Весь ее облик оставлял ощущение редкой женственности, трогательной беззащитности. Оно еще усиливалось, когда она обращала на собеседника вопрошающий взгляд ярко-синих, чистых, как родниковая вода, глаз. Ее яркая индивидуальность в сочетании с естественной скромностью и душевной чуткостью притягивали к ней сверстниц, ставили в центр внимания. Но подруги относились к ней хорошо, и жилось ей легко. Она ни перед кем не заискивала, но и не выказывала своего превосходства, не была выскочкой; училась средне - сказывались занятия музыкой, отнимавшие много времени и сил.
Света набросила на плечи пальто и, не застегиваясь, выскочила на улицу. Хотя май выдался не очень теплым, погода стояла хорошая - тихая, солнечная. В назначенном месте ее уже ждал верный оруженосец Марк. Он взял у нее из рук папку, и они, весело болтая, двинулись по направлению к училищу, расположенному не так далеко.
Марк, одного с ней возраста, выглядел моложе: не ниже ее ростом, но довольно хрупкого сложения, узкоплеч и по-мальчишески неловок. Но выглядел он приятно: всегда дорого и со вкусом одет, опрятен, хорошо подстрижен; черные глаза за стеклами очков светились умом; черты лица правильные; прямые темные волосы красиво причесаны на косой пробор.
Они со Светой уже несколько лет учились по классу фортепиано. Но в последнее время, когда девушка увлеклась пением, виделись редко - не совпадали часы занятий.
Марк был влюблен в нее давно. По внешности незрелый юнец, он отличался темпераментом и был инициативен. На одном из вечеров в училище, когда они со Светой отдыхали в укромном уголке, юноша признался ей в своих чувствах и попытался дать волю рукам. Светлана испугалась и обиделась: Марк не вызывал у нее никаких чувственных эмоций, даже любопытства.
- Немедленно прекрати! - возмущенно прошептала она, пугливо оглядываясь, не видал ли кто этого безобразия. - Иначе я с тобой дружить не буду!
Он покорно послушался, покраснел:
- Светочка, прости, я больше не буду!
И так он умоляюще на нее смотрел, что она смягчилась:
- Ладно, забудем. Останемся друзьями. - И, улыбнувшись, нашла выход из неловкого положения: - Лучше пойдем потанцуем!
Увлекла его, все еще смущенного, в ярко освещенный зал, и они закружились среди других пар.
После этого эпизода Марик активности больше не проявлял, вел себя как покорный раб, безропотно выполнял любые ее поручения. Часто провожал ее до дома и нес папку с нотами. Многие, не зная сути их отношений, считали Марка и Свету состоявшейся парой, и “ходоки” к ней не приставали.
* * *
В общеобразовательной английской спецшколе, где училась Светлана, никто из мальчиков к ней и близко не подходил. Все знали, кто от родителей, кто от учителей, что она дочь большого начальника, аж со Старой площади, и ее боялись. Даже самые смелые и нахальные из школьных кумиров опасались последствий своей возможной победы. Зная ее скромный и строгий характер, ловеласы выбирали в качестве объектов внимания более доступных школьных красоток.
В музыкальном училище монополия Марка пошатнулась, лишь когда в вокальный класс поступил новенький. Его отца, военного, с Дальнего Востока перевели на работу в Москву. По фамилии Курский, звали его Денисом, но в училище к нему почему-то сразу приклеилось некрасивое прозвище Курица, - наверное, из-за фамилии. Прозвище Денису не подходило; длинного, с веснушчатым лицом и бронзовыми волосами, его, скорее, можно было прозвать Рыжиком. В детстве он обладал чистым альтом, а когда подрос и голос изменился, обещал стать сочным баритоном.
Денис рано возмужал, имел уже опыт общения с девочками. Вскоре после начала занятий он, что называется, положил глаз на Свету: бросал красноречивые взгляды, писал любовные записочки - все тщетно. Не дождавшись отклика, однажды после занятий, когда Марик по какой-то причине отсутствовал и Светлана собиралась возвращаться домой одна, Курица подошел к ней и без предисловий нахально предложил:
- Света, разреши тебя проводить? Ты мне давно нравишься, сама знаешь. Давай дружить, гулять вместе. Я парень что надо!
