В результате — создал небольшой заводик по изготовлению игрушек и сувениров, эксплуатируя образы любимых героев американских зрителей. Мой отец помогал деду, а потом, получив наследство, занялся продюсированием картин. Перепало и мне от «киногрез», ведь я принял участие в съемках двух нашумевших фильмов Спилберга — в «Инопланетянине» и «Парке юрского периода». Не в качестве актера, а в качестве ассистента кинооператора. Ну да это все в прошлом. Лет пять назад я решил вернуться в Россию. Красивое слово «вернуться»! А можно ли вернуться туда, где никогда не был? В общем, я отправился туда, чтобы взглянуть, как идет перестройка и по возможности принять в ней деятельное участие. На эта российская бюрократия вымотала мне все нервы, сильно истощила мой личный счет в банке, стоило мне только создать совместное американско-российское предприятие на киноконцерне «Мосфильм». Я не смог даже довести до конца один-единственный свой проект — съемки фильма с красивым и поэтичным названием «И кровь лилась рекой...»
Почувствовав, что самому мне с этой продажной российской бюрократией не совладать, я обратился за помощью к отцу. Он дал мне добрый совет, но не дал денег. Совет же заключался в том, что он повторил слова легендарного Джона Форда, сказанные шестнадцатилетнему Стиву Спилбергу: «Вначале сумей понять, в чем величие западной живописи, а потом принимайся за вестерны. И еще: никогда не вкладывай в фильм собственные деньги. А теперь проваливай, откуда пришел!» Что же, Спилбергу этот совет пригодился. В общей сложности за свою жизнь он снял пятнадцать фильмов, затраты на них составили более четырехсот миллионов долларов, а доход, полученный от их проката, исчисляется суммой в четыре миллиарда долларов. Хороший совет!
Когда до меня дошло то, о чем хотел сказать отец, я тут же бросил кинопроизводство и перевел остатки своего капитала в надежный коммерческий банк, занимавшийся финансовыми операциями в игорном бизнесе. По совету президента банка я организовал целую систему баров и казино на Черноморском побережье Краснодарского края и в Крыму. Этим я и занимался, пока не познакомился с врачом-экспериментатором Эверестом Ефремовичем Гришиным. Хотя, если уж быть совсем точным, то сначала я познакомился с проказницей Иришкой — студенткой актерского факультета Института кинематографии. Произошло это событие вот при каких обстоятельствах.
Как-то я отдыхал на даче у моего приятеля кинорежиссера. В субботний вечер я задумал попариться в сауне и, не известив о своем намерении хозяина, отправился в небольшой домик, находившийся в углу большого запущенного сада.
Раздевшись в предбаннике, я заглянул в парилку и увидел в клубах пара каких-то людей, нежившихся на банных полках. Подумав, что это кто-то из вновь прибывших гостей, я, не обращая на них внимания, забрался на верхнюю свободную полку и удовлетворенно расслабился, предавшись медитации. Отвлекло меня от этого занятия чье-то прерывистое дыхание, стоны и бессвязный лепет прямо внизу подо мной.
Свесившись, я удивленно округлил глаза — на нижней полке две прелестные юные нимфы ублажали друг друга. Мне сразу приглянулась маленькая брюнетка с остренькими коричневыми сосками на небольших симпатичных округлостях. Она бесстыдно гладила низ живота своей белокурой товарки, залезая длинными пальцами в светло-каштановые волосы под лобком. При всем при этом она еще умудрялась целовать белокурой толстушке, расслабленно распластавшейся на досках, взбухшие алые соски на необъятных колесообразных грудях.
