.. Поэтому я хочу, чтобы ты смылась вчистую. Ты слишком хороша для этого животного.
В глазах Веры появилась тоска. Стены их квартиры не спасали от летней жары. С улицы несло запахи пыли и бензина. Внезапно ей представился освещенный ярким солнцем сельский дом с садом, яблони, пчелиные ульи. Рядом — она в широкополой сиреневой шляпе качает воду из колодца.
— Все дело в Чарли,— прошептал Пагги.— Я не верю ему.
— Почему? Он никогда не сделает мне больно. Он слишком нежен и не выносит чьих-либо страданий. Он всегда морщится при виде крови и даже синяков.
— Это правда, о королева! Но он не способен представить то, чего не видит.
Вера вспомнила мисс Белсон. Чарли уверял, что заранее знал об ее освобождении. Но что-то рассчитал он все слишком впритык.
Глава XXVI
Черные нити
Чарли страшно обрадовался согласию Веры, но обсуждать новую авантюру она отказалась.
— Я посоветуюсь с моим штабом, когда сочту нужным,— пообещала она.
— Время уже пришло. Медлить ни к чему,— сказал Пагги.— Мне надо как можно скорее тебя застраховать. Но Чарли должен остаться в стороне. В обычном случае он бы тебе, конечно, наследовал как муж, но он ведь, в сущности, сейчас на тебе и не женат, правда?
— Мы можем опять пожениться,— предложил Чарли.
— Все это слишком рискованно,— возразил Пагги.— Запомни, Честер: Вера твоя жена, или сожительница— только для здешних соседей. Но ты никак не связан со вдовой Чарли Бэкстера.
— А разве она не может оставить мне завещание?
— Нет, парень. Миссис Чарльз Бэкстер предпочитает оставаться в живых и тратить свои денежки от страховки. Потом, какого рожна нам вплетать сюда адвокатов? Вообще, лучше вам сделать друг другу ручкой. По мне — иметь дело с Верой чертовски приятно, но когда Чарли где-нибудь подальше.
Вера сразу учла, что со стороны ее мужа не последовало никаких возражений. Он явно ни капельки не ревновал, и это в данную минуту ее волновало больше всего, поэтому она не заметила, что Пагги оставил всю свою былую осторожность. Его водянистые глаза иронично поблескивали, будто он собирался начать свою собственную игру, только чтобы себя самого и развлечь.
— Итак, игроки старые, партия новая,— сказал Чарли покровительственным г оном.— На этот раз я собираюсь загрести десять тысяч.
Такая сумма вызвала у Веры сомнения.
— Но тогда и взносы будут больше,— возразила она.
Хотя Пагги знал, что она стремится сберечь свой капитал, он не поддержал ее.
— Ты моложе Чарли, так что и взносы будут меньше,— сказал он.— Да и заплатишь-то ты, наверное, всего один раз... Вопрос в том, пройдет ли эта замухрышка медицинскую комиссию?
Пагги не стал тянуть с приглашением доктора Родди. Тот оказался добродушным неуклюжим верзилой с растрепанной седой шевелюрой, взъерошенными усами и мутными голубыми глазами. В молодости он был весьма многообещающим юношей и как-то написал одной леди в альбом следующий экспромт:
К известности тернистая тропа Сулит немало трудностей и риска, Но жажду славы часто проще утолить Ирландским и шотландским .виски
Строки эти отлично подошли бы для его собственной эпитафии. И все же, хотя виски он любил гораздо сильнее, чем свою работу, благодаря личному обаянию и недурным навыкам в оказании неотложной помощи он умудрился сохранить довольно большую практику в одном из самых бедных районов города.
Его выход на сцену послужил для Судьбы знаком — и она вплела первые черные роковые нити в ткань жизни суетящихся под ее неусыпным оком людей.
На следующий вечер у Веры палец попал в мясорубку, и опять позвали доктора Родди. Хотя и не совсем трезвый, но он пришел, главным образом, ввиду своих приятных воспоминаний о виски.
Родди привык, что хозяйки прячут от него заветные графины, поэтому Вера очаровала его своим гостеприимством, а как пациентка она понравилась ему еще больше, продемонстрировав настоящее мужество.