Светлану Денис не интересовал; больше того, она смотреть на него не могла без смеха. “Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой!” - всякий раз, глядя на него, вспоминала она детскую дразнилку. Но чуткая душа не позволяла ей обидеть человека - она спокойно ответила:
- Деня, гулять мне еще рано, мне этого не нужно! А провожатый у меня есть, ты его знаешь - это Марик. Мы с ним уже много лет дружим.
Курица - он был выше ее ростом - насмешливо воззрился на девушку сверху вниз и брякнул с откровенной злостью и презрением:
- И что ты нашла в этом еврее? Неужели, кроме него, нет хороших ребят?
- Вот ты и высказался, а еще дружить предлагаешь! - возмутилась Света. - Ты комсомолец или расист? Чем тебе евреи не угодили? Они что, не такие люди, как все?
- Конечно, не такие! Лезут всюду! Хуже негров... Россия - для русских!
- Темный ты человек, Курица! - оборвала его Светлана, невольно применив прозвище. - У нас не Россия, а Советский Союз, братство народов! Или первый раз это слышишь? Тогда брось комсомольский билет и иди в эсэсовцы! - Повернулась к нему спиной и пошла домой.
Парень так и остался стоять с разинутым ртом, не нашелся, что сказать в ответ.
Прошло немного времени, и в один прекрасный день Света и Марк, подходя к музыкальному училищу, увидели у входа в здание группу ребят, которые курили и балагурили, и среди них - Курицу. Чувствовалось, что он тут заводила. Поравнявшись с ними, Света услышала, как во внезапно возникшем враждебном молчании Курица процедил сквозь зубы:
- Этого жиденка надо проучить - пусть не лезет к нашим девочкам!
Он проговорил это тихо, но отчетливо, явно чтоб дошло до их ушей, и достиг своей цели. Марик остановился и пропустил Свету вперед:
- Иди, Светочка, а то опоздаешь. Мне нужно сказать кое-что этому подонку.
Светлана справедливо опасалась, что этот конфликт плохо кончится, но она и впрямь уже опаздывала. Преодолела испуг, быстро прошла в дверь и направилась в свой класс, успокаивая себя: “Мальчишки сами разберутся”.
Марк приблизился к Курице и, бесстрашно глядя снизу вверх ему в глаза, громко произнес:
- Вижу, ты из тех храбрецов, что всемером одного не боятся. Здесь, сам знаешь, нам не поговорить - исключат обоих. Меня - так уж точно! Назначай сам - где хочешь. Я тебя не боюсь! Только чур - один на один!
Понимая, что отстает в физическом развитии, Марк уже год занимался в боксерской секции и был уверен: сумеет противостоять и более сильному противнику.
Курица смотрел на него с нехорошей усмешкой; пренебрежительно бросил:
- Обязательно встретимся - я тебе обещаю. Сам тебя подкараулю. Ты у меня попляшешь, гад!
* * *
О том, что встреча Марка с Курицей состоялась, Светлана узнала только через неделю: она простудилась и пропустила несколько занятий в училище.
- Ну расскажи, как все было, - попросила она Марика, когда они вместе возвращались домой. - Все говорят, ты проучил Курицу. Вот уж не думала, что сумеешь с ним справиться! - И с уважением окинула синим взглядом совсем не героическую фигуру приятеля.
- Почему не позвонил? Это же здорово!
- А чем гордиться-то? Что в этом здорового? Дикость одна! - нахмурился Марик. - Не люблю трепаться о таких вещах.
- Ну, ладно скромничать. Расскажи! Неужели он караулил тебя около дома?
- Я только вошел в Малый Афанасьевский - смотрю, он и еще трое ребят стоят у подворотни, что ведет в наш дворик, - неохотно начал Марк. - Тут я сразу понял - драки не избежать.
- А дальше что было? Говори, а не то обижусь! - потребовала Света.
- Ладно, слушай, - сдался Марик. - Значит, подхожу я к нему и говорю: “Ты что же, телохранителей привел? Боишься, что ли?” Он смерил меня взглядом: “Тебя, что ли, бояться, гнида? Да я один тебя по стене размажу! Это зрители: не могу лишить их удовольствия”. И смазал меня по морде - так, знаешь, сверху вниз.
- Ну а ты почему не убежал? - удивилась Света. - Их же четверо, да и Курица на голову выше тебя!
