—спросила Вера.
— Обратно,—гробовым голосом ответила мисс Бэкстер.— После этого я не желаю его видеть — ни мертвого, ни живого.
Она хлопнула дверью и пропала во тьме.
Вера стояла, замерев, все еще не веря в свою победу. Капитуляция была слишком внезапной и слишком безоговорочной. Мисс Бэкстер говорила о брате так, будто не верила в его смерть.
Слова «ни мертвого, ни живого» глубоко запали Вере в память, хотя всего сказанного она не помнила. В голове ее все спуталось, но одно она знала точно.
Мисс Бэкстер — их враг. Она отступила, но лишь затем, чтобы прийти опять. И тогда она явится уже не одна.
В отличие от Пагги и Чарли, Вера была способна держать свои опасения при себе. Она привыкла надеяться только на собственные силы и считала неразумным ослаблять боевой дух сообщников только ради психологической поддержки себя самой. Ее разрумянившееся лицо даже осунулось от тревоги, когда она оцепенело стояла на верхней ступеньке, пытаясь взвесить ситуацию.
Судя по всему, над ними нависла настоящая опасность. Хотя с трудом верилось, что эта сухая женщина с лицом, будто вырезанным из дерева, когда-то была способна на юношеские грешки, причина ее поражения не оставляла сомнений. Покров респектабельности внезапно был сорван с нее чужой рукой, так что в ночную тьму она выбежала в некотором смысле голой.
Однако Вера знала, что все это даром ей не обойдется. Как только мисс Бэкстер перестанет содрогаться от стыда разоблачения, она опять начнет шевелить мозгами. И обязательно вспомнит о своей первой обиде— что ее не пустили посмотреть на брата.
Сомнительная верность его предсмертным желаниям не сможет как следует объяснить запертую дверь. Мисс Бэкстер удалось смести с помощью шоковой тактики, но ничего не было сделано, чтобы развеять ее подозрения.
«Она ведь и вправду приведет полисмена»,— подумала Вера.
Насколько она знала, полицейский не имеет права войти без ее позволения, но это происшествие даст пищу тому, чего она так страшилась — слухам. Родится масса пересудов, преувеличений, и в конце концов на горизонте замаячит скандал.
Она стояла, глядя на заиндевевшие стекла парадной двери, ожидая, что на них вот-вот появится зловещий силуэт полицейского шлема, но тут снизу раздался крик.
— Вера, где ты?
— Иду,— отозвалась она.
Она подумала, что при нынешнем состоянии дорог не стоит ожидать немедленного возмездия. Хотя нервы ее дрожали от напряжения, она с беспечным видом вошла на кухню, насвистывая сквозь зубы.
Как она и ожидала, мужчины обменивались поздравлениями.
— Определенно, на тебя снизошло озарение свыше, старина! — говорил Пагги, любовно похлопывая Чарли по спине.
— Да нет, это благодаря тебе,— сказал Чарли. Он покачал головой и добавил.— Кто бы мог подумать это про Эмми? Это деградация. Меня уже ничего не связывает с моей семьей, но я, по крайней мере, верил, что сестры мои праведницы.
— Ничего похожего, старина. Это та еще продувная бестия, просто блеск!
Вера с негодованием отметила, что Пагги прямо-таки восхищается мисс Бэкстер за эту сальную историю. Как у многих женщин строгих нравов, ее осуждение тех, кто нарушал ее собственные правила, имело легкую примесь зависти.
Кроме того, это послужило грустным напоминанием, что юность и любовь позади.
Громкий трезвон дверного звонка заставил ее вскочить.
— Кто это? — вскрикнула она.
— Наверное, еще цветы для меня,— с надеждой сказал Чарли.
— Да пошел ты со своими цветами,— огрызнулся Пагги, с неохотой откладывая трубку и отправляясь открывать.
Поджидая его, Вера зажала рот рукой с ярко накрашенными ногтями. Не в силах выдержать неизвестность, она бросилась вон из кухни и едва не столкнулась с Пагги в конце коридора.
Что эго было? выпалила она.
— Всего лишь почта,— ответил он.— Письмо тебе. Когда она разрывала конверт, он заметил, что у нее
дрожат руки, и постарался не упустить возможность.
— Старушка, у тебя измотанный вид. Как насчет чего-нибудь глотнуть?
