Всего доброго.
В аэропорт Эльдер довез Лапика за десять минут. Еще десять минут ушло на получение билета в кассе, проход таможенного контроля и посадку на самолет.
Усевшись в кресло в салоне первого класса, Лапик положил сумку на колени. Теперь, когда он достиг предварительной договоренности с Рустамбеком, лежащие в сумке судовые документы и коды становились большой ценностью. По легенде, которую они с Петраковым-старшим должны будут сейчас задокументировать, он, главный криптограф корабля, спас эти документы и коды, не дав противнику ими воспользоваться.
Прислушиваясь к разгону самолета по взлетной полосе, подумал: пока все складывается удачно. Он был на дне бездны, сейчас начинает постепенно из этой бездны выкарабкиваться. Но главное его ждет в Москве.
Посадив Лапика на «Боинг» компании «Иранэйр», Эльдер остался стоять на летном поле до самого взлета. После того как самолет ушел в небо, достал из кармана телефон, набрал номер:
— Хозяин, это Эльдер. Господин Лапик только что улетел. Рустамбек в своем кабинете, услышав это, ответил:
— Хорошо. Эльдер, ты сможешь устроить, чтобы фамилии Лапика не было в списках этого полета? Да, это очень нужно. Постарайся сделать это прямо сейчас. Хорошо. — Нажав рычаг, набрал код Москвы и номер. Дождавшись отзыва, сказал на азери: — Тофик, это я. Сегодня тебе позвонит человек по имени Владимир Лапик. Да, Владимир Лапик. Подготовь восемьсот тысяч долларов наличными, передашь ему. Без расписки. Не знаю, где ты их найдешь. Набери. Не волнуйся, ты его узнаешь. Его фотография есть в картотеке, поищи. И сделай вот что: передай эти деньги у себя в гостиной. И попроси своих молодцов, чтобы сняли все на пленку. Ты все понял? И еще одно. Нужно сделать так, чтобы ему было обеспечено алиби. Он должен доказать с документами в руках, что в Москве он появился только послезавтра. Думаю, этого можно добиться, связавшись с проводниками поезда Тегеран — Москва. Да. Совершенно верно. Хорошо, свяжемся к вечеру.
Глава 17
Полет в салоне первого класса обладал своими преимуществами. Пассажиры, покупая билет в этот привилегированный отсек, покупали, как считал экипаж, и право на свободу вести себя, как им хочется.
Именно поэтому ни одна из стюардесс ни разу не напомнила Лапику , что сумку гораздо удобнее не держать на коленях, а положить наверх, в багажное отделение.
За считанные минуты до того, как на табло должна была зажечься запрещающая передвижение по салону надпись, он встал. Пройдя в туалет, запер дверь, открыл сумку. Тщательно отобрал секретные коды и остальные корабельные документы. В принципе он, как военнослужащий со спецдопуском, мог доказать таможенникам и пограничникам, что имеет право на ввоз этих документов в Россию. Но он отлично знал, на это ему придется потратить на таможне лишних полтора часа — как минимум. Сейчас же для него была дорога каждая минута.
Спустив штаны, засунул документы и коды в плавки. Снова натянув штаны, застегнул их, затянул ремень. Ощущение было не очень приятным, но он знал — потерпеть стоит.
Вернувшись на свое место, благополучно дождался конца посадки. Войдя в здание аэровокзала, сразу же направился к пункту пограничного и таможенного досмотра. Как вести себя с таможенниками и пограничниками в Шереметьево, он отлично знал еще по работе в ГРУ.
После того как таможенники проверили его сумку, его паспорт взял старший смены, капитан погранвойск. Посмотрев сначала на фото в паспорте, а потом на Лапика, сказал:
— Мало багажа везете, да, Владимир Васильевич?
— Капитан, я служилый человек. Возвращаюсь в Россию с работы. Думаю, вы это видите.
— Вижу, Владимир Васильевич, — капитан улыбнулся. Протянул паспорт: — С прибытием.
— Спасибо, капитан.
Пройдя за турникет, спустился вниз, в общий зал. Подошел к газетному киоску, купил телефонные жетоны. Остановившись у телефона-автомата, подумал: может быть, сейчас наступает самый важный момент сегодняшнего вечера. Ему должно немного повезти. Совсем немного. Человек должен оказаться дома.