Чарли предложил во время обработки раны воспользоваться хлороформом. Доктор Родди, находясь в несколько пьяно-сентиментальном настроении, был тронут тем, как чутко муж сопереживает жене, и даже на Пагги это произвело впечатление.
Не было никаких сомнений, что Чарли искренне страдал от боли, которую терпела Вера. Это доказывалось бледностью его губ и тем, как он морщился, когда она вскрикивала.
— Больше всего нервов на кончиках пальцев,— сообщил он доктору Родди.
— Сам знаю,— проворчал доктор.— Не стоит меня учить.
Так как собственные руки не слишком хорошо подчинялись Родди, Чарли помог бинтовать и своей искусностью заслужил похвалу доктора. После этого Родди просидел почти до рассвета, болтая и попивая виски.
Удалился он в таком плачевном состоянии, что оставил пузырек с хлороформом, а, обнаружив пропажу через несколько дней, не смог вспомнить, в каком из множества домов он его позабыл.
Чарли нашел пузырек на следующее утро и спросил Веру, что с ним делать.
— Может, отнести к нему в приемную?
— С какой стати? — возмутилась Вера.— Ты что, у него на побегушках? Если ему надо, сам за ним пришлет.
— Эх, бедняга. Может, позвонить и сказать, где он его забыл?
— Нет. Я не хочу опять видеть здесь эту винную бочку.
— Пока ты не выйдешь на сцену в роли умирающей, тогда уж придется,— напомнил ей Пагги.
Пагги заметил, что с некоторых пор меланхолия Чарли уступила место превосходному настроению, и верно угадал причину этой перемены. Ведь Чарли наконец-то удалось договориться с Дженнифер и увидеться с ней в «Ритце». До того она, когда бы он ни позвонил, ссылалась на то, что уже с кем-то условилась о встрече.
Как он и подозревал, причиной ее несговорчивости был другой мужчина. Элан Поул, живший в том же пансионе, не был ни красив, ни богат, зато обладал не односторонним, а, по крайней мере, двухсторонним мышлением. Это означало, что, как и многие английские мужчины, он был осведомлен о множестве предметов, но говорить мог о двух: регби и страховом деле.
Он повел Дженнифер на стадион Уэмбли, где проходил финальный матч кубка, и даже не заметил, что она ради этого славного турнира промокла насквозь под дождем и осталась голодной, пропустив свой чай. Что касается страховой стороны его личности, то он занимал должность, не весьма, впрочем, внушительную, в конторе одной крупной страховой фирмы.
Несмотря на такую его заурядность, их с Дженнифер тянуло друг к другу. У них было много общего, поскольку за внешней утонченностью и изысканностью девушки скрывалась натура простая и домашняя. Элан пытался отговорить ее от встречи с Чарли, и, хотя в целом она была несогласна, его доводы на нее подействовали.
— Это положительно опасно,— говорил он.— Вы же сами признали, что ваш друг Эндрюс и ведать не ведает, что за человек этот тип. Он оказался там чисто случайно, но также случайно он может взять и обчистить вас, если не чего похуже. Что вы знаете о нем?
— Я знаю, что он очень симпатичный и танцует, как бог.
— Да, мне не чета... Но, знаете, я же не виноват, чю у меня такое лицо. Мне оно нравится не больше, чем вам... Что, влюбились в него?
— Нет, конечно. Да и потом, я встречаюсь с ним в «Ритце» всего на полчаса Я же не приведу его в спальню.
— Ладно, если вы и впрямь должны идти, пожалуйста, будьте осторожны. Ничего ему о себе не рассказывайте.
Видя, как сильно он обеспокоен, Дженнифер обещала соблюдать крайнюю осмотрительность. Ни он, ни она не подозревали, что Элан дал ей роковой совет.
Возможно потому, в этот раз она была настороже, во время второй встречи Чарли очаровал ее гораздо меньше. При дневном свете его красота выглядела какой-то мишурно-показной. Он несколько напоминал ей актера, забывшего стереть грим. И все же он был весьма привлекателен, точно соответствуя тому типу мужчин, которого лондонские мамаши умоляют избегать своих дочерей, чтобы уберечься от беды.
Он глядел на нее так неотрывно и страстно, что ей стало неловко.
