И оба почти наверняка не имеют ничего против идеи принудительного полового сношения.
Эмбер решила, что сохранение Фингала в уравнении повысит ее шансы избежать изнасилования, а заодно и спастись.
Поэтому она поделилась с юношей стратегией элементарного шантажа. Ее поразило, что он даже и не думал потребовать долю в выигрыше - будто слабоумный помощник официанта, слишком глупый или застенчивый, чтобы попросить свою долю чаевых после закрытия. Их козырем (как Эмбер терпеливо объяснила Фингалу) была кассета камеры наблюдения из «Хвать и пошел».
Помогая пацану урвать кусок джекпота «Лотто», Эмбер терзалась из-за одной-единственной подробности: деньги были чужими. Какой-то черной девчонки, если верить Фингалу. Девушки из его городка. Эмбер из-за этого мучилась, но все же решила, что принимать за все вину преждевременно.
Пока главное - привести в действие план шантажа. Неплохой вышел план - хоть и сфабрикован наспех, в неблагоприятных условиях и в ограниченных когнитивных рамках. Выдуманная фишка со звонком матери Фингала, с ее готовностью достать пленку в случае предательства - весьма остроумные детали. Главным недостатком плана, как сейчас понимала Эмбер, оказались временные пределы. Они давали Боду с Пухлом почти целый день форы, окно вполне достаточное, чтобы покинуть остров, уничтожить кассету-улику и рвануть в Таллахасси заявлять о выигрыше.
Что они и собирались сделать, когда она возникла перед ними у лодки после утреннего заплыва.
- Снимай эти нелепые штаны с головы. - Одной рукой она застегнула молнию на комбинезоне, другой стиснула Пух-лов револьвер, который до того стащила из «Настояшшей любфи» и припрятала в кустах неподалеку от костра. - Снимай. Выглядишь как извращенец. - И она выстрелила в землю у Пухловых ног, просто чтобы почувствовать, каково это - пальба из огромного тяжелого ствола. А еще чтобы гопники поняли - она не шутит и не станет вести переговоры ни с одним взрослым мужиком с шортами на роже.
- Так что вы, ребята, сделали с Фингалом?
Ничего, ответили они.
- Он отошел поссать, - объяснил Бодеан Геззер.
- И пропал.
- Чушь, - рявкнул Пухл.
- Идемте его искать. Надень что-нибудь, - велела Эмбер.
- Попозжа, - криво заухмылялся Пухл. - Точно не приметила кой-чего себе по душе, а? Кой-чего горячего и вкусненького?
Он покачал обгоревшим на солнце членом, заставив Эмбер выстрелить снова. На этот раз кольт чуть не выскочил у нее из руки. Пуля прошла между Бодом и Пухлом, прорезав мангровые заросли и шлепнув по воде.
Пока листья и ветки кружились над лодкой, демонический краб неожиданно отвалился с налитой руки Пухла. Животное, как выяснилось, давно подохло. Пухл пнул тошнотворный голубой панцирь и пробормотал:
- Вот сука!
Бод Геззер поднял перед Эмбер руки:
- Ладно, милочка, брось эту сраную пушку. Мы тебя поняли.
- Объясни своему дружку.
- Не беспокойся. Он с нами.
- Хуй там, - сообщил Пухл. - Только когда мы с ней чутка конфетку пососем.
Бод с отвращением нахмурился. Этот человек просто непостижим - никакого понимания приоритетов. Вообще никакого понимания.
- Он настаивает, полковник, - заметила Эмбер.
- Что я могу сказать? Порой он полный придурок.
- Пристрелить мне его, как по-вашему?
- Я бы не стал.
Пухл изучал зараженную руку будто сломанный карбюратор.
- У меня там до сих пор этот ебаный коготь, бля!
- Не все сразу, - утешил Бод Геззер. - Оденься, и пойдем искать бритоголового.
- Сначала моя дорогая Эмбер у меня в рот возьмет.
- Возьмет она у тебя, щас. Жопу твою несчастную она на тот свет возьмет.
- А вот и нет, мне так не кажется. Мне, кажись, должно маленько свезти.
- Это еще что значит?
- Это значит, что Эмбер никого не застрелит. Вот что это значит, уж не сомневайся.
Он шагнул к ней - преувеличенно подчеркнутый гусиный шажок а-ля Гитлер. Потом еще один. Теперь она сжимала револьвер обеими руками.
- Он нарывается, - предупредила она Бода.
- Да уж вижу. По-моему, это все чертов клей.
