Они оказались в небольшой комнате, часть которой была отделена занавеской. Бебе кивнул:
— Сэр, джентльмен ждет вас за этой занавеской. Поклонившись, ушел. Седов зашел за занавеску.
Здесь, на стуле, за накрытым клеенкой столом, сидел Гущин. На столе перед ним лежал кейс-«дипломат».
Некоторое время, не в силах поверить, что он в самом деле видит Гущина, Седов молчал. Наконец сказал:
— Виктор Александрович… Вы?
— Я, Юра, я. — Гущин виновато улыбнулся. — Прости за бестолковую шифровку. Я ведь не знал, что представляет собой этот базар. Спасибо, ребята помогли. А то бы я тебя просто не нашел. Садись, тут есть второй стул.
Взяв стоящий в углу комнаты стул, Седов сел. Покачал головой:
— Виктор Александрович…. Честно говоря, я ждал всего. Но что увижу вас — не ждал никак.
— Тем не менее увидел. Ладно, Юра, давай к делу. Времени не так много. Рассказывай, что знаешь.
— Виктор Александрович, не знаю даже, с чего начать. Сначала я хотел бы сам кое-что спросить.
— Спрашивай.
— С пограничным катером вы придумали?
— Мы.
— Я так и понял. А вот с милицейским катером, болван, я ведь сразу не просек, что к чему. Идиот.
— Зато просек потом. Мы с этим катером тоже немного перемудрили.
— Ладно, Виктор Александрович, у меня вопросов больше нет. Спрашивайте вы.
— Сколько раз ты видел Чемиренко?
— Один раз. Утром, когда он меня встретил. Он изложил, что в принципе от меня нужно, и мы договорились встретиться вечером. В его номере. Но когда вечером я пробрался в его номер, он был мертв. Он сидел в кресле перед телевизором. Телевизор работал, но был выключен звук. У него была свернута шея. Следов борьбы в номере не было. То, что такой человек, как Чемиренко, позволил бы убить себя без борьбы, исключено. Значит, ему свернули шею спящему. Рядом с ним стояла чашка с остатками кофе. И стеклянная банка с растворимым кофе. Думаю, кто-то смог подменить эту банку.
— Взял пробу кофе?
— Да, вот, — протянул пакетик с пробой Гущину. Спрятав пакетик, тот кивнул:
— Что с Аней Селиховой?
— Ее просто задушили у нее на квартире. На следующее утро. Думаю, она еще спала.
— Ты был у нее на квартире?
— Да, на следующее утро после того, как побывал в номере Чемиренко. Она лежала на кровати в ночной рубашке, на шее были следы пальцев.
— Сфотографировал их? Чемиренко и Аню?
— Нет. У меня же не было фотоаппарата.
— Да, я забыл. У тебя нет никаких подозрений, кто мог это сделать?
— Думаю, это сделал кто-то с крейсера. Скорей всего кто-то из спецназовцев.
— Что они вообще представляют собой, эти спецназовцы?
— Командир спецназовцев, майор Кулигин, явно повязан с Петраковым и вовлечен в сговор. Возможно, вовлечены в сговор еще несколько десантников. Но основная масса ничего не знает.
— А команда?
— Команда, думаю, тоже ничего не знает. Правда, есть человек, который слишком уж часто общается с Петраковым.
— Кто это?
— Капитан третьего ранга Лапик. Корабельный криптограф.
— Мы тоже думаем, что Лапик вовлечен в дело. Крот связывается именно с ним, нет никакого сомнения. Лапик ведь раньше работал в ГРУ.
— В ГРУ?
— Да. Немного, чуть больше года. А потом перевелся на флот. Значит, ты считаешь, большинство команды ничего не знает?
— Да. Я слышал несколько разговоров. Не отвечаю за точность, но по этим разговорам выходит, что перед самым выходом в рейс на «Хаджибей» поднялся какой-то крупный чин из Главморштаба, контр-адмирал. И проинструктировал старших офицеров, что крейсер идет якобы на выполнение какого-то особого задания. Этот контр-адмирал дал указание старшим офицерам провести по этому поводу беседы с подчиненными.
— Черт… — Гущин сцепил руки. — Любопытная история. Не узнал, как фамилия этого контр-адмирала?
— Точно фамилию не узнал. Похоже на «Толубеев» или «Фалеев». Что-то в этом роде.
