не переводя дыхания и не давая себе расслабиться, тут же принялся за докторскую.
- Ты что, загнать себя хочешь? - не одобрял его рвения старый друг Игорь Иванов. - Передохни немного! Куда так спешишь?
- Нельзя иначе, слишком много времени потеряно, - не соглашался Розанов. - Да и интересно мне - в этом вся моя жизнь!
Он успешно справился с поставленной задачей и блестяще защитился. Степан Алексеевич сохранил свою контактность и обаяние; стал профессором педагогического института; завоевал известность как специалист по методам Макаренко; его приглашали для выступлений на радио и телевидение.
Однако профессор Розанов оказался не из тех, у кого голова кружится от успехов, хоть и испытывал удовлетворение достигнутым. “Просто ирония судьбы: учу других, как воспитывать молодежь, а сам не смог воспитать собственную дочь, - мысленно критиковал он себя. - Но что я мог противопоставить влиянию матери?” Он не мог упрекнуть себя, что после развода с Лидией бросил дочь на произвол судьбы. “Можно повидать Наденьку?” - много раз просил он ее, звоня по телефону на работе или дома, но, не утруждая себя поисками предлога, бывшая жена отвечала отказом.
“Не нужно нервировать ребенка! - был ее стереотипный ответ. - Она о тебе и не думает”.
Розанову удавалось ежемесячно видеть дочь только после защиты докторской, когда он догадался собственноручно вручать ей алименты. Лидия Сергеевна не оформляла исполнительный лист, зная, что он подрабатывает на стороне, - так ей выгоднее.
В силу своего характера она не щадила его чувства и не жалела, что оставила его, даже когда он пошел в гору, - жила чувствами.
- Мамуля! Папу передают по телеку! Представляешь? ! - сообщила ей однажды сияющая Наденька, вбежав на кухню. - Я у соседки видела! Скорее включай ящик!
- А что мне на него пялиться? - не поворачиваясь от плиты, равнодушно встретила Лидия Сергеевна эту потрясающую новость. - Насмотрелась, больше не надо!
- За что ты его так не любишь? - непонимающе поглядела на нее Надя. - Папа такой хороший, красивый! Что он тебе сделал плохого? Твой Васючок против него просто клоп, а ты его обожаешь... Да я такого урода на порог не пустила бы!
Лидия Сергеевна считала неправильным говорить с дочерью о своих сердечных делах, но ее грубая натура дала себя знать и, не выдержав этого укола, она взорвалась:
- Да я ни за что не променяю своего Васеньку на этого импотента! Будь он хоть академиком! Много ты понимаешь в мужиках, соплячка! Поживи и помучайся с мое, как я - с твоим папочкой. Только молодость с ним загубила! Ну что с тобой говорить? Станешь взрослой - все поймешь, - заключила она уже миролюбиво, утирая непрошеные слезы.
Только когда Надя подросла и сама стала приезжать к отцу за деньгами в его маленькую, опрятную, уютную квартирку, он получил возможность оказывать на нее влияние. Вот и сегодня - он так обрадовался ее звонку.
- Это ты, Наденька? Наконец-то! А я уже усомнился, приедешь ли. Только поторопись, чтобы у нас с тобой было побольше времени: вечером я должен принять коллегу.
“Знаем мы этих коллег”, - мысленно улыбнулась Надя. По чистоте, особо тщательно наведенной в квартире отца, было ясно: здесь не обошлось без женских рук. Вслух она весело пообещала:
- Полечу как на крыльях, папуля, - со скоростью самолета. Я соскучилась по тебе! Мне нужно было только знать, дома ли ты!
* * *
Розанов по-прежнему жил в “хрущобе”: хоть у него и стали водиться деньги, не считал необходимым улучшить жилищные условия. В женщинах он разочаровался и, наученный горьким опытом, вторично надевать на себя ярмо не собирался.
Сделал в своей маленькой квартире отличный ремонт, обставил ее хорошей мебелью, завел неплохую библиотеку; жил в тишине и покое - одному ему места вполне хватало.
- Вот и ты, моя голубка! - приветливо встретил он дочку, раскрасневшуюся от быстрой ходьбы и подъема на пятый этаж. - Куда пойдем? На кухню или в комнату? Есть хочешь?
- А что у тебя вкусненького, отче? - шутливым басом вопросила Надя. - Как насчет ананасов в шампанском?