Пухл хихикнул:
- Это не клей, полковник. Это, блядь, настоящая любовь.
И с легкомысленным кличем напал. Эмбер нажала на курок, но услышала лишь слабый безобидный щелчок. Револьвер не выстрелил - барабан провернулся, боек уда-Рил, но пуля не вылетела.
Потому что в том гнезде не было пули - а вместо нее маленький клочок бумаги, в песке, пятнах пота и соленой воды, туго скрученный до размера отверстия. Если бы Эмбер достала этот клочок и рассмотрела, она увидела бы шесть цифр и силуэт розового фламинго, официальный символ флоридской лотереи.
- Я ж вам грил! - каркнул Пухл.
Он, голый, размахивал выхваченным кольтом в здоровой руке. Эмбер распласталась на песке и водорослях под ним, беззвучно пытаясь освободиться.
- Я ж вам грил, так-то! - Пухла разобрал грубый злобный хохот. - Я ж вам, тварям, грил, что мне свезет!
У Бодеана Геззера не было секса одиннадцать месяцев, его целибат оправдывался тем, что сексуальные отношения с не белыми женщинами противоречат Библии, а все белые женщины, которых он встречал, хотели слишком много денег. И все же его лихорадочно сдерживаемые желания при виде ароматной и доступной Эмбер омрачались дурными предчувствиями.
Ее нежелание обслужить Истых Чистых Арийцев было вполне очевидно из энергичного сопротивления Пухлу, когда тот грубо ее раздевал. И хотя Бода опьянил вид грудей Эмбер, выпрыгнувших из камуфляжа «Мшистый дуб», его тем не менее беспокоило участие в изнасиловании белой христианки европейского происхождения - и то, к чему это могло привести. На самом деле Бод кочевряжился бы, окажись она негритянкой или кубинкой - не столько из-за аморальности преступления, сколько из-за возможных проблем с законом. В отличие от Пухла, Бод Геззер провел немало месяцев за решеткой и знал, что это дело не стоит ограбления «Бургер-Кинг», угона «кадиллака» и даже двух минут ебли натуральной блондинистой киски. Изнасилование относилось к тяжким преступлениям, а уж во Флориде изнасилование белой женщины - пусть даже белым мужчиной - могло обернуться долгой отсидкой в не шибко живописном Старке .
И еще Бод знал, что Пухл в его теперешнем умственном состоянии для подобной логики неуязвим. Боду только и оставалось держать кольт и стоять, надеясь, что много времени все это не займет, надеясь, что они не будут сильно шуметь. Дрожь возбуждения, порожденная наготой Эмбер, уже скончалась от розовозадого зрелища качающего Пухла - грязный, хрюкает, пускает слюни как идиот. Отталкивающие виды и запахи живо напомнили Боду Геззеру о множестве гигиенических недочетов компаньона и погасили последнюю искру соблазна присоединиться к веселью.
- Тихо лежи! Лежи тихо! - пыхтел Пухл.
- Поторапливайся, - вмешался Бод, оглядываясь через плечо. Бритоголовый Фингал с катушек слетит, если увидит, что происходит.
- Войти не могу! Да заставь ты ее лежать тихо, ебаный в рот! - Пухл всем весом пытался удержать Эмбер. Его ляжки облепило талассией. - Пушка блядская тебе на что?! - заорал он партнеру.
- Твою мать!
Бод встал на колени и приставил ствол к голове Эмбер. Она перестала извиваться. Глаза под прядями светлых волос сузились с пониманием - никакого холода и дикой злобы, как у той сумасшедшей негритянки из Грейнджа.
Так и должно быть, размышлял Бод. Видишь ствол - перестаешь дергаться.
- А теперь лежи тихо, - выдохнул он. - Скоро все кончится.
- Слушай мужчину. - Пухл схватил запястья Эмбер, отдирая их от ее груди. - И губы свои… чтоб выпятила и надула… ну типа как у Ким Бейсингер, сама знаешь.
- Хорошо - при одном условии, - отозвалась Эмбер. - Скажи мне свое имя.
- Какого хуя?!
- Я не могу заниматься любовью с мужчиной, пока не узнаю его имени, - сообщила она. - Не могу, и все, мне проще умереть.
- Не дури, - приказал Пухлу Геззер.
Пухл, заведя руки Эмбер ей за голову, перевел дыхание.
- Гиллеспи, - сказал он. - Онус Гиллеспи.
Бод вздохнул с облегчением - такое странное имя, что он решил: Пухл его просто выдумал.
