Вскарабкавшись по обходной дороге, которая развела меня с моими преследователями, на верхнюю площадку, я стал ждать.
Хмырь и Весельчак показались из-за скалы минут через пятнадцать. Я вышел из-за укрытия и радушно помахал им рукой:
— Эй, ребята! Чего ищем? Может, помощь нужна? Реакция у них была отменной. Они сразу начали стрелять. И тогда я чиркнул зажигалкой, дав сигнал к подрыву заряда. Картина, надо сказать, получилась очень эффектной: взрыв буквально снес часть горной тропы, обрушив ее в пропасть. Туда же отправились и мои преследователи. Как их там звали? Хмырь и Весельчак?.. Ну что же, придется под этими именами и занести их в святцы. Или в мои поминальные молитвы...
* *
Ливень кончился так же неожиданно, как и начался. Кузьмича все еще не было, но я больше не стал его дожидаться. Пошел через кладбище, разыскивая могилу Дмитрия Воронова.
Стемнело. Дорожки между могильными оградами превратились в запутанный лабиринт, и я, как это ни странно, заблудился.
«Город мертвых» занимал немалую площадь. Оказаться здесь ночью было совсем не безопасно.
Я решил не рисковать и вернуться назад, но неожиданно чуть поодаль заметил блуждающий огонек.
Шагая прямо через могилы, я пошел на огонек и вскоре настиг Кузьмича, обходившего свои владения со старой керосиновой лампой в руке. Решение следовать за ним созрело у меня тут же.
Вскоре он вывел меня на могилу Дмитрия Воронова. Кузьмич поставил лампу на могильную плиту, опустился на колени и принялся читать молитву. Однако голос сторожа звучат недолго — его перебил и заглушил голос покойного...
* * *
...Снова оказавшись в аэропорту, я попытался сбить возможных преследователей с толку, приобретя билеты сразу на три разных авиарейса. Конечными пунктами в них значились соответственно Стокгольм, Париж и София. Зарегистрировавшись на вес эти рейсы, я погадал на пальцах и отправился к аэробусу, летевшему в Болгарию.
Через несколько часов я благополучно ступил на бетонное покрытие софийского аэропорта.
Куда направляться дальше? Поразмыслив, решил отдохнуть на знаменитом курорте «Золотые пески». Лидиных денег мне вполне хватило бы на пару лет безбедной жизни в любой точке земного шара...
Я направился в ближайшее туристическое агентство и приобрел там «горящую» путевку на десятидневную автобусную экскурсию по городам Болгарии. Она заканчивалась как раз на курорте.
Экскурсионный автобус отправлялся в 15.00, я успел зайти в ресторан и плотно пообедать.
И потом перед, моими глазами замелькали Плевна, Бургас, Варна, Габрово... В каждом из этих городов и поселков мы проводили по одному целому дню, ночевали в местных гостиницах и отправлялись дальше. В Велико Тырнове, таким образом, я оказался на пятый день экскурсии. Именно там произошла встреча, заставившая меня в какой-то мерс изменить свои планы... Окружной центр Велико-Тырново, расположившийся на живописном северном склоне Балканских гор, причудливо изрезанных руслом реки Янтры, нас солнечными зайчиками от окон невысоких домов с крышами, покрытыми красной черепицей. Почта все площади и улицы старинного города до сих пор были выложены булыжниками к чем-то напомнили мне одну из мостовых моем рода Торжке.
Как всегда во время экскурсий, я и здесь не стал покорно следовать за экскурсоводом. Оторвавшись от группы, бредил по городу самостоятельно до самого вечера. Однажды на пути моем оказалась небольшая церквушка, чем-то неуловимо напоминавшая нашу, Беростовскую. Церковь оказалась действующей, в ней как раз шло богослужение.
Я вошел и перекрестился. Знакомый с детства запах ладана, мягко звучавшие голоса певчих на клиросе, подсвеченные колеблющимися огнями от горевших свечей лики святых на иконах — все это сильно подействовало на меня, растревожило и одновременно успокоило душу, выжато из глаз скупую слезу. Мне вдруг показалось, что я опять в родной деревеньке, рядом со мной мать, младший брат Игнашка.
