А что как Ваня узнает? Всему конец!
- Дусечка, родная! - умоляюще простонала Вера. - Мне и так тяжело, а ты еще добавляешь! Неужели не видишь, что сейчас вся жизнь моя решается?
- Чего здесь решать, когда у вас с Иваном все решено! - Тетя Дуся аж задохнулась от возмущения. - Ты что же - предать его собралась? Чем он тебе плох?
- Нe понимаешь ты мою душу, мою сердечную тоску! А ведь ты у меня единственно близкий человек! - с горьким упреком, со страданием отбивалась Вера. - Ваня - не тот мужчина, для кого я создана, кто люб моему сердцу! Поняла я это, только встретив Степана. Сама себя не знала... - Она с отчаянием смотрела на тетку, борясь с подступающими слезами. - Ваня хороший... очень! Он свой, понятный, родной... Люблю его, но не так... не по-настоящему! Мне с ним и хорошо, но только телом, не душой! Моя душа не ему принадлежит. Ведь сердцу не прикажешь!
Евдокия Митрофановна не приняла ее доводов. Укоризненно покачала головой, подбоченилась, изрекла сурово:
- Будь на твоем месте Варька - просто ей велела бы: выкинь дурь из головы! А то взяла бы вожжи и отходила по мягкому месту... - Глубоко вздохнула и ожесточенно признала: - Но ты, Вера, девка серьезная, говоришь не сгоряча. Потому я просто теряюсь: как вправить тебе мозги-то?
Она умолкла на мгновение и сменила тон, заговорив задушевно, проникновенно.
- Разве как баба я тебя не понимаю? Красивый мужик Степан - ну прямо прынц! Но ведь с лица воду не пить! Чужой он нам, из другого мира! А как разлюбит, бросит? Ты что же, хочешь жизнь себе поломать? - снова горестно всплеснула она руками, впадая в отчаяние. - Ваня же свой, надежный. Можно ли такого мужика менять на проезжего гусара?! Опомнись, Веруся!
Глаза у Веры вновь наполнились слезами, - жалко и себя, и любимую тетку... Она туманно представляет будущее со Степаном, страдает, что рушатся их с Ваней планы. Сама не знает, что скажет ему, когда он приедет… Но собралась она с духом, осушила слезы, заявила твердо:
- Сердцу не прикажешь, родная. А Степа у меня здесь, - положила она руку на грудь. - Он - моя судьба!
- Ты же его совсем не знаешь! - не сдавалась тетка. - Ну как ты можешь ему довериться?
- Да любит он меня! Вижу ведь, не слепая! Мы созданы друг для друга! - Счастливая улыбка осветила ее лицо.
- Это деревенская-то девчонка и городской ученый человек - пара? Ты в своем уме-то?
- А он говорит, претят ему ученые мадам и разные авантюристки, которые ему проходу не дают. Ничего не умеют, все о высоких материях и чувствах, а поесть не приготовят... - Вера перевела дыхание и победно взглянула на тетю Дусю. - Степа говорит - всегда представлял свою девушку такой, как я. Как меня увидел - показалось даже, что раньше знал!
- Ну что ж, Веруся, может, и взаправду он, твоя судьба! - призадумавшись, сложила оружие Евдокия Митрофановна. - Да поможет тебе Бог!
* * *
Приняв окончательное решение, Вера успокоилась: теперь легче; скоро придет Степа, они обо всем поговорят. Ведь так многого она о нем еще не знает - даже отчества и фамилии... А ведь кажется, что дороже его у нее нет никого на свете!
Она все выглядывала в окошко. Завидев дымок сигареты, - Степан ожидает ее, стоит на их месте под деревом, - Вера радостно выбежала из дома и повисла у него на шее. Он нежно ее обнял и, целуя, посетовал:
- До чего быстро пролетела неделя! Мы так мало успели сказать друг другу! - Взял ее за руки и, с любовью глядя в глаза, признался: - Ты мне нужна, Веруся! Работать не могу, все думаю о тебе. Нельзя нам разлучаться! Мысль, что ты можешь вернуться к Ивану, сводит меня с ума! - И пылко обвил руками ее талию, покрывая лицо поцелуями. - Давай уедем вместе со мной! Бросай все к черту! Проживем как-нибудь...
Вера приникла к нему всем телом - как она любит его, каждой своей клеточкой... Счастливая, что ее сказочный герой любит ее и зовет с собой, она все же спустилась с небес на землю. Серьезная, ответственная натура, совесть взяли верх.