Эмбер хладнокровно кивнула:
- Очень приятно, Отис.
- Не, Онус. О-нус.
- О! А меня зовут Эмбер. - Она невинно моргнула. - Эмбер Бернштейн. Берн-штейн.
Бодеана Геззера словно осел лягнул в живот.
- Отвали! - заорал он на Пухла.
- Нет, сэр!
- Ты что, не слышал? Она… она еврейка!
- Да хоть вьетконговка, мне насрать. Засажу ей щас своего молодца.
- Нет! НЕТ! Отвали, это приказ!
Пухл закрыл глаза и попытался отвлечься от брюзжания. Хилтон-Хед, говорил он себе. Ты и Блонди в Хилтон-Хед, занимаетесь этим на пляже. Нет, еще лучше - занимаетесь этим на балконе ваших новеньких апартаментов!
Но упрямо извивающаяся Эмбер доводила его до белого каления - все равно что пытаться отыметь угря. К тому же Пухл обнаружил, что в заглюченном от клея состоянии вряд ли способен на твердую как бриллиант первоклассную эрекцию.
- Ни один белый христианин, - мрачный, как коронер, Бод навис над ним, - ни один белый христианин не будет изливать свое семя в безбожное дитя Сатаны!
Эмбер на секунду прекратила свои увертки, дабы сообщить, что ее отец - раввин. Бод Геззер издал погребальный стон. Пухл свирепо уставился на него:
- Побеспокойся-ка лучше о своем ебаном семени. И отвернись, шоб я мог посеять свое!
- Отставить! Как командир Истых Чистых…
Пухл приподнялся на колени и рукой без клешни выхватил у полковника пистолет. Ткнул им в горло Эмбер и приказал ей раздвинуть ноги.
Бод вспомнил про «беретту» колумбийца за поясом. Подумал было ее извлечь - не ради Эмбер, а для подкрепления своего высшего чина. Бод понимал, что без крутых перемен с дисциплиной неоперившаяся милиция вскоре развалится на куски.
Его ступор лишь усилило неожиданное появление Фингала, юного шантажиста собственной персоной, спотыкающегося среди деревьев. Щеки его вспухли, штаны промокли, а будто вывернутые руки со сжатыми кулаками были странно вытянуты в стороны, точно у пугала. При виде голого майора Пухла, взгромоздившегося на Эмбер, Фингал с ревом очертя голову бросился в атаку.
Бодеан Геззер изготовился было перехватить злополучного бритоголового, как вдруг на берегу за его спиной что-то взорвалось. Пухл соскочил с Эмбер, будто в заднице у него были пружины. Потом Бод услышал пугающе тяжкий стук, который, как он позже узнал, оказался ударом приклада «ремингтона» по его собственному черепу.
Придя в себя, Бод понял, что связан. Незнакомый белый мужчина приматывал его длинным якорным тросом к стволу платана. На земле, булькая ругательства, по уши в собственной крови, распростерся Пухл. Фингал сидел потупившись на носу угнанной моторки, его меланхоличный взгляд уперся в опухшее, покрытое струпьями месиво татуировки. Эмбер стояла в стороне, завернувшись в брезент. Она раздраженно выуживала из волос листья и талассию.
Все оружие отряда кучей валялось на земле. Захваченный арсенал рассматривала мускулистая молодая негритянка с неоново-зелеными ногтями и дробовиком-«ремингтоном». Бод Геззер сразу же ее узнал.
- Только не ты! - вот и все, что он смог вымолвить.
- Ты не ошибся, браток. Поздоровайся с «Черным приливом».
Небо, земля и вся вселенная бешено завращались вокруг Бода Геззера - ведь перед ним с отвратительной ясностью предстала его судьба. Белый мужчина покончил с узлами и отошел от дерева. Негритянка приблизилась, так невзначай держа ружье, что нежный сфинктер Бода свело спазмом.
- Чего вы хотите? - выдохнул он.
Джолейн Фортунс сунула ему в рот дробовик.
- Начнем, пожалуй, с твоего бумажника, - улыбнулась она.
Двадцать пять
Решение по делу «Лагорт против "Сэйв Кинг Энтерпрай зез", "Страхования Эллайд-Игл" и прочих» было вынесено в зале суда после предварительного слушания, длившегося меньше двух часов. Поверенные страховой компании супермаркета, обнаружив, что судья Артур Баттенкилл-младший настроен необъяснимо холодно и предвзято, решили заплатить Эмилю Лагорту досадную, но в целом сносную сумму в 500 000 долларов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Эмбер решила, что сохранение Фингала в уравнении повысит ее шансы избежать изнасилования, а заодно и спастись.
