Усевшись за столик, где они договорились встретиться за завтраком, она остро почувствовала запах его крема для бритья, показавшийся ей замечательным.
По-видимому, она изголодалась по мужским запахам сильнее, чем осознавала, поскольку почувствовала, что краснеет, и постаралась отвлечь внимание от этого, широко улыбнувшись Тому.
«Воспринимай его как священника, – сказала она себе. – Тогда эти низменные потребности быстро сойдут на нет».
Она набрала в грудь побольше воздуха и сделала первое признание.
– Благослови меня, отец, ибо я согрешила.
– Ох, Джейни, мне прямо плохо делается, когда ты таким образом начинаешь разговор. Ладно, что ты натворила на этот раз?
– Я снова занялась раскопками. Однако не в земле.
– Уже легче, по крайней мере…
– Может, и нет. Я… позаимствовала кое-какие данные в Большой базе.
– Джейни! Какого черта… – Он перегнулся через стол и понизил голос. – Ничего не хочу слышать об этом!
– Ты сам сказал, чтобы я рассказывала тебе обо всем, что делаю…
– Все, что имеет отношение к твоему прошению о восстановлении на работе.
– Это имеет отношение, пусть даже не прямое.
– В прошении нельзя делать ссылку на информацию, полученную нелегально. Я имел в виду только твою легальную деятельность.
Она помолчала, огорченная его резкой отповедью.
– Если бы все, что я делаю, было легально, зачем ты вообще мне нужен?
Том сделал глубокий вдох. Джейни не сомневалась, что он считает до десяти. Он выпрямился, стараясь взять себя в руки, и когда заговорил снова, то вполне владел собой.
– Я тебе и не нужен – если тебя не волнует, как провести оставшуюся жизнь. Не нужен – если ты довольна своей нынешней профессиональной ситуацией. Не нужен – если тебя устраивает секс по телефону, хотя, как я уже говорил, кто-то другой, возможно, успешнее меня уладил бы иммиграционную проблему. Если ты абсолютно уверена, что случившееся в Лондоне не будет иметь никаких последствий…
Он замолчал. Джейни, чувствуя себя чуть ли не преступницей, тоже не произносила ни слова.
– Знаешь, какой вопрос стоит под номером один в списке тех, которые юрист не должен никогда задавать клиенту? – спросил он в конце концов.
– Нет.
– Так я тебе скажу. «Вы это сделали?» – вот какой. И я объясню почему. Если кто-то спросит: «Мистер адвокат, ваш клиент виновен?», мы имеем возможность не просто бросить: «Без комментариев», а ответить: «Лично мне ничего об этом не известно».
– Том…
– Поэтому, если кто-то в Биополе пожелает разузнать о твоей несанкционированной экскурсии в их базу данных, что, как тебе несомненно известно, карается законом, я смогу с чистой совестью ответить: «Лично мне ничего об этом не известно». – Он помолчал, явно раздраженный, собираясь с мыслями. – Просто поверить не могу, что Кэролайн принимала в этом участие.
– Похоже, она не думала, что это так уж рискованно.
– Конечно рискованно. Все, что связано с этими идиотами, рискованно.
Она выждала, пока неожиданная эмоциональная пыль осядет, и сказала:
– Мне очень жаль. Просто я никогда не думала, что нужно утаивать что-то от тебя. Прежде у нас не было секретов друг от друга.
– Когда вы с Гарри были женаты, у вас были секреты друг от друга?
– Конечно. Немного.
– Вот и здесь то же самое.
Это прозвучало как последнее слово.
Мгновение Джейни боролась с искушением напомнить ему, что некоторые вещи, которые она в прошлом утаивала от Гарри, были связаны с самим Томом. Кое-какие совместные неблагоразумные юношеские поступки, оставившие по себе сладко-горькие воспоминания. Торопливо загашенная сигарета с марихуаной, выброшенная пивная бутылка. Копы застукали Джейни и Тома, которые припарковали свою машину на пустынной сельской дороге; в те времена в общине, где они вместе росли, люди еще занимались сельским хозяйством, относились к жизни серьезно и были бы, наверное, оскорблены, наткнувшись на них, пребывающих в таком состоянии. Унижение, которое они испытали, когда их заставили выйти из машины, едва одетыми, и коп пробегал лучом фонарика вверх и вниз по их молодым телам, от чего они почувствовали себя окончательно пристыженными. Одеяло на побережье в Велфлите, туман, проникающий под него – и на много миль вокруг никого, кроме одинокого, увлеченного своим делом серфингиста, – где они ласкали друг друга с юношеским восторгом и благоговением.
