- Вновь заболело сердечко? Все еще не забыла Степана?
- Нет, родная. Былое быльем поросло. Ничего я не хочу менять в своей жизни! - решительно возразила Вера Петровна. - Хотя не скрою: легче мне стало после Лидкиного признания, что не любит он ее и не любил никогда. Наверно, правду говорит: Степан не мог полюбить такую - грубую, подлую...
- Тогда что же он тебя-то бросил и не вспомнил?! - возмутилась тетка. - Как это понять?
- Да жизнь так поворачивается иногда - трудно понять. Степан ведь думал - предала я его. Слишком поздно понял, что сам стал жертвой обмана.
- Ну и Бог с ними! Пусть пожинают, что посеяли! Тебе-то что убиваться?
- Беда не в том, Дусечка... - Голос Веры прервался от подступивших слез. - Прознала Лидка, что Света - Степина дочь. В детском садике ее увидела, а правду не скроешь: Светочка - вылитый отец.
- Ну и что? Позлится и перестанет. Думаешь, откроет все Степану? А какой ей резон? - рассудительно возразила тетка. - Одни убытки! Ты же от него ничего не требуешь? Ей на руку!
Вера Петровна лишь горько покачала головой.
- Будто Лидку не знаешь... Грозит все открыть Ване, шантажирует меня, негодяйка... И ведь может рассказать - запросто! Теперь понимаешь, что в душе у меня творится? Как я этого боюсь!
Евдокия Митрофановна помрачнела.
- Да-а уж... Дело сурьезное. - Видно, и она растерялась. - Лидка на это способна. Такого Ивану наплетет, так все извратит... жизнь вам отравит. - Но неунывающая ее натура взяла верх. - Только без паники, Веруся. В жизни и не такое случается. Иван - крепкий орешек. Дорожит тобой, семьей - справится. Не тот отец, кто родил, а кто вырастил.
Но эти простые слова не утешили Веру - лишь усилили ощущение безысходности.
- Дусечка, родная! - взмолилась она. - Давай лучше подумаем - как быть? Каково Ване узнать, что Света не его дочь? Ведь у нас детей больше нет и не будет. Врачи сказали. А самолюбие его? Авторитет, которым он так дорожит? - И горько разрыдалась, зарывшись лицом в теплую грудь тети Дуси.
* * *
Евдокия Митрофановна переживала молча, не находя слов: как утешить, успокоить? Поразмыслить надо, выход найти... Но что тут сделаешь?.. Наконец не выдержала:
- Ну хватит плакать, Берусь! Слезами горю не поможешь. Говори, что надумала, и мне, может, что в голову придет.
- Лидка за молчание, знаешь, что требует? Чтобы Ваня ей квартиру устроил двухкомнатную! Говорит - уйдет тогда от Степана и начнет с дочкой новую жизнь. Что делать, Дусечка?
Тетя Дуся молчала, осмысливая сказанное, а Вера возмущенно продолжала:
- Представляешь? Такой гадине за весь вред, который причинила, еще квартиру поднести?! Когда коренные москвичи годами очереди ждут! Как подумаю, что она своего добьется, - прямо с души воротит! - Она помолчала, успокоилась. - Но что поделаешь? Попросила уже Ивана. Правды, конечно, не сказала. До чего же тошно! - Вера понурила голову. - А что, если Лидка квартиру получит - и все же нагадит?.. С нее станется! Как ты считаешь?
Лицо у Евдокии Митрофановны стало жестким, суровым. Она грозно сдвинула брови и, успокаивающе взяв племянницу за руку, твердо пообещала:
- Пусть только попробует - будет иметь дело со мной! Я ей так и скажу: ты еще молодая, у тебя дочь, а мне своей старой жизни не жалко! Она характер мой знает. Если так - ей конец!
- Ну Дусечка, ты это слишком! На такую жертву, надеюсь, тебе идти не придется! Я сама предупреждала Лидку: Иван тогда сотрет ее в порошок. Ты права - ее только страх удержит! Да, еще: эта нахалка кроме квартиры, требует, чтобы я ей материально помогла - обстановку купить. Говорит, нет денег даже на переезд. Считает - я ей обязана.
- За какие же такие заслуги? - насторожилась, ничего не понимая, тетка.
- Говорит, Богу я должна молиться, что Степана у меня увела. А то мне, а не ей пришлось бы с ним горе мыкать. Этим, считает, обеспечила счастье мое с Ваней. Каково?..