- Степочка, дорогой, я бы с радостью! Но ты пойми меня: не могу я уехать, не поговорив с Ваней. Не заслужил он этого! Такой был со мной хороший, а я с ним поступлю... Ну... Ведь он ни о чем не подозревает! Ты сам меня уважать не будешь! Да и я себе этого не прощу! - Вера взяла его большую руку в свои, ласково прижалась губами, шептала умоляюще: - Ты мой самый любимый, родной!.. Приеду к тебе сразу, как с ним поговорю... Ваня любит меня... простит!.. - Отпустила его руку; голос ее окреп. - Нам и жить-то пока негде - сам говорил - у вас всего одна комната. Мама болеет, ее еще уломать надо. Давай мы потерпим немножко, а?
Не ожидавший отказа Степан, резко отстранился, уязвленный.
- Тогда докажи, что любишь, что Иван для тебя ничего не значит! - запальчиво потребовал он. - Я так уехать не могу. Ты меня с ума сведешь!
Вера нежно обняла его, поцеловала.
- Неужели, Степа, ты не веришь мне, ревнуешь? - прошептала она, радуясь его любви и ревности.
- А ты как думаешь? Буду спокоен, только когда ты станешь совсем моей! - прошептал Степан, страстно ее обнимая и целуя.
Переполненная любовью, тоже сгорая от желания, Вера приняла решение.
- Будь по-твоему, милый! Сегодня вечером, - предложила она горячим шепотом, - как наши уснут, - приду на сеновал... Только... постарайся тихо-тихо подойти... Знаешь ведь деревенских сплетников...
* * *
Вспоминала Вера Петровна единственную их со Степаном ночь - и сладко замирало сердце в груди... Не повторяется в жизни такое счастье. Как томилась она тогда в ожидании, пока не раздался условленный стук в дверь.
- Любимый мой! Долгожданный! - И обвила его шею, прижимаясь молодым, горячим телом, прикрытым лишь легким халатиком.
Степан нежно, ласково, долго целовал ее лицо, шею, грудь. Потом поднял на руки, понес, как ребенка, и опустил на одеяло, постеленное на сене. Лег рядом, неспешно стал ласкать губами, языком все ее тело, захватывая ненасытным ртом мочки ушей, напрягшиеся соски, бархатистую кожу живота и самое нежное, чувствительное место.
- Как я люблю... обожаю тебя, моя сладенькая! - горячо шептал он, дрожа от возбуждения и страсти, чувствуя по ее прерывистому дыханию, что и она желает его, как он ее.
Многоопытные ученые дамы и развратные красотки, с которыми довелось иметь дело молодому, привлекательному аспиранту, неплохо обучили его искусству секса, и теперь он приносил его на алтарь своей первой настоящей любви. Ее первый, Иван, силен, но бесхитростен; сейчас с ней опытный любовник, знающий женщину. Неторопливо, дразняще лаская самые чувствительные места, чутко контролируя собственное состояние, Степан довел до исступления ее страстную жажду. Только почувствовав, как она прерывисто дышит и вздрагивает, нетерпеливо притягивая его в себя руками, он осторожно, плавно, медленно овладел ею и стал двигаться с возрастающей силой, меняя темп и направление, щадя ее и считаясь с ней.
Вера и в мечтах не представляла, что можно испытывать такое наслаждение. Волны блаженства то подымали ее ввысь, то опрокидывали в бездну страсти и желания. Наконец острота наслаждения достигла высшей точки, и она изошла, испустив крик утоления. Лишь уловив этот момент, Степан с мучительным стоном позволил себе завершение, и она, ощутив, как горячая струя мужского семени устремилась внутрь ее естества, растворилась в последнем, райском блаженстве, ослабила, обессиленная, объятия... Он тяжело дышал, недвижно, улыбаясь в темноте, лежал рядом, отдыхал...
“Вот теперь наверняка попалась...” - поняла Вера, инстинктивно чувствуя это. Но, Боже, как хорошо, - она испытывала такое полное физическое удовлетворение... ни о чем худом не хотелось дальше думать. Что же, раз они вместе теперь - решат и эту проблему.
Степан уезжал через два дня, в понедельник, а накануне, воскресным утром, уже не таясь постучал в дверь ее дома. В этот ранний час деревня еще просыпалась. Вера накинула халатик, впустила его в сени, поцеловала, едва касаясь.
- Говори, Степа, потише! Тетя Дуся и Варька спят... Что в такую рань-то?