Однако вряд ли в данный момент имело смысл ворошить прошлое.
– Как бы то ни было, теперь ты знаешь.
– Знаю, – удрученно сказал он. – И мне это не нравится. Будь осторожна, когда тобой вновь овладеет любопытство. Пожалуйста. Никогда не известно, кто крутится поблизости.
Она не совсем поняла, что он имеет в виду, но пообещала:
– Ладно, буду осторожна.
Едва разделавшись с текущей работой, Джейни открыла в компьютере фонда свою программу с данными, произнесла все необходимые магические слова, и на экране возникла усыпанная красными точками карта, на которой каждый значок обозначал местожительство одного из ее «объектов».
Увиденное изумило ее. Карта изображала все Соединенные Штаты, но точки, за небольшими исключениями, были сгруппированы на северо-востоке. Одна-две на западном побережье в огромном Лос-Анджелесе и всего одна на Среднем Западе, в Сент-Поле, Миннесота.
Однако все обитали в городах, и по большей части на востоке. Самая большая группа сосредоточилась между Нью-Йорком и западным Массачусетсом, где жила сама Джейни.
Фамилии у всех были еврейские. Никто из родителей не имел таких проблем, с какими столкнулись их сыновья, – по-видимому, они досаждали лишь молодому поколению.
Пора поговорить с кем-нибудь из них.
Телефон у пояса резко зажужжал, разрушив сосредоточенность Джейни. Она быстро ответила, выслушала, что ей было сказано, и перевела свою программу в «спящий» режим. Ее желал видеть Человек-Обезьяна.
– Я по-прежнему жду отчета о Папах-католиках, – заявил он.
– Я была слишком занята, Чет.
– Чем?
– Работой, которую, как предполагается, я должна выполнять, чем же еще?
– Я просто проверяю. Не хочу, чтобы ты сделала очередную глупость.
– Чет, все, чем я тут занимаюсь, ужасно глупо.
Малин, похоже, был шокирован тем, что она ему перечит, и на миг утратил дар речи.
– Ладно, – в конце концов сказал он, – просто будь осторожна. Несанкционированные глупости могут повлечь за собой много неприятностей.
– Постараюсь запомнить.
Жаль, что начальник не санкционировал ее действия. Джейни чувствовала, что могла бы с энтузиазмом погрузиться в то, что обнаружила, и не сомневалась, что нашла нечто крайне интригующее. Она решила связаться с семьями на свой страх и риск, надеясь, что даже простой разговор может подсказать стоящую идею. Как все хорошие врачи, практикующие или нет, она знала, что лучше всего начинать лечение со знакомства со всей историей пациента. И у нее возникло множество вопросов, ответ на которые нельзя было извлечь из полученных данных.
С учетом принятого решения визит к Абрахаму Прайвесу был вполне оправдан, хотя, может, и не в блестящих маленьких глазах Честера Малина, но… пусть и не мечтает удержать ее на привязи.
Добравшись до Мемориального госпиталя Джеймсона, она, как обычно, вошла туда через запасной вход, потому что нужно было прихватить результаты анализов тканей и, кроме того, оттуда до палаты Прайвеса было ближе всего. Внутри стояла суматоха, все бежали куда-то. По обеим сторонам ведущего в главное здание коридора тянулись одноместные палаты, каждая с потенциально герметически запирающейся дверью и непрозрачной занавеской, которую опускали в случае необходимости. Проходя по коридору, Джейни вертела головой из стороны в сторону; видела мальчиков в пневмокорсетах, стариков под капельницами, мужчину, похожего на строителя, с окровавленной повязкой на руке – обычный набор больных.