К его удивлению, она с энтузиазмом ухватилась за это предложение.
— Отличная идея. Это нас взбодрит. Нам надо обязательно все утрясти сегодня же вечером. Завтрашнее
утро будет слишком беспокойным. Не забудь, что после похорон нам уже нельзя будет видеться. От рюмочки бренди ей полегчало, и она принялась читать письмо. Оно было от леди Райт, с подтверждением телефонного приглашения — в деловом стиле, что выдавало влияние ее мужа.
Сэр Хорас был тучным мужчиной, находившим «маленькую миссис Чарли», как он ее называл, весьма привлекательной. Гостей всегда приглашал он, так как его супруга была женщиной пассизной и скучной, но доброй: играя в бридж, она всегда ходила ему в масть, независимо от последствий.
— Сразу после похорон я поеду с ними в их машине,— объявила Вера. — Она пишет, что и слышать не захочет о моем возвращении в пустой дом. Они хотят, чтобы я пробыла у них неделю.
— А я смоюсь к Грейпсу, покуда не надо будет ехать за Чарли,— продолжил Пагги. Затем, взглянув на Чарли, он добавил.— Вот только не знаю, можно ли этого зануду оставлять одного в доме.
Вера сразу начала давать мужу инструкции.
— Твое первое делб — побриться. Займись этим, как только мы отбудем. Это необходимо успеть при дневном свете. В ванной тебе его будет достаточно.
Чарли, однако, не слушал и повернулся к Пагги.
— Перестань называть меня «Чарли». Я изменил имя. Отныне я — Честер Бивербрук.
— Ты вычитал его из газеты,— сказал Пагги.
— Сойдет,— решила Вера.— Но предупреждаю: больше никаких перемен. Ты слышал, что я тебе говорила о бритье?
Свои страхи она уже забыла... Да и лучше для ее спокойствия было не знать, что в это самое время большие ноги в форменных сапогах месили грязь, направляясь к Джесмин-Коттеджу.
Вера же, в счастливом неведении, давала распоряжения.
— Оставь себе на бритье побольше времени. Избавиться от этой бородищи — это тебе не банан почистить. Теперь дальше. Когда закончишь, собери чемодан. Помни — только носки, белье и тому подобные мелочи. Ни в коем случае не бери ни одного костюма.
— Но я хотел бы носить в Лондоне мою старую одежду,— запротестовал Чарли.— Она так мне идет.
А в этих твидовых нарядах, которые купил мне Пагги, я буду выглядеть, как какой-то мужлан.
— Вот и хорошо, Бивербрук,—сказал Пагги с циничной ухмылкой.— Нам и надо, чтобы ты смотрелся совсем другим человеком.
— Нет, я считаю это излишней предосторожностью.
— Вовсе нет,— сказала Вера.— Послушай мамочку, малыш. В этом городе мы не всех знаем в лицо. Представь, что какой-нибудь портновский подмастерье как-то по-особенному пришивает пуговицы — или что-то в этом роде. Он может приехать в Лондон и усесться напротив тебя где-нибудь в Корнер-Хаусе. Если он обратит внимание на твой пиджак, а портные всегда обращают внимание на одежду, то скажет себе: «Ба, да это же наш костюм!» В следующий момент он посмотрит на тебя.
— Все это притянуто за уши. И не узнает он меня.
— Может быть. Но я не собираюсь допускать даже малейшего риска.
— Кроме того,— вступил Пагги,— Вера здесь продаст все твои вещи.
— Да, так всегда поступают вдовы,— кивнула Вера.
— Ага, и еще,— продолжал Пагги, чей мозг заработал живее, смазанный бренди.— Тебе уже нельзя будет носить ни твои часы, ни галстучную булавку, вообще ничего своего, короче, прощайся с любимыми лошадками.
— Что... что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, старик, что вдова собирается все это отдать мне, как память о незабвенном друге. Вот буду носить твои часики и вспоминать о тебе.
— Да, пожалуй, ты не прогадаешь,—тихо заметил Чарли.
Ему не нравилось, что Пагги в качестве его доли надо будет отдать тысячу фунтов. У него было такое чувство, будто могильные воры уже творят свое гнусное дело — осквернили его могилу, откопали и обирают его труп.