Почувствовав прилив крови к низу живота у самого себя, я еще некоторое время предавался созерцанию лесбиянской любви, но потом, не выдержав напряжения, слез с полки и подсел к красавицам, которые меня попросту игнорировали, несмотря на все мои мужские прелести. Чтобы хоть как-то обратить на себя внимание, я начал сначала робко, но потом все смелее оглаживать бедра маленькой брюнетки, потом, войдя в азарт, подступил к ее жаркому лону и увидел, что, хотя она по-прежнему не смотрит на меня, но дыхание ее а участилось, а ее нежная попка будто ловила мою руку, сильнее и сильнее прижимаясь к ней. Тогда-то я и рискнул...
С Иришкой — так звали маленькую брюнетку — мы стали встречаться регулярно, и это продолжалось около года. До того рокового момента, пока я не почувствовал, что уже не могу дать ей того, что она хочет. И тогда я решил с ней серьезно поговорить.
— Чего ты от меня хочешь? — прямо спросил я Иришку, когда мы отдыхали после очередного пиршества чувств и тел в квартире, которую я специально снимал для наших любовных утех.
— Я хочу быть такой же, как Бриджит Нильсен! — заявила она и тут же сунула мне в руки журнал с яркими цветными иллюстрациями. — Видишь, какая она красивая?
Я разглядывал первую жену Сталлоне и не находил в ней особой прелести. Женщины такого типа, даже оголенные, меня совершенно не волновали.
— Нет, ты только посмотри на ее груди! — настаивала Иришка.
— Ну и что? — спросил я, пожимая плечами. — Как кастрюли!
— Ты ничего не смыслишь в этом! А Сабрина? А Джейн Фонда?
Только тут стало до меня доходить, о чем размечталась моя малышка.
— Ты хочешь сделать себе большую грудь?
— Да, да, да — воскликнула Иришка, вскакивая с места. — Меня недавно завернули на кинопробах для фильма «Красотка из притона» только из-за того, что у меня не подходящий размер лифчика... Хотя ты же знаешь, что я его совсем не ношу!
— А мне нравится!
— А мне наплевать! Я хочу силиконовую грудь! — прокричала Иришка, требовательно застучав мне по волосатой груди маленькими кулачками.
— Чего не сделаешь для любимой дурочки! — пошутил я, думая, что она еще может одуматься. — Если тебе так уж приспичило обзавестись новыми бюстгальтерами большего размера, то ищи специалиста...
— Я уже нашла! Это прекрасный доктор, который сделал грудь моей сокурснице Лене... Ну да ты се знаешь! Такая беленькая...
— Это та толстушка, с которой ты любезничала в сауне год назад?
— Мы с ней часто любезничаем, не в этом суть... Короче, она дала мне адресок медицин с кого светила с !а весьма скромной фамилией Гришин. Я хочу, чтоб ты меня к нему свозил.
— Прямо сейчас?
— Завтра, дурачок! В десять утра. Я уже записалась на прием.
Что я мог поделать?
Доктор Гришин принял и осмотрел мою малышку на предмет придания ей округлостей большего диаметра. Пока он осматривал ее за ширмой, я прохаживался по его кабинету и разглядывал большие цветные фотографии самых разных женщин. Все они были двойные: слева до операции, справа — после. Первая половина женщин с этих фотографий поменяли размеры собственных грудей с больших на меньшие, вторая — с меньших на большие. Разглядывать этих глупышек было приятным занятием, только одного я никак не мог взять в толк: зачем им все это надо? Я понимаю, когда это вопрос жизни и смерти, но перекраивать данное Богом тело ради сиюминутной прихоти — это не дело.
Доктор разрешил Иришке одеваться и, заполнив какие-то бумаги, обратился ко мне:
— За операцию, как я понимаю, будете платить вы?
— А то кто же? В связи с этим хотелось узнать, где вы обучались технологии подобных косметических операций, если, конечно, не секрет?
— Не секрет. Я стажировался в Штатах в Ньюпорт-ском центре косметической хирургии, если вам это название о чем-нибудь говорит.
— Еще бы! Я хорошо знавал доктора Фредди Бер-ковича из этого центра!
— Вот как! Это мой учитель...