Опустив жетон, набрал номер. Начал считать гудки. Облегченно вздохнул: в трубке щелкнуло, знакомый мужской голос сказал:
— Алло?
— Паша, привет. Это я.
— Володя? Черт… Ты в Москве? — Да.
— Давно?
— Только что прилетел. Как у тебя?
— Ну… пока все нормально.
— Ты уверен, что все нормально?
— Конечно. Значит, у вас все закончилось? — Да.
— Черт… Гора с плеч. Ты откуда?
— Паша, нам надо поговорить. Но не по телефону, сам понимаешь. Могу я сейчас приехать?
— Конечно.
— Ты один?
— Пока один. Но поторопись, в восемь я жду даму.
— Понятно. Это святое. Кофе сделаешь?
— О чем разговор.
— Я еду. Буду минут через сорок — через час.
— Хорошо, жду.
Положив трубку, достал платок, вытер пот. Подумал: пока все идет без сбоев. Зашел в ближайший туалет, переложил в кабинке документы из плавок в сумку. Выйдя из туалета, прошел на стоянку такси. Сев в машину, назвал свой адрес. На всякий случай запомнил номер машины и имя водителя, запечатленное на карточке у счетчика: Балмаков Вадим Сергеевич.
Когда такси остановилось возле его дома, расплатился, дал задаток и попросил подождать. Поднялся на лифте к себе в квартиру. Не зажигая света, в сумерках проверил метки. Метки были на месте, значит, квартиру не обыскивали. Подошел к серванту, осторожно вынул часть посуды, достав последней стоящую на видном месте большую инкрустированную коробку из карельской березы. На крышке коробки поблескивала мельхиоровая табличка с надписью: «В. В. Лапику от командования».
Поставив коробку на стол, открыл крышку, достал пистолет. Он знал, доверять именному оружию в особо важных случаях опасно. А сейчас был именно такой случай. Но выбора у него не было. Оставалось надеяться, что пистолет, пролежавший в шкатулке несколько лет без употребления, его не подведет.
Пистолет был не заряжен. Несколько раз оттянув и спустив предохранитель, подошел к бельевому шкафу, пошарил между сложенными простынями, нащупал обойму. Вставив ее в пистолет, подумал: сейчас было бы хорошо где-нибудь проверить оружие. Но это исключено, на проверку нет времени.
Поставив на место посуду, достал платок, осторожно стер пыль со всех полок серванта. Спрятав пистолет во внутренний карман пиджака, пустую шкатулку положил в сумку. Открыв бар, достал бутылку коньяка и бутылку водки и сунул туда же. Выйдя из квартиры с сумкой, запер дверь. Прислушался — на лестничной клетке было тихо. Вызвал лифт, спустился вниз.
Таксист, немолодой и, судя по поведению и коротким репликам, достаточно ушлый, ждал его на прежнем месте. Выслушав адрес, молча тронул машину.
После того как машина остановилась недалеко от метро «Сокол», расплатился и вышел. Зайдя в метро, встал у окна — так, чтобы таксист его не видел. После того как машина уехала, вышел, двинулся по прилегающим к метро переулкам.
Дойдя до знакомого дома, вошел в подъезд, остановился у лифта. Убедившись, что он в подъезде один, вошел в лифт, нажал кнопку. Пока ехал на лифте, достал пистолет, оттянул предохранитель. Спрятав пистолет на прежнее место, вышел из лифта. Позвонил в квартиру.
Открывший ему дверь хозяин, высокий мускулистый человек, одетый в майку и пижамные брюки, был старше его лет на пять. Увидев Лапика, улыбнулся:
— Привет, Володя. С приездом.
— Привет. Давно с работы?
— Да нет, только пришел. Едва успел раздеться.
— Как кофе?
— Не волнуйся, сейчас заварю. Проходи.
Пройдя вместе с хозяином на кухню, открыл сумку, достал коньяк и водку:
— Вот, захватил пару пузырей. Вздрогнем по случаю встречи.
— Володя, зачем… У меня этого добра полно.
— Ладно тебе… Как-никак ты ждешь даму.
— Моя дама достаточно расположена ко мне и без выпивки.
Шагнув назад, Лапик оставил сумку в прихожей. Вернувшись в кухню, сказал:
— Надеюсь, ты смог ее обольстить. Ладно. Жду кофе.