— Вместо того, чтобы подсчитывать свои барыши, лучше потренируйтесь называть меня «Честер»,— напомнил он.
— Я буду называть тебя «милый»,— заявила Вера - Это не надо.
Она все еще вскакивала при каждом звонке в дверь, но к ней уже начала возвращаться уверенность. Несколько тревог одна за одной оказались ложными. Хотя, чтобы избежать лишних расходов, они изо всех сил старались не обзаводиться в Сгарминсгере близкими знакомыми, популярности им миновать не удалось. Ее следствием был шквал посланий с соболезнованиями Вере.
Она продолжала наставлять Чарли обо всех его посмертных обязанностях
— Если захочешь согреть себе чаю, используй только газовую плиту. Печку «Идеал» я утром потушу. Помни: коттедж будет считаться пустым. Если какой-нибудь любопытный зевака увидит дым из трубы, он может попытаться проникнуть внутрь, чтобы посмотреть, нет ли здесь пожара или чего еще. Во всяком случае, они могут использовать это как повод засунуть сюда нос.
— Ладно,— согласился Чарли.
- И свет не зажигай ни в коем случае. Снаружи его могут заметить через какую-нибудь щель.
— Что же мне —часами сидеть в темноте и холоде? Пагги взял сторону угнетаемого мужчины, хоть ему
и было приятно видеть его унижение.
— Да ну, брось, Вера, ничего не случится. Все шторы будут опущены по случаю похорон.
— Да, действительно, в темноте он может уронить чайник и наделать шуму,— сказала Вера.- -Но вообще-то я не понимаю, чего он артачится. Он, похоже, не осознает, что за это заточение мы получим четыре тысячи фунтов.
— Осознаю, дорогая,— запротестовал Чарли.— В котором часу мне надо выйти из коттеджа?
— Ровно в шесть-тридцать, -сказал Пагги.— К этому времени уже стемнеет. Но чем позднее мы удалимся, тем меньше вероятность, что об этом кто-нибудь пронюхает. Продавцы, водители и так далее Когда будешь открывать калитку, смотри в оба. Если хоть кто-нибудь тебя заметит, мы погибли.
— О, конечно. Где ты меня подберешь?
— Я выеду от Грейпса через четверть часа после твоего выхода. Ты не успеешь далеко уйти. Услышишь
дребезжание старой развалюхи. Только бы она дотянула до Йорка... Черт! Опять этот сволочной звонок.
— Звонили дважды,— сказала Вера.— Это посылка. Я схожу.
Совершенно убежденная, что она на крыльце никого не встретит, Вера поспешила через сумрачный коридор к двери и широко распахнула ее.
Удар, постигший ее, был ужасен: перед ней предстала, полностью загородив собой вход, темная фигура полисмена.
Глава IX
Честер Бивербрук выходит на сцену
— Хозяйка дома?—спросил полисмен, с сомнением глядя на белокурую девчушку в дверях.
— Я миссис Бэкстер,— с дрожью в голосе ответила Вера.
У нее перехватило дыхание. Но в следующее мгновение, решив, что самосохранение превыше всего, она взяла себя в руки и изготовилась к бою. Однако ей, к счастью, удалось произвести впечатление на полисмена, который заговорил с уважением и сочувствием.
— Извините за вторжение, мэм, но я тут беседовал с вашей служанкой — мисс Рид — так она сказала, что дом будет целую неделю стоять пустой. Если угодно, послушайте моего совета: отключите воду, на случай мороза, все шторы поднимите, а верхние окна оставьте приоткрытыми. Когда дом выглядит запечатанным — это лучший знак для всяких проходимцев, что семьи нет дома.
— О, благодарю вас, инспектор! — выдохнула Вера, почувствовав небывалое облегчение шза это одарив его самым лестным наименованием, которое могла изобрести.
Но ее признательность и комплимент явно возымели действие, обратное желаемому.
— Я, конечно, уж постараюсь приглядеть за ним,— предложил полисмен.
Полкроны сменили владельца, и Вера с победным видом возвратилась на кухню, чтобы сообщить о последнем повороте событий.
-- Теперь тебе придется сидеть в темноте,
безжалостно сообщила она мужу.— Пагги, а тебе придется задержаться и, как только гроб вынесут, поднять все шторы. Если мы этого не сделаем, полисмен, скорее всего, станет тут шнырять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Обратно,—гробовым голосом ответила мисс Бэкстер.— После этого я не желаю его видеть — ни мертвого, ни живого.