- Деликатесов нет. Их доставать надо, а у меня ни связей, ни времени, - серьезно объяснил Степан Алексеевич. - Но яйца, молоко, кефир, масло в холодильнике есть. - И добавил, улыбнувшись: - Могу предложить коробку шоколада - всегда держу для любимых дам.
- Тогда бери эту коробку и пойдем посидим рядышком на диване, - предложила Надя. - Я сегодня уже обедала.
- Возьми сразу деньги и положи при мне в сумочку, а то забудешь, - напомнил ей Розанов и повел в комнату. Ну, что новенького? Как твои спортивные успехи? В школе у тебя вроде хорошо? - забросал он ее вопросами, когда они удобно устроились на подушках широкого, мягкого дивана.
- Результаты растут: скоро буду чемпионкой! - бодро пообещала Надя, улыбаясь, и, посерьезнев, добавила: - Но для этого, папуля, приходится очень много трудиться. Никакой романтики - один упорный труд.
- Само собой понятно - без труда не вытащишь и рыбку из пруда, - одобрил ее отец. - Так повелось испокон веку. А помимо спортшколы и соревнований, где бываешь? Что за последнее время прочитала? Вы с матерью выписываете какие-нибудь газеты, журналы?
- Да нигде не бываю, - серьезно и грустно ответила Надя. - Ни сил, ни времени нет. Не помню, когда брала в руки книгу, кроме учебников. Газеты мама выписала - “Правду” и “Вечерку”, - но их я даже не вижу. По-моему, мать в них селедку заворачивает. - Когда достанет, конечно, - весело рассмеялась она; потом опять опечалилась. - А в театре, не помню, когда и была. Разве что с подружками в кино схожу. Представляешь - даже телек не смотрю!
- Может, не стоит надрываться, а жить, как другие девочки? - озабоченно высказался Степан Алексеевич. - Уж слишком много сил ты отдаешь спорту. По-моему, такое одностороннее развитие тебе повредит, доченька. Нужно уделять внимание не только физическому, но и духовному развитию!
- А как же я поступлю в Инфизкульт? Не будет результатов - не пройду по конкурсу! - уверенная в своей правоте, заявила Надя. - Для меня главное - физическая культура. Я верю в свой спортивный талант! Повезет - стану рекордсменкой! А тогда-а... - мечтательно протянула она, - известность, заграница, деньги, модные тряпки... Словом, роскошная жизнь! - Она помолчала. - Ну что меня ждет, если я займусь своим, как ты говоришь, культурным развитием? - вопросительно посмотрела она на отца. - Кем стану? Что получу? Жалкие гроши, как все? Нетушки! Не хочу!
Розанову не по душе пришлась философия дочери, ее чрезмерный прагматизм, но что скажешь - во всем этом много жизненной правды... Он все же счел своим долгом заметить:
- Что ж, ты уже взрослая, Наденька. Сегодня я это как-то особенно ясно увидел. Делай что считаешь нужным, к чему лежит душа. Но прислушайся иной раз к отцу. Любя тебе говорю: не станешь культурным человеком - с тобой будет общаться неинтересно. В личной жизни трудно придется... Подумай, дочь!
* * *
Наученная неудачным любовным опытом, Надежда не поощряла ухаживаний мужчин: все они эгоисты и заботятся лишь о том, чтобы удовлетворить свою похоть. Но однажды все же не выдержала характер. Бескорыстная преданность и постоянное дружеское внимание долговязого, сутуловатого Кости из мужской волейбольной команды возымели свое действие. Не скрывая, что влюблен, он почему-то всегда оказывался у нее под рукой.
Спрашивал с дружеской улыбкой:
- Как дела, Наденька? Какие у нас проблемы?
И если таковые были - приходил на помощь. Мужской красотой он не блистал, но был физически развит, силен и резок в игре. Надя знала, что ребята его побаиваются - был скор на руку, если надо дать сдачи. Несколько раз он уже защитил ее от хамства “ходоков”, которые к ней приставали. Постепенно она привыкла, что Костя всегда ждет ее после тренировок, провожает домой, болеет за нее на соревнованиях, и стала отвечать взаимностью.
