Глава 2?
- Я? Это же смешно!
- Ничуть.
- Даже и не думай! Снова пройдись по сетке. Ты наверняка что-то упустила. Слишком быстро все осмотрела. Если бы ты была новичком...
- Я не новичок. Я умею быстро осматривать место преступления и знаю, когда нужно прекратить осмотр и заняться более продуктивными делами. - Взглянув на маленький магнитофон Селлитто, Сакс проверила пленку и включила запись.
- Говорит патрульный Нью-Йоркского управления полиции Амелия Сакс, значок номер пятьдесят восемь восемьдесят пять. Допрашивается Линкольн Райм, свидетель нападения категории десять двадцать четыре и поджога категории десять двадцать девять в доме номер три четыре пять, Центральный парк. Сейчас суббота, семнадцатое апреля. - Она поставила магнитофон на столик возле Райма. - Теперь давай описание.
- Я уже говорил Лону...
- А теперь скажи мне.
Саркастический взгляд, устремленный в потолок.
- Мужчина среднего телосложения, лет пятидесяти или пятидесяти пяти, в полицейской форме. На сей раз без бороды. Шрам и обесцвеченная кожа на шее и груди.
- Его рубашка была расстегнута? Ты видел его грудь?
- Прошу прощения! - иронически отозвался Райм. - Шрам у основания шеи предположительно продолжается на груди. Мизинец и безымянный палец левой руки срослись. У него... с виду карие глаза.
- Это хорошо, Райм. До сих пор мы не знали цвет его глаз.
- Возможно, не знаем и сейчас, если он носит контактные линзы! Пожалуй, одна вещь освежила бы мою память. - Он выразительно посмотрел на Тома.
- Какая вещь?
- Думаю, где-нибудь на кухне осталась несгоревшая бутылка «Макаллана».
- Потом, - сказала Сакс. - Сейчас тебе нужна ясная голова.
- Но...
- А пока, - почесывая затылок, продолжала она, - я хочу тщательно проанализировать все, что случилось. Так что он сказал?
- Я мало что помню. В основном Кудесник нес какую-то безумную несуразицу. И я был не в том настроении, чтобы обращать на нее внимание.
- Может, для тебя это и звучало как полное безумие. Но я убеждена, для нас там отыщется что-нибудь полезное.
- Сакс, неужели ты полагаешь, что я был смущен и напуган? То есть сбит с толку?
Она прикоснулась к его руке:
- Я знаю, ты не доверяешь свидетелям. Но иногда они кое-что видят... Это моя специальность, Райм. Я проведу тебя через это. Как ты проводишь меня по сетке. И мы обязательно найдем что-нибудь важное. - Встав, Сакс подошла к двери и крикнула: - Кара!
Да, он действительно не доверяет свидетелям, даже тем, кто наблюдал с выгодной позиции и сам не участвовал в событиях. Все, кто так или иначе вовлечен в преступление, особенно жертвы насилия, абсолютно ненадежны. Даже сейчас, размышляя о визите убийцы, Райм вспоминал лишь случайные эпизоды: вот Кудесник стоит позади него, вот наклоняется над ним, вот зажигает огонь. Запах скотча, клубы дыма. Райм не мог восстановить хронологию событий.
Как говорила Кара, память - это всего лишь иллюзия.
- С вами все в порядке, Линкольн? - спросила, войдя, девушка.
- Прекрасно, - пробормотал он.
Как пояснила Сакс, она хочет, чтобы Кара выслушала его рассказ. В словах убийцы она может уловить нечто полезное. Амелия снова села и придвинула поближе к кровати свое кресло.
- Давай вернемся назад, Райм. Расскажи нам, что случилось, - хотя бы в самом общем плане.
Он секунду помолчал, глядя на магнитофон, затем начал рассказывать то, что запомнил. Кудесник вошел, признался, что украл форму, убив полицейского.
Погода нынче теплая...
- Он делал вид, что разыгрывает представление, в котором я участвую вместе с ним. Я сейчас вспомнил кое-что, - добавил Райм. - У Кудесника астма. Или по крайней мере одышка. Он чуть присвистывал, когда шептал.
- Хорошо, - кивнула Сакс. - Я совсем забыла, как он разговаривал после нападения на Мерстон. Что еще он сказал?
Взглянув на темный потолок гостевой комнаты, Райм покачал головой.
- Только одно. Что он или сожжет меня, или разрежет на куски... Кстати, ты нашла в комнате бритвенные лезвия?
