И снова не стало моего кабинета, пропал Матвиевский, сидевший рядом. Передо мной опять появилась тетрадь, на синей обложке которой я совершенно четко смог разобрать надпись на наклеенной бумажке: «Записки П.П.Садикова»...
Невидимая тетрадь
«Сам не знаю почему, но в моей голове вертелось несколько фраз, произнесенных главным героем романа Анатоля Франса «Восстание ангелов»: «Большое дело, Аркадий, состоит из множества мелких. Самое величественное целое слагается из тысячи ничтожных частиц. Не будем пренебрегать ничем».
«Большим делом» для меня в настоящий момент было поскорее добраться хоть до какого-нибудь человеческого жилья, чтобы обсушиться, привести свои мысли и чувства в полный порядок, наконец, подготовиться к предстоящей схватке с бандитом и убийцей Семеном Горбуновым. Сторожко оглядываясь, я пробирался по лесу к дому Бромбергов.
К моему несчастью, никакого жилья, преодолев три четверти пути, я не встретил и уже было пал духом. Но неожиданно для себя, пройдя еще немного, наткнулся на старую покосившуюся от времени избушку, все подходы к которой поросли бурьяном и крапивой.
Кое-как пробившись к дверям, я обнаружил, что они не заперты, а только подперты со двора сухим поленом, войдя же в избушку, убедился, что за последние месяцы здесь никого не было. Осмотрел все углы и позволил себе немного похозяйничать.
В избушке, к моему удивлению, сохранилась добрая печка, более того, в ней, будто специально для меня, лежали сухие дрова. Нашлись и спички под старенькой дерюжкой на скамье. Так что вскоре в печи плясал огонь, а я, раздевшись донага, развешивал непросохшую одежду.
— Ой, кто здесь?! — неожиданно услышал я испуганный девичий голос.
Стремительно набросив на себя рубашку, я влез в
брюки, едва не упав, и спросил:
— Ира, это вы? — Я узнал по голосу младшую дочь Бромбергов.
— Как я испугалась, Петр Петрович, дорогой! — этими словами Ира вошла в избушку.
Через несколько минут мы сидели рядышком у печки, и Ира рассказывала мне про грибы и ягоды, которых «полным-полно в этом лесу», про то, как испугалась увидев дым из трубы.
— Вообще-то, я знаю эту охотничью избушку давным-давно, — сказала она. — Здесь жила на Новый год Лена Старостина.
— Что?! — воскликнул я. — Лена жила именно здесь?
— Ну да, я познакомилась с ней, когда ее привез сюда наш шофер Семен. Лена была так счастлива, говорила, что Семен обещал на ней жениться...
— Интересное кино, — пробормотал я. — А она не рассказывала, как познакомилась с Семеном?
— Ну как же! Она только об этом и тараторила. Впервые они встретились на вечеринке у ее подружки по медицинскому училищу осенью прошлого года. Подружка пригласила своего кавалера, а тот, как водится, привел своего приятеля. Им и был Семен, который по делам моего отца ездил в Воронежскую область.
— А Лену не смутило, что Семен намного старше ее?
— Нет, — спокойно ответила Ира. — Да и какое это имеет значение? Семен много рассказывал Лене о своей трудной судьбе, о том, как его несправедливо осудили, когда он выполнял свой интернациональный долг в Афганистане.
— Что же он такое совершил? — не удержался я от вопроса.
— Он сперва сказал, что ушел в самовольную отлучку. И все для того, чтобы навестить понравившуюся ему медсестру из медсанбата. За это его и осудили, приговорив к десяти годам лишения свободы.
— Не слишком ли много для одной самоволки? — недоверчиво покачал я головой.
— В том-то и дело... — тяжело вздохнула Ира и стала яростно шуровать кочергой в печке. — Он обманул Лену. А она ему верила. Так верила, что согласилась даже бежать с ним из дома, разыграв отъезд на курорт.
— Почему же так спешно понадобилось уезжать?
— Понимаете, Петр Петрович, есть такие вещи, о которых женщины не говорят... Ну, в общем, она забеременела от Семена...
— Что?! — Я чуть не подскочил на месте.
— А что тут особенного? — опять спокойно сказала Ира. — Ну забеременела... Это, заметьте, свойственно всем здоровым женщинам. — И она вздернула свой конопатый носик.
