Воздушный корабль парил на верхней границе атмосферы. Я поднял металлический предмет, чтобы обратить на себя внимание - будь что будет. Разум, хоть и не встреченный нами до сих пор ни на одной из планет, должен быть дружелюбен.
На корабле меня заметили. С борта спустился штормтрап. Вот он уже покачивается совсем рядом. На конце его поблескивало приспособление для крепления предметов. Меня приглашали наверх. Ну что ж, рискнем. Я захватил с собой металлический предмет. Он мог быть потерян кем-нибудь из обитателей планеты. Жест доброй воли будет истолкован положительно любым разумным существом. Я кинул последний взгляд на мой осиротевший корабль, обхватил штормтрап и осторожно дернул за него трижды, давая сигнал поднять себя на корабль. В ответ на мой сигнал штормтрап начал быстро подниматься вверх.
– Так вот кто мою блесну откусил, - сказал охваченный гневом и радостью Корнелий Удалов, вытаскивая удочку.
– Не на то смотришь, нелюбопытный ты человек, - ответил ему Александр Грубин, его друг, с которым они только что выехали по зорьке на рыбалку на озеро Копенгаген. - Когда ты видел, чтобы в нашем озере водились осьминоги?
Последние отрезки пути штормтрап поднимался стремительно. Я понял, что еще немного, и я вылечу за пределы атмосферы. А ведь скафандр остался на борту моего корабля! Я могу погибнуть! Я попытался соскочить со штормтрапа - лучше рискнуть разбиться о землю, чем погибнуть от удушья, но острый крюк на конце штормтрапа вонзился мне в тело. Еще секунда, и, теряя сознание, я вылетел в безвоздушное пространство. Громадные чудовища - их было двое - протянули ко мне массивные конечности.
– Банку! - закричал Грубин растерявшемуся Удалову. - Банку с водой! Ведро, наконец! Ты не понимаешь, какое мы с тобой открытие совершили!
– А может, осьминоги здесь водятся? - спросил Удалов с сомнением. - Может, встречаются редко, осторожные?
– Откуда, голова ты непутевая? - кричал Грубин. - Ведром воду черпай! Осьминоги живут только в морях и океанах!
– Тише ты, - сказал Удалов. - Всю рыбу распугаешь. Что дальше делать-то будем?
– Какая теперь рыбалка! - Грубин осторожно стаскивал осьминога с крючка. - О нас в научном журнале напишут.
– Спят и видят, как бы о нас написать. А ты подумал, что осьминоги здесь, может быть, заповедные? Выпустили их на развод, а мы браконьерствуем.
– Не может быть, - возразил Грубин. - Тогда бы было объявление о запрете. А ты видел здесь на берегу какое-нибудь объявление?
– Видел. Не разводить костров, беречь лес от пожара.
– При чем здесь пожар? Про осьминогов видел?
– Про осьминогов не видел. Но уверен, что может быть такое объявление. Мы его пропустили в темноте.
– Нет, - сказал Грубин, опуская осьминога в ведро с водой, подставленное сомневающимся Удаловым. - Если бы у нас в озере Копенгаген разводили осьминогов, весь город бы знал об этом. Притом, обрати внимание, что у осьминога десять ног и он сравнительно крупный. Это, вполне возможно, неизвестный науке вид. На что я и надеюсь.
– Славы захотел, - сказал Удалов укоризненно. - Дай Бог тебе штрафом отделаться.
Осьминог безжизненно опустился на дно ведра. Одно из щупалец все еще сжимало упущенную Удаловым блесну.
– Саша, - произнес Удалов. - Отними у него блесну.
– Почему я?
– А он, может быть, ядовитый?
– Для тебя ядовитый, а для меня безвредный?
– Зацепи чем-нибудь. Не бросать же блесну.
Из-за елей на берегу показался край солнца, запели птицы, засеребрилось ведро. Осьминог в ведре шевельнул щупальцами, приходил в себя.
– Отлично, - обрадовался Грубин, - Я очень опасался, что он сдох.
– А тебе какая разница, - сказал Удалов с раздражением.
Блесна все еще оставалась в ведре, и рыбалка была под угрозой. Не скажешь ведь жене Ксении, что вместо обещанных лещей придется довольствоваться половиной осьминога, возможно несъедобного и ядовитого. Нет, и половины Грубин не отдаст - захочет исследовать и, может, даже разводить в аквариуме.