— Очень, очень рад! — пожал я руку Гришину. — Мы с Фредди когда-то вместе таскали осветительные приборы на съемочных площадках Голливуда. Потом он поступил учиться на медицинский факультет университета, а я так и остался неучем... И все же, доктор, надо ли моей малышке связываться со всем этим? Вы же сами видели, что у нее и так все на месте. Как говорят у вас в России, на фига козе баян?
— Я могу На это ответить только так: решайте сами. Если вы не оплатите операцию, то никто ее, разумеется, и делать не станет,.. Кстати, вы видели, что сделали мы, медики, с суперзвездой Шер, армянского происхождения? От того, что ей подарила природа, не
' осталось и следа. У нее изменены грудь, бедра, скулы и даже, простите за пикантную подробность, пупок.
— Да что вы!
— Именно так! Официально вам заявляю. Но каков результат! В свои пятьдесят лет она — как молоденькая невинная девушка. Какой коммерческий успех! Какая слава! И все благодаря хирургам-косметологам. Между прочим, только пройдя через подобные операции, смогли чего-то достичь в кино Марго Хемингуэй, Долли Партсн, Мелани Гриффит. Должен вам заметить, что я мог бы назвать очень известных российских актрис, что вышли из моей операционной с обновленным телом, но сделать это не позволяет врачебная тайна..
— Понимаю. А что вы скажете о возможных осложнениях?
— Три десятых процента...
— Что «три десятых»? — не понял я.
— Именно у стольких наших пациенток возникает отторжение или, как мы говорим, инкапсулирование силикона. Организм как бы создает вокруг силиконового протеза барьер из твердой фиброзной ткани. Само по себе это не очень страшно, наощупь грудки становятся несколько жестковатыми, только и всего...
— Вот как? Ты слышишь, моя прелесть, что говорит доктор? — обратился я к притихшей Иришке, сидевшей на краешке стула.
— Все равно! Хочу!
— Что ты будешь делать?! Втемяшится в голову блажь... Хорошо! Но потом не ной и не проси доктора вернуть все как было!
— Не попрошу!
— Так во сколько это станет?..
В общем, Иришка получила себе силиконовые протезы, а я — лишние заботы: за моей малышкой стали ухлестывать сначала ее однокурсники, потом преподаватели. Кончилось тем, что однажды она сообщила мне пренеприятное изисстис:
— Котик, — так она меня называла в минуты интимной близости, — я выхожу замуж!
— Куда ты выходишь? Ах, замуж... И за кого? — Морально я был готов к подобному признанию.
— За очень популярного артиста, моего учителя. Ты потом сам узнаешь. Он бросил ради меня семью и готов сделать все для моего продвижения в мире кино.
Аукнулись мои затраты на эту проказницу...
И все же одно доброе дело она сделала — свела меня с доктором Гришиным. Он позвонил мне месяца
через два после того, как я погулял на развеселой свадебке шестидесятилетнего народного артиста, удочерившего... э-э... женившегося на девятнадцатилетней
Иришке. Он был счастлив. Она тоже. И это понятно, о
ведь она получила главную роль в каком-то дурацком
телесериале на Российском телевидении...
— Господин Веретенников? — спросил меня мужской голос в телефонной трубке.
— Он самый.
— Вас беспокоит доктор Гришин. Помните такого? У меня к вам есть кое-какие коммерческие предложения. По-моему, они могли бы вас заинтересовать. Не желаете подъехать к институту Склифосовского?
— Ну, если вы считаете, что это для меня будет выгодно... — начал я с долей сарказма в голосе, но он перебил меня:
— Очень даже выгодно, уверяю вас! Приезжайте, не пожалеете.
Оговорив точное место и время встречи, я нехотя отправился на Сухаревскую площадь.
