.. Крышку я открыл сравнительно легко, потому что она оказалась без замка.
Внутри сундук был битком набит какими-то книгами, альбомами, скатанными в трубочки холстами. На всем на этом лежал такой толстый слой пыли, что сомнений быть не могло — сундук находился здесь много десятилетий.
— Кажется, я нашел! — крикнул я Бромбергу.
— Вы отыскали люк? — с надеждой в голосе спросил он.
— Нет, я нашел сундук, а в нем, похоже, картины, а — Вот что, Петр Петрович! Давайте-ка вызовем сюда Семена и наведем тень на плетень. Скажем ему, что нашли клад, который оценивается в тысячи долларов. Он все равно в этом деле профан, зато жаден безмерно. Мы постараемся убедить его, что поможем В продать находку повыгоднее.
— За рубеж, например... — подхватил и продолжил я мысль Бромберга.
— Да хоть бы и так. Мне, правда, не очень верится, что в этом сундуке есть серьезные ценности. Скорее, барахло какое-нибудь.
— Возможно. Так или иначе, я согласен, давайте попробуем. Чем черт не шутит, когда Бог спит...
И мы начали орать во всю глотку, звать Семена.
— Что за шум, а драки нет? — зло спросил Горбунов, заглядывая к нам в подвал и включая мощный электрический фонарь, от света которого я даже зажмурил глаза. — Как вы тут устроились, каторжные мои?
— Можно бы хуже, да некуда, — проговорил Бромберг. — Слушай, Семен, я ведь к тебе всегда по-доброму относился и теперь не собираюсь тебя подводить под монастырь. Больше того, от нас с Петром Петровичем ты сможешь получить большую пользу.
— Какую такую пользу? Что вы там лепечете? — нахмурился Семен.
— Да ты послушай! В этих клетях, как оказалось, запрятаны уникальные клады, зарытые еще до революции. Здесь ценностей на миллионы...
— Бросьте, Николай Вениаминович, загибать. А то я здешних подвалов не знаю! — усмехнулся Семен.
— Посмотри вон туда, где сидит художник, и сам убедишься.
Горбунов посветил фонарем на найденный сундук и, пробормотав: «Может, и правда золотишко надыбал», полез открывать мою клеть.
— Ну-ка, ну-ка... — Семен подполз к сундуку, отпихнул меня в сторону и стал вынимать оттуда и разворачивать художественные полотна. — Да тут картинки какие-то дерьмовые... Где тут золото?
— Дурак ты, Семен, — проворчал Бромберг. — Этим картинам цены нет. На любом аукционе на Западе за них миллионы отвалят.
— Ага! Догонят и добавят! — не поверил Горбунов.
Пока Николай Вениаминович продолжал расхва-
ливать картины, а Семен, развесив уши, слушал его, я
смог наконец при свете разглядеть одно из полотен. А
когда разглядел, почувствовал, что теряю почву под
ногами: передо мной почти наверняка находился под
линник Ван Дейка. о
— А ты, художник, что молчишь? — спросил у с!
меня Семен. — Стоит эта старая мазня хоть два цента
или все враки?
— Эта, как вы изволили выразиться, мазня стоит гораздо дороже, — просипел я.
— Ладно, уговорили. Только, чур, мужикам моим ни полслова об этой находке, а то тут такое начнется... Я вас освобожу, только чуть погодя. И картины перетащим наверх только ночью, чтобы ни одна падла не увидела...»
* * *
И снова в моей голове прозвучат щелчок, будто отключилась видеомагнитофонная запись. Оглядевшись, я не обнаружил за столом следователя Матвиевского, но по запаху довольно крепкого табака понял, что Леонид Васильевич вышел в коридор покурить. Я не стал звать его, чтобы продолжить наше разбирательство. Мне захотелось воспользоваться одиночеством и поэкспериментировать над своими возможностями в экстрасенсорике.
Первым делом я настроился на образ Лены Старостиной, который создался в моем представлении после ознакомления с частью записок художника Садикова. Хотя я был твердо уверен, что где-то действительно существуют эти записи, ссылаться на них было бы преждевременно.