– Дай мне блесну, будь другом, - попросил Удалов. - Может, чего еще поймаем. Жалко же возвращаться.
– Дураком помрешь. Немедленно назад!
– Так что с твоим осьминогом случится?
– Может подохнуть.
– Ну и пускай, в спирту его содержать будешь.
Но Грубин уже схватил весла и принялся грести к берегу.
– Ты как хочешь, - сказал он Удалову со всей решительностью, - но я спешу в город.
Я пришел в себя. Медленно покачивался металлический цилиндр, в котором я был заточен. Цилиндр был открыт сверху, но атмосфера кончалась у верхнего края цилиндра - любая моя попытка вырваться привела бы к гибели. Внутренние стенки цилиндра были гладкими и холодными.
Я попался глупо. Простить себе не мог доверчивости. Раса, населяющая планету, казалась коварной и жестокой. Да, в разуме им отказать было нельзя - они строили воздушные корабли и умели обрабатывать металлы. Но, видно, идеи межпланетного братства, даже идеи простого внутрипланетного братства еще не нашли дороги к их сердцам. Я осторожно постучал концом пальца в стенку цилиндра. Звук был слаб, и они могли не услышать его. Я нащупал бластер. По крайней мере я дорого отдам свою жизнь.
Круглая голова одного из моих тюремщиков показалась над краем цилиндра. Он был огромен. Только его голова превышала по размерам все мое тело, не считая конечностей. Глаза редко мигали и по краям поросли щеткой шерсти. Пасть его была окружена полосой красной кожи, и там, внутри, виднелись желтоватые плоские зубы. Даже в тот ужасный момент во мне не умер исследователь. Я сделал поразительное открытие: оказалось, что это существо находится в безвоздушном пространстве, и я готов был поклясться, что оно без скафандра. Но ведь известно, что ни одно существо, развитое более, чем бактерия, не может обитать вне атмосферы.
Чудовище присматривалось ко мне, и я приподнял две руки и развел ими в общеизвестном жесте мира и доброты.
– Угрожает, - сообщил Удалов. - Щупальцами шевелит. Если бы не блесна, стал бы я с ним связываться?
Пасть чудовища угрожающе распахнулась, и внутри зашевелился какой-то красный орган. Я подумал, что они могли бы вытащить меня наружу, но пожалели, поместили в цилиндр с воздухом. А может быть, они просто хотят продлить мои муки?
Над краем цилиндра появилась конечность, завершенная пятью уродливыми малоподвижными отростками. Отростки погрузились в атмосферу, приближались ко мне. Он хотел меня задушить! А я-то, наивный, принес им металлический предмет, хотел порадовать. Я выхватил мой маленький бластер. Наступил критический и, может быть, последний момент в моей жизни. Мелькнули перед мысленным взором картинки далекого детства, минуты первой любви, угар научной работы, долгие дни в космосе... Лапа приближалась, и когти уже касались моего беззащитного тела. Я выхватил бластер и всадил заряд в лапу. Взбурлила атмосфера в цилиндре...
– Гад ползучий! - закричал Удалов. - Придушить его мало! Ой-ой как током дернул, тварь ядовитая.
– Я тебя предупредил, - сказал Грубин, не переставая грести к близкому берегу. - Животное только защищалось. Как защищаются муравьи, когда такой дурак, как ты, наступает на муравейник.
– Ты еще скажешь, что комары тоже защищаются.
– Про комаров не скажу, они питаются человеческой кровью.
– Этот, может, тоже человеческой кровью питается.
– Не исключено.
Лодка ткнулась в песок, вода выплеснулась из ведра, и осьминог засуетился в ведре.
– Не исключено, - повторил Грубин, выпрыгивая и подтаскивая лодку повыше, к кустам. - Но можем ли мы винить животное в том, что предписано ему природой? Нет, не можем. Давай сюда ведро, только осторожно, не повреди.
– Умный нашелся, - ответил Удалов, собирая удочки. - Я, может, вообще тут останусь, порыбачу еще.
– Боишься?
– Еще бы. Ведро железное. А железо для электричества лучший проводник, еще в школе учили.
– Обмотай ручку чем-нибудь.