Надо сразу заметить, что ко времени этой встречи я уже довольно крепко стоял на ногах. Мой бизнес на Черноморском побережье процветал и приносил неплохие барыши. Я бы и сам насовсем перебрался куда-нибудь под Туапсе, но моя маленькая красотка никак не хотела жить в провинциальной глуши. Слава Богу, что я от нее избавился!..
Первый вопрос, который мне задал доктор Гришин, был несколько некорректным.
— Как у вас с потенцией? — спросил он, профессионально разглядывая склеры моих глаз.
— Да как вам сказать? По-всякому... — начал я выкручиваться, поскольку правду говорить не собирался, а лгать не хотелось...
— Я вам помогу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Почувствовав, что самому мне с этой продажной российской бюрократией не совладать, я обратился за помощью к отцу. Он дал мне добрый совет, но не дал денег. Совет же заключался в том, что он повторил слова легендарного Джона Форда, сказанные шестнадцатилетнему Стиву Спилбергу: «Вначале сумей понять, в чем величие западной живописи, а потом принимайся за вестерны. И еще: никогда не вкладывай в фильм собственные деньги. А теперь проваливай, откуда пришел!» Что же, Спилбергу этот совет пригодился. В общей сложности за свою жизнь он снял пятнадцать фильмов, затраты на них составили более четырехсот миллионов долларов, а доход, полученный от их проката, исчисляется суммой в четыре миллиарда долларов. Хороший совет!
Когда до меня дошло то, о чем хотел сказать отец, я тут же бросил кинопроизводство и перевел остатки своего капитала в надежный коммерческий банк, занимавшийся финансовыми операциями в игорном бизнесе. По совету президента банка я организовал целую систему баров и казино на Черноморском побережье Краснодарского края и в Крыму. Этим я и занимался, пока не познакомился с врачом-экспериментатором Эверестом Ефремовичем Гришиным. Хотя, если уж быть совсем точным, то сначала я познакомился с проказницей Иришкой — студенткой актерского факультета Института кинематографии. Произошло это событие вот при каких обстоятельствах.
Как-то я отдыхал на даче у моего приятеля кинорежиссера. В субботний вечер я задумал попариться в сауне и, не известив о своем намерении хозяина, отправился в небольшой домик, находившийся в углу большого запущенного сада.
Раздевшись в предбаннике, я заглянул в парилку и увидел в клубах пара каких-то людей, нежившихся на банных полках. Подумав, что это кто-то из вновь прибывших гостей, я, не обращая на них внимания, забрался на верхнюю свободную полку и удовлетворенно расслабился, предавшись медитации. Отвлекло меня от этого занятия чье-то прерывистое дыхание, стоны и бессвязный лепет прямо внизу подо мной.
Свесившись, я удивленно округлил глаза — на нижней полке две прелестные юные нимфы ублажали друг друга. Мне сразу приглянулась маленькая брюнетка с остренькими коричневыми сосками на небольших симпатичных округлостях. Она бесстыдно гладила низ живота своей белокурой товарки, залезая длинными пальцами в светло-каштановые волосы под лобком. При всем при этом она еще умудрялась целовать белокурой толстушке, расслабленно распластавшейся на досках, взбухшие алые соски на необъятных колесообразных грудях.
Почувствовав прилив крови к низу живота у самого себя, я еще некоторое время предавался созерцанию лесбиянской любви, но потом, не выдержав напряжения, слез с полки и подсел к красавицам, которые меня попросту игнорировали, несмотря на все мои мужские прелести. Чтобы хоть как-то обратить на себя внимание, я начал сначала робко, но потом все смелее оглаживать бедра маленькой брюнетки, потом, войдя в азарт, подступил к ее жаркому лону и увидел, что, хотя она по-прежнему не смотрит на меня, но дыхание ее а участилось, а ее нежная попка будто ловила мою руку, сильнее и сильнее прижимаясь к ней. Тогда-то я и рискнул...
С Иришкой — так звали маленькую брюнетку — мы стали встречаться регулярно, и это продолжалось около года. До того рокового момента, пока я не почувствовал, что уже не могу дать ей того, что она хочет. И тогда я решил с ней серьезно поговорить.
