Некоторые стояли на коленях, некоторые - под зонтиками, некоторые уселись на раскладные стулья и холодильники «Иглу». Сам Синклер распростерся у ног стеклопластиковой Мадонны.
Джоан так обеспокоило поведение брата, что она решила сообщить родителям. Она читала о религиозных фанатиках, приручавших змей, но одержимость черепахами казалась пределом отклонения. Родди сказал, что тоже никогда о таком не слышал.
- Но лично я, - добавил он, - чертовски рад, что это водяные черепахи, а не гремучие змеи. Иначе нам пришлось бы заказывать гроб.
Синклер обмотал себя на манер тоги выцветшей простыней, усеянной конфетти из свежего латука. Апостольские черепахи с удивительной быстротой сползли с нагретых солнцем камней и начали восхождение к мерцающему шведскому столу. Они живо пересекали Синклера с ног до головы, а он ворковал и безмятежно хлопал глазами на проплывающие облака. Щелкали фотоаппараты, жужжали видеокамеры.
Триш и Деменсио наблюдали за посещением из окна гостиной. Триш сказала:
- Он просто нечто. Ты должен признать.
- Угу. Голова садовая.
- Но разве ты не рад, что мы разрешили ему остаться?
- Бабки есть бабки, - изрек Деменсио.
- Он, поди, свихнулся. Совсем с катушек съехал.
- Может, и так. - Деменсио отвлекло появление Доминика Амадора, бессовестно косолапившего среди паломников. - Сукин сын! Раздобыл себе где-то костыли!
- Знаешь зачем? - спросила Триш.
- Да уж догадываюсь.
- Ага, он себе наконец просверлил ноги. Я слышала, заплатил мальчишке из автомастерской, тридцать, что ли, баксов.
- Псих, - сказал Деменсио.
Потом Доминик Амадор заметил его в окне и робко помахал заполненной «Криско» рукавицей. Деменсио не ответил. Триш спросила:
- Хочешь, прогоню его?
Деменсио скрестил руки:
- А это еще что - это кто, черт подери, такая? - Он указал на худую особу в белом платье с накидкой. Особа, держа в руках блокнот-планшет, с канцелярской деловитостью перемещалась от одного туриста к другому.
- Это леди с Себринг-стрит, - объяснила Триш. - Та, с Иисусом - Дорожное Пятно. Собирает подписи под петицией в дорожный комитет.
- Фига с два! Она обрабатывает моих клиентов!
- Нет, милый, штат хочет залить асфальтом ее святыню…
- Это моя проблема? У меня здесь свой бизнес.
- Ну хорошо.
Триш вышла из дома, чтобы сказать женщине пару слов. Деменсио всегда с подозрением относился к конкурентам - он предпочитал оставаться на шаг впереди. Его беспокоило, когда Доминик или остальные являлись и совали нос. Триш понимала. Махинации с чудесами - это вам не шутки.
А сомнительный спектакль с явлением газетчика сделал Деменсио раздражительнее обычного. Он мог справиться с гидравлическими неполадками плачущей статуи, но псих из плоти и крови - совсем другое дело. До поры до времени лежащий и бессвязный Синклер привлекал массу посетителей. А если он совсем свихнется? Если его бессвязная тарабарщина превратится в неистовые тирады?
Деменсио волновался, что может потерять контроль над святилищем. Он тяжело сел и уставился в аквариум, где дожидались завтрака некрашеные черепашки. Джолейн Фортунс звонила и справлялась о вонючих маленьких уродцах, и Деменсио сообщил, что все сорок пять живы-здоровы. Он не стал говорить ей про аферу с апостолами. Джолейн пообещала через несколько дней быть дома и забрать своих «драгоценных деток».
Это для меня они драгоценные, подумал Деменсио. Я должен выдоить из них все, что можно.
Когда Триш вернулась, он сказал:
- Давай и остальных доделаем.
- Кого?
- Их. - Он кивнул на емкость.
- Как это?
- Больше раскрашенных черепах - больше денег. Представь, как счастлив будет Мистер Перерожденный. - Деменсио взглянул в окно. - Чокнутый придурок похоронит себя под этими чертовыми тварями.
- Но, милый, апостолов всего двенадцать, - сказала Триш.
- А кто сказал, что должны быть только апостолы? Найди-ка ту Библию. Нам нужно еще тридцать три святых. Практически все подойдут - Новый Завет, Ветхий Завет.