- А что? В этом, пожалуй, она права, - повеселев, оценила юмор ситуации тетка Дуся. - И впрямь - заслужила. Если б не она - не видать вам с Иваном такой сладкой жизни. Деньги-то у тебя найдутся? Верно, немало надо? Как мужу объяснишь?
- Не понадобится тут ничего объяснять. Ваню денежные дела не интересуют. У меня на книжке скопилось. Сниму, сколько надо - он и знать не будет.
- Прости старуху за любопытство: откуда у вас столько денег-то? - удивилась тетя Дуся. - Ты не работаешь, живете на широкую ногу, сладко едите и еще остается?
- Ты просто не знаешь нашей жизни, - терпеливо объяснила Вера Петровна. - Продукты нам на дом присылают. Это положенный Ване продовольственный паек. Все вещи покупаем на валюту от его командировок. Так что почти все идет на книжку.
- Та-ак... вроде бы поняла. Так бы всем жить! - вздохнула Евдокия Митрофановна. - А как со Степаном решила? Ничего не говорить? Вообще-то жалко его.
- Жаль, конечно, - снова затуманилась Вера Петровна, - да нельзя. Тогда уж точно все открылось бы. А как трудно жить ему будет... Он и так теперь алименты Лидке должен платить, а зарплата учителя маленькая. Что же делать, придется кривить душой. Ложь во благо - не ложь! - заключила она, успокаивая себя и тетку.
- Лидия Сергеевна, с утра в дурном настроении, в волнении прохаживалась по своему кабинету. Ни за что накричала на уборщицу тетку Маню - некстати под руку подвернулась.
С тех пор как Григорьевы забрали дочь из детского сада, связь с ними прервалась, и Веру Петровну она ни разу не видела.
Навела справки, узнала: переехали с Кутузовского проспекта к Никитским воротам, в элитный, тихий район. Только вчера Василий Семенович сумел-таки (одному ему известными путями) раздобыть номер их домашнего телефона.
Розанова вне себя от злости и зависти, возмущалась: “Хапают себе самое лучшее, а до других им и дела нет! Но им еще отольются наши слезы! За все заплатят!” Она мучилась сомнениями: неужели допустила просчет, и Верка не сдержит слова? Здорово ведь тогда пронять ее удалось... Позвонить бы ей, поскорее все выяснить! Нет, нельзя: лишняя суета - делу во вред. Но все же не удержалась - уселась в кресло, набрала номер.
- Веру Петровну, пожалуйста. Вера? Привет! Это случайно не тетя Дуся подходила? Ну и память у меня! Сколько лет прошло, а голос ее узнала. Да что зря трепаться! Перейдем к делу. - Голос ее стал жестким. - Я смотрю - уж не убежать ли ты от меня вздумала? Не только Свету забрала из садика, но даже квартиру сменила. Насилу узнала твой новый телефон. К чему все это? Ты ведь знаешь - я от своего не отступлюсь!
Приняв окончательное решение, Вера Петровна перестала нервничать. Спокойно выслушала, не без удовольствия отметила в Лидкином голосе страх и беспокойство, прятавшиеся за резким, наглым тоном.
- Зря паникуешь! - ответила с презрением. - Думаешь, у меня только и дел, что тобой заниматься? Неужели всерьез считаешь, что способна кого-нибудь напутать? Переехали туда, где нам удобнее. А насчет твоего дела... - и умолкла, услышав, как тяжело, часто дышит в трубку ее врагиня, - оно, можно сказать, состоялось. Я слов на ветер не бросаю. Для тебя сделали исключение - внесли в список на двухкомнатную в районе ВДНХ. Под честное слово Ивана Кузьмича. Срочно оформляй развод, не то ордера тебе не выдадут! - Что-то еще надо ей сообщить... ах да: - Какие документы и куда подавать - тебя известят. Дом сдается через месяц.
Лидия Сергеевна почувствовала себя на вершине блаженства. Такого быстрого и плодотворного результата не ожидала... Но сумела сдержать первый порыв ликования и осторожно осведомилась, сама сознавая, что переходит все границы нахальства:
- А как насчет финансов, Вера? В пустую квартиру я Наденьку не повезу. На Степанову рухлядь у меня прав нет, да и не нужна она нам.
- Напрасно беспокоишься, у меня память хорошая. Нужная сумма приготовлена. Хочу думать, что, получив все, ты наконец угомонишься. Иначе тебе несдобровать! - Вера Петровна положила трубку и тяжело перевела дыхание. Какая все же неслыханная наглость! Это уметь надо... Как могла она не распознать, столько лет дружить с такой негодяйкой?..
