Издалека доносилось тоскливое ржание - просился на волю Сивый. Замычал в ответ теленок...
Удалов связал трос и собрался уже подняться наверх, но тут его одолело любопытство - взглянуть бы одним глазком, как они там, горемыки, существуют. Прикрывая фонарик ладонью, он осторожно добрался до лагеря. Края подземного зала терялись во тьме.
Удалов сразу разглядел профессора Минца, который спал на раскладушке, прикрывшись плащом, и во сне морщил высокий лоб. На другой раскладушке лежал краевед, покрытый тулупом.
Вдруг в гулкой тишине раздался еле слышный звон.
Удалов замер. Что могло звенеть?
Тулуп, под которым лежал краевед, зашевелился, из-под него показалась лысина, потом белая рука с зажатой в ней львиной шевелюрой. Шевелюра легла на лысину. Освободившаяся рука полезла в валенок, звон затих, и Удалов понял, что в валенке краеведа таится будильник.
– Вставай, бездельник, - раздался шепот краеведа. Валенок дернулся, сбрасывая на камни кота Трифона. Кот обиженно мяукнул. Начинался новый день.
– Вставай, - повторил краевед. - А то Минц услышит.
Удалов поднялся наверх и написал обо всем донесение профессору. Вечером того же дня он получил краткий ответ: «Будильник обезврежен. Эксперимент продолжается. Л.Х.»
Изъяв будильник, Минц спрятал его в трещине, а Сидякин не только сменил ритм жизни на сорок восемь часов, но вскоре перешел на 70-часовые сутки. Удалов не скрыл этот факт от общественности, и весь город узнал о том, что Сидякин - не просто иноземец, но, вернее всего, инопланетянин из совершенно чуждой нам галактики. А Минц сделал свое великое открытие. Он отыскал лучшего друга человека, который вместе с ним прибыли на Землю из глубин космоса. Этим существом оказался кот Трифон. Как только Сидякин перестал будить его по утрам, Трифон благополучно доказал, что для него в сутках гораздо больше двадцати четырех часов.
... Тысячи жителей Великого Гусляра, невзирая на снег и метель, собрались у входа в пещеру, откуда бережно и любовно были извлечены все участники эксперимента. Они немного пошатывались и щурились, аплодисменты публики казались им слишком громкими.
Минц скромно отошел в сторону, дав возможность Сидякину сказать свою речь.
Сидякин вытащил из кармана бумажку и сказал:
– Дорогие товарищи. Западная наука посрамлена. Вот мой дневник, я в нем каждый день записывал число. Вы можете сравнить его с календарем и узнать, что именно я - настоящий землянин.
– И какое же сегодня число? - спросил Корнелий Удалов.
– Девятое ноября! - сказал Сидякин.
В публике раздался смех, потому что декабрь уже подходил к концу. О чем и сообщили краеведу.
– Не может быть! - закричал тот и пошатнулся.
Пока медики отпаивали старика валерьянкой, на трибуну поднялся профессор Минц.
– Их было трое, - сказал он, переждав бурю аплодисментов. - Это был человек... - При этих словах Минц оглянулся на Сидякина. - Это был... - профессор сделал паузу, и все увидели, как кот Трифон, словно поняв, что от него требуется, стал потягиваться: - Кот!
– Не позорь животное! - кричал из «скорой помощи» краевед. - Оно наше, родное!
– Кто третий! - спросили из толпы.
Минц вытащил из кармана спичечную коробку, открыл - черная точка выскочила из нее и пропала в снегу.
– Я не был бы настоящим ученым, - сказал Минц, - если бы не охватил своими опытами всех живых существ, близких как человеку, так и котам. Эта блоха жила на Трифоне. Вот она, биологическая триада пришельцев!
– Тришка, предатель, задушу! - бесновался краевед.
Но никто его не слышал. Великий Гусляр ликовал. Наконец-то в нем было совершено великое открытие.