— Сейчас, — хозяин квартиры достал из кухонного шкафа кофемолку и банку кофе в зернах. Засыпав кофе в кофемолку, хмыкнул: — Ты же знаешь, для меня это — святой процесс.
— Знаю. — Сказав это, Лапик отошел к окну. Хозяин, включивший кофемолку, теперь стоял к нему спиной. Достав пистолет, взял его двумя руками, повернулся и, шагнув к хозяину, выстрелил точно ему в затылок.
Дернувшись, хозяин стал оседать на пол. Кофемолка при этом некоторое время еще работала.
Пуля прошла навылет, стол и плита впереди, там, где вышла пуля, были забрызганы кровью. Осторожно, чтобы не запачкаться, обошел лежащее на полу тело. Спрятал пистолет в карман. Взяв в передней сумку, вернулся в кухню, положил в сумку стоящие на столе бутылки. Прошел в жилую комнату, в которой горел свет. Оглядевшись, увидел то, что искал, — повешенный на спинку стула пиджак. Обыскав его, нашел записную книжку, спрятал в карман своего пиджака. Подошел к входной двери. Встал, еще раз пытаясь понять, не оставил ли он где-нибудь отпечатков пальцев. Нет, не оставил. Он прекрасно знал, что определить сразу, где именно раздался не очень громкий звук пистолетного выстрела, здесь, в многоквартирном доме, крайне трудно. Во всяком случае, в ближайшие десять-пятнадцать минут он может передвигаться по лестничной клетке и в подъезде совершенно спокойно.
Выйдя из квартиры, стер платком с дверных ручек отпечатки пальцев. Осторожно тронув дверь платком, захлопнул ее. Спускаясь на лифте, подумал: сейчас ему должно повезти в последний раз. Выходя из подъезда, он не должен никого встретить.
Тем не менее, выйдя из лифта, он сразу же закрыл лицо рукой с платком, делая вид, что сморкается. Но предосторожность оказалась излишней, внизу никого не было.
Не было никого и возле подъезда. Переулок, в котором жил его друг Паша, был тихим местом, и он это отлично знал.
Выйдя из переулка, дошел до метро, спустился вниз, купил в кассе жетон. Прошел через турникет, остановился на перроне. Народу, как всегда в это время, было немного. Подошел поезд, и он, войдя в вагон, сел. Пока поезд мчался под Москвой, подумал: лучше всего выйти на «Новокузнецкой». Там
река, кроме того, судя по адресу, который ему дал Рустамбек, Тофик живет недалеко от «Новокузнецкой».
Выйдя из метро на «Новокузнецкой», подошел к набережной Москвы-реки. Встал у парапета. Убедившись, что его никто не видит, выкинул в реку пистолет. Перед тем как выкинуть шкатулку, ему пришлось минут пять повозиться отдирая с помощью перочинного ножа памятную мельхиоровую табличку. Отойдя метров на тридцать от места, где он выкинул пистолет, выкинул в воду шкатулку без таблички. Пройдя еще примерно столько же, швырнул туда же табличку. Затем, вырвав по очереди все листы из записной книжки, бросил их в воду вместе с обложкой. Наконец достал обе бутылки, разбил о парапет и столкнул осколки в реку.
Оглядевшись, перешел улицу на набережной. Подойдя к телефону-автомату, достал жетон. Посмотрел на часы — пятнадцать минут девятого. Время есть. Тем более что главное, что он должен был сделать, он сделал.
Услышав звонок телефона, Петр Николаевич Петраков поморщился. Он сидел в кресле, в холле у себя на даче, и без всякого интереса смотрел телевизор. Но именно оно, это бездумное созерцание двигающихся по экрану теней, было сейчас единственным, что могло его успокоить. Он уже устал от лихорадочных размышлений, что делать. Он должен был просто посидеть. Посидеть без всякой цели. Посидеть и расслабиться.
Раньше он считал, что совершенное на него покушение и смерть жены — самое худшее и самое страшное, что когда-либо могло произойти в его жизни. Но то, что произошло сегодня, было, как он прекрасно понимал, еще страшней. После того как несколько офицеров ГРУ привезли сегодня утром на самолете из Ирана его сына, тут же поместив его под домашний арест, он отчетливо понимал: с этого момента он повис над пропастью. И, по здравом размышлении, спасти его от падения в эту пропасть не сможет теперь никто и ничто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
В аэропорт Эльдер довез Лапика за десять минут. Еще десять минут ушло на получение билета в кассе, проход таможенного контроля и посадку на самолет.