— Подожди… Очень может быть, что это контр-адмирал Сабатеев. Ладно, это можно будет легко проверить. Вооружение, спрятанное на крейсере, видел?
— Мне удалось увидеть только два «МиГ-29». И вертолет.
— Только два самолета и вертолет?
— Да. Но думаю, и самолетов, и вертолетов на крейсере гораздо больше. Да и остального. Но все вооружение спрятано в ангарах нижних палуб. Проход туда тщательно охраняется.
— Охраняется — кем?
— Спецназовцами. Мне повезло, я чудом проскочил в ангар нижней палубы, где стояли два новых «МиГа». Потом спецназовцы пытались выяснить, видел ли я эти «МиГи». Но вроде пронесло. Вот, держите, — протянул бумажку. — Это бортовые номера двух самолетов «МиГ-29» и вертолета «А-1», которые я видел лично.
Спрятав бумажку, Гущин спросил:
— А вертолет ты где видел? Тоже в ангаре?
— Виктор Александрович, не поверите, но я на этом вертолете летал на боевое задание.
— На боевое задание? — Гущин улыбнулся. — Юра, шутишь?
— Нет.
— Юра… Давай говорить серьезно.
— Да я серьезно, Виктор Александрович, — Седов подробно рассказал о полете в Эль-Душ, минировании в поселке Бир-Сафсат и попытке нападения на крейсер, которую удалось отбить. Рассказал и о смерти Сергея Листратова.
Гущин слушал, постукивая по столу пальцами. Когда Седов закончил, покачал головой:
— Значит, ты говоришь, Петракова предупредил кто-то из Каира?
— Да. Об этом обмолвился Довгань. А насчет египетской береговой радиостанции, которая обеспечила нас джипом, Довгань рассказал мне сам.
— Черт… Вообще-то я знаю об этом случае.
— Знаете?
— Да. Петраков сообщил в Главморштаб о попытке неизвестных катеров напасть ночью на крейсер. И о том, что эта попытка была отбита. Сообщил он и о смерти на боевом посту одного из членов экипажа. И все. О том, о чем рассказал мне сейчас ты, особенно о предупреждении из Каира и береговой радиостанции, он не обмолвился ни словом.
— Естественно.
— Кто мог организовать это нападение, не знаешь?
— Виктор Александрович, все катера были без опознавательных знаков, при боевиках, которых мы убили во время стычки, не было никаких документов. Откуда они взялись, кто их послал — думаю, мы уже не узнаем.
— Неизвестно… — Гущин снова постучал по столу пальцами. — Раз это как-то связано с Каиром и с береговой радиостанцией, может, и узнаем. Правда, придется повозиться. Не пойму только, как Петраков мог решиться на этот ваш рейд. Как он вообще мог додуматься до такого.
— Петракова уговорил Довгань.
— Довгань?
— Да. Но если честно, Виктор Александрович, эту идею, насчет рейда, Довганю подал я, — Седов усмехнулся. — Вы считаете, неправильно?
— Юра… Обычные твои примочки.
— А что?
— Чудо, ты же спас крейсер, ты ведь отлично понимаешь это.
— Понимать-то я понимаю.
— Ладно. Спас один раз, спасешь и второй. Как они собираются передать покупателям вооружение с крейсера, ты, конечно, не знаешь.
— Не знаю.
— И не догадываешься?
— И не догадываюсь. Виктор Александрович, тут могут быть самые разные варианты.
— Могут. Значит, Юра: я добился того, что здесь, в Аравийском море, в моем распоряжении постоянно будет находиться рота спецназа ВДВ. И средства доставки, как по морю, так и по воздуху, сторожевой корабль, два самолета с вертикальным взлетом, вертолеты. Базируется рота неподалеку. Но любое применение этой роты без доказательств будет считаться должностным преступлением. Понял? — Протянул бумажку: — Вот, держи, здесь еще две волны для связи. В критический момент ты всегда можешь связаться со мной лично и вызвать моих спецназовцев. Но только в критический момент. Судя по тому, что они подключили к делу Сабатеева, они готовят подстраховку, поэтому нам как воздух нужны доказательства. Понял?
— Понял, Виктор Александрович.
— Ладно. Что тебе нужно для работы?
— Вы же знаете, что мне нужно. Техника.
— Знаю, Юра, знаю. Поэтому я тебе ее и принес. — Гущин придвинул к нему кейс. — Смотри.