— Неужели у меня такой ужасный вид? — спросила она. — Просто, мне ведь пришлось идти сюда прямо из конторы.
— Какой конторы?—спросил он.
— Литературное агентство.
— Чье?
Она уже собиралась сказать ему, но тут вспомнила предостережение Элана. Поэтому, хотя любые увертки были чужды ее натуре, она назвала другое известное имя.
И Судьба вплела в свою ткань еще одну черную нить.
Свидание у них не клеилось, так как Дженнифер насчет Чарли уже отрезвилась, сам же он явно нервничал. Тщеславие шептало ему, что он вовсе не производит на нее впечатление блестящего и образованного светского кавалера, к тому же она беспрестанно приводила его в замешательство своими специальными вопросами.
Поэтому он начал хвастаться. Хотя она поддерживала его различными уместными замечаниями и вопросами, ему все время было не по себе от чувства, что она не верит ни одному его слову. Каждый раз, когда это подозрение проносилось в его голове, он начинал так безбожно путаться, что Дженнифер была вынуждена приходить к нему на помощь и вытаскивать его из трясины его собственной трепотни.
И тут в ее сознании шевельнулось какое-то неуловимое, но неотвязное, подобно комариному писку над ухом, воспоминание.
-- Мне кажется..,— она замолчала и нахмурилась.— А не встречала ли я вас раньше?
— Я в а с никогда не встречал.
Хотя ей было совершенно невдомек, отчего это он так встревожился, она с интересом заметила, как изменились его глаза. Мягкость и вкрадчивое вдруг исчезли, уступив место злому испугу и настороженности загнанного в угол зверя.
— Может, вы видели кого-то похожего на меня на киноэкране,— предположил он.
— О, конечно, не раз,—поспешила она его уверить. К СЧАСТЬЮ, ее ответ ему польстил.
— Когда мы еще встретимся? — спросил он.
— О... я гак занята!
— Не будьте столь жестоки. Вы заставляете меня чувствовать, что я не оправдал ваши надежды. Я так давно всем этим занимался, но к следующему разу обязательно подготовлюсь и освежу все своя знания. Пожалуйста, дайте мне еще один шанс, что вам стоит! Не хочу хвастаться, но я, скорее всего, забыл больше, чем когда-либо знал любой из встречавшихся вам мужчин.
— О, вы так мне помогли,— заверила его Дженнифер.— Если я и выглядела скучновато, то это лишь потому, что старалась все запомнить. «Ритц» обязательно будет в моем романе.
— А я?
— И вы. Вы будете преступником, который попадется и окажется под судом.
В качестве компенсации за ее отказ назначить следующее свидание, Дженнифер позволила ему проводить ее до дома. Она настояла на поездке в метро, потому что такси она не доверяла. Чарли представился случай изменить ее мнение о нем: он, единственный из всех сидевших в вагоне мужчин, уступил место пожилой женщине. Дженнифер не могла не заметить, что поступок его был искренним, и, желая вознаградить Чарли за доброту, она пригласила его к себе, когда они дошли до ее пансиона.
Ее эффектный кавалер произвел впечатление на дам, сидевших в общем холле, а Элан Поул, метнув на Чарли взгляд исподлобья, демонстративно отвернулся, не желая, чтобы их знакомили.
Когда Чарли ушел, Элан, не теряя времени, принялся делать Дженнифер внушение.
— Это, конечно, не мое дело, но, по-моему, вам больше не стоит знаться с этим итальяшкой.
— Я так и знала, что вы это скажете, — парировала Дженнифер.— У вас обычный мужской комплекс. Человек, видите ли, не может быть одновременно и красив, и честен. — Так или иначе, я точно знаю, что он — сомнительный тип. Мужчине мужчину не обмануть. Дженнифер рассмеялась своим жизнерадостным смехом.
— Ладно, давайте, я вам расскажу все, что о нем знаю. Начнем с того, что бояться мне его нечего, потому что он сам боится меня еще сильнее. Он жуткий трус. Стоит ему попасть в затруднительное положение, и он сразу съеживается, как проколотый воздушный шарик.
— Так, и что же? — вставил Элан.