Тут я спохватился и понял, что увлекся. Убийцу тянет на место преступления, писателя - на проторенную дорожку. Столько сил я потратил на то, чтобы написать настоящий научно-фантастический рассказ, а закончил еще одной гуслярской историей. И какой! Опыт, поставленный профессором Минцем, антинаучен, за его пределами остались многие возможные пришельцы. Краевед Сидякин в рассказе необязателен. Гораздо интереснее было бы описать жизнь в пещере, повседневный труд исследователей...
Перед тем как нести рассказ редактору, я понял, чего в нем не хватает - благополучного конца. Поэтому я дописал следующее:
– Что может город сделать для вас? - спросил товарищ Белосельский, подходя к профессору, чтобы пожать ему руку.
– У меня есть просьба, - ответил Минц, улыбнувшись. - Нельзя ли присвоить звание почетного гражданина Великого Гусляра краеведу Сидякину?
– Положительное решение уже принято, - ответил Белосельский и тоже улыбнулся.
Так завершился этот великий день.
По-моему, лучше не скажешь.
В заключение у меня есть вопрос к читателям, имеющим отношение к астрономии. Не знаете ли вы какую-нибудь планету, которая обращается вокруг оси за сорок восемь часов? Каждому писателю в глубине души хочется стать провидцем.
Повесть о контакте
Часть первая
Случилось это в застойные времена. Сам товарищ Чингисов обещал быть к открытию районного чемпионата по игре в домино. Открытие решено было проводить на площади перед Гордомом, у памятника Землепроходцам.
Все знали, как радеет Чингисов о вопросах благоустройства - если по маршруту следования увидит колдобину или рытвину, сразу слетает повинная голова. Поэтому задача номер один была: замостить площадь таким образом, чтобы горошина, пущенная с западного угла, где стоит памятник, без препятствий докатилась бы до восточного угла, где стоит Гордом.
Поручили операцию Корнелию Удалову.
Предварительно Батыев вызвал его к себе и долго «возил носом» по ковру. Чтобы Удалов проникся...
Удалов проникся. Перекрыли движение. Сняли асфальт. Стали копать глубже.
За два дня до приезда Чингисова ковш экскаватора натолкнулся на металл - чуть правее памятника, совсем близко к поверхности земли находился верх металлического предмета громадного размера.
Правда, про размер выяснилось к вечеру, когда предмет окопали с целью извлечения. Он оказался космическим кораблем неизвестного происхождения и возраста.
Батыев стоял у окна своего кабинета и гневался. Еще бы ему не гневаться. Если Чингисов увидит, до чего докатилось благоустройство в Великом Гусляре, без наказаний не обойтись.
– Засыпай! - крикнул Батыев из окна.
Удалов, который стоял на краю глубокой ямы и глядел на матовую, обожженную миллионами парсеков овальную поверхность космического корабля, поднял на крик голову и развел руками, потому что за его спиной сплоченной толпой стояла местная общественность. Общественность была готова к бою.
– Людмила, - приказал проницательный Батыев. - Прикажи немедленно закрыть почту и телеграф. На ремонт.
– Зачем? - спросила секретарша.
– А затем, что в любую минуту общественники начнут сыпать в Москву письма и телеграммы, чтобы к нам приехала комиссия.
– В ГАИ сообщить?
– Умница, - сказал Батыев и ласково ущипнул секретаршу. - Ни один интеллигент не покинет город.
А между тем из окна уже было видно, как общественность спускается к кораблю и постукивает кулаками по обшивке. Даже до кабинета Батыева долетал котельный гул.
Через десять минут профессор Минц, Елена Сергеевна из музея и провизор Савич от творческой интеллигенции попросились к Батыеву на прием.
Батыев демократично обошел стол, чтобы встретить их на полпути. Пожал всем руки. Мысленно пожелав им провалиться сквозь землю, спросил о здоровье и успехах.
– Как вы знаете... - начал профессор.
– Знаю, знаю, - вздохнул Батыев. - Рад бы вытащить, да нет у меня такого крана. И распилить нечем. Так что придется засыпать.
– Мы же не варвары? - спросила Елена Сергеевна.
– Если бы варвары, - сказал задумчиво Батыев, почесывая крепкую малиновую шею, - тогда бы взорвали к чертовой матери.
– Ах! - перепугалась Елена Сергеевна.