Итак, передо мной поплыла череда женских лиц. Когда же появилась миловидная физиономия с карими глазами, небольшим прямым носиком и тонкими губами, обрамленная густой кудрявой шапкой черных волос, я сразу решил, что это и есть Лена.
Остановившись на этом образе, я мысленно задал девушке вопрос: «Как ты познакомилась с Семеном?» И тут же почувствовал, что нахожусь в небольшой городской квартире, где за столом собрались человек десять молодых парней и девчат. Семен и его приятель выделялись своей возмужалостью, выглядели посолиднее остальных. Почему-то все происходившее в комнате я видел глазами Лены. А потом зазвучат и ее голос: «Маринка, мне определенно нравится твой Константин. Он просто завалил меня подарками! Вот и сегодня — золотая цепочка... А как он говорит... а Прямо Цицерон!.. Что? Ты мне советуешь обратить внимание на его приятеля? Но он староват для меня. Кстати, куда они пошли? Видно, перекурить. Интересно, о чем они там разговаривают? Пойду потихоньку подслушаю». Должно быть, Лена прошла на кухню, потому что я увидел раковину мойки, заполненную грязной посудой. Затем побежала вода, и чьи-то руки принялись мыть тарелки, чашки, ложки. А за спиной девушки в это время звучат диалог двух подвыпивших мужчин.
— Ты говоришь о той милашке, что сидит за столом возле окна? — спрашивал Костя у Семена. — Слов нет, она хороша. Она сексуальна. Она сверкает и лучится, как ее бриллиантовая сережка... Но вот тебе мой совет: бери ноги в руки и беги от таких милашек как черт от ладана. Это существо с горящим взглядом, осиной талией и в модном «прикиде» называется одним простым и точным словом — западня. Врачи-сексопатологи называют таких женщин — вамп. Ее сексуальность — ловушка, ее тело — оружие, а ее любовник — жертва.
«Это Костя говорит о Верке. Мужчины сохнут по ней пачками...»
— Мне больше нравится подружка твоей Маришки.
— Так в чем же дело? Вот она! Делает вид, что моет посуду, а сама наверняка прислушивается к нашему с тобой разговору...
— Ну уж дудки! — сказала Лена, проходя мимо Семена и Константина, стоявших у открытой форточки и дымящих сигаретами... — Ничего я не подслушивала. Очень надо!
— Да, хороша девка! — услышала Лена, возвращаясь в комнату, голос Семена.
Потом за столом они шептались с Мариной, и та спросила:
— Как тебе Семен? По-моему, он вульгарный...
— Он мне нравится, — ответила Лена. Возвратились Костя и Семен. Костя переглянулся с
приятелем, встал и предложил тост.
— Прошу всех присутствующих налить бокалы! За что будем пить? Сейчас узнаете... Кто-то из модельеров нижнего женского белья, конечно же, мужчина, заявил: «Современная женщина — это свадебный торт, который нужно есть слоями». И он в чем-то прав. Представьте только полупрозрачные глубокие чашечьки бюстье с плиссировками, бантиками и вышивкой, К прозрачные тонкие чулки, украшенные сверху кружевными бордюрчиками, и маленькие трусики в стиле а-ля Бразилия с вырезами-сердечками, которые приоткрывают... В.общем, такое белье подсказывает жен о шине, что раздеваться нужно не только как можно чаще, но и красиво. А кроме того, женщина должна быть доступна мужчине, иначе на кой черт нужны все эти чашечки, подвязки, кружева... Вот я и предлагаю, друзья, выпить за доступных женщин! Они вне конкуренции!
— Ура! — поддержали Костю все присутствующие, устав держать наполненные рюмки.
* * *
Лена, можно тебя на минутку? Пойдем подышим свежим воздухом...
— Пошли...
На улице выл ветер, кружила метель. Казалось, сама природа сопротивлялась этому знакомству...
Я не стал дальше слушать. Я знал больше, чем Лена. Но скоро и она узнает, что не всем и каждому можно верить. Я понял, что все подтверждалось. Роман, закончившийся для Лены трагическим безвременьем, начинался.
Да, подумалось мне, люди не всегда прислушиваются к голосу своей интуиции, не обращают внимания на явные знаки Бога, Природы, Ангела-хранителя...
