..
Бывший сержант как в воду глядел. Встреча про
цзошла даже раньше, чем он ожидал.
Километров за десять до АЗС, что возле города Криуши, Марадона обнаружил кое-какие нсисправt г (ости в машине. Поэтому мы охотно приняли предло3. ?!ную на станции техническую помощь. Каково же наше удивление, когда буквально через пяти адо «•пъ минут после того, как мы покинули АЗС, на 14 одном из крутых поворотов у нашей «нивы» отказали тормоза. А спидометр в этот момент показывал сто километров в час...
Но Марадона оказался и здесь на высоте. Он умудрился погасить скорость, а затем свернул с шоссе в лес.
— Ты что-нибудь заметил? — спросил Марадона, тяжело отдуваясь и утирая пот со лба.
— По-моему, нас преследует от самой АЗС автофургон, — ответил я.
— Тогда повторим тот финт, что мы проделали в Афгане, когда отбивали захваченную духами автоколонну... Помнишь?
Как мне было забыть тот случай? Тогда погибли пятеро парней из моего взвода...
Марадона вынул из-за пояса браунинг и протянул мне. Себе он достал точно такой же из-под сиденья.
Повертев револьвер в руке, я небрежно сунул его в карман и тут же вытащил свой проверенный «Удар».
— Лучше не поднимать шума. Как ты считаешь? Марадона только улыбнулся.
Мы подбежали к дорожному кювету и залегли в нем. Вскоре из-за поворота вывернул «КамАЗ» с автофургоном, на котором было написано «Молочные продукты». Когда он остановился, из кабины выскочил волосатый мужик с наклейками лейкопластыря на шее (видимо, он страдал фурункулезом) и, обежав фургон, открыл его сзади. Из него выпрыгнули трое здоровяков с автоматами.
Они бросились по следу от нашей «нивы», который, к сожалению, хорошо был виден после «торможения». Когда братия скрылась в лесу, мы покинули кювет и в два прыжка оказались возле фургона.
Водитель — рябой детина с синяком под глазом — был застигнут врасплох. Увидев нас с Марадоной на подножках кабины, он ошалело вертел головой, а когда опомнился и потянулся за пистолетом, было уже поздно.
Я шарахнул из «Удара» в открытое ветровое окошко, заставив водителя повернуться в мою сторону. В этот момент Марадона рукояткой револьвера раскроил ему череп.
— А теперь жмем на все педали, лейтенант, пока недоумки не очухались, — сказал он, когда мы вышвырнули обмякшее тело водителя из кабины.
а Нет, за «ниву» мы были спокойны — быстро восстановить тормоза головорезы Сереброва не смогут. Но они запросто остановят любую попутную машину... Добравшись до поселка Груданово, мы дождались вечера, чтобы не привлекать внимания, и уже в темноте двинулись к дому Сереброва.
Дом этот местные жители почему-то называли «генеральской дачей». Он стоял на краю поселка, обнесенный высоким глухим забором.
Наш наблюдательный пункт хорошо прикрывали разросшиеся кусты шиповника. Ждали долго, но никто из воротной калитки не выходил.
— Помнишь черноглазую Зульфию из центрального кишлака, лейтенант?
— Это за которую ты схлопотал от меня десять суток ареста на гауптвахте?
— Так точно! Знойная была девица! На первый взгляд вроде бы ничего особенного — доска два соска, а трудилась так, что дух захватывало!..
— Не сочиняй! Когда это афганки отдавались иноверцам? Им религия не позволяет. Шариат!..
— Зульфия снабжала меня наркотиками. Не бесплатно, конечно. Сколько я ей всякого добра перетаскал от старшины, не счесть...
— Наш старшина увлекался наркотой?! Никогда не поверю.
— Он отправлял ее в Союз. Хорошие деньги на этом делал в своем Таджикистане.
— Чудеса... — проговорил я. Потом, помолчав, спросил: — А ты знаешь, что твою Зульфию духи убили?
— Как убили?.. Даты что, лейтенант?! Такая была женщина! Я другой такой не встречал.
— Мы нашли ее расчлененный труп. Духи не прощали своим женщинам связей с шурави...
— Жалко девчонку...
— Тебе, по-моему, давно уже никого не жалко...