— Чего ты от меня хочешь? — прямо спросил я Иришку, когда мы отдыхали после очередного пиршества чувств и тел в квартире, которую я специально снимал для наших любовных утех.
— Я хочу быть такой же, как Бриджит Нильсен! — заявила она и тут же сунула мне в руки журнал с яркими цветными иллюстрациями. — Видишь, какая она красивая?
Я разглядывал первую жену Сталлоне и не находил в ней особой прелести. Женщины такого типа, даже оголенные, меня совершенно не волновали.
— Нет, ты только посмотри на ее груди! — настаивала Иришка.
— Ну и что? — спросил я, пожимая плечами. — Как кастрюли!
— Ты ничего не смыслишь в этом! А Сабрина? А Джейн Фонда?
Только тут стало до меня доходить, о чем размечталась моя малышка.
— Ты хочешь сделать себе большую грудь?
— Да, да, да — воскликнула Иришка, вскакивая с места. — Меня недавно завернули на кинопробах для фильма «Красотка из притона» только из-за того, что у меня не подходящий размер лифчика... Хотя ты же знаешь, что я его совсем не ношу!
— А мне нравится!
— А мне наплевать! Я хочу силиконовую грудь! — прокричала Иришка, требовательно застучав мне по волосатой груди маленькими кулачками.
— Чего не сделаешь для любимой дурочки! — пошутил я, думая, что она еще может одуматься. — Если тебе так уж приспичило обзавестись новыми бюстгальтерами большего размера, то ищи специалиста...
— Я уже нашла! Это прекрасный доктор, который сделал грудь моей сокурснице Лене... Ну да ты се знаешь! Такая беленькая...
— Это та толстушка, с которой ты любезничала в сауне год назад?
— Мы с ней часто любезничаем, не в этом суть... Короче, она дала мне адресок медицин с кого светила с !а весьма скромной фамилией Гришин. Я хочу, чтоб ты меня к нему свозил.
— Прямо сейчас?
— Завтра, дурачок! В десять утра. Я уже записалась на прием.
Что я мог поделать?
Доктор Гришин принял и осмотрел мою малышку на предмет придания ей округлостей большего диаметра. Пока он осматривал ее за ширмой, я прохаживался по его кабинету и разглядывал большие цветные фотографии самых разных женщин. Все они были двойные: слева до операции, справа — после. Первая половина женщин с этих фотографий поменяли размеры собственных грудей с больших на меньшие, вторая — с меньших на большие. Разглядывать этих глупышек было приятным занятием, только одного я никак не мог взять в толк: зачем им все это надо? Я понимаю, когда это вопрос жизни и смерти, но перекраивать данное Богом тело ради сиюминутной прихоти — это не дело.
Доктор разрешил Иришке одеваться и, заполнив какие-то бумаги, обратился ко мне:
— За операцию, как я понимаю, будете платить вы?
— А то кто же? В связи с этим хотелось узнать, где вы обучались технологии подобных косметических операций, если, конечно, не секрет?
— Не секрет. Я стажировался в Штатах в Ньюпорт-ском центре косметической хирургии, если вам это название о чем-нибудь говорит.
— Еще бы! Я хорошо знавал доктора Фредди Бер-ковича из этого центра!
— Вот как! Это мой учитель...
— Очень, очень рад! — пожал я руку Гришину. — Мы с Фредди когда-то вместе таскали осветительные приборы на съемочных площадках Голливуда. Потом он поступил учиться на медицинский факультет университета, а я так и остался неучем... И все же, доктор, надо ли моей малышке связываться со всем этим? Вы же сами видели, что у нее и так все на месте. Как говорят у вас в России, на фига козе баян?