А потом она увидела копов в зеленых костюмах, которые держали…
Она остановилась. Это не обычный пациент, поняла она, заглянув в палату. Конечно, на пунктах первой помощи люди иногда бьются на полу в конвульсиях, однако присутствие биокопов придавало всему другую окраску.
Один из «зеленых» увидел ее и рывком опустил непрозрачную штору.
Затаив дыхание, она пробежала оставшуюся часть коридора и, только когда дверь лифта закрылась, снова задышала.
«Если это Доктор Сэм, палата будет закрыта до тех пор, пока ее не обдерут до каменного основания, – думала она, пока лифт нес ее вверх. – Господи, пожалуйста, пусть это будет что-то другое».
Выйдя из лифта на этаже Абрахама, она села в кресло в небольшом зале ожидания, глубоко подышала до тех пор, пока не успокоилась, и только после этого вошла в палату, серьезная и сосредоточенная.
Миссис Прайвес сидела точно на том же месте, что и в прошлый раз – в кресле рядом с постелью, – и разговаривала с сыном, по-прежнему никак не реагировавшим на ее слова. Увидев Джейни, она обрушила на нее град вопросов.
– Очень жаль, но пока мне нечего вам сказать, – ответила та. – Денег я еще не нашла, но не сдалась и продолжаю поиски. На это нужно время.
– Похоже, время нужно на все.
– Понимаю, как это тяжело для вас. – Джейни помолчала. – Что говорят врачи Абрахама?
– Что прямо сейчас для него мало что можно сделать. По крайней мере, пока не спадет опухоль.
– Скорее всего, так оно и есть. До тех пор нет смысла предпринимать что-либо. Опухоль – вот главный виновник его нынешнего состояния. Позвоночник просто стал слишком велик для того пространства, которое для него предназначено. Поэтому подход «подождем – увидим» сейчас самый разумный.
– В таком случае зачем вы здесь, – с горечью спросила женщина, – если пока ничего нельзя сделать?
– Я не сказала, что ничего нельзя сделать, просто прямо сейчас предпочтительнее не делать ничего. А я здесь потому, что хочу задать вам несколько вопросов. Конечно, исключительно на добровольной основе. Если пожелаете, можете указать мне на дверь.
– Нет, – устало ответила мать. – Я не буду указывать вам на дверь. Простите, что рявкнула на вас. В эти дни я на всех бросаюсь.
– Прекрасно вас понимаю. – Джейни в общих чертах обрисовала женщине картину обнаруженного, не упоминая, однако, о том, что удивительно большое количество жертв имеют сходные проблемы. И перешла к вопросам. – Из базы данных я выяснила, что вы живете в этом городе около пяти лет.
– У меня семья здесь неподалеку. И школьная система мне нравится. После смерти мужа мне не хотелось оставаться там, где мы тогда жили.
– И где это?
– Хай-Фолс, штат Нью-Йорк. Захолустный городок в долине реки Гудзон. Муж преподавал в колледже Вассара. Это совсем рядом – на другой стороне реки. Там было замечательно.
– Я знаю эти места, кое-где там и вправду очень хорошо. Абрахам родился, когда вы жили в этом городе?
– На самом деле он родился на Манхэттене. Мы переехали в Хай-Фолс, когда ему было около двух лет. – Женщина бросила взгляд на сына. – Помню, поначалу было трудновато; я привыкла, чтобы все было рядом, под рукой. Но потом начала лучше узнавать эти места и полюбила их. Привыкла никуда не торопиться. И детишек, с которыми мог играть Абрахам, там легко было найти. Со временем мне стало казаться, что это просто рай.
Джейни достала из кармана блокнот и написала на первой странице: «Хай-Фолс, штат Нью-Йорк».
– Когда вы жили там, возникали ли какие-нибудь необычные проблемы, связанные с внешней средой?
Миссис Прайвес сосредоточенно нахмурилась.
– Нет, ничего такого не припоминаю. Муж – вот он мог бы. Он постоянно читал газеты, больше, чем я, и всегда обращал внимание на такие вещи. Мне с детьми хватало хлопот, я не очень-то обращала внимание на то, что происходит вокруг.
– Но, может, что-то отложилось в сознании? Типа проблем с водой или загрязнением окружающей среды?