- Понимаешь, Лешка Савельев - остановился я у него, знаешь, - уговорил мальчишник устроить. Проводить меня хотят. Вот и забежал - предупредить. Хочу, чтобы ты - за хозяйку! Что нам теперь скрывать? Пусть все знают!
- Жалко-то ка-ак, милый ты мо-ой! - с досадой протянула она. - Мне-то днем сегодня на ферме надо быть. Быка привезут... он выходных-то не признает. Но... постараюсь я... освобожусь, может, пораньше...
- Ладно, управимся как-нибудь, - разочарованно вздохнул Степан. - Но ты приходи - обязательно! Проститься! Ведь завтра рано утром - в дорогу. Леша обещал подбросить до станции, Вот возьми... Не потеряй: тут все мои московские координаты. Прости, что разбудил! - И так поцеловал, что заснуть ей уже не удалось.
* * *
Теперь пришел черед самых страшных воспоминаний. Тот ужасный день... Не дай Бог когда-нибудь еще пережить такое! Только потом от Леши Савельева узнала она, как все было. В самый разгар мальчишника неожиданно заявилась Лидия: ей срочно Розанова - очень надо!
Степан неохотно поднялся из-за стола, вышел в сени - ничего он не ожидал приятного от этой встречи. Привык к приставаниям смазливых бабенок, знал их уловки. А Лидия, судя по поведению ее на школьном балу, как раз такого сорта ягода.
- Удивлен, конечно, моим приходом. Еще больше удивишься, как услышишь, что скажу! - с ходу объявила она, сумев-таки заинтересовать.
Оставалось с дружеским сочувствием поднять на него прекрасные черные очи, опушенные длинными ресницами.
- Вряд ли ты поймешь, почему я, подруга Веры, решила ее разоблачить, открыть тебе глаза. Но не могу я спокойно смотреть, как хитрюга эта обманывает подряд всех лучших мужиков! Даже тебя, такого, как ты, вокруг пальца обвела!
- Что-то сомнительно... твое сочувствие мужикам. “Пожалел волк кобылу”... - Недоверчиво взглянул на нее Степан. - Какая тебе корысть, что вредишь подруге?
- Пора проучить Верку Панову! Только справедливо! На всякого мудреца довольно простоты! - она тоже знает поговорки. - Ведь что творит тихоня эта?! Все знают: районной начальницей хочет стать, за Григорьева замуж выходит. А что? Иван - жених завидный! Не секрет, что в близости они, и давно. Он к ней чуть не каждый день прикатывает.
Степан возмущенно замотал головой - не желаю, мол, слушать! - и повернулся уже уйти.
А Лидия закончила скороговоркой:
- Так надо же! И тебя захомутала! Одного мужика ей мало, ненасытной! И того хочет, и другого... А завтра - третьего!
Степан ни единому слову не поверил, но горький осадок остался - задело его больно.
- Постыдилась бы, Лида! - Нехорошо так говорить о подруге! Не красит это тебя! Врешь ведь все! - бросил с презрением. - Вера с ним больше не встречается, она не такая!
- Не веришь, дурачок? Так пойди, сам убедись! Вот сейчас вы тут гуляете, а она с Иваном милуется! Своими глазами его “козла” у Веркиного дома видела! Почему, думаешь, ее здесь-то нет?
Внутри у Степана все похолодело.
- Ты говори, да не заговаривайся! - с несвойственной ему грубостью вспылил он. - Иван в области, на следующей неделе только будет.
- Это она тебе сказала? - насмешливо вскинула Лида соболиные брови. - А мне, верно, привиделось? Ладно! Обидно только, что ты такой... простофиля! Из-за вертихвостки какой-то других не видишь, которые ничуть не хуже. - С нежной укоризной обожгла Степана черными как ночь цыганскими глазами и исчезла - стремительно, как и появилась.
А Степан, растерянный, стоял, раздумывал... И вдруг не выдержал: схватил пиджак, сигареты и, провожаемый недоуменными взглядами приятелей, выскочил из дому с полной неразберихой в голове. Что он сделает, что скажет, когда увидит любимую?.. А подходя к Вериному дому, уже издали увидел вездеход Вани Григорьева...
“Так это правда, правда!” - стучало в мозгу. Он остался стоять под деревом, наблюдая за домом и пытаясь привести в порядок мечущиеся мысли, принять какое-то решение.
В доме у Веры шло в это время жаркое объяснение между ней и Иваном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62