— Тоже мне женщина... — не удержался я от сарказма. — Ладно, рассказывайте дальше.
— Он ее привез сюда, чтобы она родила в спокойной обстановке, а тут появилась эта лахудра с подружкой — его законная жена, окрутившая Семена в зоне. Она там вроде бы заведовала прачечной, ну и...
— Понятно, — кивнул я.
— Что понятно?! — взвилась Ира. — Ничего не понятно! Эта кикимора все и открыла Лене. Оказывается, Семена осудили не за любовь, а за мародерство. Видели у него золотые зубы? Так вот, это он снял коронки с убитого душмана. Первый раз ему все сошло с рук. Он даже смог переправить золото в Россию с помощью какого-то Марадоны. Был там такой раненый сержант, который, улетая в госпиталь, прихватил с собой золото Семена. Потом, кстати, он ему часть вернул, а часть... Не знаю, что там с ним сделал Семен... Ну вот, а второй раз Семена поймали с поличным. Он грабил трупы мирных жителей одного афганского поселка, расстрелянных самими душманами за сотрудничество с кабульскими властями.
— Мразь он, этот ваш Семен! — не сдержался я. Меня, конечно, раздражало и то, как просто и легко говорила Ирина о делах запредельных, или, что, пожалуй, вернее, — беспредельных.
— Ну, он все-таки отправил Лену домой, дал ей много денег, — опустила глаза Ира.
— Убил он Лену! — жестко сказал я и добавил: — Его за это убийство вся областная милиция ищет, а вы тут сидите и ничего не знаете в своей глуши.
— Не может быть...
Из рук Иры выпала кочерга, и она заплакала, размазывая испачканными сажей руками слезы по лицу. Мне стало ее жалко, я обнял девушку за плечи и сказал:
— Ладно, Иришка, не время сейчас плакать. Сейчас надо предупредить твоего отца и каким-то образом «вязаться с милицией. Телефон где-нибудь поблизости имеется?
— Только в конторе сельхозкооператива, а это километрах в двадцати отсюда.
— Понятно. Пешком надо целый день шагать. А поближе?
— В райцентре.
Мы решили не терять времени. Пока я буду продолжать сушиться, Ира сбегает домой и приведет сюда своегоо отца, который должен был уже вернуться с рыбачки.
— Только действуй очень осторожно, чтобы Семен не пронюхал,—предупредил я ее.
В ожидании Бромберга-старшего я продолжал размышлять. Меня просто поражал тот факт, что Лена, в общем-то положительная во всех отношениях девица, могла так бездумно, очертя голову
броситься за первым попавшимся мужиком. Ведь в нем не было ничего от столь дорогих девичьим сердцам романтических принцев. «Неужели, — подумал я, — всему виной была любовь?..»
Бромберг приехал на своем «уазике» даже раньше, чем я ожидал. Увидев меня, он искренне обрадовался, сказав, что страшно испугался за мою жизнь тогда, на озере. И добавил:
— Ну, это в прошлом, а теперь все слава Богу!
— Если бы, уважаемый Николай Вениаминович, если бы... — покачал я головой. — К сожалению, я должен вас разочаровать. И хочу развеять ваше неведение в отношении Семена Горбунова. В номере вечерней газеты за прошлый месяц было объявление о розыске опасного убийцы. Там же напечатана его фотография. Так вот, этот убийца и ваш работник Горбунов — одно и то же лицо.
Тяжело вздохнув, Бромберг произнес:
— Мне дочка в общих чертах все рассказала. Невероятно! Жить вместе с сексуальным маньяком и убийцей!.. Он ведь, я замечал, подбирался и к Нине, моей старшенькой. Но я ей строго-настрого запретил с ним встречаться. Все боялся, что Арнольд узнает о шурах-мурах жены и прибьет и ее и Семена...
— Кстати, Семен не заподозрил, что вы поехали сюда?
— Не должен был. Я послал его проверить, как идет заготовка кормов на дальних лугах.
— Что мы предпримем дальше?
— Думаю, нам с вами надо поскорее садиться в машину и гнать в Кириллов за подмогой, — без раздумий ответил Бромберг.