— Смотри, лейтенант!
Небольшая калитка в металлических воротах приоткрылась ровно настолько, чтобы через нее мог Проскользнуть человек. Когда он проскользнул, она тут же захлопнулась снова. Человек этот был уже пожилой, в клетчатой засаленной кепке и ободранном ватнике. Марадона вышел ему навстречу, о чем-то с ним переговорил, а потом подошел ко мне.
— Лейтенант, а не пора ли нам перекусить? — Он
кивнул на небольшой рюкзачок, в котором мы держа
ли припасы, изъятые из продуктового фургона. — А то
уже в горле пересохло.
На облюбованном мною здоровенном пне появилась закуска: колбаса, банки с консервами, помидоры,
огурцы. В центре этого импровизированного стола я
водрузил две бутылки коньяка.
— Не побрезгуешь? — спросил Марадона у мужчины.
— После рабочего дня да еще в компании добрых людей... С удовольствием! — ответил неизвестный. От него мы получили исчерпывающую информацию о «генеральском доме».
Оказалось, что Серебров здесь бывает редко. В самом доме обитает его законная супруга, а во флигеле, что недалеко от ворот, располагается «штаб-квартира офицеров КГБ». Мы, конечно, поняли, что это обычные охранники. Мужчина, с которым мы познакомились, работал здесь по «трудовому соглашению»: копал огород, приглядывал за садом... Получал он за все это «цельный миллион»! Выяснили мы также, что за последние две недели в доме никто не появлялся. А вчера пятеро охранников вдруг куда-то уехали и пока еще не возвращались.
«Денег у хозяйки завались, серебра да золота не счесть, — поведал нам разговорчивый садовник. — Имеются даже художественные ценности в виде картин, на которых изображены — страм-то какой! — обнаженные бабы и мужики. Имеются еще скульптура и керамика. Много хрусталя! Хозяйка очень дорожит этими вещами и не пускает в дом чужих...»
— Похоже, пустышку тянем, — невесело покачал головой Марадона, когда садовник ушел.
— Что предпримем?
— Айда на почту, свяжемся со Стеллой. Давно я с ней не калякал. Требуются новые инструкции...
— Ладно, идем, — согласился я.
Однако, когда мы подошли к поселковому отделению связи, кто-то из работников уже вешал замок на двери.
— Опоздали, — с досадой махнул рукой бывший сержант. — Придется утром отправиться в соседний поселок Бетино. Позвоним оттуда.
Мы были уже на достаточном расстоянии от почтового отделения, когда к нему подъехала легковая машина, из которой выскочили те самые четверо охранников с автофургона. Они стали громко стучать в дверь и что-то кричать.
Мы быстро добрались до автофургона, отвели его в надежное место и решили, несмотря ни на что, отдохнуть. Спали по очереди, так сказать, блюли бдительность.
Но ночь прошла спокойно. Ранним утром мы добрались до соседней деревушки и подрулили прямо к почте. Разговор с Москвой местная телефонистка устроила нам довольно быстро. Говорил со Стеллой Марадона, а я наблюдал за его мимикой и жестами. Он то хмурился, то улыбался. Выйдя из кабины, был краток:
— За нами прибудут...
Ровно через два часа неподалеку от поселка Бетино приземлился новенький, с иголочки, спортивный самолет, взявший на борт меня и Марадону. Взмыв под небеса, он через час доставил нас прямо» к особняку моего «заказчика», где мне бывать пока еще не доводилось. Сам «заказчик» и подвез нас на своем «линкольне» до Москвы. По дороге он нас, что называется, «просветил».
— Не там искали, приятели! Не там! Я укажу вам, где надо искать. Прямо сейчас отвезу на очень любопытный вернисаж — персональную выставку художника Петра Садикова. Она экспонируется в Выставочном зале на Кузнецком мосту. А вы и знать об этом не знали...
Только тут до меня дошло, что художник Садиков — это тот самый человек, который исчез с болот, где его прятал Фиксатый. Я с нетерпением ждал встречи с ним и его картинами.