– Мы, конечно, пили бутылочную воду, но можно было этого и не делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
По-видимому, она изголодалась по мужским запахам сильнее, чем осознавала, поскольку почувствовала, что краснеет, и постаралась отвлечь внимание от этого, широко улыбнувшись Тому.
«Воспринимай его как священника, – сказала она себе. – Тогда эти низменные потребности быстро сойдут на нет».
Она набрала в грудь побольше воздуха и сделала первое признание.
– Благослови меня, отец, ибо я согрешила.
– Ох, Джейни, мне прямо плохо делается, когда ты таким образом начинаешь разговор. Ладно, что ты натворила на этот раз?
– Я снова занялась раскопками. Однако не в земле.
– Уже легче, по крайней мере…
– Может, и нет. Я… позаимствовала кое-какие данные в Большой базе.
– Джейни! Какого черта… – Он перегнулся через стол и понизил голос. – Ничего не хочу слышать об этом!
– Ты сам сказал, чтобы я рассказывала тебе обо всем, что делаю…
– Все, что имеет отношение к твоему прошению о восстановлении на работе.
– Это имеет отношение, пусть даже не прямое.
– В прошении нельзя делать ссылку на информацию, полученную нелегально. Я имел в виду только твою легальную деятельность.
Она помолчала, огорченная его резкой отповедью.
– Если бы все, что я делаю, было легально, зачем ты вообще мне нужен?
Том сделал глубокий вдох. Джейни не сомневалась, что он считает до десяти. Он выпрямился, стараясь взять себя в руки, и когда заговорил снова, то вполне владел собой.
– Я тебе и не нужен – если тебя не волнует, как провести оставшуюся жизнь. Не нужен – если ты довольна своей нынешней профессиональной ситуацией. Не нужен – если тебя устраивает секс по телефону, хотя, как я уже говорил, кто-то другой, возможно, успешнее меня уладил бы иммиграционную проблему. Если ты абсолютно уверена, что случившееся в Лондоне не будет иметь никаких последствий…
Он замолчал. Джейни, чувствуя себя чуть ли не преступницей, тоже не произносила ни слова.
– Знаешь, какой вопрос стоит под номером один в списке тех, которые юрист не должен никогда задавать клиенту? – спросил он в конце концов.
– Нет.
– Так я тебе скажу. «Вы это сделали?» – вот какой. И я объясню почему. Если кто-то спросит: «Мистер адвокат, ваш клиент виновен?», мы имеем возможность не просто бросить: «Без комментариев», а ответить: «Лично мне ничего об этом не известно».
– Том…
– Поэтому, если кто-то в Биополе пожелает разузнать о твоей несанкционированной экскурсии в их базу данных, что, как тебе несомненно известно, карается законом, я смогу с чистой совестью ответить: «Лично мне ничего об этом не известно». – Он помолчал, явно раздраженный, собираясь с мыслями. – Просто поверить не могу, что Кэролайн принимала в этом участие.
– Похоже, она не думала, что это так уж рискованно.
– Конечно рискованно. Все, что связано с этими идиотами, рискованно.
Она выждала, пока неожиданная эмоциональная пыль осядет, и сказала:
– Мне очень жаль. Просто я никогда не думала, что нужно утаивать что-то от тебя. Прежде у нас не было секретов друг от друга.
– Когда вы с Гарри были женаты, у вас были секреты друг от друга?
– Конечно. Немного.
– Вот и здесь то же самое.
Это прозвучало как последнее слово.
Мгновение Джейни боролась с искушением напомнить ему, что некоторые вещи, которые она в прошлом утаивала от Гарри, были связаны с самим Томом. Кое-какие совместные неблагоразумные юношеские поступки, оставившие по себе сладко-горькие воспоминания. Торопливо загашенная сигарета с марихуаной, выброшенная пивная бутылка. Копы застукали Джейни и Тома, которые припарковали свою машину на пустынной сельской дороге; в те времена в общине, где они вместе росли, люди еще занимались сельским хозяйством, относились к жизни серьезно и были бы, наверное, оскорблены, наткнувшись на них, пребывающих в таком состоянии. Унижение, которое они испытали, когда их заставили выйти из машины, едва одетыми, и коп пробегал лучом фонарика вверх и вниз по их молодым телам, от чего они почувствовали себя окончательно пристыженными. Одеяло на побережье в Велфлите, туман, проникающий под него – и на много миль вокруг никого, кроме одинокого, увлеченного своим делом серфингиста, – где они ласкали друг друга с юношеским восторгом и благоговением.