— Он такой, что если ребенок поймает его за руку, когда он вытаскивает кошелек с мелочью у этого ребенка из кармана, то он непременно выстрелит и убьет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
В глазах Веры появилась тоска. Стены их квартиры не спасали от летней жары. С улицы несло запахи пыли и бензина. Внезапно ей представился освещенный ярким солнцем сельский дом с садом, яблони, пчелиные ульи. Рядом — она в широкополой сиреневой шляпе качает воду из колодца.
— Все дело в Чарли,— прошептал Пагги.— Я не верю ему.
— Почему? Он никогда не сделает мне больно. Он слишком нежен и не выносит чьих-либо страданий. Он всегда морщится при виде крови и даже синяков.
— Это правда, о королева! Но он не способен представить то, чего не видит.
Вера вспомнила мисс Белсон. Чарли уверял, что заранее знал об ее освобождении. Но что-то рассчитал он все слишком впритык.
Глава XXVI
Черные нити
Чарли страшно обрадовался согласию Веры, но обсуждать новую авантюру она отказалась.
— Я посоветуюсь с моим штабом, когда сочту нужным,— пообещала она.
— Время уже пришло. Медлить ни к чему,— сказал Пагги.— Мне надо как можно скорее тебя застраховать. Но Чарли должен остаться в стороне. В обычном случае он бы тебе, конечно, наследовал как муж, но он ведь, в сущности, сейчас на тебе и не женат, правда?
— Мы можем опять пожениться,— предложил Чарли.
— Все это слишком рискованно,— возразил Пагги.— Запомни, Честер: Вера твоя жена, или сожительница— только для здешних соседей. Но ты никак не связан со вдовой Чарли Бэкстера.
— А разве она не может оставить мне завещание?
— Нет, парень. Миссис Чарльз Бэкстер предпочитает оставаться в живых и тратить свои денежки от страховки. Потом, какого рожна нам вплетать сюда адвокатов? Вообще, лучше вам сделать друг другу ручкой. По мне — иметь дело с Верой чертовски приятно, но когда Чарли где-нибудь подальше.
Вера сразу учла, что со стороны ее мужа не последовало никаких возражений. Он явно ни капельки не ревновал, и это в данную минуту ее волновало больше всего, поэтому она не заметила, что Пагги оставил всю свою былую осторожность. Его водянистые глаза иронично поблескивали, будто он собирался начать свою собственную игру, только чтобы себя самого и развлечь.
— Итак, игроки старые, партия новая,— сказал Чарли покровительственным г оном.— На этот раз я собираюсь загрести десять тысяч.
Такая сумма вызвала у Веры сомнения.
— Но тогда и взносы будут больше,— возразила она.
Хотя Пагги знал, что она стремится сберечь свой капитал, он не поддержал ее.
— Ты моложе Чарли, так что и взносы будут меньше,— сказал он.— Да и заплатишь-то ты, наверное, всего один раз... Вопрос в том, пройдет ли эта замухрышка медицинскую комиссию?
Пагги не стал тянуть с приглашением доктора Родди. Тот оказался добродушным неуклюжим верзилой с растрепанной седой шевелюрой, взъерошенными усами и мутными голубыми глазами. В молодости он был весьма многообещающим юношей и как-то написал одной леди в альбом следующий экспромт:
К известности тернистая тропа Сулит немало трудностей и риска, Но жажду славы часто проще утолить Ирландским и шотландским .виски
Строки эти отлично подошли бы для его собственной эпитафии. И все же, хотя виски он любил гораздо сильнее, чем свою работу, благодаря личному обаянию и недурным навыкам в оказании неотложной помощи он умудрился сохранить довольно большую практику в одном из самых бедных районов города.
Его выход на сцену послужил для Судьбы знаком — и она вплела первые черные роковые нити в ткань жизни суетящихся под ее неусыпным оком людей.
На следующий вечер у Веры палец попал в мясорубку, и опять позвали доктора Родди. Хотя и не совсем трезвый, но он пришел, главным образом, ввиду своих приятных воспоминаний о виски.
Родди привык, что хозяйки прячут от него заветные графины, поэтому Вера очаровала его своим гостеприимством, а как пациентка она понравилась ему еще больше, продемонстрировав настоящее мужество.