— Да, это единственный выход в нашем положении, — согласился я.
Переодевшись в свою повседневную одежду, привезенную Николаем Вениаминовичем, я почувствовал себя увереннее и сказал:
— Я готов.
Мы сели в машину и помчались в город. Но не проехали и километра, как увидели, что узкая дорога, петлявшая между крутыми склонами холмов, поросших лесом, завалена свежеспиленными деревьями. — Это еще что такое? — нахмурился Бромберг, не терпевший, как рачительный хозяин, ни одного случая бесхозяйственности и головотяпства.
Резко тормознув, он выскочил из машины и стал, ругаясь, стаскивать деревья с дороги.
— Куда это вы собрались, Николай Вениаминович? — неожиданно раздался ехидный голос из-за завала.
— Куда надо, туда и еду, — пробурчал Бромберг. — Вас не спросил.
И тут неожиданно для нас из-за завала ударила автоматная очередь.
— Придется повернуть оглобли назад, — проговорил все тот же насмешливый голос.
— Эй, Никита Федорович, а я ведь тебя узнал! — крикнул Бромберг. — Что за глупые шутки?
— Ручки в горку! — приказал худой человек с нездоровым желтым лицом, появившийся с автоматом из-за лесин. — Шутки кончились. В машину, на заднее сиденье, живо!
Бромберг молча повиновался приказу.
— Художник! Ты тоже лезь взад! — грубо прикрикнул на меня другой человек, подошедший к машине. Он был необычайно толст и очень пестро и безвкусно одет. Я вспомнил, что видел его пару раз на фермерском подворье. В руках у толстяка была охотничья двухстволка.
Когда я перебрался на указанное мне место, толстый уселся за руль, а хилый, держа нас на мушке, устроился рядом с ним и сказал:
— Трогай!
— Не командуй! — прорычал толстый, включая стартер. — Тоже мне командир нашелся...
Внутри у меня воцарилась полная пустота. Я плохо соображал и мог только фиксировать события.
Громилы довезли нас до фермерского особняка, загнали в подвал и заперли там в каких-то невообразимых клетушках.
— Здесь раньше находилась псарня, — успел шепнуть мне Бромберг.
Оставшись один, я все-таки попробовал оценить сложившуюся обстановку.
Власть в фермерском поселке, судя по всему, перешла в руки Семена Горбунова. Он готовился к этому заранее, воспользовался свободой рук, которую ему
дал хозяин, и нанял на работу своих дружков-налетчиков. Бромберг ему явно передоверился и за это поплатился. Теперь хозяева превратятся в рабов, как в Древнем Риме...
Постепенно мои глаза адаптировались к подвальной темноте, и я смог кое-как рассмотреть свою клетушку. Для собак она, конечно, годилась, но вот для людей — не очень.
— Что будем делать? — услышал я голос Николая Вениаминовича.
— По-моему, наше положение безнадежно, — ответил я.
— Не отчаивайтесь, что-нибудь придумаем, — подбодрил меня Бромберг. — Насколько я помню, в одной из клетей должен быть люк, ведущий прямо в подземный ход, прорытый в прошлом веке. Осмотритесь там у себя, а я погляжу здесь...
Около часа я ползал по клетушке на карачках, тщательно обследуя на ощупь плотно утрамбованный земляной пол, покрытый кое-где охапками соломы. И вот, когда, казалось, надежд уже совсем не осталось, я вдруг нащупал металлические кольца, но не в полу, а в боковой стенке, выложенной кирпичом. Потянув кольца на себя, я почувствовал, как из ниши выдвигается некий я шик, больше похожий на сундук. Хорошо рассмотреть его я не мог, но сумел пальцами нащупать какие-то выпуклые рисунки на его стенках.
Скорее всего, это был сундук китайской работы. Я вдруг вспомнил, как однажды знакомый кинорежиссер с «Ленфильма» пригласил меня участвовать в постановке фильма в качестве художника-постановщика. Сценарий был написан на историческую тему. Подбирая реквизит для съемок, я наткнулся в «запасниках» на два точно таких же сундука, которые сыграли потом свою «роль» в фильме. Как сейчас помню, в них должны были храниться золотые изделия, за которыми охотились французские авантюристы в 1812 году...
Что было в этом сундуке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66