– Но мы не варвары! - воскликнул Батыев. - Мы сохраним это произведение природы. Для потомков.
– Правильно, - обрадовался провизор Савич. - Наш город прославится на весь мир. Еще бы - первый космический корабль с другой планеты.
– С другой? - насторожился Батыев и подошел к окну. - С чего вы решили, что с другой?
– Это же очевидно.
– Ничего не очевидно. Может, он здесь всегда лежал, - сказал Батыев. - Но заверяю вас: как только завершим соревнования по игре в домино, сразу же займемся исследованиями. Тем более что Родине нужен металл!
– Когда? - не понял Минц, - Когда займемся?
– По завершении. Не хотите же вы погубить репутацию города в глазах гостей и лично товарища Чингисова.
– Как можно сравнивать? - удивился профессор Минц. - Какое-то районное мероприятие и веху в истории человечества...
– Я тебе, Минц, так скажу, - ответил Батыев. - Лично для меня нет ничего выше интересов родного города, который дал мне жизнь, образование и достойный пост. Как патриот и гражданин приказываю засыпать этот метеорит, а когда соревнования завершатся, посмотрим. Может, и раскопаем.
– Мы будем жаловаться, - сказал Минц.
– Жалуйтесь... - ответил Батыев и по его тону было ясно, сколько слов он не договорил.
Как только общественность покинула кабинет, Батыев призвал Удалова.
– Почему не засыпаешь?
– Как же, засыплешь, - плачущим голосом сказал Удалов. - Там уже пионеры понабежали.
– Так, - подытожил Батыев. - Значит, иди домой, Удалов. Не оправдал ты доверия. Не быть тебе Начстроем.
Удалов ушел, а Батыев вызвал Слабенко и сказал, что из спецфондов Управления всем, кто будет ночью засыпать железяку, будет выдано по тридцать рублей и по бутылке...
Перед отъездом домой Батыев вышел на площадь и постоял на земляном валу, глядя вниз, на округлый бок космического корабля.
Потом растолкал толпу и поехал домой немного поспать, чтобы ночью лично выйти для руководства действиями. Думал, что сладит. Но он еще не знал, что общественники уже отрядили Сашу Грубина в область за подмогой. Грубина сквозь кордоны провез в багажнике «Жигулей» пригородный кооператор Силантьев - кордон он угостил недораспроданными на рынке дынями.
К сожалению, в любом городе найдутся темные силы, готовые порушить идею галактического контакта за тридцать рублей и бутылку водки. Общественность проморгала акцию - частично спала, а частично заседала на квартире у Минца.
Ранним утром люди снова начали стекаться к площади.
Площадь была неузнаваема. Она была залита свежим асфальтом. И обнесена заборчиком, чтобы никто этот асфальт раньше времени не топтал.
– Вы совершили тяжкое преступление! - закричал профессор Минц, стараясь пробиться на площадь мимо старшины Пилипенко.
– Какое преступление? - крикнул из окна Батыев.
– Здесь был космический корабль.
– Да вы с ума сошли! - крикнул в ответ Батыев. - В космосе жизни нет.
И тут на площадь въехала серая «Волга», остановилась перед Гордомом и из нее появились три пожилых человека. Они поднялись наверх, вошли к Батыеву.
– Я академик Вайнер, - сказал главный из пришедших. - Нам сообщили, что у вас раскопан древний космический корабль. Поздравляю!
Батыев послушно тряс руку академика, судорожно размышляя, что делать дальше.
Спас его Карась, который как раз находился в кабинете Батыева - они обсуждали, как приструнить общественность.
– Действительно нашли корабль! - подтвердил Карась радостно. - Только почему космический?
– А какой? - удивился академик.
– Поехали, - предложил Карась. - Сейчас покажем.
Батыев пошатнулся. Неужели даже Карась продаст?
Они спустились к подъезду. Академик задержался на секунду, с удивлением глядя на толпу людей, что рвались на огороженное пространство, громко конфликтуя с милиционерами.
– К кроссу готовимся, - быстро сказал Карась. - Сейчас старт будет. Бегом от инфаркта!