Поэтому она поделилась с юношей стратегией элементарного шантажа. Ее поразило, что он даже и не думал потребовать долю в выигрыше - будто слабоумный помощник официанта, слишком глупый или застенчивый, чтобы попросить свою долю чаевых после закрытия. Их козырем (как Эмбер терпеливо объяснила Фингалу) была кассета камеры наблюдения из «Хвать и пошел».
Помогая пацану урвать кусок джекпота «Лотто», Эмбер терзалась из-за одной-единственной подробности: деньги были чужими. Какой-то черной девчонки, если верить Фингалу. Девушки из его городка. Эмбер из-за этого мучилась, но все же решила, что принимать за все вину преждевременно.
Пока главное - привести в действие план шантажа. Неплохой вышел план - хоть и сфабрикован наспех, в неблагоприятных условиях и в ограниченных когнитивных рамках. Выдуманная фишка со звонком матери Фингала, с ее готовностью достать пленку в случае предательства - весьма остроумные детали. Главным недостатком плана, как сейчас понимала Эмбер, оказались временные пределы. Они давали Боду с Пухлом почти целый день форы, окно вполне достаточное, чтобы покинуть остров, уничтожить кассету-улику и рвануть в Таллахасси заявлять о выигрыше.
Что они и собирались сделать, когда она возникла перед ними у лодки после утреннего заплыва.
- Снимай эти нелепые штаны с головы. - Одной рукой она застегнула молнию на комбинезоне, другой стиснула Пух-лов револьвер, который до того стащила из «Настояшшей любфи» и припрятала в кустах неподалеку от костра. - Снимай. Выглядишь как извращенец. - И она выстрелила в землю у Пухловых ног, просто чтобы почувствовать, каково это - пальба из огромного тяжелого ствола. А еще чтобы гопники поняли - она не шутит и не станет вести переговоры ни с одним взрослым мужиком с шортами на роже.
- Так что вы, ребята, сделали с Фингалом?
Ничего, ответили они.
- Он отошел поссать, - объяснил Бодеан Геззер.
- И пропал.
- Чушь, - рявкнул Пухл.
- Идемте его искать. Надень что-нибудь, - велела Эмбер.
- Попозжа, - криво заухмылялся Пухл. - Точно не приметила кой-чего себе по душе, а? Кой-чего горячего и вкусненького?
Он покачал обгоревшим на солнце членом, заставив Эмбер выстрелить снова. На этот раз кольт чуть не выскочил у нее из руки. Пуля прошла между Бодом и Пухлом, прорезав мангровые заросли и шлепнув по воде.
Пока листья и ветки кружились над лодкой, демонический краб неожиданно отвалился с налитой руки Пухла. Животное, как выяснилось, давно подохло. Пухл пнул тошнотворный голубой панцирь и пробормотал:
- Вот сука!
Бод Геззер поднял перед Эмбер руки:
- Ладно, милочка, брось эту сраную пушку. Мы тебя поняли.
- Объясни своему дружку.
- Не беспокойся. Он с нами.
- Хуй там, - сообщил Пухл. - Только когда мы с ней чутка конфетку пососем.
Бод с отвращением нахмурился. Этот человек просто непостижим - никакого понимания приоритетов. Вообще никакого понимания.
- Он настаивает, полковник, - заметила Эмбер.
- Что я могу сказать? Порой он полный придурок.
- Пристрелить мне его, как по-вашему?
- Я бы не стал.
Пухл изучал зараженную руку будто сломанный карбюратор.
- У меня там до сих пор этот ебаный коготь, бля!
- Не все сразу, - утешил Бод Геззер. - Оденься, и пойдем искать бритоголового.
- Сначала моя дорогая Эмбер у меня в рот возьмет.
- Возьмет она у тебя, щас. Жопу твою несчастную она на тот свет возьмет.
- А вот и нет, мне так не кажется. Мне, кажись, должно маленько свезти.
- Это еще что значит?
- Это значит, что Эмбер никого не застрелит. Вот что это значит, уж не сомневайся.
Он шагнул к ней - преувеличенно подчеркнутый гусиный шажок а-ля Гитлер. Потом еще один. Теперь она сжимала револьвер обеими руками.
- Он нарывается, - предупредила она Бода.
- Да уж вижу. По-моему, это все чертов клей.