Ходили вместе в кино, на танцы, и ни разу Костя не докучал объяснениями - видел: не расположена она к еще большему сближению. Его терпение и выдержка наконец заинтриговали девушку. “Интересно, а он вообще нормальный парень? - думала она иногда. - Если нет, тогда зачем он за мной ходит?” Так, незаметно для нее самой, в Наде проснулся к нему чисто женский интерес, и она вдруг открыла, что он привлекателен как мужчина, что волнует ее.
Однажды, когда они возвращались домой после тренировок, Костя повел ее новым путем.
- Это куда же ты меня потащил? - запротестовала Надя. - Мы здесь никогда не ходили.
- Погоди немного, узнаешь. - Он посмотрел на нее загадочно и широко улыбнулся. - Есть одно дело!
Что ж, прогуляться она не против - погода прекрасная, время не поджимает... Вышли на Сретенку; Костя завернул в узкий переулок и остановился у старой, облупленной трехэтажки.
- Вот здесь я живу, вместе с мамой. Может, зайдем?
- Никак соблазнить меня решил? - рассмеялась Надя. - Долго же собирался!
- Лучше поздно, чем никогда, - так же весело ответил он. - Не хочешь познакомиться с моей мамой?
- Если ты, Костя, жениться на мне решил, то зря, - в том же шутливом тоне заметила Надя. - Я еще несовершеннолетняя - ничего не выйдет!
- А что, это идея! - не сдавался он, сохраняя тон шутки. - До твоего совершеннолетия рукой подать, а вместе жить веселее.
- Как знать, всякое может быть, - посерьезнела Надя, но тут же, как бы отбросив сомнения, тряхнула головой. - А впрочем, пойдем посмотрим! Думаю, твоя мама тоже хороший человек!
Костиной мамы, конечно, не оказалось дома, - Надя поняла, что это только предлог, но это не смутило. Она беспечно уселась на узкий диван в его маленькой комнатке.
- Ну что, правильно я оценила твое коварство? Решил подвергнуть меня искушению?
Не боялась она ничуть: он сильный, но, если захочет, она сумеет дать достойный отпор.
- Ты права, как всегда, - не смущаясь, признался Костя. - Мне давно уже надо с тобой поговорить, да все откладывал, опасался плохих для себя результатов. - И поднял на нее теплые карие глаза. - Как видишь, наконец решился. А к себе привел, потому что дома и стены помогают.
- Так что ты хотел сказать? Говори! - Надя все еще пыталась дружески шутить. - Боюсь, если сейчас не скажешь - еще на полгода замолчишь!
- Тогда слушай. - Он сел рядом, коснулся ее рукой.
Ей тут же передалось его волнение, его трепет и искренность.
- Я почему тебя заметил и полюбил? - без предисловий начал он, горячо глядя ей прямо в глаза. - Видел, как ты нуждаешься в поддержке, понял - жестоко кем-то обижена. Это ведь не скроешь под маской безразличия - ну там ко мне, к другим... кому ты нравилась.
Видя, что Надя молчит потупив взгляд, он понял, что недалек от истины, и с жаром продолжал:
- Ты красивая, Наденька, очень, но есть и другие симпатичные девчонки. Я не мальчик и сразу понял: тебя мучает сердечная боль. Вот ты сразу и запала мне в душу. Мужчина создан, чтобы защищать женщину! - Сел поближе, прижал ее к себе, обхватив большой, сильной рукой. - Что же стряслось с тобой, Наденька? Ты нормальный человек, а сколько я провел с тобой времени - ты на меня вот ничуть не реагировала. А ведь я знаю, что нравлюсь женщинам. - И, повернув ее лицом к себе, нежно обнял обеими руками, прижал ее волнующуюся грудь к своей - широкой, мускулистой.
Ей и хорошо было с ним, и очень жалко себя. Он по-человечески к ней относится - с любовью и заботой. В его поведении нет и намека на животное стремление лишь удовлетворить плотское желание, чем отпугнули ее прежние избранники. Но она все еще не верит ему, нет... “Неужели и он такая же скотина? Неужели лжет, разыгрывает комедию, чтоб доверилась? Ну если и в нем я ошибаюсь... - с болью в сердце думала она и, не выдержав горьких воспоминаний, разрыдалась.
Он растерялся, чувствуя к ней подлинное сострадание. Не зная, как утешить, стал покрывать поцелуями ее лицо и шею, постепенно загораясь желанием и страстью. Захлебываясь слезами, ручьем лившимися из глаз, она доверчиво к нему прижалась, отвечая страстными поцелуями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62