- Спасибо, Игорек! - вздохнул Розанов, тяжело опускаясь на стул. - Ты знаешь - я непьющий, но сегодня - как раз кстати.
Налили по полной за встречу, чокнулись, закусили. Иванов откинулся на стуле, приготовившись внимательно выслушать друга.
- Сегодня и мой семейный корабль пошел ко дну, - грустно признался Степан Алексеевич; помолчал, собираясь с мыслями. - Ты ведь в курсе, что у нас с Лидой постоянные нелады. Живем как кошка с собакой. - Перевел дыхание, посмотрел другу в глаза, словно искал сочувствия. - Корит она меня постоянно - не умею содержать семью. Терпеливо я все сносил, все попреки, старался улучшить положение, но сегодня... всему пришел конец. - Он судорожно вздохнул и продолжал свою исповедь: - Прозрел я. До меня дошло, в чем причина наших постоянных ссор. Все проще простого! - Его губы скривила горькая усмешка. - Не любим друг друга и, что самое ужасное, похоже, и не любили никогда!
- Погоди, что-то не пойму, - удивленно прервал его Игорь. - Вы с Лидой, два таких великолепных экземпляра человеческой породы, поженились не по любви? Что же вас заставило? Непостижимо!
- Нет никакой загадки! Я тогда переживал драму - предательство девушки. Вот ее-то и любил - по-настоящему. Да ты, может, помнишь? А рядом оказалась Лида, ее подруга. Очаровательная, сексапильная... - И завершил с грустной иронией: - Утешила она меня, а потом оказалось - забеременела. Вот и женился!
- Ну и что здесь трагичного? Обыкновенная история. Сколько пар потом живут нормально. - Иванов непонимающе пожал плечами. - Вам-то что помешало?
- Никого я не смог полюбить после той девушки, Веры. Тем более - Лиду. Бездуховна, вульгарна. Поначалу, конечно, страсть... Ну а постоянные ссоры уничтожили и это.
- Но ты же терпел до сих пор! Мужик ты здоровый, любишь дочь, - счел своим долгом Игорь охладить друга, удержать от поспешного, быть может, рокового шага. - Вот защитишься, поднимешься, разве ваша жизнь не наладится?
- Нет, все бесполезно! - как бы взвешивая слова, медленно произнес Розанов. - Лида мне не раз заявляла, что вышла замуж лишь в силу обстоятельств. Сначала думал - это она в запальчивости, чтоб побольнее задеть в ссоре. Но сегодня окончательно понял - правда это. - Степан Алексеевич решительно сжал губы, взгляд его стал жестким, твердым. - Раньше я ради дочери пытался изменить наши отношения к лучшему. Но сегодня от Лидии узнал то, что не прощу никогда!
Он стукнул ладонью по столу, как бы ставя завершающую точку в разговоре:
- Призналась мне, что сознательно оклеветала свою подругу, Веру, - ту самую девушку, о которой я тебе говорил. Никакого предательства с ее стороны не было! А я-то, как последний дурак, поверил наветам этой змеи и сам своими руками загубил свое счастье!
- Тогда это - проблема, - подумав, согласился Игорь. - Скорее, даже трагедия!
* * *
- Не ожидала я от вас такой оплошности, - упрекнула Розанова Аллу Борисовну, когда та явилась к ней для объяснений. - Почему вы отсутствовали? Прошу только выложить мне все как на духу! Вчера я была не в силах разбираться - дико болела голова.
- Уж не говорите, дорогая Лидия Сергеевна, - извиняющимся тоном и преданно глядя в глаза начальнице, быстро заговорила Алла Борисовна. - Сама не могу объяснить, как такое могло со мной произойти. Уму непостижимо! - Она горестно всплеснула руками. - Обычно, когда мне нужно отлучиться, я оставляю за себя младшую воспитательницу. - Оправдываясь, она энергично жестикулировала. - А тут позвали к телефону. Смотрю - дети весело играют, все спокойно. Думала - ничего, ведь несколько минут... И надо же! - Она виновато опустила голову. - В этот момент все и произошло!
Розановой нравилась Алла Борисовна. Ее лояльность и тактичность позволяли надеяться, что она станет опорой своей начальнице в коллективе. И Лидия Сергеевна решила не применять к ней слишком строгих мер.