Пухл хихикнул:
- Это не клей, полковник. Это, блядь, настоящая любовь.
И с легкомысленным кличем напал. Эмбер нажала на курок, но услышала лишь слабый безобидный щелчок. Револьвер не выстрелил - барабан провернулся, боек уда-Рил, но пуля не вылетела.
Потому что в том гнезде не было пули - а вместо нее маленький клочок бумаги, в песке, пятнах пота и соленой воды, туго скрученный до размера отверстия. Если бы Эмбер достала этот клочок и рассмотрела, она увидела бы шесть цифр и силуэт розового фламинго, официальный символ флоридской лотереи.
- Я ж вам грил! - каркнул Пухл.
Он, голый, размахивал выхваченным кольтом в здоровой руке. Эмбер распласталась на песке и водорослях под ним, беззвучно пытаясь освободиться.
- Я ж вам грил, так-то! - Пухла разобрал грубый злобный хохот. - Я ж вам, тварям, грил, что мне свезет!
У Бодеана Геззера не было секса одиннадцать месяцев, его целибат оправдывался тем, что сексуальные отношения с не белыми женщинами противоречат Библии, а все белые женщины, которых он встречал, хотели слишком много денег. И все же его лихорадочно сдерживаемые желания при виде ароматной и доступной Эмбер омрачались дурными предчувствиями.
Ее нежелание обслужить Истых Чистых Арийцев было вполне очевидно из энергичного сопротивления Пухлу, когда тот грубо ее раздевал. И хотя Бода опьянил вид грудей Эмбер, выпрыгнувших из камуфляжа «Мшистый дуб», его тем не менее беспокоило участие в изнасиловании белой христианки европейского происхождения - и то, к чему это могло привести. На самом деле Бод кочевряжился бы, окажись она негритянкой или кубинкой - не столько из-за аморальности преступления, сколько из-за возможных проблем с законом. В отличие от Пухла, Бод Геззер провел немало месяцев за решеткой и знал, что это дело не стоит ограбления «Бургер-Кинг», угона «кадиллака» и даже двух минут ебли натуральной блондинистой киски. Изнасилование относилось к тяжким преступлениям, а уж во Флориде изнасилование белой женщины - пусть даже белым мужчиной - могло обернуться долгой отсидкой в не шибко живописном Старке .
И еще Бод знал, что Пухл в его теперешнем умственном состоянии для подобной логики неуязвим. Боду только и оставалось держать кольт и стоять, надеясь, что много времени все это не займет, надеясь, что они не будут сильно шуметь. Дрожь возбуждения, порожденная наготой Эмбер, уже скончалась от розовозадого зрелища качающего Пухла - грязный, хрюкает, пускает слюни как идиот. Отталкивающие виды и запахи живо напомнили Боду Геззеру о множестве гигиенических недочетов компаньона и погасили последнюю искру соблазна присоединиться к веселью.
- Тихо лежи! Лежи тихо! - пыхтел Пухл.
- Поторапливайся, - вмешался Бод, оглядываясь через плечо. Бритоголовый Фингал с катушек слетит, если увидит, что происходит.
- Войти не могу! Да заставь ты ее лежать тихо, ебаный в рот! - Пухл всем весом пытался удержать Эмбер. Его ляжки облепило талассией. - Пушка блядская тебе на что?! - заорал он партнеру.
- Твою мать!
Бод встал на колени и приставил ствол к голове Эмбер. Она перестала извиваться. Глаза под прядями светлых волос сузились с пониманием - никакого холода и дикой злобы, как у той сумасшедшей негритянки из Грейнджа.
Так и должно быть, размышлял Бод. Видишь ствол - перестаешь дергаться.
- А теперь лежи тихо, - выдохнул он. - Скоро все кончится.
- Слушай мужчину. - Пухл схватил запястья Эмбер, отдирая их от ее груди. - И губы свои… чтоб выпятила и надула… ну типа как у Ким Бейсингер, сама знаешь.
- Хорошо - при одном условии, - отозвалась Эмбер. - Скажи мне свое имя.
- Какого хуя?!
- Я не могу заниматься любовью с мужчиной, пока не узнаю его имени, - сообщила она. - Не могу, и все, мне проще умереть.
- Не дури, - приказал Пухлу Геззер.
Пухл, заведя руки Эмбер ей за голову, перевел дыхание.
- Гиллеспи, - сказал он. - Онус Гиллеспи.
Бод вздохнул с облегчением - такое странное имя, что он решил: Пухл его просто выдумал.