Я долго разглядывал иконы и ставил у каждой из них свечки.
Около одной свечей не было вовсе. Когда я взглянул на нее, то невольно отпрянул, пораженный. Это была точная копия той, что лежала сейчас в моей дорожной сумке!.. Я не мог отойти от святого для меня лика архангела Гавриила и шептал, шептал молитвы святому заступнику...
Кто-то незаметно подошел ко мне и положил на плечо руку. Я резко обернулся, ожидая подвоха, однако увидел перед собой вполне дружелюбного незнакомца с большой черной бородой.
— Вы из России, — уверенно произнес он. — Я давно за вами наблюдаю. Вы неравнодушны к творчеству старых иконописцев.
— Вы не ошиблись, — ответил я. — Иконы в этом храме просто уникальны...
— Это церковь святых апостолов Петра и Павла, — пояснил бородач. — Здесь действительно очень хороший иконостас. Но был еще лучше, пока не случился пожар... Часть икон удалось заменить новыми, часть восстановить. А вот икона «Архангел Гавриил» утрачена безвозвратно. То, что ВЫ видите сейчас, — только копия былого величия.
— Интересно! — вполне искренне проговорил я. — Мне всегда холе лось узнать об иконах побольше...

— Знаете что, — неожиданно предложил бородач, — давайте вместе поужинаем у меня дома. Там и побеседуем. Я покажу вам книга по иконописи, альбомы. У меня приличная библиотека по этой теме...
Я принял предложение и представился своему новому знакомому. В ответ он назвался Петром Стояновым, рассказал, что был дипломатом и много лет прослужил в России.
Мы засиделись за беседой до полуночи. Этот человек определенно пришелся мне по сердцу. Его интерес к древним мастерам-иконописцам поразил меня. Он подробно поведал о разных художественных школах, направлениях и течениях в иконописи. Особенно запомнился мне его рассказ о художниках «рублевского круга», о тех, кто когда-то украшал и расписывал стены церкви Петра и Павла.
— Я давно и безуспешно пытаюсь отыскать подлинник «Архангела Гавриила», — сказал Стоянов. — Дело в том, что в России существовала некогда вторая икона с тем же сюжетом и того же мастера. Он просто повторил ее... Но мне не повезло, хотя я готов был бы заплатить за нее любые деньги...
— Зачем она вам? — неожиданно поинтересовался я. — Чтобы повесить у себя дома на стену и любоваться на нее по вечерам?
— Я не одобряю тех, кто прячет шедевры в своих частных коллекциях, — покачал головой Стоянов. — Такие высоты духовности должны быть общественным достоянием. Нет, «Архангела Гавриила» я передал бы нашей церкви. Иконопись становится действенной только тогда, когда впитывает в себя энергию молящихся. Только тогда она может стать чудотворной и помогать людям реально...
— Никогда об этом не задумывался, — признался я.
— Сейчас в нашем храме установлена специальная сигнализация, электронная система защиты, позволяющая сохранить шедевры от жадных рук нечестных людей...
Стоянов продолжал увлеченно говорить о своем, но я его больше не слушал.
— Господин Стоянов, — сказал я. — Прошу вас пойти со мной в гостиницу, где я остановился. Я хочу вам кое-что показать...
— Вообще-то уже поздно, — неуверенно пожал плечами дипломат. — Но если вы настаиваете....
— Очень вас прошу!
— Хорошо. Идемте...
Через полчаса в гостинице я достал из сумки икону и дорогом чехле и подал ее Стоянову.
Он смотрел на икону, потом на меня, потом опять ил икону и опять на меня... Я не мешал ему, потому по видел, какое волнение он испытывал. Потом я с казал:
— Господин Стоянов, я хочу передать эту икону храму Петра и Павла...
— Но это... это невозможно! — еле выговорил дипломат.
— Я отдаю ее вам, потому что доверяю вашим знаниям, вашей искренней любви к иконописной живописи...
Стоянов ушел, бормоча под нос одну и ту же фразу: «Вы еще передумаете...»
А меня после его ухода снова неудержимо потянуло домой, в наш маленький деревянный домик...