Разглядывая пейзажи, натюрморты, портреты простых русских людей, изображенных талантливым живописцем, я невольно подумал о том, что в нашем двадцатом веке как-то неприлично верить в предопределение. Но биография Садикова утверждала обратное. Он рожден был художником и стал им. Да и не мог не стать, потому что обладал сильно развитым чувством цвета, видел обыкновенную серую жизнь в ярких масляных или акварельных красках.
«В Никитском ботаническом саду», «На границе Гурзуфа и Артека», «Скала, на которой пел Ф. Шаляпин» и другие пейзажные картины Садикова произвели на меня огромное впечатление. Я хотел теперь увидеть его самого еще больше, чем раньше.
— Не волнуйтесь, — сказал мне банкир. — Я обязательно вас с ним познакомлю, но не здесь. Сейчас он в Америке...
— Что?! — невольно вырвалось у меня. — Как в Америке?
— Да, да, именно там. Его отправили за кордон люди Кешки Сереброва. Сукин сын! Уже в который раз он перебежал мне дорогу... Но ничего, и на нашей улице будет праздник...
Банкир помолчал, потом неожиданно сказал:
— Собирайтесь-ка, приятель, в зарубежную командировку. Вылет завтра утром с «Шереметьево-2». В Нью-Йорке встретите вашего знакомого Викторенко, о Ему уже приходилось выполнять кое-какие деликатные поручения в Штатах, так что мы ему доверяем.
И вот еще что. Постарайтесь вернуть утраченные картины в целости и сохранности моему представителю в Нью-Йорке. Кстати, со всеми возникающими трудностями вам надо будет обращаться к нему. И не удивляйтесь, мой человек — американец. У меня много деловых партнеров в других странах... Он объяснит ваши функции в этом щекотливом деле. А Викторенко... у него будет своя задача. Так что, вполне возможно, вы увидите его только мельком.
— Да, но заграничный паспорт, виза, валюта... — начал я загибать пальцы.
— Не надо волноваться. Волнение плохо влияет на пищеварение, я собираюсь пригласить вас отобедать в ресторане «Националь». Возражений нет? Принято. Там, кстати, вы и получите свой паспорт, визу, валюту, билет на «боинг» и все остальное...
Рассказ призрака (продолжение)
«Боинг-747» подрулил к родному терминалу авиакомпании «Истерн». Я попытался рассмотреть через иллюминатор здание нью-йоркского аэропорта, но сквозь пелену дождя проглядывались лишь оранжевые вывески реклам.
Очутившись в сутолоке аэровокзала, я на какое-то время ощутил себя потерянным во времени и пространстве. Возле меня сновали люди самых разных национальностей, и каждый из них чувствовал себя уверенно и надежно. Я же стоял в сторонке, прижимая к себе «дипломат», в котором нашлось место бритвенному прибору, зубной щетке с пастой да паре нижнего белья на смену. Мне показалось, что я втянут в круговорот какого-то вавилонского столпотворения, в котором Господь Бог потрудился смешать языки, чтобы никто никого не понимал.
Ко мне подошел молодящийся мужчина с крупными чертами лица, бычьей шеей и мощным торсом атлета.
— Говорите по-английски? — спросил он.
— Да, немного, — ответил я.
— Это ничего, — заулыбался здоровяк. — Я тоже мало-мало говорю по-русски... Меня зовут Александер, вы же можете называть просто Алек. Я приехал завами. Пошли! Время! — И он постучал по крышке карманных часов, висевших на золотой цепочке, которую он то раскручивал, то закручивал на пальце (так крутят ключи от машин наши таксисты, когда подыс кивают пассажиров).
Мы уселись в новенький «крайслер», и Алек уверенно повел автомобиль по дорожным развилкам и развязкам, в которых я бы сроду не разобрался.
— Мы должны попасть в Манхэттен, — медленно подбирая слова, проговорил Алек (когда он не торопился, то выстраивал фразы на русском почти безупречно). — Вы переночуете у меня. Утром у нас вылет в Вашингтон. Там займемся делом...
Вечерний Нью-Йорк, сверкавший разноцветьем рекламных огней, пьянил и дурманил. Хотелось остаться одному, заблудиться в этом гигантском городе, потеряться в его улицах и переулках, бесцельно бродить и смотреть, смотреть, впитывая в себя приметы этого мегаполиса, созданного не столько для людей, сколько ради самого себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Бывший сержант как в воду глядел. Встреча про
цзошла даже раньше, чем он ожидал.