Усевшись в кресло в салоне первого класса, Лапик положил сумку на колени. Теперь, когда он достиг предварительной договоренности с Рустамбеком, лежащие в сумке судовые документы и коды становились большой ценностью. По легенде, которую они с Петраковым-старшим должны будут сейчас задокументировать, он, главный криптограф корабля, спас эти документы и коды, не дав противнику ими воспользоваться.
Прислушиваясь к разгону самолета по взлетной полосе, подумал: пока все складывается удачно. Он был на дне бездны, сейчас начинает постепенно из этой бездны выкарабкиваться. Но главное его ждет в Москве.
Посадив Лапика на «Боинг» компании «Иранэйр», Эльдер остался стоять на летном поле до самого взлета. После того как самолет ушел в небо, достал из кармана телефон, набрал номер:
— Хозяин, это Эльдер. Господин Лапик только что улетел. Рустамбек в своем кабинете, услышав это, ответил:
— Хорошо. Эльдер, ты сможешь устроить, чтобы фамилии Лапика не было в списках этого полета? Да, это очень нужно. Постарайся сделать это прямо сейчас. Хорошо. — Нажав рычаг, набрал код Москвы и номер. Дождавшись отзыва, сказал на азери: — Тофик, это я. Сегодня тебе позвонит человек по имени Владимир Лапик. Да, Владимир Лапик. Подготовь восемьсот тысяч долларов наличными, передашь ему. Без расписки. Не знаю, где ты их найдешь. Набери. Не волнуйся, ты его узнаешь. Его фотография есть в картотеке, поищи. И сделай вот что: передай эти деньги у себя в гостиной. И попроси своих молодцов, чтобы сняли все на пленку. Ты все понял? И еще одно. Нужно сделать так, чтобы ему было обеспечено алиби. Он должен доказать с документами в руках, что в Москве он появился только послезавтра. Думаю, этого можно добиться, связавшись с проводниками поезда Тегеран — Москва. Да. Совершенно верно. Хорошо, свяжемся к вечеру.
Глава 17
Полет в салоне первого класса обладал своими преимуществами. Пассажиры, покупая билет в этот привилегированный отсек, покупали, как считал экипаж, и право на свободу вести себя, как им хочется.
Именно поэтому ни одна из стюардесс ни разу не напомнила Лапику , что сумку гораздо удобнее не держать на коленях, а положить наверх, в багажное отделение.
За считанные минуты до того, как на табло должна была зажечься запрещающая передвижение по салону надпись, он встал. Пройдя в туалет, запер дверь, открыл сумку. Тщательно отобрал секретные коды и остальные корабельные документы. В принципе он, как военнослужащий со спецдопуском, мог доказать таможенникам и пограничникам, что имеет право на ввоз этих документов в Россию. Но он отлично знал, на это ему придется потратить на таможне лишних полтора часа — как минимум. Сейчас же для него была дорога каждая минута.
Спустив штаны, засунул документы и коды в плавки. Снова натянув штаны, застегнул их, затянул ремень. Ощущение было не очень приятным, но он знал — потерпеть стоит.
Вернувшись на свое место, благополучно дождался конца посадки. Войдя в здание аэровокзала, сразу же направился к пункту пограничного и таможенного досмотра. Как вести себя с таможенниками и пограничниками в Шереметьево, он отлично знал еще по работе в ГРУ.
После того как таможенники проверили его сумку, его паспорт взял старший смены, капитан погранвойск. Посмотрев сначала на фото в паспорте, а потом на Лапика, сказал:
— Мало багажа везете, да, Владимир Васильевич?
— Капитан, я служилый человек. Возвращаюсь в Россию с работы. Думаю, вы это видите.
— Вижу, Владимир Васильевич, — капитан улыбнулся. Протянул паспорт: — С прибытием.
— Спасибо, капитан.
Пройдя за турникет, спустился вниз, в общий зал. Подошел к газетному киоску, купил телефонные жетоны. Остановившись у телефона-автомата, подумал: может быть, сейчас наступает самый важный момент сегодняшнего вечера. Ему должно немного повезти. Совсем немного. Человек должен оказаться дома.