Раскрыв кейс, Седов всмотрелся в закрепленную ремнями и уложенную в гнезда разведывательную технику. Это были самые новейшие, разработанные в лучших лабораториях средства слежения, наблюдения и имитации. Кроме двух-трех приспособлений, он был знаком почти с каждым. Здесь же в одном из кармашков лежал подробный план-схема крейсера «Хаджибей».
Выяснив, что представляют собой новинки, сказал:
— Виктор Александрович, супер.
— Возьмешь все?
Конечно, он взял бы все. Объяснение, почему шкотовый приобрел на берегу кейс-«дипломат», в принципе можно найти. Можно поступить по-другому: купить на базаре сумку и переложить туда все, что лежит в кейсе. Тем, кто увидит, как он возвращается с сумкой, будет понятно: он что-то приобрел на берегу. Но Довгань и Алла могут поинтересоваться, что он купил. Просто в шутку поинтересоваться. Нет, все он не возьмет. Да ему все и не нужно.
— Виктор Александрович, все не возьму. Отберу несколько вещей, самых важных.
— Отбирай.
Отобрав вещи, рассовал их по одежде. Несколько приспособлений, наиболее легких, пришлось засунуть в плавки. Закончив, посмотрел на Гущина:
— Как я выгляжу?
— Замечательно выглядишь.
— Я пойду?
— Давай. Буду ждать вестей.
— Хорошо. Счастливо, Виктор Александрович.
— Счастливо.
Выскользнув из-за занавески, вышел из палатки. Увидел среди толпы белобрысое лицо, узнал майора Дерябко, но тот тут же сделал ему страшную гримасу. Показал глазами: на меня не обращай внимания, иди своей дорогой.
Отвернувшись, Седов выбрался из толпы. Найдя стоянку такси, сел и попросил отвезти его в порт.
Когда он поднимался по трапу на «Хаджибей», часы показывали десять минут шестого.
Глава 13
С одним из спецназовцев, дежуривших у трапа, Димой, он летал на задание, второго, Костю, тоже знал. Дима при его виде хохотнул:
— Юр, ну ты даешь! Ты чего?
— А что?
— Ты чего так рано?
— Да все с яхтой… — Махнул рукой. — Глеб и Алла завелись, торчат в ангаре… Пришел их сменить. Много народу на крейсере?
— Никого нет. Только вахтенные.
— Ладно. Пойду горбатиться.
— Давай. Вольному воля.
Двинувшись по палубе к ангару, подумал: а ведь сейчас самое время для работы, которую он должен сделать прежде всего. Крейсер почти пустой, а те, кто на вахте, думают сейчас только о том, как бы скорей сойти на берег.
В дверях ангара на ящиках сидели Глеб и Алла. При его появлении Глеб посмотрел на часы:
— Что так рано?
— Глеб, все, что хотел, я сделал. Посмотрел город, покатался на такси, купил куртку. Успел даже вкусить экзотики. Ваша очередь.
— Мы тоже особенно долго не будем. Вернемся вечером.
— Хоть утром. Я буду здесь.
Глеб и Алла ушли. Пройдя в ангар, поднялся на яхту. Достав из карманов технику, разложил на койке. Первое, что сделал, — отобрал два десятка миниатюрных самозакрепляющихся радиодатчиков. Плоские, круглые, защитного цвета, размером с пол-ладони, они могли посылать сигналы, на которые реагировал только приложенный к ним специальный радиоуловитель. Автономная работа датчиков, посылающих сигналы на расстояние до тысячи километров, была рассчитана на полгода. Не менее ценной вещью была универсальная электронная отмычка последней модификации. Служебные помещения крейсера запирались на кнопочные электронные замки, которые с помощью такой отмычки можно было открыть за пару минут. Добавив к отобранному цифровой фотоаппарат и небольшой, но мощный фонарь, принялся за изучение плана-схемы крейсера.
Эту схему, большую, подробную, с описанием и техническими характеристиками каждого квадратного метра, он изучал почти час. Затем спрятал в карманы схему, датчики, электронную отмычку и фонарь. Оставшуюся технику завернул в тряпицу и, подумав, положил в естественное углубление у борта яхты, в глубине ниши за ящиком рундучка. В этом был риск, но другого выхода не было. Сейчас, когда он вынужден будет ненадолго оставить яхту, вряд ли кто-то придет в ангар, чтобы начать рыться в его личных вещах. Вряд ли будут интересоваться также, что лежит в глубине ниши, и Глеб с Аллой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73