Однако вряд ли в данный момент имело смысл ворошить прошлое.
– Как бы то ни было, теперь ты знаешь.
– Знаю, – удрученно сказал он. – И мне это не нравится. Будь осторожна, когда тобой вновь овладеет любопытство. Пожалуйста. Никогда не известно, кто крутится поблизости.
Она не совсем поняла, что он имеет в виду, но пообещала:
– Ладно, буду осторожна.
Едва разделавшись с текущей работой, Джейни открыла в компьютере фонда свою программу с данными, произнесла все необходимые магические слова, и на экране возникла усыпанная красными точками карта, на которой каждый значок обозначал местожительство одного из ее «объектов».
Увиденное изумило ее. Карта изображала все Соединенные Штаты, но точки, за небольшими исключениями, были сгруппированы на северо-востоке. Одна-две на западном побережье в огромном Лос-Анджелесе и всего одна на Среднем Западе, в Сент-Поле, Миннесота.
Однако все обитали в городах, и по большей части на востоке. Самая большая группа сосредоточилась между Нью-Йорком и западным Массачусетсом, где жила сама Джейни.
Фамилии у всех были еврейские. Никто из родителей не имел таких проблем, с какими столкнулись их сыновья, – по-видимому, они досаждали лишь молодому поколению.
Пора поговорить с кем-нибудь из них.
Телефон у пояса резко зажужжал, разрушив сосредоточенность Джейни. Она быстро ответила, выслушала, что ей было сказано, и перевела свою программу в «спящий» режим. Ее желал видеть Человек-Обезьяна.
– Я по-прежнему жду отчета о Папах-католиках, – заявил он.
– Я была слишком занята, Чет.
– Чем?
– Работой, которую, как предполагается, я должна выполнять, чем же еще?
– Я просто проверяю. Не хочу, чтобы ты сделала очередную глупость.
– Чет, все, чем я тут занимаюсь, ужасно глупо.
Малин, похоже, был шокирован тем, что она ему перечит, и на миг утратил дар речи.
– Ладно, – в конце концов сказал он, – просто будь осторожна. Несанкционированные глупости могут повлечь за собой много неприятностей.
– Постараюсь запомнить.
Жаль, что начальник не санкционировал ее действия. Джейни чувствовала, что могла бы с энтузиазмом погрузиться в то, что обнаружила, и не сомневалась, что нашла нечто крайне интригующее. Она решила связаться с семьями на свой страх и риск, надеясь, что даже простой разговор может подсказать стоящую идею. Как все хорошие врачи, практикующие или нет, она знала, что лучше всего начинать лечение со знакомства со всей историей пациента. И у нее возникло множество вопросов, ответ на которые нельзя было извлечь из полученных данных.
С учетом принятого решения визит к Абрахаму Прайвесу был вполне оправдан, хотя, может, и не в блестящих маленьких глазах Честера Малина, но… пусть и не мечтает удержать ее на привязи.
Добравшись до Мемориального госпиталя Джеймсона, она, как обычно, вошла туда через запасной вход, потому что нужно было прихватить результаты анализов тканей и, кроме того, оттуда до палаты Прайвеса было ближе всего. Внутри стояла суматоха, все бежали куда-то. По обеим сторонам ведущего в главное здание коридора тянулись одноместные палаты, каждая с потенциально герметически запирающейся дверью и непрозрачной занавеской, которую опускали в случае необходимости. Проходя по коридору, Джейни вертела головой из стороны в сторону; видела мальчиков в пневмокорсетах, стариков под капельницами, мужчину, похожего на строителя, с окровавленной повязкой на руке – обычный набор больных.
А потом она увидела копов в зеленых костюмах, которые держали…
Она остановилась. Это не обычный пациент, поняла она, заглянув в палату. Конечно, на пунктах первой помощи люди иногда бьются на полу в конвульсиях, однако присутствие биокопов придавало всему другую окраску.