Машины не спеша добрались до пристани. Там стоял старый пароход, еще дореволюционный. Который год его собирались переделать под общежитие для туристов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258
Удалов связал трос и собрался уже подняться наверх, но тут его одолело любопытство - взглянуть бы одним глазком, как они там, горемыки, существуют. Прикрывая фонарик ладонью, он осторожно добрался до лагеря. Края подземного зала терялись во тьме.
Удалов сразу разглядел профессора Минца, который спал на раскладушке, прикрывшись плащом, и во сне морщил высокий лоб. На другой раскладушке лежал краевед, покрытый тулупом.
Вдруг в гулкой тишине раздался еле слышный звон.
Удалов замер. Что могло звенеть?
Тулуп, под которым лежал краевед, зашевелился, из-под него показалась лысина, потом белая рука с зажатой в ней львиной шевелюрой. Шевелюра легла на лысину. Освободившаяся рука полезла в валенок, звон затих, и Удалов понял, что в валенке краеведа таится будильник.
– Вставай, бездельник, - раздался шепот краеведа. Валенок дернулся, сбрасывая на камни кота Трифона. Кот обиженно мяукнул. Начинался новый день.
– Вставай, - повторил краевед. - А то Минц услышит.
Удалов поднялся наверх и написал обо всем донесение профессору. Вечером того же дня он получил краткий ответ: «Будильник обезврежен. Эксперимент продолжается. Л.Х.»
Изъяв будильник, Минц спрятал его в трещине, а Сидякин не только сменил ритм жизни на сорок восемь часов, но вскоре перешел на 70-часовые сутки. Удалов не скрыл этот факт от общественности, и весь город узнал о том, что Сидякин - не просто иноземец, но, вернее всего, инопланетянин из совершенно чуждой нам галактики. А Минц сделал свое великое открытие. Он отыскал лучшего друга человека, который вместе с ним прибыли на Землю из глубин космоса. Этим существом оказался кот Трифон. Как только Сидякин перестал будить его по утрам, Трифон благополучно доказал, что для него в сутках гораздо больше двадцати четырех часов.
... Тысячи жителей Великого Гусляра, невзирая на снег и метель, собрались у входа в пещеру, откуда бережно и любовно были извлечены все участники эксперимента. Они немного пошатывались и щурились, аплодисменты публики казались им слишком громкими.
Минц скромно отошел в сторону, дав возможность Сидякину сказать свою речь.
Сидякин вытащил из кармана бумажку и сказал:
– Дорогие товарищи. Западная наука посрамлена. Вот мой дневник, я в нем каждый день записывал число. Вы можете сравнить его с календарем и узнать, что именно я - настоящий землянин.
– И какое же сегодня число? - спросил Корнелий Удалов.
– Девятое ноября! - сказал Сидякин.
В публике раздался смех, потому что декабрь уже подходил к концу. О чем и сообщили краеведу.
– Не может быть! - закричал тот и пошатнулся.
Пока медики отпаивали старика валерьянкой, на трибуну поднялся профессор Минц.
– Их было трое, - сказал он, переждав бурю аплодисментов. - Это был человек... - При этих словах Минц оглянулся на Сидякина. - Это был... - профессор сделал паузу, и все увидели, как кот Трифон, словно поняв, что от него требуется, стал потягиваться: - Кот!
– Не позорь животное! - кричал из «скорой помощи» краевед. - Оно наше, родное!
– Кто третий! - спросили из толпы.
Минц вытащил из кармана спичечную коробку, открыл - черная точка выскочила из нее и пропала в снегу.
– Я не был бы настоящим ученым, - сказал Минц, - если бы не охватил своими опытами всех живых существ, близких как человеку, так и котам. Эта блоха жила на Трифоне. Вот она, биологическая триада пришельцев!
– Тришка, предатель, задушу! - бесновался краевед.
Но никто его не слышал. Великий Гусляр ликовал. Наконец-то в нем было совершено великое открытие.
Тут я спохватился и понял, что увлекся. Убийцу тянет на место преступления, писателя - на проторенную дорожку. Столько сил я потратил на то, чтобы написать настоящий научно-фантастический рассказ, а закончил еще одной гуслярской историей. И какой! Опыт, поставленный профессором Минцем, антинаучен, за его пределами остались многие возможные пришельцы. Краевед Сидякин в рассказе необязателен. Гораздо интереснее было бы описать жизнь в пещере, повседневный труд исследователей...