— Я могу На это ответить только так: решайте сами. Если вы не оплатите операцию, то никто ее, разумеется, и делать не станет,.. Кстати, вы видели, что сделали мы, медики, с суперзвездой Шер, армянского происхождения? От того, что ей подарила природа, не
' осталось и следа. У нее изменены грудь, бедра, скулы и даже, простите за пикантную подробность, пупок.
— Да что вы!
— Именно так! Официально вам заявляю. Но каков результат! В свои пятьдесят лет она — как молоденькая невинная девушка. Какой коммерческий успех! Какая слава! И все благодаря хирургам-косметологам. Между прочим, только пройдя через подобные операции, смогли чего-то достичь в кино Марго Хемингуэй, Долли Партсн, Мелани Гриффит. Должен вам заметить, что я мог бы назвать очень известных российских актрис, что вышли из моей операционной с обновленным телом, но сделать это не позволяет врачебная тайна..
— Понимаю. А что вы скажете о возможных осложнениях?
— Три десятых процента...
— Что «три десятых»? — не понял я.
— Именно у стольких наших пациенток возникает отторжение или, как мы говорим, инкапсулирование силикона. Организм как бы создает вокруг силиконового протеза барьер из твердой фиброзной ткани. Само по себе это не очень страшно, наощупь грудки становятся несколько жестковатыми, только и всего...
— Вот как? Ты слышишь, моя прелесть, что говорит доктор? — обратился я к притихшей Иришке, сидевшей на краешке стула.
— Все равно! Хочу!
— Что ты будешь делать?! Втемяшится в голову блажь... Хорошо! Но потом не ной и не проси доктора вернуть все как было!
— Не попрошу!
— Так во сколько это станет?..
В общем, Иришка получила себе силиконовые протезы, а я — лишние заботы: за моей малышкой стали ухлестывать сначала ее однокурсники, потом преподаватели. Кончилось тем, что однажды она сообщила мне пренеприятное изисстис:
— Котик, — так она меня называла в минуты интимной близости, — я выхожу замуж!
— Куда ты выходишь? Ах, замуж... И за кого? — Морально я был готов к подобному признанию.
— За очень популярного артиста, моего учителя. Ты потом сам узнаешь. Он бросил ради меня семью и готов сделать все для моего продвижения в мире кино.
Аукнулись мои затраты на эту проказницу...
И все же одно доброе дело она сделала — свела меня с доктором Гришиным. Он позвонил мне месяца
через два после того, как я погулял на развеселой свадебке шестидесятилетнего народного артиста, удочерившего... э-э... женившегося на девятнадцатилетней
Иришке. Он был счастлив. Она тоже. И это понятно, о
ведь она получила главную роль в каком-то дурацком
телесериале на Российском телевидении...
— Господин Веретенников? — спросил меня мужской голос в телефонной трубке.
— Он самый.
— Вас беспокоит доктор Гришин. Помните такого? У меня к вам есть кое-какие коммерческие предложения. По-моему, они могли бы вас заинтересовать. Не желаете подъехать к институту Склифосовского?
— Ну, если вы считаете, что это для меня будет выгодно... — начал я с долей сарказма в голосе, но он перебил меня:
— Очень даже выгодно, уверяю вас! Приезжайте, не пожалеете.
Оговорив точное место и время встречи, я нехотя отправился на Сухаревскую площадь.
Надо сразу заметить, что ко времени этой встречи я уже довольно крепко стоял на ногах. Мой бизнес на Черноморском побережье процветал и приносил неплохие барыши. Я бы и сам насовсем перебрался куда-нибудь под Туапсе, но моя маленькая красотка никак не хотела жить в провинциальной глуши. Слава Богу, что я от нее избавился!..
Первый вопрос, который мне задал доктор Гришин, был несколько некорректным.
— Как у вас с потенцией? — спросил он, профессионально разглядывая склеры моих глаз.
— Да как вам сказать? По-всякому... — начал я выкручиваться, поскольку правду говорить не собирался, а лгать не хотелось...
— Я вам помогу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66