– Но что вас так торопит? - спросил Минц.
– По законам нашего общества, если он не женится, мне придется утопиться, - сообщила невеста.
– Не может быть! - удивился Минц. - Такое гуманное общество...
– Для кого гуманное, а для меня сволочное, - ответила девушка. -
Живем здесь, как в четырех стенах, отстаем в прогрессе, даже кино не изобрели, а чтобы из Галактического центра попросить - ни-ни! И все эти проклятые старцы!
И она с неприязнью поглядела на Минца.
– Если ее утопят, я тоже утоплюсь, - заверил Гедике.
Гругена зарыдала, Гедике заплакал, и даже Иванов капнул скупой мужской слезой.
– Придется брать, - сказал Минц. - Но тогда приготовьтесь выслушать горькую правду. Сначала скажите: известно ли вам, что наша страна переживает временные экономические трудности?
– Читали, - ответил Гедике. - Только при чем здесь любовь?
– А при том, что в естественном состоянии ты не смог бы поцеловать свою невесту, потому что случайно проглотил бы ее.
– Во блин! - Петр Иванов даже зажмурился от отвращения. Гедике страшно побледнел.
И тогда, понимая, что отступать некуда, Минц рассказал собратьям по полету всю горькую правду.
Наступила тишина, прерываемая лишь редкими короткими вздохами невесты.
Потом Гедике сказал:
– Могли бы нам довериться с самого начала. Я ведь успел в комсомоле побывать.
– И в пионерах, - добавил Иванов.
– Правительство полагало, что стресс, вызванный страхом остаться в миниатюрном виде, будет слишком сильным...
Экспедиция оказалась в страшном положении.
Можно отвезти Гругену домой, на Землю. Кажется даже, что такой выход устраивает всех. Его одобрит и Президент.
Но подумайте: на Земле космонавт просто обязан стать снова большим, иначе всемирный обман будет разоблачен, и на нашу страну падет тень, а Президент станет посмешищем в реакционных кругах и среди радикалов. Значит, Гедике будет давать пресс-конференции, выступать по телевизору, писать отчеты о полете, а где будет его жена? В спичечном коробке? А где окажется его ребенок, который, по словам невесты, должен родиться уже в этом году?
В том же коробке!
Тут невеста зарыдала. И сказала, что лучше утонет на родине, чем станет насекомым на планете мужа.
– Есть другой вариант, - сказал Минц. - Гедике остается здесь.
– То есть как это я остаюсь здесь? - возмутился космонавт. - Меня товарищи ждут, мне звезду Героя должны дать, очередное звание присвоить, меня за границу, наверное, пошлют... а вместо этого меня будут судить! За дезертирство с космического фронта.
– Дорогой! - взмолилась невеста. - Неужели все это важнее, чем наша любовь? Папа дает нам виллу на берегу моря и яхту. Ты давно хотел иметь яхту, не так ли? Я рожу тебе пять или шесть богатырей...
– Нас ждут, - сказал Минц, который полагал, что ничего хорошего из этого брака не выйдет. - Вся страна приникла к телевизорам. Ведь пленки, на которых снят наш прилет и встреча, уже получены на Земле.
– Придется возвращаться, - печально вздохнул Гедике. - Сначала долг, а потом любовь.
– А если мне придется утопиться? - спросила невеста.
– Полетишь с нами, - сказал Гедике. - Обойдемся без яхты. Нам правительство подарит и виллу, и катер, и верхового коня. Лев Христофорович, у вас найдется еще немного средства, чтобы привести Гругену в крупный человеческий размер?
– Ох, не знаю, получится ли! - развел руками Минц. - Средство испытано только на людях. А вдруг не получится?
Тут зазвонил телефон. Незнакомый голос с иностранным акцентом спросил:
– Здесь ли находится известный космический путешественник Корнелий Удалов?
– Это я. А вы кто?
– Ты что, не узнаешь старых друзей?
Необычный акцент, певучие интонации вызвали в памяти Удалова образ старого знакомца, с которым он общался на Съезде Обыкновенных Существ Галактики несколько лет назад, когда Удалов удостоился почетного звания Самого Среднего Обитателя Галактики. Разумеется, на Земле Удалов об этом не распространялся, да и жена Ксения не одобряла той его поездки, но сейчас он искренне обрадовался, услышав голос кузнечика Тори.