Один из «зеленых» увидел ее и рывком опустил непрозрачную штору.
Затаив дыхание, она пробежала оставшуюся часть коридора и, только когда дверь лифта закрылась, снова задышала.
«Если это Доктор Сэм, палата будет закрыта до тех пор, пока ее не обдерут до каменного основания, – думала она, пока лифт нес ее вверх. – Господи, пожалуйста, пусть это будет что-то другое».
Выйдя из лифта на этаже Абрахама, она села в кресло в небольшом зале ожидания, глубоко подышала до тех пор, пока не успокоилась, и только после этого вошла в палату, серьезная и сосредоточенная.
Миссис Прайвес сидела точно на том же месте, что и в прошлый раз – в кресле рядом с постелью, – и разговаривала с сыном, по-прежнему никак не реагировавшим на ее слова. Увидев Джейни, она обрушила на нее град вопросов.
– Очень жаль, но пока мне нечего вам сказать, – ответила та. – Денег я еще не нашла, но не сдалась и продолжаю поиски. На это нужно время.
– Похоже, время нужно на все.
– Понимаю, как это тяжело для вас. – Джейни помолчала. – Что говорят врачи Абрахама?
– Что прямо сейчас для него мало что можно сделать. По крайней мере, пока не спадет опухоль.
– Скорее всего, так оно и есть. До тех пор нет смысла предпринимать что-либо. Опухоль – вот главный виновник его нынешнего состояния. Позвоночник просто стал слишком велик для того пространства, которое для него предназначено. Поэтому подход «подождем – увидим» сейчас самый разумный.
– В таком случае зачем вы здесь, – с горечью спросила женщина, – если пока ничего нельзя сделать?
– Я не сказала, что ничего нельзя сделать, просто прямо сейчас предпочтительнее не делать ничего. А я здесь потому, что хочу задать вам несколько вопросов. Конечно, исключительно на добровольной основе. Если пожелаете, можете указать мне на дверь.
– Нет, – устало ответила мать. – Я не буду указывать вам на дверь. Простите, что рявкнула на вас. В эти дни я на всех бросаюсь.
– Прекрасно вас понимаю. – Джейни в общих чертах обрисовала женщине картину обнаруженного, не упоминая, однако, о том, что удивительно большое количество жертв имеют сходные проблемы. И перешла к вопросам. – Из базы данных я выяснила, что вы живете в этом городе около пяти лет.
– У меня семья здесь неподалеку. И школьная система мне нравится. После смерти мужа мне не хотелось оставаться там, где мы тогда жили.
– И где это?
– Хай-Фолс, штат Нью-Йорк. Захолустный городок в долине реки Гудзон. Муж преподавал в колледже Вассара. Это совсем рядом – на другой стороне реки. Там было замечательно.
– Я знаю эти места, кое-где там и вправду очень хорошо. Абрахам родился, когда вы жили в этом городе?
– На самом деле он родился на Манхэттене. Мы переехали в Хай-Фолс, когда ему было около двух лет. – Женщина бросила взгляд на сына. – Помню, поначалу было трудновато; я привыкла, чтобы все было рядом, под рукой. Но потом начала лучше узнавать эти места и полюбила их. Привыкла никуда не торопиться. И детишек, с которыми мог играть Абрахам, там легко было найти. Со временем мне стало казаться, что это просто рай.
Джейни достала из кармана блокнот и написала на первой странице: «Хай-Фолс, штат Нью-Йорк».
– Когда вы жили там, возникали ли какие-нибудь необычные проблемы, связанные с внешней средой?
Миссис Прайвес сосредоточенно нахмурилась.
– Нет, ничего такого не припоминаю. Муж – вот он мог бы. Он постоянно читал газеты, больше, чем я, и всегда обращал внимание на такие вещи. Мне с детьми хватало хлопот, я не очень-то обращала внимание на то, что происходит вокруг.
– Но, может, что-то отложилось в сознании? Типа проблем с водой или загрязнением окружающей среды?
– Мы, конечно, пили бутылочную воду, но можно было этого и не делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84