Эмбер хладнокровно кивнула:
- Очень приятно, Отис.
- Не, Онус. О-нус.
- О! А меня зовут Эмбер. - Она невинно моргнула. - Эмбер Бернштейн. Берн-штейн.
Бодеана Геззера словно осел лягнул в живот.
- Отвали! - заорал он на Пухла.
- Нет, сэр!
- Ты что, не слышал? Она… она еврейка!
- Да хоть вьетконговка, мне насрать. Засажу ей щас своего молодца.
- Нет! НЕТ! Отвали, это приказ!
Пухл закрыл глаза и попытался отвлечься от брюзжания. Хилтон-Хед, говорил он себе. Ты и Блонди в Хилтон-Хед, занимаетесь этим на пляже. Нет, еще лучше - занимаетесь этим на балконе ваших новеньких апартаментов!
Но упрямо извивающаяся Эмбер доводила его до белого каления - все равно что пытаться отыметь угря. К тому же Пухл обнаружил, что в заглюченном от клея состоянии вряд ли способен на твердую как бриллиант первоклассную эрекцию.
- Ни один белый христианин, - мрачный, как коронер, Бод навис над ним, - ни один белый христианин не будет изливать свое семя в безбожное дитя Сатаны!
Эмбер на секунду прекратила свои увертки, дабы сообщить, что ее отец - раввин. Бод Геззер издал погребальный стон. Пухл свирепо уставился на него:
- Побеспокойся-ка лучше о своем ебаном семени. И отвернись, шоб я мог посеять свое!
- Отставить! Как командир Истых Чистых…
Пухл приподнялся на колени и рукой без клешни выхватил у полковника пистолет. Ткнул им в горло Эмбер и приказал ей раздвинуть ноги.
Бод вспомнил про «беретту» колумбийца за поясом. Подумал было ее извлечь - не ради Эмбер, а для подкрепления своего высшего чина. Бод понимал, что без крутых перемен с дисциплиной неоперившаяся милиция вскоре развалится на куски.
Его ступор лишь усилило неожиданное появление Фингала, юного шантажиста собственной персоной, спотыкающегося среди деревьев. Щеки его вспухли, штаны промокли, а будто вывернутые руки со сжатыми кулаками были странно вытянуты в стороны, точно у пугала. При виде голого майора Пухла, взгромоздившегося на Эмбер, Фингал с ревом очертя голову бросился в атаку.
Бодеан Геззер изготовился было перехватить злополучного бритоголового, как вдруг на берегу за его спиной что-то взорвалось. Пухл соскочил с Эмбер, будто в заднице у него были пружины. Потом Бод услышал пугающе тяжкий стук, который, как он позже узнал, оказался ударом приклада «ремингтона» по его собственному черепу.
Придя в себя, Бод понял, что связан. Незнакомый белый мужчина приматывал его длинным якорным тросом к стволу платана. На земле, булькая ругательства, по уши в собственной крови, распростерся Пухл. Фингал сидел потупившись на носу угнанной моторки, его меланхоличный взгляд уперся в опухшее, покрытое струпьями месиво татуировки. Эмбер стояла в стороне, завернувшись в брезент. Она раздраженно выуживала из волос листья и талассию.
Все оружие отряда кучей валялось на земле. Захваченный арсенал рассматривала мускулистая молодая негритянка с неоново-зелеными ногтями и дробовиком-«ремингтоном». Бод Геззер сразу же ее узнал.
- Только не ты! - вот и все, что он смог вымолвить.
- Ты не ошибся, браток. Поздоровайся с «Черным приливом».
Небо, земля и вся вселенная бешено завращались вокруг Бода Геззера - ведь перед ним с отвратительной ясностью предстала его судьба. Белый мужчина покончил с узлами и отошел от дерева. Негритянка приблизилась, так невзначай держа ружье, что нежный сфинктер Бода свело спазмом.
- Чего вы хотите? - выдохнул он.
Джолейн Фортунс сунула ему в рот дробовик.
- Начнем, пожалуй, с твоего бумажника, - улыбнулась она.
Двадцать пять
Решение по делу «Лагорт против "Сэйв Кинг Энтерпрай зез", "Страхования Эллайд-Игл" и прочих» было вынесено в зале суда после предварительного слушания, длившегося меньше двух часов. Поверенные страховой компании супермаркета, обнаружив, что судья Артур Баттенкилл-младший настроен необъяснимо холодно и предвзято, решили заплатить Эмилю Лагорту досадную, но в целом сносную сумму в 500 000 долларов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60