– Надо встретиться, - сказал Тори. - Я для этого специально из Центрального разведуправления сюда флопнул. Даже уменьшиться пришлось. Спускайся на улицу, выйдешь в скверик, садись за розовым кустом на третью скамейку справа. Нас не должны видеть вместе.
Удалов мысленно улыбнулся таинственности, которую так любит напускать на себя кузнечик. Но спорить не стал.
* * *
На улице было пасмурно, дул осенний ветер и нес над мостовой желтую листву. Розовый куст, за которым стояла нужная скамейка, уже отцвел, и лишь последняя алая роза печально осыпала лепестки на жухлую траву.
– Ну, старик, ты совсем не изменился! - раздался пронзительный голос.
К Удалову подбежал, подпрыгивая, зеленый кузнечик, одетый аляповато и ярко. Он уткнулся твердым носом в живот приятелю и всхлипнул от радости. Удалов тоже растрогался.
Они уселись на скамейку.
– Я как увидел в сводке нашего Разведуправления, что на Столоку прибыл миниатюрный кораблик с Земли, то решил, что не иначе как вы с профессором Минцем что-то придумали! Ведь раньше звездных экспедиций Земля не посылала.
– Ты прав, - сказал Удалов. - А ты почему сводки смотрел?
– Я теперь в Разведуправлении Галактического центра. Специалист по России!
– Ну какой же ты специалист?
– Не хуже других, - обиделся кузнечик. - После того как я твоим переводчиком работал, мне полное доверие в Центре.
– Ну спасибо, - сказал Удалов. - Искреннее спасибо, что вспомнил меня, прилетел поздороваться...
– Ты дурак, Удалов, - с грубоватой прямотой возразил ему кузнечик. - Если бы только поздороваться, мы бы с тобой в таверне «Жареный Индюк» встретились. А если я тебя на секретную встречу вызываю, значит, есть обстоятельства.
– Что же, говори, - вздохнул Удалов. Он-то надеялся посидеть с Тори, поговорить, вспомнить молодость. А тот опять о делах...
– Скажи мне, друг, - спросил кузнечик. - Вы уже отослали на Землю кассету с кадрами вашей встречи?
– Отослали, - ответил Удалов.
– Плохо, - сказал кузнечик. Он задумчиво водил носком башмачка по песку, вырисовывая на нем загадочный узор.
– А что случилось? - встревожился Удалов.
– Я тебе этого говорить не должен, - признался кузнечик, поворачиваясь к Удалову и внимательно глядя на него неподвижными выпуклыми глазами. - Но Тори никогда не предавал друзей.
– Не томи! - взмолился Удалов.
– Мы получили по своим каналам информацию. На тайном совещании в верхах принято решение вас ликвидировать.
Кузнечик вздохнул и поднял к небу выпуклые глаза.
– Зачем нас ликвидировать, если мы - гордость нашей необъятной родины?
– Минутку, - сказал Тори и большими прыжками умчался следом за большой разноцветной бабочкой.
Минуты через три он возвратился, стирая платочком с углов рта цветную пыльцу.
– Я только поглядел, - сообщил он, - не занесена ли она в Красную книгу?
– Что ты говорил о секретном совещании? - спросил Удалов.
– Как обычно. Собрались генералы и некоторые секретные академики, а также представители Службы безопасности и решили, что вам придется героически погибнуть на подлете к Земле.
– Но почему же? Мы полностью выполнили задание, даже невесту везем!
– Фильм ваш на Земле. Весь мир знает о вашем полете. Америка, считай, в полном трауре. Польша отказалась в НАТО вступать. Самое время вам героически погибнуть.
– Я все равно ничего не понимаю!
– Скажи, ты иногда выпиваешь? - спросил кузнечик.
– Только за компанию.
– А космонавт Петр Гедике во сне разговаривает?
– Представления не имею.
– А профессор Минц воспоминания не начал писать?
– Вроде что-то такое...
– А инопланетная невеста будет держать язык за зубами?
– К чему ты клонишь?
– Компьютеры подсчитали, что кто-то из вас обязательно проговорится. И довольно скоро. И тогда секрет минимизированного космического полета выплывет наружу. И будет громадный ущерб престижу России. Хуже, чем если бы и не начинали.