Опустив жетон, набрал номер. Начал считать гудки. Облегченно вздохнул: в трубке щелкнуло, знакомый мужской голос сказал:
— Алло?
— Паша, привет. Это я.
— Володя? Черт… Ты в Москве? — Да.
— Давно?
— Только что прилетел. Как у тебя?
— Ну… пока все нормально.
— Ты уверен, что все нормально?
— Конечно. Значит, у вас все закончилось? — Да.
— Черт… Гора с плеч. Ты откуда?
— Паша, нам надо поговорить. Но не по телефону, сам понимаешь. Могу я сейчас приехать?
— Конечно.
— Ты один?
— Пока один. Но поторопись, в восемь я жду даму.
— Понятно. Это святое. Кофе сделаешь?
— О чем разговор.
— Я еду. Буду минут через сорок — через час.
— Хорошо, жду.
Положив трубку, достал платок, вытер пот. Подумал: пока все идет без сбоев. Зашел в ближайший туалет, переложил в кабинке документы из плавок в сумку. Выйдя из туалета, прошел на стоянку такси. Сев в машину, назвал свой адрес. На всякий случай запомнил номер машины и имя водителя, запечатленное на карточке у счетчика: Балмаков Вадим Сергеевич.
Когда такси остановилось возле его дома, расплатился, дал задаток и попросил подождать. Поднялся на лифте к себе в квартиру. Не зажигая света, в сумерках проверил метки. Метки были на месте, значит, квартиру не обыскивали. Подошел к серванту, осторожно вынул часть посуды, достав последней стоящую на видном месте большую инкрустированную коробку из карельской березы. На крышке коробки поблескивала мельхиоровая табличка с надписью: «В. В. Лапику от командования».
Поставив коробку на стол, открыл крышку, достал пистолет. Он знал, доверять именному оружию в особо важных случаях опасно. А сейчас был именно такой случай. Но выбора у него не было. Оставалось надеяться, что пистолет, пролежавший в шкатулке несколько лет без употребления, его не подведет.
Пистолет был не заряжен. Несколько раз оттянув и спустив предохранитель, подошел к бельевому шкафу, пошарил между сложенными простынями, нащупал обойму. Вставив ее в пистолет, подумал: сейчас было бы хорошо где-нибудь проверить оружие. Но это исключено, на проверку нет времени.
Поставив на место посуду, достал платок, осторожно стер пыль со всех полок серванта. Спрятав пистолет во внутренний карман пиджака, пустую шкатулку положил в сумку. Открыв бар, достал бутылку коньяка и бутылку водки и сунул туда же. Выйдя из квартиры с сумкой, запер дверь. Прислушался — на лестничной клетке было тихо. Вызвал лифт, спустился вниз.
Таксист, немолодой и, судя по поведению и коротким репликам, достаточно ушлый, ждал его на прежнем месте. Выслушав адрес, молча тронул машину.
После того как машина остановилась недалеко от метро «Сокол», расплатился и вышел. Зайдя в метро, встал у окна — так, чтобы таксист его не видел. После того как машина уехала, вышел, двинулся по прилегающим к метро переулкам.
Дойдя до знакомого дома, вошел в подъезд, остановился у лифта. Убедившись, что он в подъезде один, вошел в лифт, нажал кнопку. Пока ехал на лифте, достал пистолет, оттянул предохранитель. Спрятав пистолет на прежнее место, вышел из лифта. Позвонил в квартиру.
Открывший ему дверь хозяин, высокий мускулистый человек, одетый в майку и пижамные брюки, был старше его лет на пять. Увидев Лапика, улыбнулся:
— Привет, Володя. С приездом.
— Привет. Давно с работы?
— Да нет, только пришел. Едва успел раздеться.
— Как кофе?
— Не волнуйся, сейчас заварю. Проходи.
Пройдя вместе с хозяином на кухню, открыл сумку, достал коньяк и водку:
— Вот, захватил пару пузырей. Вздрогнем по случаю встречи.
— Володя, зачем… У меня этого добра полно.
— Ладно тебе… Как-никак ты ждешь даму.
— Моя дама достаточно расположена ко мне и без выпивки.
Шагнув назад, Лапик оставил сумку в прихожей. Вернувшись в кухню, сказал:
— Надеюсь, ты смог ее обольстить. Ладно. Жду кофе.