Но Удалов уже не слушал, он быстро удалялся по берегу, отмахиваясь свободной рукой от долетающих слов Грубина. И только отойдя на солидное расстояние, обернулся и крикнул:
– Будешь эту гадину выбрасывать, блесну подбери. Таких у нас в магазине нету. Из Вологды специально привозил.
Грубин дотронулся пальцем до ведра. Ведро током не било. Удалову могло это показаться со страху.
– Пожалеешь, Корнелий! - крикнул Грубин другу, взвалил на спину рюкзак, взял в одну руку удочки, в другую ведро и пошел не спеша через лес к остановке автобуса, на шоссе, стараясь не плескать водой и не беспокоить животное.
Это путешествие будет преследовать меня в кошмарах, если мне еще суждены кошмары. Цилиндр покачивался, воздух завихрялся в турбулентных потоках, перехватывало дыхание, и приходилось цепляться за гладкие скользкие стены цилиндра, чтобы меня не перевернуло. Мутило. Я готов был просить пощады - но у кого, как?
Положение мое ухудшалось. Еще недавно мне казалось, что нельзя попасть в худшее положение, нежели то, в котором я нахожусь. Но теперь стало хуже. И в первую очередь потому, что мне не найти пути обратно, к космическому кораблю, ибо мой тюремщик нес цилиндр над безжизненным высокогорным плато, с каждым шагом отдаляясь от котловины. Я включил вживленный в меня компас-спидометр, и прибор автоматически вычислил маршрут, по которому мы двигались. Я сделал это механически, я не верил, что информация мне когда-нибудь пригодится.
Вокруг посветлело. Темные твердые образования, прикрывавшие от меня небо, исчезли. Прекратилась и тряска. Мы ждали чего-то. Удивительны размеры этих существ - очевидно, жизнь в разряженной атмосфере, почти в безвоздушном пространстве позволяет им достигать столь фантастических размеров. Ах, если бы мне когда-нибудь вернуться домой - какой бы сенсацией оказалось мое сообщение о жестокой разумной расе, обитающей на границе космоса!
Непонятный грохот достиг моих ушей сквозь слой воздуха. Дно цилиндра задрожало. Тюремщик подхватил цилиндр, и мы поднялись в какое-то помещение или экипаж. Тряска, еще более ужасная, чем раньше, возобновилась.
– Что везешь? - спросил знакомый с маслозавода. - Неужели столько наловил? Дай посмотреть.
Грубин сел на свободное сиденье, поставил ведро на колени, чтобы меньше тряслось.
– Загляни.
Автобус быстро мчался по шоссе, убегали назад сосны, но Грубину казалось, что движется он недостаточно быстро. Осьминог мог подохнуть.
– Не разберу, - признался знакомый. - Что у тебя, Саша? Головастиков, что ли, наловил?
– Нет. Осьминог.
– Чего?
– Осьминога поймал.
– Ага, - сказал знакомый. - Редкое животное.
И больше интереса к осьминогу не проявлял, чем Грубина немного обидел.
– Ты раньше-то осьминогов видел? - спросил Грубин.
Автобус резко затормозил на остановке. Вода плеснула из ведра, осьминог замельтешил в ведре, словно возражал.
– На картинках. А ловить не приходилось.
– И не придется, - резко ответил Грубин.
– Почему не придется? - сказал знакомый, разворачивая газету. - Сегодня ты поймал, завтра мне повезет. Хотя я рыбалкой не очень интересуюсь.
«С ума сойти, - подумал Грубин. - Я поймал осьминога, а он не удивляется. Как будто осьминогов у нас пруд пруди».
– Детям везешь? - обернулся сосед с переднего сиденья. - Детям интересно. Я недавно своим скворца принес. Крыло ему подвязали, и живет. Забавная птичка.
– Скворца, - произнес Грубин с презрением. - А я осьминога поймал.
– Где? - спросил сосед спереди.
– В озере нашем, в Копенгагене.
– Не слыхал, чтобы там осьминоги водились.
– Никто не слыхал, - сказал Грубин.
– А я видел осьминога, - сообщил юноша, стоявший сбоку. - Даже ел. В рыбном магазине были. Мороженые. Кальмары.
– Из них консервы делают, - согласился сосед спереди.
«С ума сойти, серость какая! - возмущался мысленно Грубин. - Если бы я вез тигренка, сказал бы, что поймал в лесу, неужели они тоже бы не удивились?»