Километров за десять до АЗС, что возле города Криуши, Марадона обнаружил кое-какие нсисправt г (ости в машине. Поэтому мы охотно приняли предло3. ?!ную на станции техническую помощь. Каково же наше удивление, когда буквально через пяти адо «•пъ минут после того, как мы покинули АЗС, на 14 одном из крутых поворотов у нашей «нивы» отказали тормоза. А спидометр в этот момент показывал сто километров в час...
Но Марадона оказался и здесь на высоте. Он умудрился погасить скорость, а затем свернул с шоссе в лес.
— Ты что-нибудь заметил? — спросил Марадона, тяжело отдуваясь и утирая пот со лба.
— По-моему, нас преследует от самой АЗС автофургон, — ответил я.
— Тогда повторим тот финт, что мы проделали в Афгане, когда отбивали захваченную духами автоколонну... Помнишь?
Как мне было забыть тот случай? Тогда погибли пятеро парней из моего взвода...
Марадона вынул из-за пояса браунинг и протянул мне. Себе он достал точно такой же из-под сиденья.
Повертев револьвер в руке, я небрежно сунул его в карман и тут же вытащил свой проверенный «Удар».
— Лучше не поднимать шума. Как ты считаешь? Марадона только улыбнулся.
Мы подбежали к дорожному кювету и залегли в нем. Вскоре из-за поворота вывернул «КамАЗ» с автофургоном, на котором было написано «Молочные продукты». Когда он остановился, из кабины выскочил волосатый мужик с наклейками лейкопластыря на шее (видимо, он страдал фурункулезом) и, обежав фургон, открыл его сзади. Из него выпрыгнули трое здоровяков с автоматами.
Они бросились по следу от нашей «нивы», который, к сожалению, хорошо был виден после «торможения». Когда братия скрылась в лесу, мы покинули кювет и в два прыжка оказались возле фургона.
Водитель — рябой детина с синяком под глазом — был застигнут врасплох. Увидев нас с Марадоной на подножках кабины, он ошалело вертел головой, а когда опомнился и потянулся за пистолетом, было уже поздно.
Я шарахнул из «Удара» в открытое ветровое окошко, заставив водителя повернуться в мою сторону. В этот момент Марадона рукояткой револьвера раскроил ему череп.
— А теперь жмем на все педали, лейтенант, пока недоумки не очухались, — сказал он, когда мы вышвырнули обмякшее тело водителя из кабины.
а Нет, за «ниву» мы были спокойны — быстро восстановить тормоза головорезы Сереброва не смогут. Но они запросто остановят любую попутную машину... Добравшись до поселка Груданово, мы дождались вечера, чтобы не привлекать внимания, и уже в темноте двинулись к дому Сереброва.
Дом этот местные жители почему-то называли «генеральской дачей». Он стоял на краю поселка, обнесенный высоким глухим забором.
Наш наблюдательный пункт хорошо прикрывали разросшиеся кусты шиповника. Ждали долго, но никто из воротной калитки не выходил.
— Помнишь черноглазую Зульфию из центрального кишлака, лейтенант?
— Это за которую ты схлопотал от меня десять суток ареста на гауптвахте?
— Так точно! Знойная была девица! На первый взгляд вроде бы ничего особенного — доска два соска, а трудилась так, что дух захватывало!..
— Не сочиняй! Когда это афганки отдавались иноверцам? Им религия не позволяет. Шариат!..
— Зульфия снабжала меня наркотиками. Не бесплатно, конечно. Сколько я ей всякого добра перетаскал от старшины, не счесть...
— Наш старшина увлекался наркотой?! Никогда не поверю.
— Он отправлял ее в Союз. Хорошие деньги на этом делал в своем Таджикистане.
— Чудеса... — проговорил я. Потом, помолчав, спросил: — А ты знаешь, что твою Зульфию духи убили?
— Как убили?.. Даты что, лейтенант?! Такая была женщина! Я другой такой не встречал.
— Мы нашли ее расчлененный труп. Духи не прощали своим женщинам связей с шурави...
— Жалко девчонку...
— Тебе, по-моему, давно уже никого не жалко...