Сняв трубку телефона, я позвонил портье и попросил заказать для меня билет на самолет рейсом до Москвы...
* * *
Как всегда неожиданно, к голосу Воронова присоединился голос Режиссера.
...О том, что в наших краях вновь объявился мой «крестник» по кличке Химик, я узнал от доверенного лица и информатора, дьяка Берестовского церковного прихода. Он позвонил мне и доложил, что Химик тайно побывал дома, переночевал и ранним утром второго июля отбыл сначала в Тверь, а оттуда на электричке в Москву.
Естественно, я тут же дал распоряжение найти и уничтожить предателя. Были подняты на ноги все мои люди в Москве. Они-то и организовали «встречу» Химику на Ленинградском вокзале и проследили все его перемещения по городу.
Вообще-то, убрать Химика можно было прямо на
вокзале, но мне нужно было выбить из Химика сведения о местонахождении подлинника иконы «Архангел Гавриил». Дело в том, что из-за этой «доски» я мог по
терять доверие у зарубежного партнера, с которым имел тесные деловые связи.
Не надеясь, что Химик расколется, я разработал второй вариант решения задачи. Но об этом чуть позже...
Надо отдать должное Химику, он заметил преследователей у билетных касс центрального аэропорта и тут же попытался оторваться. Но это ему не удалось.
Мои профессионалы прочно сели ему на «хвост» и выжидали удобного момента для захвата.
На пустыре за кинотеатром «Баку» четверо каратистов окружили Химика и попытались втолкнуть в специально оборудованный «форд» с фургоном. Кончилась эта затея весьма печально и для Химика., и для моих парней. Химик сумел подорвать «форд», но оставшийся в живых сразил его автоматной очередью.
Позже я узнал, что среди убитых милиции удалось установить только личность Химика. Родственники перевезли его труп в Берестово и похоронили на местном погосте.
А теперь собственно об иконе. «Архангела Гавриила» я похитил, когда только-только закончил Институт культуры и искал возможность хорошо подзаработать.
Похитить икону из церкви в Берестове меня надоумил художник Феоктистов, с которым к тому времени у нас установились хорошие отношения. Он намалевал довольно удачную копию, и я с помощью местного дьяка подменил ею подлинник.
Реализовав похищенную икону за рубеж, я получил первые миллионы «зеленых», которые стали финансовой основой моего бизнеса.
Все бы хорошо, но через несколько лет нашелся новый «клиент», предложивший за ту же икону в два раза большую сумму. Посредником в этой операции стал хоккеист Штурм. Но ему не повезло, поскольку первый покупатель — банкир из Цюриха — оказался не дурак.
Тогда я составил план действий. Во-первых, попытался найти Химика, у которого сложились доверительные отношения с дочерью этого банкира. Химик мог от нее знать, где хранится подлинник. Во-вторых, заставить художника Феоктистова сделать еще одну копию, чтобы в случае чего всучить ее новому клиенту. В конце концов, одной копией больше, одной меньше...
Последующие события показали, что я, как всегда, оказался прав. Именно копия иконы, принял за подлинник, ушла новому покупателю...
* * *
Тихий голос сторожа Кузьмича, читавшего молитву у могилы Дмитрия Воронова, постепенно вытеснил из моего сознания голоса фантомов.
Собственно, мне больше нечего было делать здесь. Я уже мог ответить на главный вопрос отца Сергия.
Но что делает на могиле Воронова старый Кузьмич? Почему именно сейчас он здесь?..
Я быстро нашел ответ. Дмитрия ведь убили 2 июля 1993 года. С тех пор прошел год. Старик не забыл об этом...
Я прислушался к тому, о чем просил Кузьмич Господа Бога. И невольно вздрогнул. Старик боялся будущего. Он ПРЕДВИДЕЛ, что может произойти в самое ближайшее время!..
— ...Господи Иисусе Христе, образумь раба твоего Игнатия от дурных помыслов, помоги свернуть ему с гибельного пути, сохрани от желания кровной мести и безвременной кончины...
Он молился не только о душе погибшего Дмитрия, но и о душе его младшего брата, который, как я знал, был амнистирован, вернулся из зоны и теперь «стажировался» в фирме, возглавляемой Павлышевым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66