Осьминог свивал и развивал щупальца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258
На корабле меня заметили. С борта спустился штормтрап. Вот он уже покачивается совсем рядом. На конце его поблескивало приспособление для крепления предметов. Меня приглашали наверх. Ну что ж, рискнем. Я захватил с собой металлический предмет. Он мог быть потерян кем-нибудь из обитателей планеты. Жест доброй воли будет истолкован положительно любым разумным существом. Я кинул последний взгляд на мой осиротевший корабль, обхватил штормтрап и осторожно дернул за него трижды, давая сигнал поднять себя на корабль. В ответ на мой сигнал штормтрап начал быстро подниматься вверх.
– Так вот кто мою блесну откусил, - сказал охваченный гневом и радостью Корнелий Удалов, вытаскивая удочку.
– Не на то смотришь, нелюбопытный ты человек, - ответил ему Александр Грубин, его друг, с которым они только что выехали по зорьке на рыбалку на озеро Копенгаген. - Когда ты видел, чтобы в нашем озере водились осьминоги?
Последние отрезки пути штормтрап поднимался стремительно. Я понял, что еще немного, и я вылечу за пределы атмосферы. А ведь скафандр остался на борту моего корабля! Я могу погибнуть! Я попытался соскочить со штормтрапа - лучше рискнуть разбиться о землю, чем погибнуть от удушья, но острый крюк на конце штормтрапа вонзился мне в тело. Еще секунда, и, теряя сознание, я вылетел в безвоздушное пространство. Громадные чудовища - их было двое - протянули ко мне массивные конечности.
– Банку! - закричал Грубин растерявшемуся Удалову. - Банку с водой! Ведро, наконец! Ты не понимаешь, какое мы с тобой открытие совершили!
– А может, осьминоги здесь водятся? - спросил Удалов с сомнением. - Может, встречаются редко, осторожные?
– Откуда, голова ты непутевая? - кричал Грубин. - Ведром воду черпай! Осьминоги живут только в морях и океанах!
– Тише ты, - сказал Удалов. - Всю рыбу распугаешь. Что дальше делать-то будем?
– Какая теперь рыбалка! - Грубин осторожно стаскивал осьминога с крючка. - О нас в научном журнале напишут.
– Спят и видят, как бы о нас написать. А ты подумал, что осьминоги здесь, может быть, заповедные? Выпустили их на развод, а мы браконьерствуем.
– Не может быть, - возразил Грубин. - Тогда бы было объявление о запрете. А ты видел здесь на берегу какое-нибудь объявление?
– Видел. Не разводить костров, беречь лес от пожара.
– При чем здесь пожар? Про осьминогов видел?
– Про осьминогов не видел. Но уверен, что может быть такое объявление. Мы его пропустили в темноте.
– Нет, - сказал Грубин, опуская осьминога в ведро с водой, подставленное сомневающимся Удаловым. - Если бы у нас в озере Копенгаген разводили осьминогов, весь город бы знал об этом. Притом, обрати внимание, что у осьминога десять ног и он сравнительно крупный. Это, вполне возможно, неизвестный науке вид. На что я и надеюсь.
– Славы захотел, - сказал Удалов укоризненно. - Дай Бог тебе штрафом отделаться.
Осьминог безжизненно опустился на дно ведра. Одно из щупалец все еще сжимало упущенную Удаловым блесну.
– Саша, - произнес Удалов. - Отними у него блесну.
– Почему я?
– А он, может быть, ядовитый?
– Для тебя ядовитый, а для меня безвредный?
– Зацепи чем-нибудь. Не бросать же блесну.
Из-за елей на берегу показался край солнца, запели птицы, засеребрилось ведро. Осьминог в ведре шевельнул щупальцами, приходил в себя.
– Отлично, - обрадовался Грубин, - Я очень опасался, что он сдох.
– А тебе какая разница, - сказал Удалов с раздражением.
Блесна все еще оставалась в ведре, и рыбалка была под угрозой. Не скажешь ведь жене Ксении, что вместо обещанных лещей придется довольствоваться половиной осьминога, возможно несъедобного и ядовитого. Нет, и половины Грубин не отдаст - захочет исследовать и, может, даже разводить в аквариуме.