Мне почему-то вспомнились письма князя Андрея Курбского, посланные из-под Казани Ивану Грозному. Он писал в них о том, что с восходом солнца на высоких стенах осажденного русскими войсками города-крепости появлялись татарские заклинатели. Выкрикивая «сатанинские заклинания», они одновременно махали полами своих халатов. Тут же поднимался сильный ветер, который нагонял дождевые облака. Начинался необыкновенно сильный ливень, превращавший землю в болото. Из-за этой стихии русские войска не могли идти на приступ, воины буквально утопали в хлябях. Так продолжалось до тех пор, пока из Москвы не привезли честной крест и не совершили водосвятие. Сила татарских колдунов пошла на убыль, а затем и исчезла совсем. Погода же сразу улучшилась...
А вот наш век. Свидетельство Джавахарлала Неру. Он писал, что, когда в Индии вражда между мусульманами и индусами вспыхнула с особой силой, разразилось страшное землетрясение. Еще раньше о том же писали китайские историки. Они утверждали: различные природные катаклизмы чаще всего сопутствуют глобальным конфликтам в человеческих сообществах. Но бывает, что природа подсказывает, как вести себя, каждому человеку в отдельности. Тут прямая зависимость. Что касается глобальных катастроф, спровоцированных человеческим невежеством, так этого и сейчас хоть отбавляй, к примеру, в нашей стране. Сперва катастрофа на Чернобыльской АЭС, потом землетрясение в Армении — пошло-поехало, будто сатана с цепи сорвался. Но очень часто в роли сатаны выступают сами люди.
Разве не так было в случае с Леной Старостиной? Кем стал для нее Семен?.. Как он убил ее?
Вновь передо мной возникло лицо девушки, снова я задал интересующий меня вопрос и получил исчерпывающий ответ: Лена убита в охотничьей избушке Семеном с помощью финки-«лисички», которой он двадцать три раза ударил молодую женщину в грудь и живот. Затем он раздел труп, отнес его подальше от избушки и закопал в снегу. Вещи же, принадлежавшие девушке, Семен частично сжег в печке, частично разбросал по лесу...
* * *
— Пока в издательстве не было Скорина, ему звонил какой-то мужчина, — сказала Виолетта Алексеевна следователю. — Он просил прибыть в шесть часов вечера в «санаторий»...
— А что за «санаторий»? — поинтересовался Матвиевский.
— Он сказал, что Скорин знает...
Об этом мне поведал сам Матвиевский. Эта очередная порция информации побудила меня вернуться в своих изысканиях к погибшему искусствоведу.
О «санатории» Матвиевский узнал только после того, как связал воедино два телефонных звонка на работу Скорина — некой Стеллы и неизвестного мужчины, скрывшего свое имя. Но ведь «санаторий» мог оказаться физкультурно-оздоровительным комплексом под названием «Стелла», открытым около года назад в бывшей городской бане в районе метро «Университет»!
По-видимому, слово «санаторий» на этот раз стало ключевым для меня. Стоило мне только взглянуть на фотографию Игоря Васильевича, лежавшую под
рукой, как я тут же «увидел и услышал» все, что происходило со Скориным в Вологодской области несколько месяцев назад.
Рассказ призрака «Санаторий»... Так в шутку мы называли физкультурно-оздоровительный комплекс недалеко от метро
«Университет». Именно там несколько раз назначал мне деловые встречи знакомый банкир. Сам он был постоянным клиентом этого заведения и дважды в неделю, по понедельникам и пятницам, принимал там своих многочисленных деловых партнеров — близких друзей, как я уже говорил, у него почти не было. С 19.00 до 22.00 банкир мог пользоваться местным тренажерным залом, бассейном, сауной, услугами массажного салона и прочими благами, которые только можно было купить за деньги. Все эти удовольствия обходились ему, как он небрежно признавался сам, «в какие-то 30—40 тысяч долларов в год»...