– Нет, - заявил Удалов. - Президент этого не допустит!
– Президент уже три дня в отпуске, - сказал кузнечик. - Позже Президенту сообщат неприятные новости. Так и так - героически погиб твой друг Удалов. Президент всплакнет, велит бюсты поставить на родинах героев...
– Как нас уничтожат? - Удалов вдруг поверил кузнечику и ужаснулся.
– На подлете. Ракетой собьют. К тому же должен тебе сказать, что деньги, которые на полномасштабную экспедицию выделили - между прочим, треть годового бюджета, - уже разворовали.
– Нет, я не могу поверить! Я отказываюсь поверить!
– Можешь послушать на досуге запись переговоров о вашей ликвидации. - Тори протянул Удалову кассету.
Удалов собрал товарищей по полету. Он боялся, что они поднимут его на смех, обвинят в трусости или даже в отсутствии патриотизма.
Но космическое путешествие делает людей мудрыми.
Выслушав удаловскую информацию, помолчали.
Петр Гедике крепко сжал руку невесте. Она прильнула к нему.
– Ну и что делать, блин? - задал вопрос космонавт Иванов.
– Мне грустно признавать такой вариант, - сказал Минц, прикинув в уме вероятность предательства, - но все к этому шло, и только такой доверчивый старый дурак, как я, умудрился не предусмотреть самой простой возможности.
– Звони папе, - обратился Петр Гедике к своей невесте, - скажи старику, что я согласен на яхту.
Невеста Гругена счастливо засмеялась и кинулась к телефону.
Космонавт Иванов, как человек военный, вдруг сказал целую речь.
– Корабль, блин, запускаем в режим автоматического полета. В сторону Земли, но без экипажа.
– А экипаж? - спросил Удалов.
– Экипаж в составе Петра Гедике и меня остается на постоянное жительство на планете Столоки, учитывая удовлетворительные жилищные условия.
На прощание все вместе пошли в таверну «Жареный Индюк», пели песни, клялись в вечной дружбе, хмельной Тори приставал к официанткам, повар набил ему физиономию.
На следующий день расстались.
Космонавты остались на Столоке, а консультантов Тори на своем служебном корабле доставил на Землю.
Они успешно миновали космические заслоны и опустились на опушке леса у Великого Гусляра.
– А может, передумаете? - спросил на прощание Тори.
Минц сделал укол себе, Удалову, а Тори остался малюткой.
Пока они увеличивались, Тори сказал:
– Боюсь я за вас.
– Не бойтесь, - возразил Минц. - Ведь для всех, кроме Президента, мы оставались в Великом Гусляре. Нас же нет в списке космонавтов - ни живых, ни погибших.
– Мое дело предупредить, - сказал Тори и улетел в Галактический центр. А Минц с Удаловым пошли к автобусной остановке - им еще минут двадцать надо было ехать до Пушкинской улицы.
Когда Чапаев не утонул
Удалов с Грубиным шли мимо кинотеатра. Была субботняя первая половина дня, и дел до самого обеда не намечалось. На сеансе 11.30 шел кинофильм «Чапаев».
– Саша, - сказал Удалов. - Ты давно это кино смотрел?
– Любимый фильм моего детства, - сказал Грубин. - Тогда еще не было широкого экрана и телевизора. Как бы теперь психическую атаку показали бы!
– А может быть, и не лучше, - сказал Удалов. - Всему свое время.
– Что, купим билеты по десять копеек и войдем в компанию с мальчишками? - спросил Грубин и пошел к кассе.
Перед кассой было пусто, даже странно, что никто не хотел смотреть такую заслуженную картину.
– Что? - спросил Грубин у сонной кассирши Тони. - Нынешнее поколение детей предпочитает «Семнадцать мгновений»? Так дай же по билету старожилам этого света.
– Дети ничего, предпочитают, - сказала Тоня. - У меня только последний ряд остался.
– А куда же остальные билеты делись?
– А остальные куплены вместе с прошлым сеансом. Они по два раза, сорванцы, смотрят.
Они вошли в пустое фойе кинотеатра, где за стойкой буфета тосковала пожилая женщина, а по стенам висели поблекшие фотографии наших, советских кинозвезд из настенного календаря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258