Глава 7
РАЗВОД РОЗАНОВЫХ
В это солнечное утро погожего весеннего дня Лидия и Чайкин еще нежились в постели. Сегодня суббота, можно никуда не спешить: редкий случай, когда Василий Семенович может себе позволить не ночевать дома - жена уехала на неделю погостить у двоюродной сестры.
После бурной любовной ночи он чувствовал, что еще не восстановил силы. “До чего же темпераментная баба моя Лидочка! И что еще мне, дураку, надо? - лениво думал он, вспоминая недавний разрыв со своей второй подругой, молодой журналисткой, - познакомился по делам службы. Несмотря на юность, эта особа имела изрядный сексуальный опыт. Худенькая, стройная, не так красива, как энергична и инициативна. Перед ее молодым натиском Чайкин не устоял: узнав о неудачном его браке, сделала его объектом своего внимания. Наверно, и отбила бы у Лидии Сергеевны, не зайди слишком далеко.
Что задумала, о Господи! Чтоб он с женой развелся! Пробы негде ставить, а туда же: “Все жене расскажу!”... А та, конечно, сразу - в партком. Аморалку пришьют - и все. Хорошо еще застукал ее с прежним возлюбленным, а то не отделался бы легким испугом. Счастливо избавился...
Лидия Сергеевна, дремавшая на его плече, открыла глаза, села, лениво потянулась.
- Ты уже проснулся, Васечка? Полежи, милый, отдохни от трудов праведных! - рассмеялась она хрипловатым со сна голосом. - Сейчас встану, займусь завтраком... Как хорошо не спешить... Мой дурак сегодня обещал Наденьку в зоопарк сводить - полдня в нашем распоряжении. Есть хочешь: кофе, яичницу? - И вопросительно вскинула на него большие черные глаза.
- Да чего-то есть еще не хочется... Приляг лучше рядом, поговорим за жизнь, поворкуем как голубки, - благодушно предложил он. - В общем, расслабься.
После вчерашних возлияний у Лидии тоже не было аппетита. Она охотно опять легла, прижалась к нему, стала любовно поглаживать.
- Э-э, да ты не в фо-орме, - упрекнула разочарованно. - А еще в гости звал... Да ладно, давай просто лоболтаем - ночью перетрудились. Ведь нам есть о чем поговорить?
- Начнем с моей благоверной, - предложил Василий Семенович. - Помоги мне как друг, как женщина разобраться наконец: что она за человек? Сколько живу - никак ее не пойму!
Последнее время Лида и Чайкин встречались у очередного его приятеля - тот отбыл с семьей за рубеж и предоставил квартиру в его распоряжение.
- А чего здесь не понять, - весело отозвалась Лидия. - Не любишь ты ее, а она - тебя.
- Чего же она тогда за меня цепляется? Папа-генерал, единственная дочка... На что я ей? Как собака на сене! - недоумевал Василий Семенович. - Сдается, она физически недоразвита: мужчины ее не волнуют. Фригидными, что ли, таких называют... - Невесело рассмеялся, поделился: - Понимает, конечно, что хоть иногда должна выполнять супружеские обязанности. И что же? Лежит колода колодой... Только меня терпит. Ну как жить с такой?
- А ты брось ее, Васенька, - осторожно предложила Лидия Сергеевна. - Неужели тебе это не надоело? Детей у вас нет. Так зачем же терпеть?
- Легко сказать, - возразил Чайкин. - Во-первых, уйти некуда, а во-вторых, такой скандал устроит! Я ее знаю. Чуть что не по ней - сразу жалуется в партком. Папаша научил. - И признался искренне: - А для меня, Лидочка, работа дороже всех баб на свете! Хоть и жить без вас не могу, такие вы сякие! - Рассмеялся, обнял ее, чмокнул в ушко.
- Положим, первую проблему решить можно. - Лидия мечтательно обволокла его бархатным взглядом. - Скоро квартиру получу - говорила уже тебе. Только развод с Розановым оформлю... - Она помолчала. - А ты не очень-то верил, что у меня это выгорит, а, Васенька? - напомнила она ему, торжествуя, гордясь своим успехом.
- Тут ты оказалась молодчиной! - похвалил он, нежно похлопав ее по мягкому месту. - А когда новоселье?
- Думаю, недельки через две, как суд состоится. - Довольная собой, она глубоко вздохнула, проговорила нежно: - Теперь нам, Васенька, не придется встречаться, как бездомным, по хатам твоих приятелей, одалживаться перед ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62