- Ну что ж, будем считать этот вопрос закрытым, - с некоторым укором, но добродушно заключила Розанова. - Полагаюсь на ваш высокий профессионализм и уверена, что вы сделаете необходимые выводы на дальнейшее. Придется мне принять весь огонь на себя, - печально вздохнула она, укоризненно глядя на повеселевшую Аллу Борисовну. - Вы свободны. Можете возвращаться к своим обязанностям.
Та поспешно выскользнула из кабинета.
“Главное - правильно поговорить с Григорьевой. Дай Бог, пронесет”, - размышляла Лидия Сергеевна, стараясь сосредоточиться, собрать все силы к ее приезду. Из состояния задумчивости Розанову вывел звонок телефона.
- Ах это вы, Мария Андреевна? - подобострастно пропела она в трубку. - Узнала, конечно! Ваш голос ни с кем не спутаешь. Да, да! Кошмарная история. - Лицо ее приняло строгое и печальное выражение. - Я так переживаю! Ведь Катенька - моя любимица! Что вы говорите? Воспитательница уже свое получила! Это никогда не повторится, ручаюсь вам! Вы спрашиваете, как наказали обидчицу?
Лидия Сергеевна притворно вздохнула.
- Вот сижу и ломаю над этим голову. Не знаю, что и делать! - Она сделала паузу и, понизив голос, пояснила: - Так это же дочь самого Ивана Кузьмича! Вот именно! А вы говорите “что здесь раздумывать”... Свою-то дочь я строго наказала, чтобы впредь не лезла, - беззастенчиво врала она Кузнецовой. - Бедняжка хотела их разнять, да ей самой досталось на орехи! Что я намерена предпринять? - переспросила она и решительно пообещала: - Я уже пригласила мамашу Григорьеву. Не сомневайтесь - будет серьезный разговор. Спасибо, Мария Андреевна! Хоть вы понимаете, как нам здесь нелегко. - И положила трубку.
“Ну хоть с Катиной мамой дело уладила!” - И она облегченно вздохнула.
* * *
Казенная зимняя дача в Серебряном бору утопала в снежных сугробах. Воздух был чист и прозрачен. В жарко натопленной горнице второго этажа, занимаемого Григорьевыми, зима не ощущалась.
- Не знаю, дорогая, что и делать, слишком балует Иван Кузьмич Светочку, - посетовала Вера Петровна соседке с первого этажа - они сдружились за два года, пока пользовались этой дачей. - Боюсь, испортит дочку. Представляете? Света подралась в садике с подружкой, отняла у нее куклу. Будто ей своих мало! Просто не верится! Не узнаю свою добрую, отзывчивую малышку. Раньше на нее никогда не жаловались.
- Может, кто-то из детей на нее оказывает дурное влияние? - предположила приятельница: хорошо зная девочку, она тоже была удивлена.
- Вот скоро придет машина, поеду к заведующей, выясню. Тут явно какое-то недоразумение! - И Григорьева решительно поднялась из-за стола - пора собираться в дорогу.
- Хотя, может быть, вы и правы, - задумчиво проговорила она, провожая соседку к выходу. - Раньше Светочка была со мной всегда искренней, а теперь и врать научилась. Набедокурила, а признаться не хочет. “Не виновата, - говорит, - не отнимала”. А ведь все видели! Нужно браться за нее всерьез. Научить отвечать за свои поступки! Вот и машина сигналит. Вернусь - все вам расскажу.
Помахав на прощание соседке, Вера Петровна стала одеваться. “Пожалуй, прихвачу для заведующей коробку конфет”, - деловито решила она.
* * *
Перед приездом Григорьевой Лидия Сергеевна привела к себе в кабинет Свету.
- Заходи, не бойся! - Она ласково усадила девочку в кресло. - Скоро приедет твоя мама, и мы все выясним. Я знаю, ты ни в чем не виновата. Ты и не думала отбирать чужую куклу. Наденька мне все рассказала, во всем призналась. Бедняжка раскаивается в своем дурном поступке и больше никогда так не будет. Но у меня к тебе большая просьба. - Розанова, изобразив добрую улыбку, погладила девочку по головке. - Не выдавай Наденьку! Иначе ее исключат из садика, и даже я не смогу помочь. - Она помолчала. - У тебя доброе сердечко, знаю. Ты мне с самого начала понравилась больше других девочек. Правда-правда, - льстила она, умильно воззрившись на Свету. - А с твоей мамой мы решим все по-доброму, Никому не будет плохо, - заверила она. - Тебе не придется говорить неправду, - только помолчи, когда я буду беседовать с мамой.
Зазвонил телефон.