С хозяйкой «Стеллы» Стеллой Викторовной Фиалковой банкир познакомил меня, заранее предупредив, что иногда мне придется выполнять ее небольшие поручения, особенно во время будущих зарубежных командировок, которых ожидалось немало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Внутри сундук был битком набит какими-то книгами, альбомами, скатанными в трубочки холстами. На всем на этом лежал такой толстый слой пыли, что сомнений быть не могло — сундук находился здесь много десятилетий.
— Кажется, я нашел! — крикнул я Бромбергу.
— Вы отыскали люк? — с надеждой в голосе спросил он.
— Нет, я нашел сундук, а в нем, похоже, картины, а — Вот что, Петр Петрович! Давайте-ка вызовем сюда Семена и наведем тень на плетень. Скажем ему, что нашли клад, который оценивается в тысячи долларов. Он все равно в этом деле профан, зато жаден безмерно. Мы постараемся убедить его, что поможем В продать находку повыгоднее.
— За рубеж, например... — подхватил и продолжил я мысль Бромберга.
— Да хоть бы и так. Мне, правда, не очень верится, что в этом сундуке есть серьезные ценности. Скорее, барахло какое-нибудь.
— Возможно. Так или иначе, я согласен, давайте попробуем. Чем черт не шутит, когда Бог спит...
И мы начали орать во всю глотку, звать Семена.
— Что за шум, а драки нет? — зло спросил Горбунов, заглядывая к нам в подвал и включая мощный электрический фонарь, от света которого я даже зажмурил глаза. — Как вы тут устроились, каторжные мои?
— Можно бы хуже, да некуда, — проговорил Бромберг. — Слушай, Семен, я ведь к тебе всегда по-доброму относился и теперь не собираюсь тебя подводить под монастырь. Больше того, от нас с Петром Петровичем ты сможешь получить большую пользу.
— Какую такую пользу? Что вы там лепечете? — нахмурился Семен.
— Да ты послушай! В этих клетях, как оказалось, запрятаны уникальные клады, зарытые еще до революции. Здесь ценностей на миллионы...
— Бросьте, Николай Вениаминович, загибать. А то я здешних подвалов не знаю! — усмехнулся Семен.
— Посмотри вон туда, где сидит художник, и сам убедишься.
Горбунов посветил фонарем на найденный сундук и, пробормотав: «Может, и правда золотишко надыбал», полез открывать мою клеть.
— Ну-ка, ну-ка... — Семен подполз к сундуку, отпихнул меня в сторону и стал вынимать оттуда и разворачивать художественные полотна. — Да тут картинки какие-то дерьмовые... Где тут золото?
— Дурак ты, Семен, — проворчал Бромберг. — Этим картинам цены нет. На любом аукционе на Западе за них миллионы отвалят.
— Ага! Догонят и добавят! — не поверил Горбунов.
Пока Николай Вениаминович продолжал расхва-
ливать картины, а Семен, развесив уши, слушал его, я
смог наконец при свете разглядеть одно из полотен. А
когда разглядел, почувствовал, что теряю почву под
ногами: передо мной почти наверняка находился под
линник Ван Дейка. о
— А ты, художник, что молчишь? — спросил у с!
меня Семен. — Стоит эта старая мазня хоть два цента
или все враки?
— Эта, как вы изволили выразиться, мазня стоит гораздо дороже, — просипел я.
— Ладно, уговорили. Только, чур, мужикам моим ни полслова об этой находке, а то тут такое начнется... Я вас освобожу, только чуть погодя. И картины перетащим наверх только ночью, чтобы ни одна падла не увидела...»
* * *
И снова в моей голове прозвучат щелчок, будто отключилась видеомагнитофонная запись. Оглядевшись, я не обнаружил за столом следователя Матвиевского, но по запаху довольно крепкого табака понял, что Леонид Васильевич вышел в коридор покурить. Я не стал звать его, чтобы продолжить наше разбирательство. Мне захотелось воспользоваться одиночеством и поэкспериментировать над своими возможностями в экстрасенсорике.
Первым делом я настроился на образ Лены Старостиной, который создался в моем представлении после ознакомления с частью записок художника Садикова. Хотя я был твердо уверен, что где-то действительно существуют эти записи, ссылаться на них было бы преждевременно.