Как Триш могла отказаться? Инстинкты мужа в таких делах неизменно оказывались верны. Собрав кисти и баночки с краской, она показала Деменсио первую полосу «Реджистера», который дали ей Джоан и Родди.
- Не этот малый укатил с Джолейн в Майами?
- Ага, только он не умер. - Деменсио саркастически Щелкнул по газете пальцем. - Когда она звонила сегодня утром, этот парень Том был с ней. В какой-то телефонной будке в Киз.
- В Киз!
- Да, но не говори ничего нашему любителю черепах.
Еще не время.
- Пожалуй, ты прав.
- Если он узнает, что его человек до сих пор жив, может прекратить молиться. А нам этого не надо.
- Это точно.
- Или завязать с этими его ангельскими голосами.
- Языками. Говорением на языках, - поправила Триш.
- Не важно. Врать не буду, - сказал Деменсио, - этот чокнутый шизик полезен для бизнеса.
- Ни слова не скажу. Смотри, про него пишут в той же статье.
Деменсио проглядел первые несколько абзацев, пытаясь одновременно открыть бутылку растворителя.
- Видишь? «Помощник заместителя ответственного редактора по очеркам и разделу "Стиль"». Это еще что за должность, черт возьми? Ха, не удивительно, что он катается в грязи.
Триш вручила ему букет кисточек.
- А что скажешь про футболки со Святыми Черепахами? И может, брелки для ключей…
Ее муж поднял глаза.
- Да! - сказал он с первой улыбкой за день.
Когда до Тома Кроума дошла очередь в телефоне-автомате, он позвонил родителям на Лонг-Айленд и велел не верить тому, что они увидят в газетах.
- Я живой.
- Вместо чего? - спросил его отец.
«Ньюсдей» поместила статью не в спортивном разделе, поэтому старик Кроум ее не увидел.
Том кратко описал поджог, проинструктировал своих о возможных будущих расспросах прессы, потом позвонил Кэти. Он был по-настоящему тронут, услышав, что она плачет.
- Ты бы видел первую страницу, Томми!
- Ну, все не так. Я в порядке.
- Слава богу. - Кэти шмыгнула носом. - Артур тоже твердит, что ты умер. Даже купил мне кулон с бриллиантом.
- На похороны?
- Он думает, будто я думаю, что он имеет отношение к твоему убийству - как я и думала до этого момента.
- Я думаю, он и сжег мой дом, - сказал Кроум.
- Не он лично.
- Ты поняла, о чем я. Труп в кухне - вероятно, его помощник, верный, но неосторожный.
- Чемп Пауэлл. Мне так кажется, - уточнила Кэти. - Том, что мне делать? Я не могу спокойно видеть Артура, но, честно говоря, я не верю, что он собирался причинить кому-то вред…
- Собирай вещи и езжай к матери.
- И бриллиант по правде красивый. Одному богу известно, сколько он стоит. Так что, знаешь, какая-то часть Артура хочет быть честной…
- Кэти, мне надо идти. Пожалуйста, никому ни слова, что говорила со мной, ладно? Сохрани пока все в тайне, это важно.
- Я так рада, что с тобой все хорошо. Я так молилась!
- Вот и продолжай, - сказал Кроум.
Было яркое и ветреное осеннее утро. Небо безоблачное, полное чаек и крачек. Море волновалось, но не штормило - типично для мертвого сезона между Днем благодарения и Новым годом, пока все туристы еще на Севере. Для местных то было особое славное время, несмотря на упадок выручки. Многие капитаны-перевозчики даже не загоняли судна в доки: вероятность неожиданных заказов была слишком далека.
Джолейн Фортунс задремала в машине. Кроум дотронулся до ее руки, и она открыла глаза. Во рту пересохло, в горле першило.
- Эххх, - сказала она, потягиваясь.
Кроум вручил ей чашку кофе:
- Доброе утро.
- Где наши мальчики?
- Все еще в грузовике.
- Как думаешь, они кого-то ждут?
- Не знаю. Они мотались туда-сюда, разглядывали лодки.
Щурясь от яркого света в лобовое стекло, Джолейн нашарила солнечные очки. Она увидела на противоположном конце пристани красный «додж», припаркованный у двери в магазин снастей.
- Опять в инвалидной зоне?
- Угу.
- Засранцы.