- Что, приехала? Проводите, пожалуйста, ко мне! - попросила она в трубку. И не скрывая беспокойства, сообщила Свете, глядя на дверь с тревогой и любопытством: - Вот и твоя мама пожаловала!
Григорьева решительно вошла в кабинет - и, едва взглянув на новую заведующую, застыла в изумлении. Да, не ожидала... В свою очередь, увидев и узнав Веру Петровну, Розанова изменилась в лице и как ужаленная выпрыгнула из кресла.
- Невероятно! Глазам своим не верю! Ты?! Какими судьбами, зачем здесь? - растерянно бормотала она, лихорадочно соображая, что от нее понадобилось бывшей подруге. Потом овладела собой и с самоуверенным выражением важно опустилась в кресло. - Конечно, я рада твоему приходу, Вера. - В тоне ее прозвучало деланное радушие. - Столько лет не видались! Но, прости, сейчас поговорить нам не удастся: вот-вот мама этой девочки войдет. Особа важная, ждать нас с тобой не будет!
Григорьева - она уже оправилась от неожиданности - усмехнулась:
- Не стоит беспокоиться, Лида. Особа, которую ты ждешь, - это я, а Светочка - моя дочь! Да приди ты в себя! - потребовала она, видя, что Розанова близка к обмороку.
Лидия Сергеевна, несколько секунд пребывавшая в шоке, последовала ее призыву, судорожно вздохнула; сознание ее прояснилось.
- Ну конечно же, Григорьева, - с трудом выговорила она, как бы обращаясь к самой себе. - Как я раньше не догадалась? Знала ведь, что ты вышла за Ивана, и его потом перевели в обком. Но ведь Григорьевых в России почти как Ивановых... Ну никогда бы не подумала, что Ванька Григорьев так высоко взлетит! Вот она, фортуна! - воскликнула она, не скрывая жгучей зависти. - Ты вышла замуж от тоски, а теперь - высокопоставленная дама! Я - вроде бы по любви, но по уши в дерьме! Да что это на меня дурь напала?! - спохватилась Лидия Сергеевна. - Кто старое помянет - тому глаз вон! Мы же, Вера, лучшими подругами были!
Вера Петровна сумела отогнать невольно нахлынувшие горькие воспоминания. Но категорически отвергла предложенный Розановой интимный тон.
- Насчет “лучших подруг” - не слишком ли... нахально сказано? Ведь я давно знаю правду, Лида. Но когда мне стало известно о твоих подлых интригах, поздно уже было. Не скрою, много горя хлебнула я по твоей милости.
- Ну полно, Вера! Тебе ли жаловаться на судьбу? - вполне искренне возразила Лидия Сергеевна. - Не сердиться, а благодарить ты меня должна, что увела я Розанова, не дала порвать с женихом. Степан же оказался ничтожеством. Нет мне с ним жизни! Довольна?
- Могу согласиться с тобой только в одном, - серьезно откликнулась Григорьева, пропустив мимо ушей последнее откровение Лидии. - Ваня меня не подвел. Женился, не стал слушать деревенских сплетен. Ни разу меня не попрекнул. Счастье мое не в том, что он многого достиг, - она это подчеркнула, холодно взглянув на бывшую подругу. - Оказался прекрасным мужем и отцом.
- То, что было, - быльем поросло! - твердо заключила Григорьева, давая понять: прошлое ее больше не волнует. - Иди, солнышко мое! - обратилась она к дочери. - Поиграй пока с детьми! А мы тут разберемся во всем.
Света, истомившаяся за время непонятного для нее разговора взрослых, охотно выскочила из кабинета. Розанова взглядом проводила девочку - и ее вдруг осенило.
- Вот это да! - Она хлопнула себя по лбу. - Только сейчас до меня дошло, почему мордашка твоей Светы с самого начала показалась мне такой знакомой: она же вылитый Степа! Так ты говоришь, Иван - образцовый отец? - со спокойной наглостью продолжала она, как бы размышляя вслух. - Неужели, Вера? Ведь Степан даже не подозревает!
Вера Петровна внутренне похолодела - не сумела скрыть своего испуга. Розанова поняла: попала в точку! Опомнившись и решив, что отрицать очевидное бесполезно, Григорьева, стараясь держать себя в руках и казаться спокойной, тяжелым взглядом смотрела Лидии в глаза.
- Глубоко ошибаешься, если думаешь, что буду говорить с тобой на эту тему. - Она как-то особенно четко произносила каждое слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62