Она хлопнула дверью и пропала во тьме.
Вера стояла, замерев, все еще не веря в свою победу. Капитуляция была слишком внезапной и слишком безоговорочной. Мисс Бэкстер говорила о брате так, будто не верила в его смерть.
Слова «ни мертвого, ни живого» глубоко запали Вере в память, хотя всего сказанного она не помнила. В голове ее все спуталось, но одно она знала точно.
Мисс Бэкстер — их враг. Она отступила, но лишь затем, чтобы прийти опять. И тогда она явится уже не одна.
В отличие от Пагги и Чарли, Вера была способна держать свои опасения при себе. Она привыкла надеяться только на собственные силы и считала неразумным ослаблять боевой дух сообщников только ради психологической поддержки себя самой. Ее разрумянившееся лицо даже осунулось от тревоги, когда она оцепенело стояла на верхней ступеньке, пытаясь взвесить ситуацию.
Судя по всему, над ними нависла настоящая опасность. Хотя с трудом верилось, что эта сухая женщина с лицом, будто вырезанным из дерева, когда-то была способна на юношеские грешки, причина ее поражения не оставляла сомнений. Покров респектабельности внезапно был сорван с нее чужой рукой, так что в ночную тьму она выбежала в некотором смысле голой.
Однако Вера знала, что все это даром ей не обойдется. Как только мисс Бэкстер перестанет содрогаться от стыда разоблачения, она опять начнет шевелить мозгами. И обязательно вспомнит о своей первой обиде— что ее не пустили посмотреть на брата.
Сомнительная верность его предсмертным желаниям не сможет как следует объяснить запертую дверь. Мисс Бэкстер удалось смести с помощью шоковой тактики, но ничего не было сделано, чтобы развеять ее подозрения.
«Она ведь и вправду приведет полисмена»,— подумала Вера.
Насколько она знала, полицейский не имеет права войти без ее позволения, но это происшествие даст пищу тому, чего она так страшилась — слухам. Родится масса пересудов, преувеличений, и в конце концов на горизонте замаячит скандал.
Она стояла, глядя на заиндевевшие стекла парадной двери, ожидая, что на них вот-вот появится зловещий силуэт полицейского шлема, но тут снизу раздался крик.
— Вера, где ты?
— Иду,— отозвалась она.
Она подумала, что при нынешнем состоянии дорог не стоит ожидать немедленного возмездия. Хотя нервы ее дрожали от напряжения, она с беспечным видом вошла на кухню, насвистывая сквозь зубы.
Как она и ожидала, мужчины обменивались поздравлениями.
— Определенно, на тебя снизошло озарение свыше, старина! — говорил Пагги, любовно похлопывая Чарли по спине.
— Да нет, это благодаря тебе,— сказал Чарли. Он покачал головой и добавил.— Кто бы мог подумать это про Эмми? Это деградация. Меня уже ничего не связывает с моей семьей, но я, по крайней мере, верил, что сестры мои праведницы.
— Ничего похожего, старина. Это та еще продувная бестия, просто блеск!
Вера с негодованием отметила, что Пагги прямо-таки восхищается мисс Бэкстер за эту сальную историю. Как у многих женщин строгих нравов, ее осуждение тех, кто нарушал ее собственные правила, имело легкую примесь зависти.
Кроме того, это послужило грустным напоминанием, что юность и любовь позади.
Громкий трезвон дверного звонка заставил ее вскочить.
— Кто это? — вскрикнула она.
— Наверное, еще цветы для меня,— с надеждой сказал Чарли.
— Да пошел ты со своими цветами,— огрызнулся Пагги, с неохотой откладывая трубку и отправляясь открывать.
Поджидая его, Вера зажала рот рукой с ярко накрашенными ногтями. Не в силах выдержать неизвестность, она бросилась вон из кухни и едва не столкнулась с Пагги в конце коридора.
Что эго было? выпалила она.
— Всего лишь почта,— ответил он.— Письмо тебе. Когда она разрывала конверт, он заметил, что у нее
дрожат руки, и постарался не упустить возможность.
— Старушка, у тебя измотанный вид. Как насчет чего-нибудь глотнуть?