- Нет.
- Ну вот! Об этом я и твержу - о вещественных доказательствах. Я знаю, что он засунул лезвие в мои тренировочные штаны. Доктора его не нашли - наверное, оно выпало. Вот что тебе следует искать!
- Возможно, его там и не было, - вставила Кара. - Я знаю этот трюк. Он пальмировал лезвие.
Может быть, вы медленно кастрируете себя...
- Я имею в виду то, что трудно внимательно прислушиваться к чьим-то словам, когда тебя пытают.
- Подожди, Райм, давай опять начнем сначала. Сегодня вечером мы с Карой отправились за едой, а ты изучал вещественные доказательства. Потом Том отправил тебя наверх. Ты ведь чувствовал себя усталым, верно?
- Нет. Усталым я себя не чувствовал, но Том все равно меня отвез.
- Думаю, ты был не слишком этим доволен.
- Не слишком.
- Итак, ты оказался наверху.
Силуэты птиц, затем Том закрыл дверь.
- Было тихо... - продолжала Сакс.
- Нет, вовсе не было тихо. Там же через улицу этот проклятый цирк. Так или иначе, я установил будильник...
- На какое время?
- Не знаю. Да какая разница?
- Одна деталь может породить две другие.
Мрачный взгляд.
- И откуда же взялся сей афоризм?
Сакс улыбнулась:
- Сама придумала. А ведь звучит неплохо, правда? Используй его в новом издании своей книги.
- Я не пишу книги о свидетелях, - огрызнулся Райм, - пишу о вещественных доказательствах.
- А откуда ты узнал, что он в комнате? Ты что-то услышал?
- Нет, я почувствовал сквозняк. Сначала решил, что это кондиционер. Но это был он. Он дул мне на щеку и на шею.
- Зачем?
- Думаю, для того чтобы испугать. Между прочим, это ему удалось. - Райм закрыл глаза, затем кивнул, словно что-то вспомнив. - Я попытался позвонить Лону, но он... - Райм посмотрел на Кару. - Он понял, что я хочу сделать. До этого он угрожал убить меня - нет, угрожал ослепить, если я попытаюсь позвать на помощь. Я решил, что он так и сделает, но, как ни странно, мои действия на него произвели впечатление. Он даже похвалил меня за попытку отвлечения... - Райм умолк - воспоминания истощились.
- Как же он вошел?
- Вместе с офицером, который принес вещдоки по делу Грейди.
- Черт! - воскликнул Селлитто. - Теперь мы будем проверять удостоверения личности у всех, кто сюда входит.
- Он говорил об отвлечении, - напомнила Сакс. - Похвалил тебя. Что еще он сказал?
- Не знаю. Ничего не сказал.
- Совсем ничего?
- Не знаю! - Райма охватило бешенство. Он злился на Сакс за то, что она наседает на него и не позволяет выпить: это помогло бы ему забыть о пережитом ужасе.
Злился на себя за то, что не оправдывает ее ожиданий. Должна же она понимать, как трудно ему снова возвращаться туда - к языкам пламени, к клубам дыма, проникающим в нос и угрожающим его драгоценным легким...
Минуточку! Дым...
- Огонь, - сказал Линкольн Райм.
- Что?
- Кажется, больше всего он говорил именно об огне. Похоже, это у него навязчивая идея. Он упоминал о какой-то иллюзии. О... о «Пылающем зеркале». Да, точно. Огонь по всей сцене, а иллюзионист выбирается из него. А потом вроде бы превращается в дьявола. Или кто-то другой превращается в дьявола.
Райм и Сакс одновременно посмотрели на Кару. Она кивнула.
- Я слышала об этом. Редкая вещь. Требует много декораций и довольно опасная. В наши дни большинство владельцев театров не позволяют ее ставить.
- Потом он продолжал говорить об огне. Что это та вещь, которую нельзя подделать на сцене. О том, как публика видит огонь и втайне надеется, что иллюзионист на самом деле сгорит. Потом он говорил о чем-то еще. Он...
- Давай, Райм, дело у тебя идет.
- Не прерывай меня! - огрызнулся он. - Я уже упоминал о том, что Кудесник вел себя так, будто дает представление? Он словно бредил. Все время смотрел на пустую стену и с кем-то разговаривал. Какая-то там публика - не помню точно, как он называл ее. Он вел себя как маньяк.
- Воображаемая аудитория.