Перед тем как нести рассказ редактору, я понял, чего в нем не хватает - благополучного конца. Поэтому я дописал следующее:
– Что может город сделать для вас? - спросил товарищ Белосельский, подходя к профессору, чтобы пожать ему руку.
– У меня есть просьба, - ответил Минц, улыбнувшись. - Нельзя ли присвоить звание почетного гражданина Великого Гусляра краеведу Сидякину?
– Положительное решение уже принято, - ответил Белосельский и тоже улыбнулся.
Так завершился этот великий день.
По-моему, лучше не скажешь.
В заключение у меня есть вопрос к читателям, имеющим отношение к астрономии. Не знаете ли вы какую-нибудь планету, которая обращается вокруг оси за сорок восемь часов? Каждому писателю в глубине души хочется стать провидцем.
Повесть о контакте
Часть первая
Случилось это в застойные времена. Сам товарищ Чингисов обещал быть к открытию районного чемпионата по игре в домино. Открытие решено было проводить на площади перед Гордомом, у памятника Землепроходцам.
Все знали, как радеет Чингисов о вопросах благоустройства - если по маршруту следования увидит колдобину или рытвину, сразу слетает повинная голова. Поэтому задача номер один была: замостить площадь таким образом, чтобы горошина, пущенная с западного угла, где стоит памятник, без препятствий докатилась бы до восточного угла, где стоит Гордом.
Поручили операцию Корнелию Удалову.
Предварительно Батыев вызвал его к себе и долго «возил носом» по ковру. Чтобы Удалов проникся...
Удалов проникся. Перекрыли движение. Сняли асфальт. Стали копать глубже.
За два дня до приезда Чингисова ковш экскаватора натолкнулся на металл - чуть правее памятника, совсем близко к поверхности земли находился верх металлического предмета громадного размера.
Правда, про размер выяснилось к вечеру, когда предмет окопали с целью извлечения. Он оказался космическим кораблем неизвестного происхождения и возраста.
Батыев стоял у окна своего кабинета и гневался. Еще бы ему не гневаться. Если Чингисов увидит, до чего докатилось благоустройство в Великом Гусляре, без наказаний не обойтись.
– Засыпай! - крикнул Батыев из окна.
Удалов, который стоял на краю глубокой ямы и глядел на матовую, обожженную миллионами парсеков овальную поверхность космического корабля, поднял на крик голову и развел руками, потому что за его спиной сплоченной толпой стояла местная общественность. Общественность была готова к бою.
– Людмила, - приказал проницательный Батыев. - Прикажи немедленно закрыть почту и телеграф. На ремонт.
– Зачем? - спросила секретарша.
– А затем, что в любую минуту общественники начнут сыпать в Москву письма и телеграммы, чтобы к нам приехала комиссия.
– В ГАИ сообщить?
– Умница, - сказал Батыев и ласково ущипнул секретаршу. - Ни один интеллигент не покинет город.
А между тем из окна уже было видно, как общественность спускается к кораблю и постукивает кулаками по обшивке. Даже до кабинета Батыева долетал котельный гул.
Через десять минут профессор Минц, Елена Сергеевна из музея и провизор Савич от творческой интеллигенции попросились к Батыеву на прием.
Батыев демократично обошел стол, чтобы встретить их на полпути. Пожал всем руки. Мысленно пожелав им провалиться сквозь землю, спросил о здоровье и успехах.
– Как вы знаете... - начал профессор.
– Знаю, знаю, - вздохнул Батыев. - Рад бы вытащить, да нет у меня такого крана. И распилить нечем. Так что придется засыпать.
– Мы же не варвары? - спросила Елена Сергеевна.
– Если бы варвары, - сказал задумчиво Батыев, почесывая крепкую малиновую шею, - тогда бы взорвали к чертовой матери.
– Ах! - перепугалась Елена Сергеевна.
– Но мы не варвары! - воскликнул Батыев. - Мы сохраним это произведение природы. Для потомков.