- Во-первых, не выше, а длиннее, а во-вторых, лучшая защита - это нападение! Я ведь думал, что его дружки и вправду пришли поболеть - вроде секундантов.
Ну, в общем, решил - пора действовать. Со всей силой двинул снизу ему под подбородок - он аж язык прикусил. Нас в боксе так учат.
- И что, они отвалили?
- Если бы! - вздохнул Марик, - Курица опешил, стушевался. Я его еще раз - в солнечное сплетение, резко так - дыхание сбил. Он согнулся, а я ему - между глаз! Третий день с фингалом ходит!
- Ну и что, Курица успокоился?
- Он-то отключился, но его дружки не выдержали и набросились на меня. Двое сзади за руки ухватили, а третий свободно съездил меня по носу. Кровь пошла, очки разбились - жалко.
- Здорово побили? - посочувствовала Света.
- Прилично. Потому что Курица очухался и тоже пару раз мне врезал. Но я изловчился и двумя ногами так ему в Живот двинул, что он завопил от боли. - Марик вздохнул и решил закрыть неприятную тему: - Вообще, могли вчетвером и прибить, но тут Мишка из нашего двора подоспел. Он самбо занимается, здоровенный малый. Ну он им и дал! Долго будут помнить.
- И чем все кончилось? Говори же, интересно! - возмутилась Света. - То болтаешь всю дорогу без умолку, а сейчас - клещами слово не вытянешь!
- “Секунданты” сразу деру дали. Ушиблись, когда он их об асфальт шарахнул. А Курица неуклюжий хотел бежать, но Мишка съездил ему кулаком по роже, подсек - он и свалился, как куль. Мишка завернул ему руку за спину, прижал коленом и предупредил: “Если хоть пальцем Марика тронешь - я до тебя доберусь!” Тут мы ушли, а Курица так и остался сидеть - плохо, видно, соображал.
Светлана не одобряла рукоприкладства, но на этот раз сочла, что Курица получил по заслугам. И действительно, Денис с тех пор их не задирал, к ней больше не подкатывался, а при встрече отводил глаза в сторону.
* * *
Иногда, читая любовные романы, Светлана удивлялась самой себе, недоумевая: “Почему меня так мало волнуют мужчины? В романах описываются такие страсти, а я не испытываю ничего подобного! Может, по натуре холодная? Или у меня какой-то дефект?” Так она задумывалась все чаще, не в силах в кого-нибудь влюбиться. Ей очень хотелось этого - ведь почти у всех подруг уже свои любовные истории и тайны. Убедилась, что ошибается в себе, только вновь встретив Олега.
Произошло это зимой, когда Светлана с несколькими школьными подругами отправилась на Петровку покататься на коньках. Была прекрасная погода - небольшой морозец. “Вьется легкий вечерний снежок, голубые мерцают огни” - лилась из репродукторов нежная старая мелодия. Круг за кругом они скользили по отличному льду, падали, вставали, хохотали, радовались зиме и своей молодости...
Неожиданно на Свету налетел высокий парень в красивом цветном свитере с оленями: он размашисто “расписывал” лед на “норвегах” и, зацепив, сбил ее с ног.
- Простите, пожалуйста, девушка, я не нарочно! - горячо извинился он, искренне огорчившись. - Надеюсь, я вас не ушиб? Как вы себя чувствуете? - И, убедившись, что с ней все в порядке, широко улыбнулся, показав белые ровные зубы.
Света не на шутку испугалась, рассердилась, собралась уже выпалить что-нибудь резкое, но обаятельная улыбка, статная фигура, приятное лицо и такие извинения...
- Можно бы и поосторожнее, молодой человек! Вы же здесь не один! - тихо упрекнула она.
Улыбка его погасла, он хотел отъехать, но вдруг остановился, - похоже, что-то вспомнил.
- Еще раз прошу прощения, но... где я мог видеть вас раньше? - Это прозвучало вполне естественно. - У меня такое ощущение, что ваше лицо мне знакомо... Но вспомнить не могу... - Он беспомощно развел руками.
“Где мы с вами раньше встречались” - стандартный прием ловеласов, и Света дала бы отпор, но... тоже уловила что-то знакомое в чертах его лица, во взгляде, в этой белозубой улыбке... В памяти вдруг всплыли чудесные праздники новогодней елки в Колонном зале Дома Союзов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62