— Сейчас, — хозяин квартиры достал из кухонного шкафа кофемолку и банку кофе в зернах. Засыпав кофе в кофемолку, хмыкнул: — Ты же знаешь, для меня это — святой процесс.
— Знаю. — Сказав это, Лапик отошел к окну. Хозяин, включивший кофемолку, теперь стоял к нему спиной. Достав пистолет, взял его двумя руками, повернулся и, шагнув к хозяину, выстрелил точно ему в затылок.
Дернувшись, хозяин стал оседать на пол. Кофемолка при этом некоторое время еще работала.
Пуля прошла навылет, стол и плита впереди, там, где вышла пуля, были забрызганы кровью. Осторожно, чтобы не запачкаться, обошел лежащее на полу тело. Спрятал пистолет в карман. Взяв в передней сумку, вернулся в кухню, положил в сумку стоящие на столе бутылки. Прошел в жилую комнату, в которой горел свет. Оглядевшись, увидел то, что искал, — повешенный на спинку стула пиджак. Обыскав его, нашел записную книжку, спрятал в карман своего пиджака. Подошел к входной двери. Встал, еще раз пытаясь понять, не оставил ли он где-нибудь отпечатков пальцев. Нет, не оставил. Он прекрасно знал, что определить сразу, где именно раздался не очень громкий звук пистолетного выстрела, здесь, в многоквартирном доме, крайне трудно. Во всяком случае, в ближайшие десять-пятнадцать минут он может передвигаться по лестничной клетке и в подъезде совершенно спокойно.
Выйдя из квартиры, стер платком с дверных ручек отпечатки пальцев. Осторожно тронув дверь платком, захлопнул ее. Спускаясь на лифте, подумал: сейчас ему должно повезти в последний раз. Выходя из подъезда, он не должен никого встретить.
Тем не менее, выйдя из лифта, он сразу же закрыл лицо рукой с платком, делая вид, что сморкается. Но предосторожность оказалась излишней, внизу никого не было.
Не было никого и возле подъезда. Переулок, в котором жил его друг Паша, был тихим местом, и он это отлично знал.
Выйдя из переулка, дошел до метро, спустился вниз, купил в кассе жетон. Прошел через турникет, остановился на перроне. Народу, как всегда в это время, было немного. Подошел поезд, и он, войдя в вагон, сел. Пока поезд мчался под Москвой, подумал: лучше всего выйти на «Новокузнецкой». Там
река, кроме того, судя по адресу, который ему дал Рустамбек, Тофик живет недалеко от «Новокузнецкой».
Выйдя из метро на «Новокузнецкой», подошел к набережной Москвы-реки. Встал у парапета. Убедившись, что его никто не видит, выкинул в реку пистолет. Перед тем как выкинуть шкатулку, ему пришлось минут пять повозиться отдирая с помощью перочинного ножа памятную мельхиоровую табличку. Отойдя метров на тридцать от места, где он выкинул пистолет, выкинул в воду шкатулку без таблички. Пройдя еще примерно столько же, швырнул туда же табличку. Затем, вырвав по очереди все листы из записной книжки, бросил их в воду вместе с обложкой. Наконец достал обе бутылки, разбил о парапет и столкнул осколки в реку.
Оглядевшись, перешел улицу на набережной. Подойдя к телефону-автомату, достал жетон. Посмотрел на часы — пятнадцать минут девятого. Время есть. Тем более что главное, что он должен был сделать, он сделал.
Услышав звонок телефона, Петр Николаевич Петраков поморщился. Он сидел в кресле, в холле у себя на даче, и без всякого интереса смотрел телевизор. Но именно оно, это бездумное созерцание двигающихся по экрану теней, было сейчас единственным, что могло его успокоить. Он уже устал от лихорадочных размышлений, что делать. Он должен был просто посидеть. Посидеть без всякой цели. Посидеть и расслабиться.
Раньше он считал, что совершенное на него покушение и смерть жены — самое худшее и самое страшное, что когда-либо могло произойти в его жизни. Но то, что произошло сегодня, было, как он прекрасно понимал, еще страшней. После того как несколько офицеров ГРУ привезли сегодня утром на самолете из Ирана его сына, тут же поместив его под домашний арест, он отчетливо понимал: с этого момента он повис над пропастью. И, по здравом размышлении, спасти его от падения в эту пропасть не сможет теперь никто и ничто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73