бод стибрил газету, поискал в ней упоминание о краже лотерейного билета в Грейндже - и с облегчением ничего не обнаружил. Пухл объявил, что ему охота пострелять, и они остановились у квартиры Бода, чтобы захватить «АР-15» и упаковку пива, а потом отправились на юг, по Восемнадцатимильной полосе, последнему отрезку федеральной трассы перед Ки-Ларго. Они свернули на гравийную дорогу к маленькому озеру в скалах, недалеко от тюремного лагеря, где Бод когда-то провел четыре месяца. У расщелины они столкнулись с группой чисто выбритых людей с кобурами и защитными наушниками. По машинам - последние модели «чероки», «эксплореров» и «лэнд-крузеров», - а также аккуратности, с которой они были припаркованы, Бод сделал вывод, что стрелки - местные мужья-обыватели, которые совершенствуют навыки самообороны.
Мужчины стояли бок о бок, паля из пистолетов и полуавтоматических винтовок в бумажные силуэты, точно такие, как использовали полицейские. Бод с беспокойством заметил среди них негра, одного или двух возможных кубинцев и жилистого лысого парня, который почти наверняка был евреем.
- Поехали отсюда. Тут небезопасно, - сказал Бод, войдя в роль руководителя отряда.
- Смотри, - ответил Пухл. Он отлепил наглазный пластырь и неторопливо подошел к линии огня. Там он небрежно поднял «АР-15» и в несколько оглушительных секунд разнес все бумажные силуэты в конфетти. Потом углядел одинокого канюка, парящего в небе не меньше чем в тысяче футов от земли. Не говоря ни слова, мужья убрали оружие и разом отвалили. Некоторые уехали, так и не сняв наушников, - Бод Геззер от души посмеялся.
Пухл израсходовал полдюжины обойм, потом ему наскучило, и он предложил винтовку Боду, который стрелять отказался. Грохот стрельбы оживил убийственную мигрень утреннего похмелья, и теперь Бод страстно жаждал только тишины. Они с Пухлом уселись на берегу озера и приступили к пиву.
Вскоре Пухл спросил:
- Так когда мы деньги по билетам получим?
- Очень скоро. Но нам надо быть поосторожнее.
- Эта ниггерша, она ж ни слова не скажет.
- Наверное, нет, - ответил Бод. И все же, вернувшись мыслями к побоям, он вспомнил, что эта Фортунс вовсе не казалась такой испуганной, какой ей следовало быть. Обезумела до предела, конечно, и рыдала как младенец, когда Пухл застрелил ее черепаху, - но никакой дрожащей животной паники, несмотря на всю боль. Они как следует потрудились, чтобы она думала, будто они вернутся и убьют ее, если она проболтается. Бод надеялся, что она поверила. Он надеялся, что ей не все равно.
- Давай-ка завтра мы с тобой махнем прямиком в Таллахасси и заберем наши бабки, - сказал Пухл.
Бод кисло засмеялся:
- Ты в зеркало давно смотрел?
- Скажем - в аварию попали.
- С кем, с рысями?
- А все ж таки они нам должны отбашлять, и не важно, как хуево мы выглядим. Да была б у нас проказа, эти козлы все равно нам должны отбашлять.
Бод Геззер терпеливо объяснил, насколько это будет подозрительно, если два лучших друга предъявят права на равные доли одного и того же джекпота «Лотто», а билеты при этом куплены в трех сотнях миль друг от друга.
- Лучше, - сказал Бод Геззер, - если мы не будем знакомы. Ты и я, мы никогда не встречались - если вдруг лотерейный комитет заинтересуется.
- Лады.
- А если кто спросит, то я купил свой четырнадцати-миллионнодолларовый билет во Флорида-сити, а ты свой - в Грейндже. И мы в жизни друг друга не видели раньше.
- Без проблем, - кивнул Пухл.
- И слушай сюда - нам нельзя показываться в Таллахасси вместе. Один из нас выедет во вторник, другой - ну, неделей позже. Просто чтобы не рисковать.