К его удивлению, она с энтузиазмом ухватилась за это предложение.
— Отличная идея. Это нас взбодрит. Нам надо обязательно все утрясти сегодня же вечером. Завтрашнее
утро будет слишком беспокойным. Не забудь, что после похорон нам уже нельзя будет видеться. От рюмочки бренди ей полегчало, и она принялась читать письмо. Оно было от леди Райт, с подтверждением телефонного приглашения — в деловом стиле, что выдавало влияние ее мужа.
Сэр Хорас был тучным мужчиной, находившим «маленькую миссис Чарли», как он ее называл, весьма привлекательной. Гостей всегда приглашал он, так как его супруга была женщиной пассизной и скучной, но доброй: играя в бридж, она всегда ходила ему в масть, независимо от последствий.
— Сразу после похорон я поеду с ними в их машине,— объявила Вера. — Она пишет, что и слышать не захочет о моем возвращении в пустой дом. Они хотят, чтобы я пробыла у них неделю.
— А я смоюсь к Грейпсу, покуда не надо будет ехать за Чарли,— продолжил Пагги. Затем, взглянув на Чарли, он добавил.— Вот только не знаю, можно ли этого зануду оставлять одного в доме.
Вера сразу начала давать мужу инструкции.
— Твое первое делб — побриться. Займись этим, как только мы отбудем. Это необходимо успеть при дневном свете. В ванной тебе его будет достаточно.
Чарли, однако, не слушал и повернулся к Пагги.
— Перестань называть меня «Чарли». Я изменил имя. Отныне я — Честер Бивербрук.
— Ты вычитал его из газеты,— сказал Пагги.
— Сойдет,— решила Вера.— Но предупреждаю: больше никаких перемен. Ты слышал, что я тебе говорила о бритье?
Свои страхи она уже забыла... Да и лучше для ее спокойствия было не знать, что в это самое время большие ноги в форменных сапогах месили грязь, направляясь к Джесмин-Коттеджу.
Вера же, в счастливом неведении, давала распоряжения.
— Оставь себе на бритье побольше времени. Избавиться от этой бородищи — это тебе не банан почистить. Теперь дальше. Когда закончишь, собери чемодан. Помни — только носки, белье и тому подобные мелочи. Ни в коем случае не бери ни одного костюма.
— Но я хотел бы носить в Лондоне мою старую одежду,— запротестовал Чарли.— Она так мне идет.
А в этих твидовых нарядах, которые купил мне Пагги, я буду выглядеть, как какой-то мужлан.
— Вот и хорошо, Бивербрук,—сказал Пагги с циничной ухмылкой.— Нам и надо, чтобы ты смотрелся совсем другим человеком.
— Нет, я считаю это излишней предосторожностью.
— Вовсе нет,— сказала Вера.— Послушай мамочку, малыш. В этом городе мы не всех знаем в лицо. Представь, что какой-нибудь портновский подмастерье как-то по-особенному пришивает пуговицы — или что-то в этом роде. Он может приехать в Лондон и усесться напротив тебя где-нибудь в Корнер-Хаусе. Если он обратит внимание на твой пиджак, а портные всегда обращают внимание на одежду, то скажет себе: «Ба, да это же наш костюм!» В следующий момент он посмотрит на тебя.
— Все это притянуто за уши. И не узнает он меня.
— Может быть. Но я не собираюсь допускать даже малейшего риска.
— Кроме того,— вступил Пагги,— Вера здесь продаст все твои вещи.
— Да, так всегда поступают вдовы,— кивнула Вера.
— Ага, и еще,— продолжал Пагги, чей мозг заработал живее, смазанный бренди.— Тебе уже нельзя будет носить ни твои часы, ни галстучную булавку, вообще ничего своего, короче, прощайся с любимыми лошадками.
— Что... что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, старик, что вдова собирается все это отдать мне, как память о незабвенном друге. Вот буду носить твои часики и вспоминать о тебе.
— Да, пожалуй, ты не прогадаешь,—тихо заметил Чарли.
Ему не нравилось, что Пагги в качестве его доли надо будет отдать тысячу фунтов. У него было такое чувство, будто могильные воры уже творят свое гнусное дело — осквернили его могилу, откопали и обирают его труп.