— Смотри, лейтенант!
Небольшая калитка в металлических воротах приоткрылась ровно настолько, чтобы через нее мог Проскользнуть человек. Когда он проскользнул, она тут же захлопнулась снова. Человек этот был уже пожилой, в клетчатой засаленной кепке и ободранном ватнике. Марадона вышел ему навстречу, о чем-то с ним переговорил, а потом подошел ко мне.
— Лейтенант, а не пора ли нам перекусить? — Он
кивнул на небольшой рюкзачок, в котором мы держа
ли припасы, изъятые из продуктового фургона. — А то
уже в горле пересохло.
На облюбованном мною здоровенном пне появилась закуска: колбаса, банки с консервами, помидоры,
огурцы. В центре этого импровизированного стола я
водрузил две бутылки коньяка.
— Не побрезгуешь? — спросил Марадона у мужчины.
— После рабочего дня да еще в компании добрых людей... С удовольствием! — ответил неизвестный. От него мы получили исчерпывающую информацию о «генеральском доме».
Оказалось, что Серебров здесь бывает редко. В самом доме обитает его законная супруга, а во флигеле, что недалеко от ворот, располагается «штаб-квартира офицеров КГБ». Мы, конечно, поняли, что это обычные охранники. Мужчина, с которым мы познакомились, работал здесь по «трудовому соглашению»: копал огород, приглядывал за садом... Получал он за все это «цельный миллион»! Выяснили мы также, что за последние две недели в доме никто не появлялся. А вчера пятеро охранников вдруг куда-то уехали и пока еще не возвращались.
«Денег у хозяйки завались, серебра да золота не счесть, — поведал нам разговорчивый садовник. — Имеются даже художественные ценности в виде картин, на которых изображены — страм-то какой! — обнаженные бабы и мужики. Имеются еще скульптура и керамика. Много хрусталя! Хозяйка очень дорожит этими вещами и не пускает в дом чужих...»
— Похоже, пустышку тянем, — невесело покачал головой Марадона, когда садовник ушел.
— Что предпримем?
— Айда на почту, свяжемся со Стеллой. Давно я с ней не калякал. Требуются новые инструкции...
— Ладно, идем, — согласился я.
Однако, когда мы подошли к поселковому отделению связи, кто-то из работников уже вешал замок на двери.
— Опоздали, — с досадой махнул рукой бывший сержант. — Придется утром отправиться в соседний поселок Бетино. Позвоним оттуда.
Мы были уже на достаточном расстоянии от почтового отделения, когда к нему подъехала легковая машина, из которой выскочили те самые четверо охранников с автофургона. Они стали громко стучать в дверь и что-то кричать.
Мы быстро добрались до автофургона, отвели его в надежное место и решили, несмотря ни на что, отдохнуть. Спали по очереди, так сказать, блюли бдительность.
Но ночь прошла спокойно. Ранним утром мы добрались до соседней деревушки и подрулили прямо к почте. Разговор с Москвой местная телефонистка устроила нам довольно быстро. Говорил со Стеллой Марадона, а я наблюдал за его мимикой и жестами. Он то хмурился, то улыбался. Выйдя из кабины, был краток:
— За нами прибудут...
Ровно через два часа неподалеку от поселка Бетино приземлился новенький, с иголочки, спортивный самолет, взявший на борт меня и Марадону. Взмыв под небеса, он через час доставил нас прямо» к особняку моего «заказчика», где мне бывать пока еще не доводилось. Сам «заказчик» и подвез нас на своем «линкольне» до Москвы. По дороге он нас, что называется, «просветил».
— Не там искали, приятели! Не там! Я укажу вам, где надо искать. Прямо сейчас отвезу на очень любопытный вернисаж — персональную выставку художника Петра Садикова. Она экспонируется в Выставочном зале на Кузнецком мосту. А вы и знать об этом не знали...
Только тут до меня дошло, что художник Садиков — это тот самый человек, который исчез с болот, где его прятал Фиксатый. Я с нетерпением ждал встречи с ним и его картинами.