– Дай мне блесну, будь другом, - попросил Удалов. - Может, чего еще поймаем. Жалко же возвращаться.
– Дураком помрешь. Немедленно назад!
– Так что с твоим осьминогом случится?
– Может подохнуть.
– Ну и пускай, в спирту его содержать будешь.
Но Грубин уже схватил весла и принялся грести к берегу.
– Ты как хочешь, - сказал он Удалову со всей решительностью, - но я спешу в город.
Я пришел в себя. Медленно покачивался металлический цилиндр, в котором я был заточен. Цилиндр был открыт сверху, но атмосфера кончалась у верхнего края цилиндра - любая моя попытка вырваться привела бы к гибели. Внутренние стенки цилиндра были гладкими и холодными.
Я попался глупо. Простить себе не мог доверчивости. Раса, населяющая планету, казалась коварной и жестокой. Да, в разуме им отказать было нельзя - они строили воздушные корабли и умели обрабатывать металлы. Но, видно, идеи межпланетного братства, даже идеи простого внутрипланетного братства еще не нашли дороги к их сердцам. Я осторожно постучал концом пальца в стенку цилиндра. Звук был слаб, и они могли не услышать его. Я нащупал бластер. По крайней мере я дорого отдам свою жизнь.
Круглая голова одного из моих тюремщиков показалась над краем цилиндра. Он был огромен. Только его голова превышала по размерам все мое тело, не считая конечностей. Глаза редко мигали и по краям поросли щеткой шерсти. Пасть его была окружена полосой красной кожи, и там, внутри, виднелись желтоватые плоские зубы. Даже в тот ужасный момент во мне не умер исследователь. Я сделал поразительное открытие: оказалось, что это существо находится в безвоздушном пространстве, и я готов был поклясться, что оно без скафандра. Но ведь известно, что ни одно существо, развитое более, чем бактерия, не может обитать вне атмосферы.
Чудовище присматривалось ко мне, и я приподнял две руки и развел ими в общеизвестном жесте мира и доброты.
– Угрожает, - сообщил Удалов. - Щупальцами шевелит. Если бы не блесна, стал бы я с ним связываться?
Пасть чудовища угрожающе распахнулась, и внутри зашевелился какой-то красный орган. Я подумал, что они могли бы вытащить меня наружу, но пожалели, поместили в цилиндр с воздухом. А может быть, они просто хотят продлить мои муки?
Над краем цилиндра появилась конечность, завершенная пятью уродливыми малоподвижными отростками. Отростки погрузились в атмосферу, приближались ко мне. Он хотел меня задушить! А я-то, наивный, принес им металлический предмет, хотел порадовать. Я выхватил мой маленький бластер. Наступил критический и, может быть, последний момент в моей жизни. Мелькнули перед мысленным взором картинки далекого детства, минуты первой любви, угар научной работы, долгие дни в космосе... Лапа приближалась, и когти уже касались моего беззащитного тела. Я выхватил бластер и всадил заряд в лапу. Взбурлила атмосфера в цилиндре...
– Гад ползучий! - закричал Удалов. - Придушить его мало! Ой-ой как током дернул, тварь ядовитая.
– Я тебя предупредил, - сказал Грубин, не переставая грести к близкому берегу. - Животное только защищалось. Как защищаются муравьи, когда такой дурак, как ты, наступает на муравейник.
– Ты еще скажешь, что комары тоже защищаются.
– Про комаров не скажу, они питаются человеческой кровью.
– Этот, может, тоже человеческой кровью питается.
– Не исключено.
Лодка ткнулась в песок, вода выплеснулась из ведра, и осьминог засуетился в ведре.
– Не исключено, - повторил Грубин, выпрыгивая и подтаскивая лодку повыше, к кустам. - Но можем ли мы винить животное в том, что предписано ему природой? Нет, не можем. Давай сюда ведро, только осторожно, не повреди.
– Умный нашелся, - ответил Удалов, собирая удочки. - Я, может, вообще тут останусь, порыбачу еще.
– Боишься?
– Еще бы. Ведро железное. А железо для электричества лучший проводник, еще в школе учили.
– Обмотай ручку чем-нибудь.
Но Удалов уже не слушал, он быстро удалялся по берегу, отмахиваясь свободной рукой от долетающих слов Грубина. И только отойдя на солидное расстояние, обернулся и крикнул:
– Будешь эту гадину выбрасывать, блесну подбери. Таких у нас в магазине нету. Из Вологды специально привозил.