Итак, передо мной поплыла череда женских лиц. Когда же появилась миловидная физиономия с карими глазами, небольшим прямым носиком и тонкими губами, обрамленная густой кудрявой шапкой черных волос, я сразу решил, что это и есть Лена.
Остановившись на этом образе, я мысленно задал девушке вопрос: «Как ты познакомилась с Семеном?» И тут же почувствовал, что нахожусь в небольшой городской квартире, где за столом собрались человек десять молодых парней и девчат. Семен и его приятель выделялись своей возмужалостью, выглядели посолиднее остальных. Почему-то все происходившее в комнате я видел глазами Лены. А потом зазвучат и ее голос: «Маринка, мне определенно нравится твой Константин. Он просто завалил меня подарками! Вот и сегодня — золотая цепочка... А как он говорит... а Прямо Цицерон!.. Что? Ты мне советуешь обратить внимание на его приятеля? Но он староват для меня. Кстати, куда они пошли? Видно, перекурить. Интересно, о чем они там разговаривают? Пойду потихоньку подслушаю». Должно быть, Лена прошла на кухню, потому что я увидел раковину мойки, заполненную грязной посудой. Затем побежала вода, и чьи-то руки принялись мыть тарелки, чашки, ложки. А за спиной девушки в это время звучат диалог двух подвыпивших мужчин.
— Ты говоришь о той милашке, что сидит за столом возле окна? — спрашивал Костя у Семена. — Слов нет, она хороша. Она сексуальна. Она сверкает и лучится, как ее бриллиантовая сережка... Но вот тебе мой совет: бери ноги в руки и беги от таких милашек как черт от ладана. Это существо с горящим взглядом, осиной талией и в модном «прикиде» называется одним простым и точным словом — западня. Врачи-сексопатологи называют таких женщин — вамп. Ее сексуальность — ловушка, ее тело — оружие, а ее любовник — жертва.
«Это Костя говорит о Верке. Мужчины сохнут по ней пачками...»
— Мне больше нравится подружка твоей Маришки.
— Так в чем же дело? Вот она! Делает вид, что моет посуду, а сама наверняка прислушивается к нашему с тобой разговору...
— Ну уж дудки! — сказала Лена, проходя мимо Семена и Константина, стоявших у открытой форточки и дымящих сигаретами... — Ничего я не подслушивала. Очень надо!
— Да, хороша девка! — услышала Лена, возвращаясь в комнату, голос Семена.
Потом за столом они шептались с Мариной, и та спросила:
— Как тебе Семен? По-моему, он вульгарный...
— Он мне нравится, — ответила Лена. Возвратились Костя и Семен. Костя переглянулся с
приятелем, встал и предложил тост.
— Прошу всех присутствующих налить бокалы! За что будем пить? Сейчас узнаете... Кто-то из модельеров нижнего женского белья, конечно же, мужчина, заявил: «Современная женщина — это свадебный торт, который нужно есть слоями». И он в чем-то прав. Представьте только полупрозрачные глубокие чашечьки бюстье с плиссировками, бантиками и вышивкой, К прозрачные тонкие чулки, украшенные сверху кружевными бордюрчиками, и маленькие трусики в стиле а-ля Бразилия с вырезами-сердечками, которые приоткрывают... В.общем, такое белье подсказывает жен о шине, что раздеваться нужно не только как можно чаще, но и красиво. А кроме того, женщина должна быть доступна мужчине, иначе на кой черт нужны все эти чашечки, подвязки, кружева... Вот я и предлагаю, друзья, выпить за доступных женщин! Они вне конкуренции!
— Ура! — поддержали Костю все присутствующие, устав держать наполненные рюмки.
* * *
Лена, можно тебя на минутку? Пойдем подышим свежим воздухом...
— Пошли...
На улице выл ветер, кружила метель. Казалось, сама природа сопротивлялась этому знакомству...
Я не стал дальше слушать. Я знал больше, чем Лена. Но скоро и она узнает, что не всем и каждому можно верить. Я понял, что все подтверждалось. Роман, закончившийся для Лены трагическим безвременьем, начинался.
Да, подумалось мне, люди не всегда прислушиваются к голосу своей интуиции, не обращают внимания на явные знаки Бога, Природы, Ангела-хранителя...