Чарли предложил во время обработки раны воспользоваться хлороформом. Доктор Родди, находясь в несколько пьяно-сентиментальном настроении, был тронут тем, как чутко муж сопереживает жене, и даже на Пагги это произвело впечатление.
Не было никаких сомнений, что Чарли искренне страдал от боли, которую терпела Вера. Это доказывалось бледностью его губ и тем, как он морщился, когда она вскрикивала.
— Больше всего нервов на кончиках пальцев,— сообщил он доктору Родди.
— Сам знаю,— проворчал доктор.— Не стоит меня учить.
Так как собственные руки не слишком хорошо подчинялись Родди, Чарли помог бинтовать и своей искусностью заслужил похвалу доктора. После этого Родди просидел почти до рассвета, болтая и попивая виски.
Удалился он в таком плачевном состоянии, что оставил пузырек с хлороформом, а, обнаружив пропажу через несколько дней, не смог вспомнить, в каком из множества домов он его позабыл.
Чарли нашел пузырек на следующее утро и спросил Веру, что с ним делать.
— Может, отнести к нему в приемную?
— С какой стати? — возмутилась Вера.— Ты что, у него на побегушках? Если ему надо, сам за ним пришлет.
— Эх, бедняга. Может, позвонить и сказать, где он его забыл?
— Нет. Я не хочу опять видеть здесь эту винную бочку.
— Пока ты не выйдешь на сцену в роли умирающей, тогда уж придется,— напомнил ей Пагги.
Пагги заметил, что с некоторых пор меланхолия Чарли уступила место превосходному настроению, и верно угадал причину этой перемены. Ведь Чарли наконец-то удалось договориться с Дженнифер и увидеться с ней в «Ритце». До того она, когда бы он ни позвонил, ссылалась на то, что уже с кем-то условилась о встрече.
Как он и подозревал, причиной ее несговорчивости был другой мужчина. Элан Поул, живший в том же пансионе, не был ни красив, ни богат, зато обладал не односторонним, а, по крайней мере, двухсторонним мышлением. Это означало, что, как и многие английские мужчины, он был осведомлен о множестве предметов, но говорить мог о двух: регби и страховом деле.
Он повел Дженнифер на стадион Уэмбли, где проходил финальный матч кубка, и даже не заметил, что она ради этого славного турнира промокла насквозь под дождем и осталась голодной, пропустив свой чай. Что касается страховой стороны его личности, то он занимал должность, не весьма, впрочем, внушительную, в конторе одной крупной страховой фирмы.
Несмотря на такую его заурядность, их с Дженнифер тянуло друг к другу. У них было много общего, поскольку за внешней утонченностью и изысканностью девушки скрывалась натура простая и домашняя. Элан пытался отговорить ее от встречи с Чарли, и, хотя в целом она была несогласна, его доводы на нее подействовали.
— Это положительно опасно,— говорил он.— Вы же сами признали, что ваш друг Эндрюс и ведать не ведает, что за человек этот тип. Он оказался там чисто случайно, но также случайно он может взять и обчистить вас, если не чего похуже. Что вы знаете о нем?
— Я знаю, что он очень симпатичный и танцует, как бог.
— Да, мне не чета... Но, знаете, я же не виноват, чю у меня такое лицо. Мне оно нравится не больше, чем вам... Что, влюбились в него?
— Нет, конечно. Да и потом, я встречаюсь с ним в «Ритце» всего на полчаса Я же не приведу его в спальню.
— Ладно, если вы и впрямь должны идти, пожалуйста, будьте осторожны. Ничего ему о себе не рассказывайте.
Видя, как сильно он обеспокоен, Дженнифер обещала соблюдать крайнюю осмотрительность. Ни он, ни она не подозревали, что Элан дал ей роковой совет.
Возможно потому, в этот раз она была настороже, во время второй встречи Чарли очаровал ее гораздо меньше. При дневном свете его красота выглядела какой-то мишурно-показной. Он несколько напоминал ей актера, забывшего стереть грим. И все же он был весьма привлекателен, точно соответствуя тому типу мужчин, которого лондонские мамаши умоляют избегать своих дочерей, чтобы уберечься от беды.
Он глядел на нее так неотрывно и страстно, что ей стало неловко.
— Неужели у меня такой ужасный вид? — спросила она. — Просто, мне ведь пришлось идти сюда прямо из конторы.