Грубин дотронулся пальцем до ведра. Ведро током не било. Удалову могло это показаться со страху.
– Пожалеешь, Корнелий! - крикнул Грубин другу, взвалил на спину рюкзак, взял в одну руку удочки, в другую ведро и пошел не спеша через лес к остановке автобуса, на шоссе, стараясь не плескать водой и не беспокоить животное.
Это путешествие будет преследовать меня в кошмарах, если мне еще суждены кошмары. Цилиндр покачивался, воздух завихрялся в турбулентных потоках, перехватывало дыхание, и приходилось цепляться за гладкие скользкие стены цилиндра, чтобы меня не перевернуло. Мутило. Я готов был просить пощады - но у кого, как?
Положение мое ухудшалось. Еще недавно мне казалось, что нельзя попасть в худшее положение, нежели то, в котором я нахожусь. Но теперь стало хуже. И в первую очередь потому, что мне не найти пути обратно, к космическому кораблю, ибо мой тюремщик нес цилиндр над безжизненным высокогорным плато, с каждым шагом отдаляясь от котловины. Я включил вживленный в меня компас-спидометр, и прибор автоматически вычислил маршрут, по которому мы двигались. Я сделал это механически, я не верил, что информация мне когда-нибудь пригодится.
Вокруг посветлело. Темные твердые образования, прикрывавшие от меня небо, исчезли. Прекратилась и тряска. Мы ждали чего-то. Удивительны размеры этих существ - очевидно, жизнь в разряженной атмосфере, почти в безвоздушном пространстве позволяет им достигать столь фантастических размеров. Ах, если бы мне когда-нибудь вернуться домой - какой бы сенсацией оказалось мое сообщение о жестокой разумной расе, обитающей на границе космоса!
Непонятный грохот достиг моих ушей сквозь слой воздуха. Дно цилиндра задрожало. Тюремщик подхватил цилиндр, и мы поднялись в какое-то помещение или экипаж. Тряска, еще более ужасная, чем раньше, возобновилась.
– Что везешь? - спросил знакомый с маслозавода. - Неужели столько наловил? Дай посмотреть.
Грубин сел на свободное сиденье, поставил ведро на колени, чтобы меньше тряслось.
– Загляни.
Автобус быстро мчался по шоссе, убегали назад сосны, но Грубину казалось, что движется он недостаточно быстро. Осьминог мог подохнуть.
– Не разберу, - признался знакомый. - Что у тебя, Саша? Головастиков, что ли, наловил?
– Нет. Осьминог.
– Чего?
– Осьминога поймал.
– Ага, - сказал знакомый. - Редкое животное.
И больше интереса к осьминогу не проявлял, чем Грубина немного обидел.
– Ты раньше-то осьминогов видел? - спросил Грубин.
Автобус резко затормозил на остановке. Вода плеснула из ведра, осьминог замельтешил в ведре, словно возражал.
– На картинках. А ловить не приходилось.
– И не придется, - резко ответил Грубин.
– Почему не придется? - сказал знакомый, разворачивая газету. - Сегодня ты поймал, завтра мне повезет. Хотя я рыбалкой не очень интересуюсь.
«С ума сойти, - подумал Грубин. - Я поймал осьминога, а он не удивляется. Как будто осьминогов у нас пруд пруди».
– Детям везешь? - обернулся сосед с переднего сиденья. - Детям интересно. Я недавно своим скворца принес. Крыло ему подвязали, и живет. Забавная птичка.
– Скворца, - произнес Грубин с презрением. - А я осьминога поймал.
– Где? - спросил сосед спереди.
– В озере нашем, в Копенгагене.
– Не слыхал, чтобы там осьминоги водились.
– Никто не слыхал, - сказал Грубин.
– А я видел осьминога, - сообщил юноша, стоявший сбоку. - Даже ел. В рыбном магазине были. Мороженые. Кальмары.
– Из них консервы делают, - согласился сосед спереди.
«С ума сойти, серость какая! - возмущался мысленно Грубин. - Если бы я вез тигренка, сказал бы, что поймал в лесу, неужели они тоже бы не удивились?»
Осьминог свивал и развивал щупальца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258