Мне почему-то вспомнились письма князя Андрея Курбского, посланные из-под Казани Ивану Грозному. Он писал в них о том, что с восходом солнца на высоких стенах осажденного русскими войсками города-крепости появлялись татарские заклинатели. Выкрикивая «сатанинские заклинания», они одновременно махали полами своих халатов. Тут же поднимался сильный ветер, который нагонял дождевые облака. Начинался необыкновенно сильный ливень, превращавший землю в болото. Из-за этой стихии русские войска не могли идти на приступ, воины буквально утопали в хлябях. Так продолжалось до тех пор, пока из Москвы не привезли честной крест и не совершили водосвятие. Сила татарских колдунов пошла на убыль, а затем и исчезла совсем. Погода же сразу улучшилась...
А вот наш век. Свидетельство Джавахарлала Неру. Он писал, что, когда в Индии вражда между мусульманами и индусами вспыхнула с особой силой, разразилось страшное землетрясение. Еще раньше о том же писали китайские историки. Они утверждали: различные природные катаклизмы чаще всего сопутствуют глобальным конфликтам в человеческих сообществах. Но бывает, что природа подсказывает, как вести себя, каждому человеку в отдельности. Тут прямая зависимость. Что касается глобальных катастроф, спровоцированных человеческим невежеством, так этого и сейчас хоть отбавляй, к примеру, в нашей стране. Сперва катастрофа на Чернобыльской АЭС, потом землетрясение в Армении — пошло-поехало, будто сатана с цепи сорвался. Но очень часто в роли сатаны выступают сами люди.
Разве не так было в случае с Леной Старостиной? Кем стал для нее Семен?.. Как он убил ее?
Вновь передо мной возникло лицо девушки, снова я задал интересующий меня вопрос и получил исчерпывающий ответ: Лена убита в охотничьей избушке Семеном с помощью финки-«лисички», которой он двадцать три раза ударил молодую женщину в грудь и живот. Затем он раздел труп, отнес его подальше от избушки и закопал в снегу. Вещи же, принадлежавшие девушке, Семен частично сжег в печке, частично разбросал по лесу...
* * *
— Пока в издательстве не было Скорина, ему звонил какой-то мужчина, — сказала Виолетта Алексеевна следователю. — Он просил прибыть в шесть часов вечера в «санаторий»...
— А что за «санаторий»? — поинтересовался Матвиевский.
— Он сказал, что Скорин знает...
Об этом мне поведал сам Матвиевский. Эта очередная порция информации побудила меня вернуться в своих изысканиях к погибшему искусствоведу.
О «санатории» Матвиевский узнал только после того, как связал воедино два телефонных звонка на работу Скорина — некой Стеллы и неизвестного мужчины, скрывшего свое имя. Но ведь «санаторий» мог оказаться физкультурно-оздоровительным комплексом под названием «Стелла», открытым около года назад в бывшей городской бане в районе метро «Университет»!
По-видимому, слово «санаторий» на этот раз стало ключевым для меня. Стоило мне только взглянуть на фотографию Игоря Васильевича, лежавшую под
рукой, как я тут же «увидел и услышал» все, что происходило со Скориным в Вологодской области несколько месяцев назад.
Рассказ призрака «Санаторий»... Так в шутку мы называли физкультурно-оздоровительный комплекс недалеко от метро
«Университет». Именно там несколько раз назначал мне деловые встречи знакомый банкир. Сам он был постоянным клиентом этого заведения и дважды в неделю, по понедельникам и пятницам, принимал там своих многочисленных деловых партнеров — близких друзей, как я уже говорил, у него почти не было. С 19.00 до 22.00 банкир мог пользоваться местным тренажерным залом, бассейном, сауной, услугами массажного салона и прочими благами, которые только можно было купить за деньги. Все эти удовольствия обходились ему, как он небрежно признавался сам, «в какие-то 30—40 тысяч долларов в год»...
С хозяйкой «Стеллы» Стеллой Викторовной Фиалковой банкир познакомил меня, заранее предупредив, что иногда мне придется выполнять ее небольшие поручения, особенно во время будущих зарубежных командировок, которых ожидалось немало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66