- Ну да. Подождите-ка... Кажется, он говорил «уважаемая публика». Ну да, именно так: «уважаемая публика».
Нахмурившись, Сакс взглянула на Кару, но та лишь пожала плечами.
- Мы всегда разговариваем с публикой. Это называется паттером. Прежде исполнители говорили «почтеннейшая публика» или «уважаемые леди и джентльмены». Но теперь все считают это вычурным и надуманным. В наши дни паттер стал более неформальным.
- Давай дальше.
- Не знаю, Сакс. Кажется, это все. Остальное представляется мне сплошным неясным пятном.
- Уверена, это не все. Это как вещдок на месте преступления. Он здесь; возможно, это ключ ко всему делу. Нужно просто взглянуть как-то по-другому, чтобы найти его. - Она наклонилась к Райму: - Допустим, это твоя спальня. Ты лежишь в своей кровати. Где он стоял?
Криминалист кивнул.
- Там. В ногах кровати, лицом ко мне. С левой стороны от меня, ближе к двери.
- В какой он стоял позе?
- В какой позе? Не знаю.
- Подумай.
- Наверное, лицом ко мне. Он постоянно двигал руками, словно говорил на публике.
Встав, Сакс приняла ту позу, о которой говорил Райм.
- Так?
- Подойди ближе. - Она подошла. - Встань сюда.
Это снова пробудило в нем воспоминания.
- Еще один момент... Он говорил насчет жертв. Сказал, что тут нет ничего личного.
- Ничего личного?
- Он убивал их... да, теперь помню точно - убивал за то, что они собой представляли.
Сакс кивнула, дополняя магнитофонную запись письменными заметками.
- Представляли! - задумчиво повторила она. - Что бы это могло значить?
- Понятия не имею. Музыкант, адвокат, гример. Разный возраст, пол, разные профессии, разные места жительства, никакого отношения друг к другу они не имеют. Что именно они могут представлять собой? Верхушку среднего класса, жителей мегаполиса, лиц с высшим образованием... Может, ключ к разгадке в одном из этих параметров - рационалистическое обоснование принципа, по которому он отбирал их. Кто знает?
- Тут что-то не так, - нахмурилась Сакс.
- Что именно?
- Что-то в твоих воспоминаниях, - поколебавшись, ответила она.
- Ну я же не могу дословно передать все, что он сказал. У меня ведь не было под рукой стенографистки!
- Нет, я не это имею в виду. - Помолчав, Сакс кивнула. - Ты восстанавливаешь то, что он сказал. Ты пересказываешь это своим языком. Жители мегаполиса, рационалистическое обоснование... Мне нужны его слова.
- Я просто не помню его слов, Сакс. Он сказал, что против жертв у него нет ничего личного, и точка.
Она покачала головой:
- Не так.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Преступники никогда не называют жертвами тех, кого они убивают. Это невозможно. Они никогда не очеловечивают их. По крайней мере такие серийные убийцы, как Кудесник.
- Только не корми меня всякой чепухой из того курса психологии, что преподают в школе полиции.
- Да нет, Райм, так все обстоит на самом деле. Это мы считаем их жертвами, а преступники убеждены, что они по той или иной причине заслуживают смерти. Подумай об этом. Он ведь не употреблял слово «жертва»?
- Ну и в чем же здесь разница?
- Смысл в том, что, по его словам, они что-то собой представляли, и мы должны выяснить, что именно. Как он называл их?
- Не помню.
- Ну, жертвами он их точно не называл, уверена. Может, он говорил о ком-нибудь из них конкретно? О Светлане, о Тони... А как насчет Черил Мерстон? Не называл ли он ее блондинкой? Или же адвокатессой? Или женщиной с большими сиськами? Даю гарантию, что он не говорил про «жителей мегаполиса».
Райм закрыл глаза, пытаясь вернуться в совсем недалекое прошлое. В конце концов он покачал головой:
- Я не... - И тут он вспомнил нужное слово. - Наездница!
- Что?
- Ты права. Жертвой он ее не называл. Он называл ее наездницей.
- Превосходно! - воскликнула Сакс. Райм почувствовал прилив гордости. - А как насчет остальных?
- Нет, он говорил только о ней одной. - Райм не сомневался в этом.
Значит, он рассматривает их как людей, занимающихся какими-то определенными делами - причем это может и не совпадать с их основной профессией, - заметил Селлитто.
- Верно, - согласился Райм. - Исполняют музыку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66