— Какой конторы?—спросил он.
— Литературное агентство.
— Чье?
Она уже собиралась сказать ему, но тут вспомнила предостережение Элана. Поэтому, хотя любые увертки были чужды ее натуре, она назвала другое известное имя.
И Судьба вплела в свою ткань еще одну черную нить.
Свидание у них не клеилось, так как Дженнифер насчет Чарли уже отрезвилась, сам же он явно нервничал. Тщеславие шептало ему, что он вовсе не производит на нее впечатление блестящего и образованного светского кавалера, к тому же она беспрестанно приводила его в замешательство своими специальными вопросами.
Поэтому он начал хвастаться. Хотя она поддерживала его различными уместными замечаниями и вопросами, ему все время было не по себе от чувства, что она не верит ни одному его слову. Каждый раз, когда это подозрение проносилось в его голове, он начинал так безбожно путаться, что Дженнифер была вынуждена приходить к нему на помощь и вытаскивать его из трясины его собственной трепотни.
И тут в ее сознании шевельнулось какое-то неуловимое, но неотвязное, подобно комариному писку над ухом, воспоминание.
-- Мне кажется..,— она замолчала и нахмурилась.— А не встречала ли я вас раньше?
— Я в а с никогда не встречал.
Хотя ей было совершенно невдомек, отчего это он так встревожился, она с интересом заметила, как изменились его глаза. Мягкость и вкрадчивое вдруг исчезли, уступив место злому испугу и настороженности загнанного в угол зверя.
— Может, вы видели кого-то похожего на меня на киноэкране,— предположил он.
— О, конечно, не раз,—поспешила она его уверить. К СЧАСТЬЮ, ее ответ ему польстил.
— Когда мы еще встретимся? — спросил он.
— О... я гак занята!
— Не будьте столь жестоки. Вы заставляете меня чувствовать, что я не оправдал ваши надежды. Я так давно всем этим занимался, но к следующему разу обязательно подготовлюсь и освежу все своя знания. Пожалуйста, дайте мне еще один шанс, что вам стоит! Не хочу хвастаться, но я, скорее всего, забыл больше, чем когда-либо знал любой из встречавшихся вам мужчин.
— О, вы так мне помогли,— заверила его Дженнифер.— Если я и выглядела скучновато, то это лишь потому, что старалась все запомнить. «Ритц» обязательно будет в моем романе.
— А я?
— И вы. Вы будете преступником, который попадется и окажется под судом.
В качестве компенсации за ее отказ назначить следующее свидание, Дженнифер позволила ему проводить ее до дома. Она настояла на поездке в метро, потому что такси она не доверяла. Чарли представился случай изменить ее мнение о нем: он, единственный из всех сидевших в вагоне мужчин, уступил место пожилой женщине. Дженнифер не могла не заметить, что поступок его был искренним, и, желая вознаградить Чарли за доброту, она пригласила его к себе, когда они дошли до ее пансиона.
Ее эффектный кавалер произвел впечатление на дам, сидевших в общем холле, а Элан Поул, метнув на Чарли взгляд исподлобья, демонстративно отвернулся, не желая, чтобы их знакомили.
Когда Чарли ушел, Элан, не теряя времени, принялся делать Дженнифер внушение.
— Это, конечно, не мое дело, но, по-моему, вам больше не стоит знаться с этим итальяшкой.
— Я так и знала, что вы это скажете, — парировала Дженнифер.— У вас обычный мужской комплекс. Человек, видите ли, не может быть одновременно и красив, и честен. — Так или иначе, я точно знаю, что он — сомнительный тип. Мужчине мужчину не обмануть. Дженнифер рассмеялась своим жизнерадостным смехом.
— Ладно, давайте, я вам расскажу все, что о нем знаю. Начнем с того, что бояться мне его нечего, потому что он сам боится меня еще сильнее. Он жуткий трус. Стоит ему попасть в затруднительное положение, и он сразу съеживается, как проколотый воздушный шарик.
— Так, и что же? — вставил Элан.
— Он такой, что если ребенок поймает его за руку, когда он вытаскивает кошелек с мелочью у этого ребенка из кармана, то он непременно выстрелит и убьет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31