Разглядывая пейзажи, натюрморты, портреты простых русских людей, изображенных талантливым живописцем, я невольно подумал о том, что в нашем двадцатом веке как-то неприлично верить в предопределение. Но биография Садикова утверждала обратное. Он рожден был художником и стал им. Да и не мог не стать, потому что обладал сильно развитым чувством цвета, видел обыкновенную серую жизнь в ярких масляных или акварельных красках.
«В Никитском ботаническом саду», «На границе Гурзуфа и Артека», «Скала, на которой пел Ф. Шаляпин» и другие пейзажные картины Садикова произвели на меня огромное впечатление. Я хотел теперь увидеть его самого еще больше, чем раньше.
— Не волнуйтесь, — сказал мне банкир. — Я обязательно вас с ним познакомлю, но не здесь. Сейчас он в Америке...
— Что?! — невольно вырвалось у меня. — Как в Америке?
— Да, да, именно там. Его отправили за кордон люди Кешки Сереброва. Сукин сын! Уже в который раз он перебежал мне дорогу... Но ничего, и на нашей улице будет праздник...
Банкир помолчал, потом неожиданно сказал:
— Собирайтесь-ка, приятель, в зарубежную командировку. Вылет завтра утром с «Шереметьево-2». В Нью-Йорке встретите вашего знакомого Викторенко, о Ему уже приходилось выполнять кое-какие деликатные поручения в Штатах, так что мы ему доверяем.
И вот еще что. Постарайтесь вернуть утраченные картины в целости и сохранности моему представителю в Нью-Йорке. Кстати, со всеми возникающими трудностями вам надо будет обращаться к нему. И не удивляйтесь, мой человек — американец. У меня много деловых партнеров в других странах... Он объяснит ваши функции в этом щекотливом деле. А Викторенко... у него будет своя задача. Так что, вполне возможно, вы увидите его только мельком.
— Да, но заграничный паспорт, виза, валюта... — начал я загибать пальцы.
— Не надо волноваться. Волнение плохо влияет на пищеварение, я собираюсь пригласить вас отобедать в ресторане «Националь». Возражений нет? Принято. Там, кстати, вы и получите свой паспорт, визу, валюту, билет на «боинг» и все остальное...
Рассказ призрака (продолжение)
«Боинг-747» подрулил к родному терминалу авиакомпании «Истерн». Я попытался рассмотреть через иллюминатор здание нью-йоркского аэропорта, но сквозь пелену дождя проглядывались лишь оранжевые вывески реклам.
Очутившись в сутолоке аэровокзала, я на какое-то время ощутил себя потерянным во времени и пространстве. Возле меня сновали люди самых разных национальностей, и каждый из них чувствовал себя уверенно и надежно. Я же стоял в сторонке, прижимая к себе «дипломат», в котором нашлось место бритвенному прибору, зубной щетке с пастой да паре нижнего белья на смену. Мне показалось, что я втянут в круговорот какого-то вавилонского столпотворения, в котором Господь Бог потрудился смешать языки, чтобы никто никого не понимал.
Ко мне подошел молодящийся мужчина с крупными чертами лица, бычьей шеей и мощным торсом атлета.
— Говорите по-английски? — спросил он.
— Да, немного, — ответил я.
— Это ничего, — заулыбался здоровяк. — Я тоже мало-мало говорю по-русски... Меня зовут Александер, вы же можете называть просто Алек. Я приехал завами. Пошли! Время! — И он постучал по крышке карманных часов, висевших на золотой цепочке, которую он то раскручивал, то закручивал на пальце (так крутят ключи от машин наши таксисты, когда подыс кивают пассажиров).
Мы уселись в новенький «крайслер», и Алек уверенно повел автомобиль по дорожным развилкам и развязкам, в которых я бы сроду не разобрался.
— Мы должны попасть в Манхэттен, — медленно подбирая слова, проговорил Алек (когда он не торопился, то выстраивал фразы на русском почти безупречно). — Вы переночуете у меня. Утром у нас вылет в Вашингтон. Там займемся делом...
Вечерний Нью-Йорк, сверкавший разноцветьем рекламных огней, пьянил и дурманил. Хотелось остаться одному, заблудиться в этом гигантском городе, потеряться в его улицах и переулках, бесцельно бродить и смотреть, смотреть, впитывая в себя приметы этого мегаполиса, созданного не столько для людей, сколько ради самого себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66