— Вместо того, чтобы подсчитывать свои барыши, лучше потренируйтесь называть меня «Честер»,— напомнил он.
— Я буду называть тебя «милый»,— заявила Вера - Это не надо.
Она все еще вскакивала при каждом звонке в дверь, но к ней уже начала возвращаться уверенность. Несколько тревог одна за одной оказались ложными. Хотя, чтобы избежать лишних расходов, они изо всех сил старались не обзаводиться в Сгарминсгере близкими знакомыми, популярности им миновать не удалось. Ее следствием был шквал посланий с соболезнованиями Вере.
Она продолжала наставлять Чарли обо всех его посмертных обязанностях
— Если захочешь согреть себе чаю, используй только газовую плиту. Печку «Идеал» я утром потушу. Помни: коттедж будет считаться пустым. Если какой-нибудь любопытный зевака увидит дым из трубы, он может попытаться проникнуть внутрь, чтобы посмотреть, нет ли здесь пожара или чего еще. Во всяком случае, они могут использовать это как повод засунуть сюда нос.
— Ладно,— согласился Чарли.
- И свет не зажигай ни в коем случае. Снаружи его могут заметить через какую-нибудь щель.
— Что же мне —часами сидеть в темноте и холоде? Пагги взял сторону угнетаемого мужчины, хоть ему
и было приятно видеть его унижение.
— Да ну, брось, Вера, ничего не случится. Все шторы будут опущены по случаю похорон.
— Да, действительно, в темноте он может уронить чайник и наделать шуму,— сказала Вера.- -Но вообще-то я не понимаю, чего он артачится. Он, похоже, не осознает, что за это заточение мы получим четыре тысячи фунтов.
— Осознаю, дорогая,— запротестовал Чарли.— В котором часу мне надо выйти из коттеджа?
— Ровно в шесть-тридцать, -сказал Пагги.— К этому времени уже стемнеет. Но чем позднее мы удалимся, тем меньше вероятность, что об этом кто-нибудь пронюхает. Продавцы, водители и так далее Когда будешь открывать калитку, смотри в оба. Если хоть кто-нибудь тебя заметит, мы погибли.
— О, конечно. Где ты меня подберешь?
— Я выеду от Грейпса через четверть часа после твоего выхода. Ты не успеешь далеко уйти. Услышишь
дребезжание старой развалюхи. Только бы она дотянула до Йорка... Черт! Опять этот сволочной звонок.
— Звонили дважды,— сказала Вера.— Это посылка. Я схожу.
Совершенно убежденная, что она на крыльце никого не встретит, Вера поспешила через сумрачный коридор к двери и широко распахнула ее.
Удар, постигший ее, был ужасен: перед ней предстала, полностью загородив собой вход, темная фигура полисмена.
Глава IX
Честер Бивербрук выходит на сцену
— Хозяйка дома?—спросил полисмен, с сомнением глядя на белокурую девчушку в дверях.
— Я миссис Бэкстер,— с дрожью в голосе ответила Вера.
У нее перехватило дыхание. Но в следующее мгновение, решив, что самосохранение превыше всего, она взяла себя в руки и изготовилась к бою. Однако ей, к счастью, удалось произвести впечатление на полисмена, который заговорил с уважением и сочувствием.
— Извините за вторжение, мэм, но я тут беседовал с вашей служанкой — мисс Рид — так она сказала, что дом будет целую неделю стоять пустой. Если угодно, послушайте моего совета: отключите воду, на случай мороза, все шторы поднимите, а верхние окна оставьте приоткрытыми. Когда дом выглядит запечатанным — это лучший знак для всяких проходимцев, что семьи нет дома.
— О, благодарю вас, инспектор! — выдохнула Вера, почувствовав небывалое облегчение шза это одарив его самым лестным наименованием, которое могла изобрести.
Но ее признательность и комплимент явно возымели действие, обратное желаемому.
— Я, конечно, уж постараюсь приглядеть за ним,— предложил полисмен.
Полкроны сменили владельца, и Вера с победным видом возвратилась на кухню, чтобы сообщить о последнем повороте событий.
-- Теперь тебе придется сидеть в темноте,
безжалостно сообщила она мужу.— Пагги, а тебе придется задержаться и, как только гроб вынесут, поднять все шторы. Если мы этого не сделаем, полисмен, скорее всего, станет тут шнырять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31