- А потом, - заключил Пухл, - мы сложим наши деньги.
- Именно.
Пухл вслух произвел подсчеты:
- Если те два первых чека - по семьсот штук, то дважды это, по ходу, миллион четыреста тыщ баксов.
- До налогообложения, не забывай, - заметил Бодеан Геззер. Казалось, череп его раскалывается пополам, в агонии, только ухудшаемой сальной стойкостью компаньона.
- Дык я вот еще чего хочу спросить, - сказал Пухл. - Кто будет первым? В смысле, бабло обналичивать?
- А разница-то?
- Думаю, никакой.
Они забрались в пикап и направились вниз по гравийной дороге в Стретч. Пухл пялился в окно, а Бод продолжал:
- Мне это ожидание по вкусу не больше, чем тебе. Скорее получим деньги - скорее соберем Истых Чистых Арийцев. Начнем серьезный набор. Построим нам бомбоубежище и все такое.
Пухл прикурил сигарету:
- Ну так а пока где нам бабки взять?
- Хороший вопрос, - отозвался Бод Геззер. - Интересно, эта негритянка уже заблокировала кредитку?
- Скорее всего.
- Есть только один способ выяснить.
Пухл выдохнул колечко дыма:
- А то.
- У нас едва четверть бака, - сказал Бод. - Короче, вот что. Выше по шоссе заправка «Шелл», давай попробуем автомат самообслуживания. Если выплюнет ее «Визу» - смотаемся.
- Да?
- Да. И вреда никакого.
- А если он примет карточку? - спросил Пухл.
- Тогда мы в шоколаде еще на день.
- По мне, так нормалек. - Пухл довольно затянулся. Он уже мечтал о цыплячьих крылышках барбекю и одной светловолосой красавице в шелковистых оранжевых шортах.
Банковский компьютер сообщил, что «Виза» Джолейн не использовалась с первого обеда в «Ухарях».
- И что теперь? - спросила она, вешая трубку.
- Закажи пиццу, - сказал Том Кроум. - И подожди, пока они снова не проколются.
- А если они этого не сделают?
- Сделают, - ответил он. - Они не смогут устоять.
Пицца оказалась вегетарианской, доставили ее холодной - но они все равно ее съели. Потом Джолейн Фортунс легла на спину, сцепила руки в замок за шеей и согнула колени.
- Подъемы? - спросил Том Кроум.
- Для пресса, - отозвалась она. - Хочешь помочь?
Он встал на пол на колени и прижал ее лодыжки. Джолейн подмигнула:
- Ты уже такое делал.
Он вел счет про себя. После сотни легких подъемов она крепко зажмурилась и сделала еще сто. Он дал ей минуту передохнуть, потом заметил:
- Это было чуток пугающе.
Садясь, Джолейн поморщилась. Прижала костяшки пальцев к животу и заметила:
- Эти ублюдки действительно надо мной потрудились. Обычно я делаю триста пятьдесят или четыреста.
- По-моему, не стоит заморачиваться.
- Твоя очередь, - ответила она.
- Джолейн, пожалуйста!
Тут Кроум внезапно оказался на спине, только она не удерживала его лодыжки, как полагается хорошему партнеру в упражнениях на пресс. Вместо этого она оседлала его грудь, зафиксировав руки.
- Знаешь, о чем я думала? - спросила она. - О том, что ты сказал раньше, что белый или черный - не важно.
- А мы не о снах к конях говорили?
- Может, ты - да.
Том намеренно обмяк. Его целью было минимизировать прямой контакт, который был неописуемо прекрасен. К тому же он пытался думать о чем-то отвлеченном, о чем-нибудь, что охладит кровь. Очевидный выбор - лицо Синклера, но у Кроума не получалось вызвать его перед собой.
Джолейн продолжала:
- Мы должны это обсудить…
- Позже.
- Значит, все-таки важно. Белый или черный.
- Джолейн?
Теперь она была с ним нос к носу, еще сильнее прижимая своим телом:
- Том, скажи правду.
Он отвернул голову в сторону. Полная расслабленность уже не получалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60