– Правильно, - обрадовался провизор Савич. - Наш город прославится на весь мир. Еще бы - первый космический корабль с другой планеты.
– С другой? - насторожился Батыев и подошел к окну. - С чего вы решили, что с другой?
– Это же очевидно.
– Ничего не очевидно. Может, он здесь всегда лежал, - сказал Батыев. - Но заверяю вас: как только завершим соревнования по игре в домино, сразу же займемся исследованиями. Тем более что Родине нужен металл!
– Когда? - не понял Минц, - Когда займемся?
– По завершении. Не хотите же вы погубить репутацию города в глазах гостей и лично товарища Чингисова.
– Как можно сравнивать? - удивился профессор Минц. - Какое-то районное мероприятие и веху в истории человечества...
– Я тебе, Минц, так скажу, - ответил Батыев. - Лично для меня нет ничего выше интересов родного города, который дал мне жизнь, образование и достойный пост. Как патриот и гражданин приказываю засыпать этот метеорит, а когда соревнования завершатся, посмотрим. Может, и раскопаем.
– Мы будем жаловаться, - сказал Минц.
– Жалуйтесь... - ответил Батыев и по его тону было ясно, сколько слов он не договорил.
Как только общественность покинула кабинет, Батыев призвал Удалова.
– Почему не засыпаешь?
– Как же, засыплешь, - плачущим голосом сказал Удалов. - Там уже пионеры понабежали.
– Так, - подытожил Батыев. - Значит, иди домой, Удалов. Не оправдал ты доверия. Не быть тебе Начстроем.
Удалов ушел, а Батыев вызвал Слабенко и сказал, что из спецфондов Управления всем, кто будет ночью засыпать железяку, будет выдано по тридцать рублей и по бутылке...
Перед отъездом домой Батыев вышел на площадь и постоял на земляном валу, глядя вниз, на округлый бок космического корабля.
Потом растолкал толпу и поехал домой немного поспать, чтобы ночью лично выйти для руководства действиями. Думал, что сладит. Но он еще не знал, что общественники уже отрядили Сашу Грубина в область за подмогой. Грубина сквозь кордоны провез в багажнике «Жигулей» пригородный кооператор Силантьев - кордон он угостил недораспроданными на рынке дынями.
К сожалению, в любом городе найдутся темные силы, готовые порушить идею галактического контакта за тридцать рублей и бутылку водки. Общественность проморгала акцию - частично спала, а частично заседала на квартире у Минца.
Ранним утром люди снова начали стекаться к площади.
Площадь была неузнаваема. Она была залита свежим асфальтом. И обнесена заборчиком, чтобы никто этот асфальт раньше времени не топтал.
– Вы совершили тяжкое преступление! - закричал профессор Минц, стараясь пробиться на площадь мимо старшины Пилипенко.
– Какое преступление? - крикнул из окна Батыев.
– Здесь был космический корабль.
– Да вы с ума сошли! - крикнул в ответ Батыев. - В космосе жизни нет.
И тут на площадь въехала серая «Волга», остановилась перед Гордомом и из нее появились три пожилых человека. Они поднялись наверх, вошли к Батыеву.
– Я академик Вайнер, - сказал главный из пришедших. - Нам сообщили, что у вас раскопан древний космический корабль. Поздравляю!
Батыев послушно тряс руку академика, судорожно размышляя, что делать дальше.
Спас его Карась, который как раз находился в кабинете Батыева - они обсуждали, как приструнить общественность.
– Действительно нашли корабль! - подтвердил Карась радостно. - Только почему космический?
– А какой? - удивился академик.
– Поехали, - предложил Карась. - Сейчас покажем.
Батыев пошатнулся. Неужели даже Карась продаст?
Они спустились к подъезду. Академик задержался на секунду, с удивлением глядя на толпу людей, что рвались на огороженное пространство, громко конфликтуя с милиционерами.
– К кроссу готовимся, - быстро сказал Карась. - Сейчас старт будет. Бегом от инфаркта!
Машины не спеша добрались до пристани. Там стоял старый пароход, еще дореволюционный. Который год его собирались переделать под общежитие для туристов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258