Они решили, что человек за рулем, должно быть, Бодеан Геззер - это имя значилось в удостоверении, согласно источнику Тома в дорожном патруле. Несмотря на дыры от пуль, отличное состояние машины говорило о владельце, который не стал бы мимоходом одалживать ее убегающим бандитам. Том и Джолейн до сих пор не знали имени компаньона Геззера, того типа с хвостом и больным глазом.
А теперь новая загадка: третий человек, которого вдруг высадили на дороге во тьме среди ночи, - Джолейн и Том наблюдали со стоянки видеомагазина, куда заехали, чтобы переждать. Что-то в поведении третьего казалось Джолейн знакомым, но в серо-синей темноте черты его лица были неразличимы. Фары проезжающих машин выхватывали печально бредущую полноватую фигуру. К тому же - австралийская шляпа-сафари.
Этим утром на пристани его не было и следа. Кроум не понимал, что это значит.
Джолейн спросила, позвонил ли он своим.
- Они даже не знали, что я погиб. А теперь на самом деле сбиты с толку, - ответил Кроум. - Чья очередь для радио?
- Моя. - Она потянулась к настройке.
За долгие часы в машине эти двое столкнулись с потенциально опасным различием в музыкальных пристрастиях. Том считал, что езда по южной Флориде требовала постоянного хард-рок-сопровождения, а Джолейн предпочитала легкомысленные, успокаивающие нервы песни. В интересах справедливости они решили настраивать радио по очереди. Если ей везло найти Шадэ, он выбирал Тома Петти. Когда он выискивал «Кинкс», она - Энни Ленокс. И так далее. Изредка их вкусы совпадали. Ван Моррисон. «Дайр Стрейтс». «Девушка с мечтательным взглядом», которую они вместе распевали, проезжая через Флорида-сити. Было и несколько общих объектов ненависти (дуэт Пола Маккартни и Майкла Джексона, к примеру), заставлявших их одновременно кидаться к кнопке настройки.
- Вот что я нашла, - сказала Джолейн, регулируя громкость.
- Это кто? - спросил Кроум.
- Селин Дион.
- Уаа, сейчас утро субботы. Пощади!
- У тебя будет своя очередь. - Джолейн изобразила практичную улыбку школьной учительницы. - И вот что я заметила, Том: тебе не по душе многие чернокожие музыканты.
- Что за чушь?! - Это его на самом деле задело.
- Назови хоть одного.
- Марвин Гэй, Джимми Хендрикс…
- Из живых.
- Би Би Кинг, Эл Грин, Билли Престон. Чувак из «Хути», как там его…
Ты перебарщиваешь, - сказала Джолейн.
- Принц!
- Перестань.
- Да, черт возьми. «Маленький красный "корвет"».
- Ну да, может быть.
- Боже, а если бы я тебе сказал что-нибудь эдакое?
- Ты прав, - согласилась Джолейн. - Беру свои слова назад.
- «Из живых». Я тебя умоляю.
Она посмотрела на него поверх персиковых солнцезащитных очков.
- А ты дергаешься, когда об этом речь заходит, да? Видимо, это бремя белого человека. По крайней мере, либерального белого человека.
- Кто сказал, что я либерален?
- Ты просто прелесть, когда защищаешься. Допьешь мой кофе? Мне нужно пописать.
- Не сейчас, - сказал Кроум. - Сними шляпу и пригнись.
К ним задним ходом ехал красный пикап. Водитель сдавал назад к стапелю, где был привязан двадцатифутовый катер. Два подвесных мотора, пятнистая серо-голубая отделка и складной брезентовый навес. От магазина снастей его не было заметно между возвышающимся «Гаттерасом» и приземистым плавучим домом.
Всматриваясь из-за приборной панели, Кроум видел, как из пикапа вылез высокий небритый пассажир - человек с конским хвостом. В руках у него была бутылка пива и кое-какие инструменты - отвертка, кусачки, торцовый ключ. Мужчина несколько неуверенно вскарабкался в катер и исчез за пультом управления.
- Что происходит? - спросила Джолейн, чуть-чуть приподнимаясь на сиденье.
Кроум попросил ее не вылезать. Он заметил облачко голубоватого дыма, потом услышал, как завелся мотор. Тип с хвостом выпрямился и коротко посигналил водителю пикапа. Потом отвязал линь и обеими руками оттолкнул катер от свай.
- Они его угоняют, - сообщил Кроум.
- У меня шея болит. Можно мне сесть? - попросила Джолейн.
- Подожди секунду.
Только в пятидесяти ярдах от причала человек с хвостом полностью выжал рычаг управления угнанного катера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60